Most Wonderful Time of the Year

Кихен и Хену впервые познакомились на студенческой вечеринке, на первом году обучения в колледже. Кихен тогда, конечно же, напился и начал распускать руки, а Хену, который выпил всего ничего, стал объектом его заигрываний на протяжении всей ночи. Кихен знал, что он хорош во флирте, исходя из всех его ночных похождений, но Хену был тем, кого ему все никак не удавалось заполучить. Хену все чаще и чаще появлялся на вечеринках, на которые приглашали Кихена. И каждый раз Кихен подбирался к старшему и бесстыдно флиртовал с ним. Иногда ему казалось, что Хену наконец клюнул, а иногда, что Кихен с треском провалился. Со временем стало понятно, что у них много общих друзей, а в течение года этот круг сузился до семерых. Несмотря на то что Кихен все время подкатывал к Хену, их отношения стали немного большим, чем просто флирт время от времени. Они стали друзьями. Вместе играли в видеоигры, занимались спортом и разговаривали о всякой всячине, как друзья. Но Кихен всегда чувствовал большее, чем просто дружбу, и в конце концов он понял, что его вечный флирт перерос во что-то иное, чем просто желание перепихнуться с Хену. Поняв это, Кихен неожиданно стал сдержаннее в проявлении своих чувств. Но он все так же продолжал флиртовать с ним на вечеринках. И сегодняшняя рождественская вечеринка у Хосока и Хену была не исключением. Напившись, Кихен, как и ожидалось, начал распускать руки направо и налево. Вот уже пятнадцать минут он общался с Чжухоном и Чангюном на кухне, когда заметил огромную миску вонючей коричной жидкости. На налепленном на миску клочке бумажки ужасным почерком было написано «сидр любви от Хенвона». Пожав плечами, Кихен налил немного в чашку и отпил, отвлекшись от разговора с друзьями. Было что-то правильное в хенвоновом так называемом сидре любви. Это был не обычный сидр, от которого несло алкоголем и из-за которого у него начало жечь в желудке, нет. Сидр просачивался в каждую клеточку его тела и наполнял каждую конечность энергией, желанием. Было такое чувство, будто он выпил любовное зелье — все его тело пылало. Кожа стала чувствительной, зрачки увеличились, дыхание сбилось, а сердцебиение участилось. Кихен задумался, похоже ли это на то, будто его пронзила стрела Купидона? Расфокусированным взглядом он заметил Хену. Старший привалился к стене с бутылкой пива в руке и разговаривал с Хосоком и Минхеком. Как обычно он был одет в футболку демонстрирующую его мускулистые руки, которые Кихен часто щупал в игривой манере вместе с Чангюном, но он никогда в жизни не смог бы признаться, как на самом деле его это возбуждало. Даже когда Чангюн, дразня Хену, кусался, Кихен опасался, что если он сделает так же, то не сможет себя контролировать. Сидр Хенвона, должно быть, был каким-то сильным эликсиром, потому что, не успев осознать свои действия, он оставил Чжухона и Чангюна на кухне и стоял сейчас прямо перед Хену. Похоже, это алкогольное любовное зелье было именно тем, что ему нужно, чтобы наконец признаться в своих давних чувствах. — Хен, мне нужно поговорить с тобой, — потребовал Кихен. Вышло немного хрипло, но он ничего не мог с этим поделать. Все, чего он хотел сейчас, это наброситься на Хену и опалить его лицо своим горячим дыханием, но без признания он, наверное, казался бы отчаянным и озабоченным, а это совсем не мило. На лице Минхека и Хосока отразилось замешательство. Кихен, без сомнений, был уверенным человеком, но они оба были удивлены такой смелостью. Хосок посмеялся про себя, вспомнив их с Хенвоном разговор об очень мощном сидре. — Держи эту штуку подальше от Кихена. Ты же знаешь, каким он становится, когда напивается… Хосок пихает Минхека локтем под ребра, намекая, что надо бы оставить Хену и Кихена одних. Минхек все еще выглядел растерянным, но выражение лица Хосока дает ему понять, что старший все объяснит позже. Хихикая, они присоединяются к остальным на диване в гостиной. После того, как Хосок и Минхек ушли, Кихен сдерживался, чтобы не начать в открытую пялиться на Хену взглядом, полным желания. То, как Хену нахмурился, явно означало, что он все неправильно понял. — Все хорошо, Кихен-и? — Кихен еще давным-давно заметил, что голос Хену всегда повышался на октаву, когда он беспокоился. Его сердце все еще бешенно колотилось из-за сидра. Но Кихен все-таки смог вырваться из чар Купидона. Он сейчас практически изливал душу Хену, парню, который нравился ему годами, не понимая, как он вообще наткнулся на такого милого, но недогадливого хена. Хену беспокоился, хотя внешне и не показывал этого. — О! Нет, п-прости, хен, — ответил Кихен. — Я в порядке. Все в порядке. Я просто… — Слишком пьян? — предположил Хену. — Наверное, — бормочет Кихен и опускает плечи. Так очевидно, что он пьян? Он вздыхает, поднимая взгляд на Хену и продолжает. — Но я хочу тебе признаться. Ты… уже очень давно мне нравишься, и я… все никак не мог подобрать нужных слов, чтобы рассказать тебе о своих чувствах, — он вздыхает, чтобы немного успокоиться. После минутной паузы он сглатывает ком в горле и продолжает. — Я просто был на кухне, а потом увидел тебя… И ты просто… ты всегда такой горячий. Кихену захотелось рассмеяться от собственных слов. Горячий? Он не мог подобрать более подходящего слова? Но кажется этого его «горячий» сейчас было достаточно. Уголки губ Хену приподнялись. — Поэтому ты всегда флиртовал со мной на вечеринках? Кихен побледнел. Он что, правда флиртовал с хеном на каждой вечеринке? Он попытался вспомнить все вечеринки, которые мог, начиная с самой первой. — О мой бог… — Мне нравилось, — признался Хену. — Я никак не реагировал, просто потому что не хотел давить на тебя. Это официально. Стая бабочек в животе Кихена пронеслась по всему телу. Черт возьми, Хену был слишком вежливым. Неважно, сколько раз Кихену хотелось, чтобы Хену прижал его к стене своим прекрасным, накачанным телом и поцеловал, пока он беззастенчиво флиртовал с ним; Хену, который, похоже, отвечал на чувства Кихена, никак не действовал. Ну что за джентльмен. Сейчас стрела Купидона была глубоко в сердце Кихена, и не было больше пути назад. — Могу я поцеловать тебя? — прошептал Кихен. Он надеялся, что Хену скажет «да». Ему было необходимо, чтобы Хену понял, что его чувства — намного большее, чем просто пьяное влечение. Хену обвил рукой шею Кихена и втянул его в поцелуй. Кихен всегда представлял этот момент, как быстрый и страстный, хотя, возможно, это все влияние вечных вечеринок и грохочущей электронной музыки. Поцелуй был таким же, как и сам Хену: спокойным, сильным, дерзким, приятным. Их языки сплелись в танце. Черт, Кихен знал, что Хену замечательный танцор, можно было догадаться, что и целуется он тоже превосходно. В разгаре поцелуя Кихен скользнул пальцами по гладким контурам рук Хену и, как и всегда, слегка сжал. Затем он обнял старшего за плечи, прижимаясь ближе, из-за чего с приоткрытых губ сорвался вздох. Хену был как камень: сильный, крепкий и крупный, но в его прикосновениях и поцелуях не чувствовалось ни капли твердости. Поэтому мягкий, изящный и податливый Кихен ластился к нему как котенок. На следующий день Кихен проснулся в спальне Хену. Старшего не было рядом, но Кихен слышал его голос из гостиной. Спустя некоторое время Кихен понял, что он без рубашки, а его одежда была разбросана по ковру. Также он заметил, что на его шее красовались темные пятна, а все его тело болело. Он откинулся на подушку, прикрыл лицо руками и беззвучно рассмеялся. Годы влюбленности, а разрешил все обычный сидр на вечеринке его друзей. Чудеса и правда случаются.