Hardly Audible Love

Парень проснулся от жуткого ощущения в животе. Он вспотел, его тело била мелкая дрожь, тошнило и хотелось пить. Голова гудела и, казалось, весила тонну. С горем пополам Гарри поднялся с постели, обхватив руками живот. Рвотный рефлекс не давал вздохнуть, и гриффиндорец помчался в туалет. Он умыл лицо и посмотрел в потертое зеркало. На Гарри смотрел белый, как полотно, парень с покрасневшими глазами. Уныло улыбнувшись своему отражению, гриффиндорец вернулся в постель. Но не прошло и десяти минут, как он снова побежал в туалет. Он выпил воды и сел на кровати, боясь пошевелиться, чтобы не спровоцировать очередной приступ. Сон пропал окончательно, и парень решил почитать книгу. Взгляд скользил по буквам, которые никак не задерживались в голове Гарри, и вскоре он понял, что читать сейчас не имеет смысла. Еще немного полежав и убедившись в том, что сон не идет, гриффиндорец взял мантию, чтобы не попасться Филчу, и пошел погулять по замку. В гостиной стоял душный запах перегара, на диванах и креслах спали инофакультетские студенты, не добравшиеся до своих комнат. Миновав башню Когтеврана, парень поднялся на Астрономическую башню, на которую, по правилам, не пускали учеников. Но так как Филча рядом не было, а именно он был единственной преградой, Гарри спокойно подошел к самому краю, вдыхая прохладный ночной воздух. Вдали темной полосой простирался Запретный лес и озеро, которое, казалось, впитывает в себя темноту неба. Над головой сияли звезды, а луна серебристой дымкой окутывала все вокруг. Парень попытался вспомнить что-то из курса Астрономии, но, к сожалению, смог разглядеть только созвездие Пегаса и Андромеду возле него. Вспомнив имя сестры Сириуса, Гарри вспомнил и свою истерику в туалете. Он повел себя как плакса в туалете Плаксы Миртл. Может ли быть еще ироничнее? За спиной раздались шаги, гриффиндорец рефлекторно вжался в стену. Шаги стихли, Гарри вышел на винтовую лестницу, посмотрев вниз: несколько человек в мантиях быстро спускались, шикая друг на друга. Брюнет накинул мантию-невидимку и проследовал за ними, выбрасывая из головы десятки вариантов того, кто бы это мог быть. Как только шайка студентов (по крайней мере, Гарри надеялся, что это просто студенты) скрылась за поворотом, Гарри понял, что потерял их, ведь дальше шла развилка, ведущая к кабинету МакГоннагал или к подземельям. Парень стоял на развилке несколько секунд, прежде чем в сердцах стукнул себя по лбу. Вряд ли эти люди хотели как-то напакостить директору, так что гриффиндорец помчался в сторону гостиной Слизерина. Голоса, нет, даже крики, приближались, и Гарри побежал еще быстрее, так, будто от этого зависит его жизнь. Вовремя затормозив, брюнет спрятался за колонной и выглянул. Два высоких парня пинали что-то, точнее, кого-то, судя по судорожным всхлипам. Один низкий парень держал палочку, будто сохранял заклинание. За полами мантий мелькнула белая макушка, и Гарри, не задумавшись ни на секунду, выбежал на нападающих: — Импедимента! — и высокий парень, Дин Томас, замедлился в несколько раз. Симус, ошарашенный вмешательством Поттера, поднял палочку, но тут же в нерешительности опустил. В это время Герой оттолкнул его от Малфоя, корчащегося на полу, и выкрикнул: — Фините Инкантатем! — веревки от наложенного Симусом Инкарцеро ослабли и растворились в воздухе. Герой хотел крикнуть им, чтобы те убирались, но не успел: — Ступефай! — раздалось из-за спины Гарри. Вспышка. Удар в спину. — Господи, Корнер, это же Гарри! — воскликнул Дин, посмотрев на неподвижно лежащего однокурсника. — Какого хрена ты творишь, Поттер? — крикнул Симус. Гарри зашевелился. — Блять… — выдохнул Майкл. — Уходим! Брюнет с трудом поднял голову с земли. Все гудело. Шаги Корнера, Томаса и Финнигана звучали совсем далеко, хотя Гарри видел их удаляющиеся силуэты. Он встал, посмотрел на сжавшегося на полу слизеринца и подошел поближе. — Чего пялишься, Поттер? — сдавленно сказал Малфой. — Ты… в порядке? — гриффиндорец растерял былую уверенность и абсолютно не подозревал, что нужно говорить при спасении врага. — О, блять, просто прекрасно. Иди помогай кому-нибудь другому, ну или раздавай автографы, «герой», — последнее слово было наполнено желчью и звучало как оскорбление. — Да пошел ты, Малфой, — сказал Гарри и, движимый чем-то непонятным, плюнул в сторону врага. Злость и обида кипели в гриффиндорце. Он хотел помочь парню искренне, а не из-за какого-то статуса Героя. Фраза, столь характерная для блондина, неприятно врезалась в сердце. Постепенно злость сошла на нет, и Гарри задумался над своим поступком. На четвертом или пятом курсе он бы, наверное, даже присоединился к однокурсникам, а сейчас в нем всклокотала ярость. Такая, будто избили его самого. Представляя, как завтра Гермиона начнет разглагольствовать на тему комплекса героя, Поттер передернул плечами и решил пока ничего не говорить. Чуть не врезавшись в светильник в низком проходе, Гарри чертыхнулся: он оставил свои очки на месте потасовки. Глаза уже слипались, спина жутко болела, а вход в гостиную был в нескольких метрах. Поэтому парень решил отложить поиски очков на завтра, а сейчас наконец лечь спать. *** Всю неделю Малфой вел себя странно. Смотрел на Поттера дольше, чем обычно, иногда едва заметно тянулся в его сторону, будто хотел что-то сказать. Один раз Гарри даже послышалось, будто тот позвал его, но когда гриффиндорец повернулся, тот вовсю разговаривал с Блейзом. Единственное, что осталось неизменным, — это его реакция на Золотое трио: когда Гарри подарил Гермионе книгу, на ее глаза навернулись слезы и она крепко обняла друга, слизеринец сделал вид, будто его тошнит, что сильно рассмешило весь стол. О потасовке никто не заговаривал, но Поттер знал, что весь старший Гриффиндор был в курсе событий. Рону и Гермионе парень ничего говорить не стал в надежде, что все забудется. Гарри шел на Зельеваренье, которое должно было проходить вместе со Слизерином, когда незнакомый голос позвал его: — Поттер! Поттер! — Гарри завертел головой в поиске звавшего его человека, пока Малфой с раздраженным видом не вышел из неосвещенного участка возле колонны. — Ты очки свои оставил. — С чего такая доброта, Малфой? — гриффиндорец и правда не на шутку был удивлен такому поведению. — И не надейся, Потти. Мне стало жалко предметы, об которые ты ударяешься, потому что нихрена не видишь, — блондин сунул в руку врага очки и буркнул: — И спасибо. Гарри не успел ничего ответить, как слизеринец юркнул в толпу однокурсников. Проверив очки на заклинания — ну мало ли, — он задумчиво повертел их в руках и надел, с удовольствием отмечая, что наконец все видит. Гермиона, вставшая с ним в пару на занятии, тут же заметила его очки: — Гарри! Ты нашел их! — Да… я их… нашел, — сморозил брюнет, не в силах сказать правду, ведь тогда пришлось бы рассказывать все с самого начала. — Но почему ты их носишь? Ты же сказал, что в линзах тебе гораздо удобнее… Нет? — Просто я подумал, что мне нравится, как я выгляжу в очках. А нашел я их под кроватью в спальне. Как и сотню других вещей. Удовлетворив любопытство, девушка продолжила методично помешивать зелье, а Гарри краем глаза заметил, что на него смотрит Малфой, ухмыляясь. Неприятное чувство охватило Гарри, и он почувствовал, как щеки заливает румянцем. Почему-то он стыдился сказать, что Малфой отдал ему очки. Рон заболел и остался дома на всю неделю, так что компанией Поттера на это время были Гермиона, Невилл и, как дополнение к Долгопупсу, Полумна. Как гриффиндорец и подозревал, слушки о драке дошли и до его лучшей подруги. Возмущение не заставило себя ждать: — Гарри Поттер! Ты совсем обалдел? — резким движением Гермиона развернула его к себе, от чего тот едва не упал. — Кто? — брюнет сразу понял, о чем идет речь. — Полумна, Гарри! ПО-ЛУМ-НА! До нее ведь дольше всех доходит! Почему ты не сказал? — девушка покачала головой. — Не знаю, просто… не хотел лишних разбирательств. Прости. — Так что случилось? — Ты же знаешь. — Нет, я знаю то, что знают все. Мне нужен персональный отчет. — Хорошо. Если кратко, то я был прав насчет Симуса: он избивал Малфоя, я за него заступился. — ЧЕГО??? — глаза девушки чуть не выпали из орбит. — Я всего лишь о том, что ты снова с Джинни… — Что? Нет! Мы не вместе! — Но вы ведь… — Нет. Гермиона, мы НЕТ. — Оу… — скулы подруги порозовели. — А теперь поподробнее про Малфоя, пожалуйста. — На него напали Симус, Дин и Корнер. Я заступился, потому что у него не было никаких шансов. Корнер оглушил меня, и все они благополучно смылись. — Замечательно, Гарри. Отличная командная работа, — надулась девушка. Брюнет лишь закатил глаза. *** Невилл влетел, словно пуля, в гостиную, ища глазами Героя: — Гарри! Гарри! — Гарри, увидев запыхавшегося Долгопупса, сразу почуял неладное. — Что случилось, Невилл? — Малфой, — гораздо спокойнее продолжил гриффиндорец, — я видел, как он сорвался с Травологии! Буквально встал и выскочил из аудитории, будто кто-то за ним гнался. Я не знаю, что случилось, но это было подозрительно. К слову, Гарри действительно попросил Долгопупса сообщать о странностях вокруг Финнигана, Корнера, Томаса и Малфоя. — Хорошо, спасибо, Невилл, — Поттер похлопал по плечу однокурсника, — только… Травология ведь была час наз… — Герой увидел говорящие сами за себя блестки от помады Полумны на шее друга и осекся, — да, впрочем, забудь. Парень махнул на прощание и пошел на поиски слизеринца. После драки Гарри старался всегда держать карту при себе, поэтому отыскать Малфоя труда не составило: тот был на Астрономической башне, которая, видимо, стала его любимым местом. Только поднимаясь по лестнице, гриффиндорец понял, что следит за врагом без видимых на то причин. Скорее всего, парень просто хотел побыть один. Гарри даже хотел уйти, как услышал, что Малфой разговаривает с кем-то. Блондин и его — судя по голосу — собеседница стояли к Гарри боком и говорили о чем-то очень тихо. Из щелки было видно лишь парня, так что Поттер не знал, с кем тот говорит. Внезапно слизеринец кинулся на девушку, и Гарри уже схватился за палочку, но покраснел, увидев, что тот очень тесно обнимается с Асторией Гринграсс. Почувствовав себя жалким извращенцем, брюнет уже спустился на пару ступенек, как услышал тихий всхлип. Всхлип Малфоя. — Я так устал, ты не представляешь. Я очень боюсь за отца. Ведь его ни во что не ставят ни Пожиратели, ни смотрители Азкабана! А мать… боже, она там, наверное, с ума сходит! Астория, мне так… я… — он уткнулся в плечо девушки, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. — Тише, мой хороший, тсс, я здесь, — слизеринка мягко погладила его по голове. — Все будет хорошо, поверь мне, — сказала она и поцеловала парня. Поттер почувствовал себя еще хуже, чем раньше, потому что он вторгся в личное пространство врага. Более того, он узнал то, чего точно не должен был узнать. Жалость к блондину ощутимо кольнула сердце. Казалось, хуже уже быть не может, но нет: камень под ногой хрустнул и раскололся, создав шум такой громкости, будто треснула стена замка. Блондин мгновенно вырвался из объятий и испуганно посмотрел, казалось, прямо в глаза Гарри. К счастью, последний осознавал, что щель, через которую он смотрел, была слишком мала, чтобы разглядеть что-либо с такого расстояния. Гриффиндорец решил остаться на месте, молясь всем богам, чтобы Малфой принял его за мышь и не стал ничего проверять. Удивительно, но так и случилось. Астория снова обняла блондина, а Гарри, не решившийся больше испытывать судьбу, тихо скрылся с места своего «преступления». По иронии судьбы, он пропустил самое интересное: — Знаешь, ты должен поговорить с ним, — сказала Астория. — Ты говоришь так, будто я маленький ребенок. И вообще, я не собираюсь кланяться перед этим святым Поттером, потому что он спас всех нас от зла. — В том-то и дело, Драко. Я, конечно, не фанатка Поттера, но ты должен понимать: Герой он или нет, твою жизнь он точно спас. — Ты преувеличиваешь. Эти гриффиндурки не собирались меня убивать. Тем более, на моем месте мог быть кто угодно. — Дело твое, — развела руками девушка, — но я останусь при своем мнении. Хватит уже ребячества. Через несколько месяцев ты будешь взрослым человеком, учащимся на колдомедика. Правда думаешь, что твоя детская упертость подойдет такому образу? — девушка нахмурила брови и сильно напомнила Нарциссу. — Хорошо, я поблагодарю его, — сдался блондин. — Но это только потому, что слишком ценю твое мнение.