Hardly Audible Love

Когда Гарри рассказал вернувшемуся Рону о драке и своем «подвиге», его лицо смешно вытянулось, а глаза увеличились: — ЧТО ты сделал?! Гарри! Это же Малфой! — Гарри в ответ на это лишь закатил глаза. — Я все понимаю, Рон, но все-таки я думаю, что даже он не заслуживает избиений. По крайней мере, не сейчас. — Но он ведь Пожиратель… бывший, конечно, но… я никогда не понимал твоей жалости к другим, — сдался Уизли. — Если я однажды найду тебя, зааваженного в нашей спальне, с записочкой от Хорька на твоем бренном теле, плакать не буду, — буркнул Рон. — Хорошо, — снисходительно улыбнулся брюнет, чувствуя, как падает груз с плеч: ни один из его друзей не стал парить ему мозги по этому поводу. Завидев приближающуюся фигуру в темно-синей мантии, парни поспешили к кабинету: Венона Шекли, так звали нового преподавателя ЗОТИ, ненавидела непунктуальных учеников. — Я надеюсь, все приготовили эссе на тему заклинания Патронуса, потому что во второй половине занятия мы будем практиковаться. — А что будет в первой, профессор? — с надеждой вперемешку со страхом спросил Рон. — Теоретический опрос, конечно же, — женщина посмотрела на рыжеволосого так, будто он сейчас сидел в розовой пижаме, — хватит задавать глупые вопросы, мистер Уизли, — по классу прошла волна смешков. — И нарушать дисциплину в классе, — высокомерно добавила Шекли. Если бы Гарри не знал ее, он бы предположил, что она дочь Макгонагалл, настолько она была сосредоточена на своем предмете, и Снейпа, настолько она не любила Гриффиндор. Ученики склонили головы к пергаментам в попытках угадать ответ: благо, Шекли давала тесты с вариантами ответов. Гермиона, как всегда, первая написав тест, сдала его профессору и теперь сидела со скучающим видом, смотря на попытки Рона ответить на четвертый вопрос о дате создания чар. Первый вариант Рон, как и Гарри, зачеркнул, объясняя это его чрезвычайной простотой и законом «Это просто не может быть правильным ответом, его добавили сюда, чтобы запутать нас». К сожалению их подруги, первый ответ и был верным — заклинание и сущность и правда настолько древние, что точная дата нигде не указана.  — У вас осталась минута, — беспристрастным голосом сообщила профессор, буквально уничтожая надежды парней на хорошую оценку. Презрительным взглядом смерив последнюю работу, а это была работа Уизли, Шекли левитировала стопку работ в свой стол. — Итак, если вы, в отличие от мистера Уизли, усложнили свою жизнь написанием эссе по моему предмету, вы должны были попробовать это чудесное заклинание на практике. Кто когда-либо практиковал этот вид защитных чар? В классе поднялось несколько неуверенных рук, что заставило тонкие брови женщины приподняться. — Гриффиндор, браво. И как успехи, мистер Долгопупс? — З-замечательно, профессор. — Ага. И каков же ваш Патронус? Гарри сжал кулаки от жалости к однокурснику: Шекли ни за что не поверит в способности Невилла, если он признается, что не смог наколдовать Патронуса. Это было его единственным недостигаемым заклинанием в ОД. Тут поток мыслей прервал голос Невилла: — Неясыть. Члены отряда стали тихо перешептываться между собой, а Гарри пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд лучшего друга. — Что же, вы умеете удивлять, мистер Долгопупс. Давайте приступим! — хлопнула в ладоши женщина, и тяжелые шторы распахнулись, впустив внутрь свет и зрительно сделав кабинет еще просторнее. Ученики встали в четыре группки по факультетам и тревожно озирались. Никаких инструкций от профессора не последовало, поэтому самый смелый студент, коим оказался Голдстейн, сказал: — Но вы не дали никаких указаний! — По крайней мере, я только что избавила себя от необходимости проверять наличие вашего эссе, — надменно произнесла Шекли. — Видимо, современное поколение не в силах прочесть даже минимум информации об этом заклинании, — поджав губы, она продолжила: — Вы должны вспомнить самое радостное событие в вашей жизни. Это должно быть очень мощное воспоминание, способное разогнать мрак в самый ужасный момент вашей жизни. Затем произнесите «Экспекто Патронум», и примитивная форма заклинания готова. Дерзайте, молодые люди. Через несколько мгновений в классе воцарилась гробовая тишина — студенты с забвенно закрытыми глазами выискивали в своей памяти самые яркие моменты. Члены ОД сияли, словно начищенные пятаки: практикуя заклинание, о котором большая часть студентов не имеет понятия, чувствуешь себя гораздо увереннее. Улыбки постепенно расцветали на лицах остальных студентов. На Слизерине их было меньше всего. Неуверенное «Экспекто Патронум» разрезало тишину. Сноп синих искр из палочки когтевранки Лайзы Турпин осветил рядом стоящих учеников. Тут разные уголки кабинета стали освещаться периодическими синими вспышками, поднялся шум, где-то появлялись щиты, телесные патронусы Невилла, Рона, Гермионы и Гарри начали сновать между учеников, а голубые глаза Шекли смотрели на все с поддельным равнодушием: на самом деле, она следила за всеми в целом и за каждым в частности. — Когда ты научился, Невилл? — похлопала его по плечу Гермиона. — Пока вас не было, мы с ребятами иногда собирались в Выручай-комнате. Я все пытался добить этого несчастного Патронуса, и вот, — большая сова пролетела над головами гриффиндорцев, усевшись на руку хозяина. — Поздравляю, — улыбнулся Рон. После занятия профессор подозвала Гарри к себе. Брюнет дал знак друзьям, чтобы те шли без него, все равно у них раздельные предметы. — Вы хотели что-то, профессор? — Да, я обратила внимание на вашего Патронуса. Олень. Это очень необычно для вашего возраста. Хотя, принимая к сведению некоторые факты из вашей жизни, это можно объяснить. Вы легко призвали оленя, хотя ваш тест оставляет желать лучшего. Занимались с кем-то дополнительно? — Да, с преподавателем ЗОТИ. — Тогда отдаю дань вашему учителю, мистер Поттер. Пятнадцать очков Гриффиндору за телесных Патронусов. — Удачного дня, профессор Шекли. Малфой, который все это время был в кабинете, подбросил Поттеру записку на парту и торопливо вышел из класса. Гарри заметил это, но не стал ничего говорить, хотя желудок сделал кульбит — что, если слизеринец все-таки видел Гарри в ту ночь, в Башне? Он развернул сложенную в идеальный квадрат записку и прочел: «Завтра, после ужина, в старом кабинете травологии». Нахмурившись, парень вышел из кабинета.

***

Герой решил рассказать друзьям о встрече с Малфоем на следующий день, за ужином, и сразу пресек их волнения: — Это всего лишь Малфой. Уверен, он просто хочет обсудить драку, может, даже поблагодарить. — Хорек? Поблагодарить? Серьезно? Я думаю, скорее снег выпадет на твой день рождения, чем он поблагодарит тебя! — засмеялся Рон с набитым ртом, чем вызвал неодобрительный взгляд своей девушки. — Может, я смогу поблагодарить его. Он же спас меня в Мэноре. — Спасти не значит не сдать, Гарри, — подметила Гермиона, — но не могу сказать, что Малфой не способен на благодарность. — И я о том же, Гермиона! Сами подумайте, каким бы он мог быть человеком, если бы не лебезятничество его отца? Ответом ему стала тишина. Довольный собой, Гарри принялся за ароматного цыпленка, который именно сегодня казался ему необычайно вкусным. И — гриффиндорец старался об этом не думать, — весь день он чувствовал себя, как на иголках, именно из-за встречи с врагом. Это было что-то волнительное, что-то, что возвращало в него азарт и пыл, свойственные его возрасту. Не дожидаясь друзей, Гарри вышел из Большого Зала, про себя отмечая, что Малфоя там и не было. По пути в кабинет он наткнулся на группу слизеринцев, шедших на ужин. Как-то с самого начала года вышло так, что они приходили есть позже всех. За счет магии еда от этого не становилась менее вкусной, их не выгоняли из-за столов, но все же было в этом что-то неловкое. Но благодаря этому, по крайней мере, так казалось парню, «змеиный» факультет стал гораздо больше походить на семью, нежели Гриффиндор. Зайдя в комнату, брюнет сначала подумал, что никого нет, но на подоконнике сидел Малфой с бутылкой в руках. — Привет, — голос гриффиндорца прозвучал так неуверенно, что тому захотелось выйти из кабинета и больше туда не заходить. — Привет, Поттер, — блондин спрыгнул на пол, немного расплескав содержимое бутылки, — ты быстро. — Э-э… да, я поторопился, чтобы не задерживать тебя. Ты еще успеешь на ужин, — сказал Гарри, посмотрев на подаренные миссис Уизли часы, — домовики все равно убираются в восемь. — Я не хожу ужинать, Поттер, — небрежно бросил слизеринец, тут же добавив, — уже неделю. — Но как же ты ешь тогда? — Кухня. Там, кстати, гораздо больше возможностей нормально поесть. Главное — зайти перед ужином. Гарри не понял, было это хвастовством или советом, поэтому просто промычал в ответ, прожигая взглядом разросшиеся растения в углу кабинета. — Ты что-то хотел? — спросил наконец Гарри, не вынося этот до неприличия неловкий разговор. — Да, я хотел спросить тебя, зачем ты заступился за меня, — Малфой сделал глоток, слегка поморщившись, так что парень сделал вывод, что это что-то алкогольное. — Не знаю. Малфой хмыкнул и покачал головой. — Я правда не знаю, Малфой, — попытался оправдаться гриффиндорец, — я подумал, что это нечестно нападать втроем на одного. К тому же, Финниган — полная задница. — Ах, нечестно… Что, гриффиндорское шило в заднице не дало покоя? — пьяно усмехнулся блондин. — Что? Да иди ты, Малфой! — беззлобно ответил Гарри, искренне засмеявшись. — Окей, простите, полиция нравов, за то, что задел ваши чувства, — слизеринец поднял руки в примирительном жесте. — И спасибо. — За что? — парень не поспевал за мыслями Малфоя, поэтому внезапная благодарность немного сбила его с толку. — За то, что спас меня, придурок. Наверное, если бы не ты, я бы сейчас, беззубый, лежал бы в больничном крыле и ненавидел весь Гриффиндор. — Оу, — смущенно улыбнулся Поттер, — не за что. И тебе тоже спасибо. — А мне-то за что? — За Мэнор. Маска беззаботности на лице блондина дала трещину: глаза стали совершенно серьезными. Но парень тут же взял себя в руки и попытался отшутиться: — Ну, честно признаться, я и правда не был уверен, что это ты, потому что ты выглядел еще хуже, чем обычно, а это уже за гранью реальности, плюс я… — Можешь просто сказать «не за что», Малфой, — прервал его Гарри. — Не за что. Извращуга. — Чего? — брюнет попытался изобразить искреннее удивление, но под ложечкой все равно неприятно засосало, а щеки покрылись румянцем. — Да расслабься, Герой, мне тоже иногда нравится подглядывать за другими, — Малфой подмигнул, рассмеялся и вышел из кабинета, оставив краснеющего Поттера наедине с самим собой.