Драбблы

Когда она приходит в его каюту, он часто просит её не снимать шлем. Не то чтобы ему не нравилось её лицо, но в этой своеобразной безликости Шепард видит нечто возбуждающее. А ещё так проще, потому что тогда он может не смотреть ей в глаза. Тали влюблена в него по уши, и он давно знает об этом. Слишком правильная, умная, но наивная девочка, охваченная романтической мечтой о герое Галактики, который готов носить её на руках. Так думает она. Конечно, Джон часто берет её на руки: когда укладывает её, уже почти обнаженную, в свою постель, когда умело подхватывает под аппетитные, округлые ягодицы, чтобы поглубже погрузиться в непривычное, слишком горячее влагалище кварианки, или когда отправляется с ней в душ, где берёт её под струями теплой воды, развернув лицом к стене. В перерывах между занятиями любовью Шепард рассказывает ей о том, как однажды её народ вернёт себе родную планету и перестанет быть изгоем в галактическом сообществе, внимательно слушает милое щебетание о новостях и сплетнях Мигрирующего Флота и о том, каким она хотела бы видеть свой дом. Иногда во время таких бесед он чувствует себя сволочью, потому что на самом деле считает, что кварианцы получили по заслугам, и, если ему придётся делать трудный выбор, он встанет на сторону гетов. Но когда трехпалая рука Тали’Зоры снова скользит от его груди к самому паху, сначала нежно, а потом всё требовательнее обхватывая вялый после недавней эякуляции член и поигрывая яичками, Шепард гонит прочь все рассуждения о морали — он намерен получить максимум удовольствия сегодня, а завтра… завтра, возможно, они оба будут уже мертвы. Вагина кварианки до того узкая, что Джону иногда кажется, будто он трахает девочку-подростка. Поначалу он терялся, боясь причинить ей боль, но со временем осмелел и уже решался входить в неё в самых разнообразных позах. Её соски слишком маленькие и бесцветные, поэтому он любит покусывать и щипать их, и тогда они расцветают пурпуром на бледной, сероватой коже. У Тали'Зоры очень узкая талия и роскошные, широкие бедра. Он предпочитает брать её сзади, наслаждаясь женственными формами и словно вонзая свой член в перевернутый символ сердца, которое она отдала ему навсегда. Но особенно увлекает Шепарда её язык. Более длинный и жёсткий, нежели человеческий, он всегда занимал особое место в мыслях коммандера. Шепард хотел бы, чтобы этот потрясающий язычок старательно вылизывал его промежность каждый раз после совокупления, собирая остатки спермы вперемешку с обильной влагой кварианки, игриво проскальзывал к колечку ануса, проникая внутрь совсем немного, до легкой приятной дрожи в пояснице, а затем возвращался назад, тщательно проходясь гладким, мокрым кончиком по тестикулам. А потом бы Тали медленно облизывала им свои губы, словно ей мало. Но она ещё слишком стеснительна и неопытна, и даже антибиотики, которыми она накачивается каждый раз перед встречей с Шепардом, не позволяют ему воплотить в реальность все свои желания. Возможно, он скоро наиграется с ней и захочет в постели чего-нибудь нового. Но пока что её молящие стоны и вечное «О, Кила…» лишь раззадоривают его, побуждая трахать эту чувственную, нежную кварианку ещё усерднее. Шепард никогда не был ксенофобом, и, если кто-то на Земле станет судачить, что герой Галактики влюблен в «космическую цыганку», ему на это будет наплевать. Прямо сейчас Джон думает совсем о другом. Он сжимает её теплые ладони в своих, и звуки, с которыми резко соприкасаются два тела, становятся ещё звонче, разносясь по всей каюте. Подвиги будут завтра, сегодня он просто человек.