Откуда не возвращаются

             Вода была холодной и очень солёной.       А ещё что-то сильно било по ноге при каждом движении.       Его тело стало невесомым и моталось по ветру туда-сюда, как флюгер.       Озноб бил его, а холод пронизывал…       Интересно, он далеко от того маяка?..       Мысль о башне внезапно привела его в чувство.       Конечно. Его студенты. Где они?       Тао открыл глаза и закашлялся. Он находился в воде — лежал на спине. К счастью, тут было мелко, кроме того, и берег недалеко.       Но как он здесь оказался?       Выпал из башни?..       В любом случае, неважно. Нужно выбраться отсюда, разыскать ребят и отвезти их в общежитие.       Тао сделал несколько глубоких вдохов и улыбнулся с облегчением: судя по ощущениям, переломов нет. Он медленно ощупал каменистое морское дно и поморщился: камни были слишком скользкими.        Хорошо хотя бы, что его прибило к берегу в этой бухточке, на мелководье, и он не разбил голову о камни, которых здесь предостаточно…       Но лучше всё же не тянуть: вода была совершенно не по-августовски холодной.       Тао перевернулся на живот и начал медленно ползти к берегу. Выбравшись из моря, он тщательно ощупал себя и встал на ноги.       Башня маяка высилась совсем не далеко. Также были видны и обе машины: его собственный микроавтобус и джип, который они приметили ещё вчера.       Распрямив спину, Тао так быстро, как мог, направился к машине: мокрая одежда неприятно липла к телу, затрудняла движения, и из-за неё становилось ещё более холодно.       Он быстро распахнул переднюю дверцу машины и начал негнущимися пальцами рыться в стоявшей на водительском кресле большой спортивной сумке.        — Хорошо, что я на запер машину, — стуча зубами, вымолвил Тао. — Иначе пришлось бы туго.       Вытащив запасную одежду, Тао быстро скользнул в пассажирский отсек и, сбросив с себя мокрое, быстро облачился в спортивный костюм. К сожалению, полотенца у него с собой не было, но это ничего: обтереться и вообще думать о собственном комфорте можно будет попозже — тогда, когда он найдёт студентов и поймёт, что именно произошло.       Проведя ладонью по мокрым волосам, Тао вышел из микроавтобуса и осмотрелся.       Пейзаж бы обманчиво мирным и спокойным: океанские волны мирно лизали берег, солнце застенчиво выглядывало из-за белых облаков и даже маяк уже не казался таким мрачным, как накануне. Всего лишь старая башня, выглядевшая тут, вблизи моря, несколько неуместно.       Тао нахмурился и решительно зашагал в сторону маяка. Встав в дверном проёме, он прижал ладони рупором ко рту и громко позвал:        — Ребята!       Но никто ему не ответил.       Тао осмотрелся. Первый этаж башни совершенно не изменился, и, на первый взгляд, тут никого не было. Следов какого-либо несчастного случая тоже не имелось.       Но не могла же группа студентов испариться без следа! Обе машины стояли там же, где и вчера, значит, они не уехали.       Тао посмотрел наверх и прислушался. Со второго яруса не доносилось ни звука…       Может, местная полиция увезла ребят, а его не нашла из-за того, что он упал в море?       А что? Вполне логичное предположение.       Но сначала нужно отсортировать все прочие версии, а для этого необходимо тщательно осмотреть маяк и удостовериться, что учеников здесь не было.       Решительно сдвинув брови у переносицы, Тао сделал шаг вперёд, к лестнице, но тут же вздрогнул: на его плечо легла чья-то тяжелая ладонь. Китаец резко обернулся и отскочил со словами:        — Ты?!        — Я, — спокойно кивнул ЧонИн. — Думаю, нам нужно поговорить.        — Нет времени, Кай, — Тао раздраженно махнул рукой. — Что бы ты ни хотел мне сказать, это вполне может подождать. Я ищу своих студентов.        — Напрасно, — ЧонИн передёрнул плечами, спрятав руки в карманы своего медицинского халата. — Лучше бы тебе уйти отсюда со мной по доброй воле.       Глаза Тао сузились; он отступил ещё на шаг и смерил старого знакомого подозрительным взглядом.        — Что здесь происходит? — глухо спросил китаец. — Ты как-то замешан в… Исчезновении моих учеников?       ЧонИн вздохнул и опустил взгляд доле.        — Нет, я тут ни при чём, — произнёс он, разглядывая носки своих ботинок. — Давай отойдём отсюда подальше, и я тебе всё расскажу, хорошо?       Тао упрямо мотнул головой и бросил, указывая рукой в сторону лестницы:        — Сначала я должен обыскать башню: не остался ли кто из студентов здесь.       ЧонИн пожал плечами и отошёл в сторону, тотчас скрывшись из видимости. Проводив его глазами, китаец немедленно ринулся к лестнице и взбежал на второй этаж башни.       Сначала тесная безыскусная комнатка показалась ему такой же, как вчера, но потом, повернув голову, он увидел какой-то свёрток тряпья, лежавший сбоку от двери. Подойдя ближе, Тао присел на корточки и резко сдернул лежавшую сверху грязную старую парусину.       Под ней оказался обычный мешок, набитый старой одеждой, довольно ощутимо отдававшей плесенью.       Интересно, кто принёс это сюда? Вчера свёртка тут точно не было.        Кто-то специально подсунул его сюда и расположил так, чтобы было похоже на человеческое тело?       Тао чертыхнулся и быстро встал.       Нужно как можно скорее найти либо кого-нибудь из ребят, либо их следы, а уже потом можно задумываться о том, что происходило вокруг.       Хотя поведение ЧонИна настораживало.       Китаец вышел из комнатки и направился дальше по лестнице. Лицо старого друга стояло у него перед глазами: это странное и неуловимое выражение с нотками грусти и волнения, это стремление побыстрее уйти отсюда… Всё вместе никак не вязалось с Каем, который был самым рациональным из их тройки.       Хотя… Прошло много лет. Все они изменились, прогнулись под давлением суровых пальцев неумолимой судьбы.       Поднявшись на самый верхний ярус, Тао осмотрелся.       Огромная дампа давно разбилась, и осколки лежали прямо на полу, опасно поблёскивая в лучах солнца, проникавших через большие окна во всю стену.       Тут никого не было.       И только на металлическом ободке лампы виднелось красное пятно.       Тао нагнулся пониже, чтобы рассмотреть этот след, и тут же отшатнулся: в бытность свою агентом Интерпола он слишком часто видел подобное, чтобы не узнать этот железистый сладковатый запах, наполненный ужасом и болью.       Кровь.       И, судя по цвету пятна, свежая.

***

      ЧунМён резко сел в кровати и прижал руку к груди. Очередной кошмар — опять на ту же тему.       Зря он слушал МёнСу так внимательно: теперь за это приходилось жестоко расплачиваться. Стоило закрыть глаза, как в голову начинали лезть разные ужасы. Прекрасное воображение, в обычной жизни так помогавшее ЧунМёну, теперь превратилось в злейшего врага и подсовывало ему пугающие образы обитателей мрачной башни.        «Кто распрощался с жизнью в маяке, тот останется там навсегда».       Так МёнСу сказал, но ведь это всего лишь страшилка-выдумка, так?       Никто никогда не умирал в маяке; это же глупость. Всего лишь безобидная башня с лампой; как там можно умереть? Разве что сорваться с самого верха и разбиться о камни.       Но подобных несчастных случаев в Ингване не случалось. О них бы раструбили по всему городку. А раз никто ни о чём таком не говорил, значит, всё неправда.       Да и кто мог там погибнуть? В башню ходил только дедушка МёнГиля. Маяк уже давно стал его личным царством, и никто не заходил туда без надобности, даже сам МёнГиль.       Правда, реакция старика на новость о том, что в Ингван приезжал МёнСу, была довольно странной…       ЧуМён вздохнул и снова лёг на кровать, завернувшись в одеяло.       Всё это глупости. Не существует никаких призраков, никаких бродячих душ умерших и прочей потусторонней шелухи. Маяк — это только маяк и 6ничего больше.       А ему самому для того, чтобы наслаждаться каникулами в полном объёме, необходимо выспаться. Для этого нужно всего лишь перестать постоянно прокручивать в голове рассказы МёнСу.       Но стоило только ЧунМёну закрыть глаза, как перед внутренним зрением снова возникли невиданные жуткие монстры с клыками, по которым стекала вязкая слюна, с когтями, готовыми разорвать нежное мясо намеченной жертвы на месте.       Мальчик застонал, обхватив голову руками. Никогда больше он не будет слушать страшные истории, как бы весело это ни казалось! После этих рассказов ему чудилась всякая чертовщина.       Как, например, сейчас: тени, клубами чёрного дыма ползущие из углов комнаты; когтистые лапы, тянущиеся к нему и так и норовящие разорвать нежную плоть; болезненные стоны и плач… Причём последний донельзя реален, будто…       ЧунМён снова сел в постели и прислушался.       Точно. Кто-то плачет.       Мальчик нервно потёр висок и, медленно откинув одеяло в сторону, свесил ноги с кровати.       Может, звук доносился с улицы? Какой-то бродяга выпил лишнего, впал в сентиментальное настроение и решил дать волю своим чувствам. Или несчастного бедолагу из студентов — они часто заезжали в Ингван, чтобы посмотреть на маяк, — бросила невеста.       Подойдя к окну, ЧунМён осторожно выглянул наружу. Несколько фонарей с трудом справлялись с ночной тьмой, не прогоняя её, а лишь разбавляя беловатыми кругами мертвого света. Тем не менее, его хватало, чтобы рассммотреть, что творилось снаружи.       Ни на дороге, ни у домов — нигде в обозримом пространстве никого не было.       ЧунМён нахмурился и, повернув тугую ручку, осторожно приоткрыл оконную створку.       Плач не стал громче или отчётливее.       Значит, точно не с улицы.       Тогда откуда?       Закрыв окно, ЧунМён поался назад и закусил губу. Ему было страшно — по-настоящему, а не так, как было, когда он внимал МёнГилю. Чувство ужаса и бессилия постепенно овладевали им, заставляя мурашки выступить на коже, а глаза — расшириться от ужаса.       Плач был реален, пугающе реален. Не выдумка о призраках из башни и ходячих мертвецах, а всамделишный звук, который не шёл с улицы.       Комната ЧунМёна располагалась между родительской спальней и кухней, не граничила стеной с соседскими квартирами. Снизу жила пожилая учительница младших классов, которая ложилась спать чётко в девять часов вечера, а сверху — молодая пара археологов; оба они почти постоянно пропадали в командировках.       Значит, звук не шёл ни с улицы, ни сверху, ни снизу, ни сбоку. Получается, источник располагался… В самой квартире?       Превозмогая страх, ЧунМён подошёл к двери и внимательно прислушался. Плач стал громче и чётче, но голос оставался незнакомым. Рыдал явно мужчина, но большего ЧунМён определить не мог. Это совершенно точно не его отец или кто-то из знакомых.       Плач становился всё громче. Вскоре к рыданиям прибавились звуки шагов, легко ступавших по полу.       О, нет! Он здесь. Человек, что плакал… Он тут.       В их квартире.       ЧунМён резко отшатнулся от двери, зажав рот ладонью.       Что происходит? Кто этот человек? Может, ему показалось, и это всё-таки отец?       Мальчик зажмурился.       Шаги всё приближались и вскоре замерли. Плачущий стоял прямо за дверью, их разделяла только створка.       ЧунМён побледнел и затрясся от ужаса.       Нет, нет, нет…       Только не входите сюда, кем бы вы ни были…       Мальчик опустил голову и стиснул пальцы. Он помнил, что в таких случаях — когда кто-то проник в жилище — ни в коем случае нельзя кричать и громко звать на помощь. Лучше всего спрятаться где-нибудь и вызвать полицию.       Во время урока по безопасности жизнедеятельности в школе ЧунМён даже заработал отличную оценку. Но только ни учитель, ни соученики, ни приглашённый специально для этой лекции один из местных полицейских — никто не объяснил ему, насколько громадна пропасть между теорией и практикой.       Страх сковал его, словно льдом. Челюсть дрожала, как при лихорадке, а над верхней губой и на крыльях носа выступила испарина.       К ним в квартиру проник какой-то сумасшедший — иначе и быть не могло. Он неизвестным образом открыл дверь, а потом принялся бродить по коридору и рыдать. Такие люди способны на всё… Может, он сейчас откроет дверь и заколет ЧунМёна ножом? Или изобьёт до смерти?       Мальчик стиснул зубы и ссутулился.        «Пожалуйста… Пусть он уйдёт! Пожалуйста… Пусть всё это окажется просто кошмарным сном!».       Он взывал в мыслях ко всем святым, даже к богу, верить в которого среди мальчишек считалось несолидным. Но ЧунМён всё равно повторял про себя слова молитвы — единственной, которую знал.        Рыдания за дверью смолкли; теперь незнакомец просто дышал. Тяжело, рзатруднённо, будто только что бежал марафон.       ЧунМён затрясся от ужаса. Тот, кто проник к ним в дом, — определённо сумасшедший. Сейчас он войдёт к нему в комнату — нужно только повернуть ручку двери, которая никогда не запиралась и даже не была оснащена замком.       Мальчик будто прирос к одному месту. Расширенными от страха глазами он смотрел на дверь, словно стараясь увидеть злоумышленника сквозь неё. ЧунМён не мог пошевелить ни рукой, ни ногой; он просто стоял и ждал, что же случится. Грудь его нервно вздымалась, а из глаз текли слёзы.       И тут внезапно всё стихло. Астматическое дыхание незнакомца пропало.       ЧунМён судорожно сглотнул и съёжился. Этот сумасшедший наверняка готовится войти… Ещё чуть-чуть, и всё будет кончено…       Но ничего не происходило.       Напрягшись, ЧунМён стоял напротив двери и ждал.       Пусть произойдёт хоть что-нибудь: всё лучше, чем это жуткое ожидание собственной кончины.       Мальчик не помнил, сколько так простоял, тупо уставившись на створку. Когда ручка начала поворачиваться, он прикрыл веки, готовый ко всему…        — Сынок? — удивлённый голос матери заставил ЧунМёна широко распахнуть глаза. — Что случилось?       Мальчик, изумлённо открыв рот, посмотрел на мать.        — Вы поймали его? — глухо спросил он.        — Поймали? — эхом ответила родительница, подходя ближе и обнимая его. — О чём ты говоришь?        — Ночью у нас кто-то был, — ЧунМён прижался к матери, почувствовав, как его глаза наполнились слезами. — Он плакал и ходил по коридорам.       Мать недовольно цокнула языком и ласково провела ладонью по густым волосам сына.        — Никого у нас не было, — ровно вымолвила она. — А тебе лучше больше не читать эти жуткие страшные книги на ночь и поменьше общаться с внуком сторожа маяка — он явно не очень хорошо на тебя влияет.