Драбблы (автор: uro-boros)

Артур приводит Альфреда в школу в семь ноль-ноль, Франциск приводит Мэтью в семь ноль пять. В семь пятнадцать Артур уже вжат лопатками в кирпичную стену, пока Франциск грубовато ласкает его, а без четверти восемь они курят вдвоём, отходя от поскоитального кайфа. В эти короткие моменты у них всегда завязывается беседа, потому что у Артура развязывается немного язык, а Франциск только благодарно помалкивает. Дым почему-то на вкус как подкопченый клевер, и Артуру мерзко, но он обещал Альфреду, что бросит, да и Франциск обещал Мэтью то же самое, поэтому к сигарете он относится, как к торжественному обязательству. — Последняя пачка, — признаётся Франциск. — Не знаю, стоит ли новую покупать. — Не стоит, — говорит ему Артур. — Ты же обещал, — его одежда пропахлась сексом и дымом, и брюки липнут к ногам от пота. Придётся заглянуть в прачечную перед тем, как забирать Альфреда вечером. — И ты тоже, — говорит Франциск. Артур согласно хмыкает. У Франциска в пальцах последняя затяжка, и Артур крадёт её. — Паршивая привычка, — комментирует он, выдыхая кислый дым, и смотрит, как белые клочья поднимаются в небо, лениво складываясь в кривые спирали. — Ужасная, — он стряхивает пепел и отдаёт окурок Франциску. Франциск смотрит на него не осуждающе, но пронзительно. Артур думает, что обычно их волшебные мгновения так и заканчиваются — кайф выветривается, когда сперма на бёдрах высыхает и начинает зудеть раздражённая кожа, а у Франциска залегают глубокие морщины в уголках глаз, и кольцо неудачного брака заметно впивается ему в палец. Но сегодня мгновение держится, и Артур не уверен, к лучшему это или к худшему. Франциск спрашивает: — Как Альфред? Он никогда не называл его по имени раньше, и получается непривычно уху из-за акцента. Артур представляет, как Альфред смешно хмурится, выпрямившись во весь крохотный рост, и говорит: «Называй меня Ал, Альфред — это по-дурацки», и чуть не смеётся вслух. — Хорошо, — отвечает он. — А Мэтью? — Хорошо, — улыбается в ответ Франциск. Он никак не красивый, слишком худой и весь угловатый, слишком француз. Артур далеко не влюблённый подросток, но он понимает, чем этот человек может кого-то привлечь. — Может, ты с Альфредом придёшь к нам с Мэтью на обед? — спрашивает Франциск, и в его голос просачивается волнение. (Жена ушла от Артура, когда Альфред ещё из пелёнок не выбрался. Она сказала, что дело не в Альфреде и не в Артуре, и Артур не мог заставить себя невзлюбить её, пока её звонки к Альфреду не стали холодной формальностью, и Альфред однажды не сел на кровати, поджав худые коленки, и не спросил: «Мама меня не любит, да?», серьёзно и невесело и так искренне, как только маленькие дети и умеют.) — Это свидание? — Может быть, — отвечает Франциск. — А может, просто обед. — Я лет десять на свидания не ходил, — бормочет Артур. — Ну, — говорит Франциск, — тогда я обязательно за тобой поухаживаю. (Артур не думал о будущем после ухода жены, но подумал о нём сейчас. И — удивительное дело — не так уж трудно, оказывается, это будущее представить).