Откуда не возвращаются

      КёнСу лихорадочно думал, меряя шагами свою комнату.       Для него всё складывалось как нельзя хуже: рюкзак с выручкой за всё лето пропал, оказался в мусоре!       Мать немало удивилась, когда сын, вместо того, чтобы радоваться избавлению от хлама, выпучил глаза и, схватив её за плечи, начал выспрашивать, как и когда она избавилась от старых вещей.       Рюкзак она выбросила давно, оперативные мусорщики уже успели увезти содержимое того самого помойного контейнера, и теперь той огромной кучке банкнот можно было смело сделать ручкой.       – Чёрт, чёрт, чёрт! – КёнСу с силой ударил кулаком по письменному столу, отчего маленький радиоприёмник, стоявший на поверхности, подпрыгнул. – Да что же это?!       Он был в ужасе: что теперь сказать МёнГилю? Как объяснить отсутствие денег?        А ведь друг отчитывался перед теми, кто изготавливал красные таблетки… Что, если это какие-то опасные люди, настоящие бандиты, которые не остановятся ни перед чем, лишь бы только вернуть то, что по праву считали своим.        КёнСу опустился на пол и закрыл лицо руками.       А ведь его могут убить. Преступники, занимающиеся наркотиками, считались самыми жестокими; они вряд ли станут миндальничать с ним. Они могут даже…       Тряхнув головой, КёнСу со стоном лёг на пол.       Что же делать? Как поступить?        В том, что деньги пропали, опосредованно была его вина: именно он отвечал за их сохранность. Значит, и понести наказание придётся ему. И, скорее всего, не перед МёнГилем, а перед бандитами, которые отдавали ему приказания.       Фантазия тут же нарисовала ему картину: его вывели на пустынный пляж – такой имелся близ Ингвана, – поставили на колени и хладнокровно застрелили, а тело небрежно бросили в воду.       КёнСу резко выдохнул сквозь сжатые зубы и обхватил голову руками. Эти бандиты могли что-то сделать не только им с МёнГилем: его семья тоже попадала в группу риска.       МёнГилю-то повезло: у него не осталось никого на этом белом свете; ни души, за которую можно было бы переживать. А вот он, КёнСу, совсем другое дело: у него есть родня, значит, имелись и те, за кого стоило бояться.       Эти бандиты… Они могли сделать что-нибудь немыслимое его матери, отцу, младшей сестре…       Может, сбежать, пока не поздно? Уйти, исчезнуть так, чтобы ни одна живая душа его не нашла?       Но тогда наркодельцы совершенно точно начнут искать его, и куда приведёт след? Верно. Сюда. В эту самую квартиру.       КёнСу вскочил с пола и запустил пятерню в волосы. В полицию обращаться не стоило: они не оценят того, что уже более полугода КёнСу торговал запрещёнными веществами. Друзья… А что друзья? Они такие же студенты, как и он: без положения в обществе, без полезных знакомств, без связей; они ничем не могут помочь.       Или…       Среди них был один, кто теоретически имел возможность прикрыть его.       Сам Кан МёнГиль.       Он наверняка знал этих преступников, которые отдавали ему таблетки для продажи. Учитывая его огромное личное обаяние, МёнГиль-то уж точно смог бы договориться с самыми суровыми людьми на свете и хотя бы выторговать им время.        КёнСу схватил мобильный телефон, лежавший на прикроватной тумбе, и спешно набрал номер лучшего друга и начал ходить по комнате взад-вперёд, вслушиваясь в длинные гудки.       МёнГиль может помочь. МёнГиль должен помочь.       Длинные гудки прервал короткий щелчок.       – МёнГиль, МёнГиль, – вымолвил КёнСу, с трудом сдерживая слёзы. – Слушай, произошло кое-что ужасное! Я… Э-э-э… Кажется, потерял деньги, которые выручил за лето.       Он замолчал, напряженно ожидая ответа. Сначала на том конце линии была тишине, а потом какой-то приглушённый голос произнёс: «Ужасное…».        – Кто это? – встрепенулся КёнСу; он даже не подумал о том, что вызов может принять какой-то другой человек. Хорошо ещё, что не стал распространяться о наркотиках вслух. – Простите… Я бы хотел поговорить с Кан МёнГилем, с хозяином этого телефона.       Сперва в ответ было лишь молчание, а потом в трубке раздался громкий, протяжный, нечеловеческий крик, полный боли и страданий. Голос звучал потусторонне: не женский и не мужской, но эмоциональный и словно умолявший о помощи или снисхождении.       КёнСу резко отбросил телефон на кровать и отшатнулся.       Что это было? Шутка? Да, скорее всего.       Наверное, МёнГиль сейчас на какой-нибудь вечеринке, и один из пьяных гостей решил, что будет забавно, если он ответит по чужом телефону и закричит.        Но разве сейчас для этого время?!       КёнСу схватил телефон и снова набрал знакомый номер. В ожидании ответа он заходил по тесной комнатке взад-вперёд, нервно покусывая ноготь большого пальца, и невольно сжал зубы сильнее, когда холодный голос автомата объявил, что аппарат выключен.        – Да как такое возможно? – зашептал КёнСу, вновь повторяя вызов МёнГилю. – Только что… Только что по номеру ответили.        Но все попытки дозвониться до друга оказывались тщетными: видимо, МёнГиль хотел развлечься под конец каникул, поэтому отнял свой сотовый у глумящихся друзей и выключил. Ведь по какой причине ему звонил До КёнСу? Либо чтобы развеять собственное одиночество, либо поговорить об их общем деле. И оба этих разговора, с точки зрения МёнГиля, могли подождать.        КёнСу написал другу сообщение с просьбой немедленно связаться, а потом, словно обессилев, осел на пол и обнял колени руками.       Ситуация сложилась просто ужасная, и если МёнГиль в ближайшее время не ответит, то нужно искать другие пути решения этой проблемы. Можно обратиться к друзьям из группы профессора Хуань – они бы помогли, но… Что он им скажет? «Знаете, ребята, я тут наркотиками подторговывал, и у меня пропала вся выручка за лето. Не подкинете деньжат, чтобы расплатиться с главным дилером, а то меня убьют?».        КёнСу горько усмехнулся, проводя рукой по коротко остриженным тёмным волосам. Скорее всего, друзья решат, что это какая-то низкопробная шутка. И МёнГиль не оценит, если поползут слухи.       Да и кто ему одолжит такую баснословную сумму?       Можно попросить взаймы у самого МёнГиля. В конце концов, они работали вместе и должны были выручать друг друга, ведь если оплошал один, то достанется в итоге всё равно обоим.       Вдруг телефон, лежавший на полу у ног КёнСу, завибрировал. Юноша с радостным вскриком взял аппарат, но его тут же постигло разочарование: звонивший был записан в контактах как «Профессор».       Лучше бы, конечно же, это был МёнГиль, но, если подумать, профессор мог бы протянуть руку помощи в этой непростой ситуации. Он работал в международной полиции, был одним из самых крутых агентов; такой человек ни за что не испугается кучки наркодилеров.       КёнСу принял вызов и не успел даже поздороваться, как из трубки раздался поток слов:        – Недавно со мной связался ЧунМён. Говорит, что-то не так с МёнГилем; они сейчас оба в своём родном городе, в Игване. Я не понял, в чём дело, но, кажется, ему нужна помощь. Ты же из столицы, так? Готовься, я скоро заеду за тобой; адрес знаю. Судя по его голосу, там произошло что-то ужасное.       Преподаватель дал отбой, не предоставив собеседнику ни единого шанса ответить что-либо. КёнСу хотелось закричать: «У меня тоже проблемы!», но он попросту не успел.       Что ж, ничего не поделаешь: нужно собираться. Может, когда они встретятся в Ингване – этом мрачном городке близ их университета, – у него появится шанс переговорить с профессором и решить свой вопрос.       Устало поднявшись с пола, КёнСу начал паковать вещи. Он аккуратно складывал одежду в небольшой чемодан, клал книги в рюкзак, прятал канцелярские принадлежности в пенал, стараясь отвлечься от мрачных дум, одолевавших его. Но мысли о суровых наркодилерах и их неправедных методах работы не желали отпускать.        КёнСу пытался думать о том, что они вскорости встретятся с МёнГилем и с глазу на глаз обсудят сложившуюся ситуацию. Друг обязательно поможет, ведь они теперь в одной лодке.       Да и присутствие профессора будет придавать им всем уверенности. Их преподаватель – неравнодушный, заботливый и смелый – стопроцентно придёт на помощь.       Закончив с вещами, КёнСу опустился на пол и приготовился ждать, но тут же вскочил: ему снова звонили. Юноша принял вызов, не глядя, и с удовольствием услышал уверенный голос профессора, сообщивший:        – Я стою у твоего дома.        Радостно рассмеявшись, КёнСу спрятал сотовый в карман рюкзака и, подхватив свой скарб, бросился к выходу.        Скоро, уже совсем скоро от его проблем не останется и следа.

***

      Тао барабанил длинными пальцами по рулю, посматривая в окно и ожидая одного из своих студентов. Раньше он водил роскошную белую машину гоночной модели, но не так давно поменял её на чёрный микроавтобус и очень этим гордился: так было удобнее возить ребят на практические задания. Студенты оценили его жертву и с радостью ездили с ним навстречу приключениям.       На самом деле, профессором в подлинном смысле слова Тао не являлся – у него не было учёной степени. Однако опыт работы в Интерполе, заработанная тяжким трудом слава и обширная практика помогли ему занять место преподавателя в одной из университетов Кореи.       Почему он уехал из родного края? Почему бросил работу в полиции, приносившую моральное удовлетворение? Почему оставил команду, которую знали буквально все, кто каким-то образом касался уголовного права?        Тао и сам не знал ответов на эти вопросы. Просто десять лет назад он решил круто изменить свою жизнь, отколоться от элитного мини-отряда Международной Полиции и пойти своим собственным путём, не оглядываясь на двоих напарников.        Но для самореализации в качестве преподавателя Тао почему-то выбрал именно их родину.        Передавать знания ему понравилось. Пусть чужой язык порой становился проблемой, всё же подход к представителям молодого поколения новоявленный профессор нашёл с лёгкостью. Он преподавал криминалистику и в своих лекциях порой заходил даже слишком далеко, вывозя учеников в заброшенные здания и устраивая там настоящие спектакли, присваивая студентам роли преступников, свидетелей и непосредственно представителей власти.        Тао считал, что каждый из его учеников мог в теории стать довольно полезным сотрудником Интерпола. Конечно, ничего выдающегося: не чета им троим, но всё же…        Особенно по нраву ему пришёлся Кан МёнГиль. Этот юноша пусть и учился несколько хуже своих товарищей, но всё же обладал тем, чему научиться нереально: личным обаянием и инстинктивным умением находить подход к людям. Из него мог бы получиться неплохой переговорщик. Вряд ли криминолог-профайлер; для этого нужно было получать отдельный сертификат и много учиться дополнительно. Но вот переговорщик… Эта роль буквально создана для МёнГиля.        Профессор как раз собирался ехать в университет, чтобы получить своё расписание на осень, когда ему позвонил ЧунМён – довольно хороший и примерный студент, но без особой изюминки. Срывающимся голосом он сообщил, что находится в полиции Ингвана, и с МёнГилем произошло несчастье. Юноша то и дело срывался на рыдания, потому было очень сложно понять, что он вообще говорил, поэтому Тао, властно прервав собеседника, сообщил, что скоро будет. А потом он стал собирать всех остальных учеников, решив, что это путешествие в провинциальный полицейский участок может стать неплохим практикумом для студентов.        Истеричный тон обычно столь спокойного ЧунМёна не выбил Тао из колеи: преподаватель считал, что в беззаботной жизни студентов никогда не происходило ничего особо трагичного. Все их проблемы сводились к учёбе, девчонкам и выборе будущей профессии. Скорее всего, МёнГиля – большого любителя повеселиться – просто забрали в участок за дебош. Ничего страшного; это легко уладить. Оставалось лишь надеяться, что провинциальные блюстители порядка знали, что такое Интерпол.       Заботливо заехав за каждым студентом и разрешив им распевать по пути песни, Тао направил свой микроавтобус в сторону Ингвана – городка, в котором жили ЧунМён и МёнГиль.       Учеников сначала взволновал его звонок, но профессор со свойственным ему шармом мгновенно развеял их беспокойство. Помахав смуглой рукой в воздухе, он бросил, что ребятам просто нужна помощь. И студенты мигом успокоились. Они все, кроме забившегося в дальний угол салона КёнСу, который был бледнее обычного, хором затянули один из недавних хитов, периодически звучавших по радио.        А Тао ехал и ехал вперёд, время от времени сверяясь с навигатором и вполголоса подпевая своим подопечным.        Он позволял себе нарушать скоростной режим, ведь время уже было позднее (хотя в августе темнело не рано), и им удалось добраться до места назначения за почти рекордные два часа.       Ингван оказался редкостной дырой, единственной достопримечательностью которой оставался заброшенный маяк. Узкие улочки, низкие дома незатейливой архитектуры, серый цвет повсюду – вот каким этот городок предстал перед глазами путников.       Им случалось бывать здесь зимой, но тогда слой белого снега прикрывал уродство конструкций посёлка, маскировал гудронированные дороги, зрительно расширяя их, заново вылепливал крыши домов, делая их похожими на замки из сказок. Серое исчезало, уступая место алебастровому.        Но теперь, в самом конце лета, Ингван смотрелся откровенно уродливо. Отвратительная погода: то и дело накрапывавший дождик, тяжёлые лиловые тучи на небе, грязь, которая была повсюду, – всё это не способствовало хорошему настроению.       Ну и пусть – они прибыли сюда для того, чтобы выручить МёнГиля, а заодно и посмотреть на настоящий полицейский участок.       Последний располагался в несуразном здании, примыкавшем к мэрии. Вход был узким и с нависшим козырьком, а мест для парковки никто не предусмотрел.       Поморщившись, Тао остановился у самой двери и вышел из машины, в сердцах хлопнув дверью.        – Всё в порядке, профессор? – один из учеников, невысокий, но ладно и пропорционально сложенный, отодвинул дверь пассажирского салона и выпрыгнул наружу. – Это и есть участок?        – Точно, БэкХён, – Тао раздражённо ударил ладонью по двери мироавтобуса. – Кажется, это затянется надолго. Что этот МёнГиль там натворил?        Студент пожал плечами и отошёл в сторону, чтобы дать выйти товарищам. Они не говорили ни слова, просто в молчании покидали гостеприимный и тёплый салон автомобиля, оказываясь в мрачном и сером мирке Ингвана, с его совершенно не по-августовски пронизывающим ветром и неприятным дождиком.        Как только последний – КёнСу – вышел из микроавтобуса, захлопнув за собой створку, Тао направился к участку. Резко распахнув дверь, он уверенно прошёл внутрь и огляделся. Заметив ЧунМёна, сидевшего на краешке стула неподалёку от входа, Тао подошёл ближе и дотронулся до плеча ученика. Последний вздрогнул и поднял голову. В его глазах отразилось неимоверное облегчение.        – Что случилось? – не тратя времени на приветствие, спросил профессор.        – Это МёнГиль, – ЧунМён нервно задрожал, обняв себя руками. – МёнГиль.        – Что «МёнГиль»? – Тао требовательно сжал сильными пальцами плечо студента. – Что с ним? Где он?       ЧунМён ссутулился и наклонился вперёд, едва слышно прошептав:        – Он умер.