Hardly Audible Love

Гарри, не ожидавший, что его дела в Министерстве закончатся так быстро, решил немного прогуляться по маггловскому Лондону: все-таки это удавалось сделать не так часто, как бы ни хотелось. Пройдясь по малонаселенным пустующим улочкам и дворам и выйдя на оживленную улицу, парень с удивлением понял, что все это время находился недалеко от центра Лондона. Он свернул в сторону Гайд-парка, с некоторым удивлением оглядываясь на людей, снующих туда-сюда в попытке успеть все и сразу. Когда-то он станет одним из этих пустых людей, которые суетятся и суетятся, упуская самое главное. Будет одиноким, замкнутым холостяком с никому не нужным полуразвалившимся домом Блэков. А может и нет. Возможно, ему будет с кем разделить эту жизнь. Гриффиндорец внезапно сам для себя представил, как они вдвоем с Драко ходят за покупками, готовят изысканные ужины, потому что есть неизысканные блюда невозможно, если живешь с Малфоем. Как он проводит на кухне с высунутым от усердия языком уйму времени, пытаясь впечатлить своего блондинистого привереду, как пьет глинтвейн, сидя на диване, пока донельзя грациозный слизеринец играет на рояле рождественскую мелодию. Его жизнь наполнена любовью и смыслом. Наполнена Драко. Гарри тряхнул головой, выныривая из своих несбыточных розовых видений, возвращаясь в серую реальность, где таксист едва не переехал его, крича что-то неприличное в адрес нерадивого юноши. Брюнет испуганно отшатнулся от машины, которая, как ему показалось, возникла из ниоткуда, и, сопровождаемый возмущенными сигналами машин, зашел в парк. Главная аллея, украшенная идеально подстриженными деревцами, была полупуста: милые парочки обычно приходили сюда чуть позже, люди, выгуливающие собак, — чуть раньше, а вот пенсионеры и редкие спортсмены с удовольствием почтили парк своим присутствием. Где-то вдали раздался помпезный звук фанфар — проводилось очередное собрание политиков. Элегантная королева наверняка сейчас улыбается своими протезами и легонько вертит рукой в неизменно белой перчатке. Половина посетителей парка заинтересованной толпой двинулась на звук, и на аллее, уже ближе к озеру, осталось не больше десяти человек. Гарри, задумавшись, слишком долго любовался лениво плавающими утками, которых люди усердно кормили, несмотря на предупреждающие знаки, и стремглав отправился к месту, откуда можно аппарировать без опасений быть обнаруженным магглами.

***

До встречи с Драко оставались считанные минуты, когда запыхавшийся Гарри влетел в пустующую спальню Гриффиндора, не соображая, что ему надо сделать первым делом. Парень в который раз пожалел, что сказал Гермионе, что забрать Рона на знакомство с родителями — прекрасная идея. Фактически, конечно, они были знакомы, но именно в эти теплые апрельские выходные Грейнджер решила действовать, то есть показать Рона во всей его красе с пометкой «жених». Сейчас она, наверное, разливала чай, нервно жуя губу, или пыталась завязать беседу между краснеющим Роном и четой Грейнджер, действуя согласно своему плану. Именно тогда, когда Поттеру нужна была хладная голова, ибо на данный момент он метался из стороны в сторону так, будто собирался как минимум к алтарю, а не на обычную тренировку. В итоге, наспех переодевшись, брюнет закинул сумку с обычной одеждой на плечо (он ненавидел возвращаться в замок потным и взмыленным, чувствуя, как форма облипает все тело) и вылетел из комнаты, поглядывая на часы. Он опаздывает уже на пять минут. Прямо как престарелая леди, выжидающая эти треклятые пять минут ради этикета, чтобы — не дай Мерлин — не показаться разиней или, наоборот, железной леди с пунктуальностью, превосходящей немецкую. Парень чуть не забыл, что у него нет метлы с собой и, чертыхнувшись, свернул на тропинку, ведущую к кладовке для мётел. В сарайчике царил хаос и запах отсыревшего дерева. Поттер взял наименее убогую метлу и направился вниз по холму. Малфой обнаружился развалившимся у ивы так, будто это он, а не Гарри сегодня весь день, как заведённый, колесил по Лондону, разодетый словно денди. Гриффиндорец сам решил полетать не на поле (чтобы не навлечь на себя беду в виде МакГоннагал или Филча), а на поляне между Гремучей Ивой и Черным Озером, так что Драко ничего не оставалось делать, кроме как сидеть и ждать, наслаждаясь отдалённым пением птиц и мягким ветерком, ласкающим лицо и шею. Гарри уже подошел к блондину, как тот в своей манере протянул: — Да ты сама пунктуальность, Поттер. — Прости, я был занят, — Гарри предпринял попытку выглядеть непринужденно и оперся на рассохшееся древко школьной метлы, стараясь не выдать себя и сегодняшние Министерские дела. — Чем можно было так увлечься воскресным утром? — Малфой закрыл один глаз, пытаясь уберечь его от света солнца, и повернулся на гриффиндорца с нескрываемым интересом. Ответа от Поттера не последовало, и слизеринец просто махнул рукой. — Да в принципе неважно, давай уже начнем. Драко поднялся с травы и взял метлу в руки, остановившись в нерешительности. Он окинул ее слегка горестным взглядом и сел сверху, зажав древко коленями. Блондин оторвался от земли и уже поднялся на пару метров, а Поттер продолжал стоять, зачарованно смотря на него. «Он подумал о том же, о чем и я, — пронеслось у Гарри в голове. — Надеюсь, это не первый раз, когда он сел на метлу после того случая». — Если ты хотел посмотреть, как я летаю, мог бы просто попросить у моей матери колдографии! — привел его в чувство Малфой. Гриффиндорец спохватился и сел на метлу, догоняя унёсшегося Драко. Солнце в этот день казалось ярче в разы, хотя, возможно, так оно и было. Небо было окрашено в оранжеватый свет солнца, клонящегося к закату. Но лучше всего было наблюдать за столь радостным Малфоем. Лететь позади стоило того: его неизменно педантично уложенные волосы сейчас трепались на ветру, окрашенные солнцем в мягкий золотистый цвет, полы изумрудной мантии развевались с почти оглушающими хлопками и выглядели на фоне оражнево-голубого неба так неожиданно красиво, что Поттер резко подумал, что его любимый цвет теперь — зеленый. Ветер нещадно бил в глаза, и гриффиндорец в сотый раз пожалел, что не взял лётные очки. Хотя тогда бы он выглядел непозволительно неряшливо. И все-таки лучше остаться без глаз, чем спровоцировать Драко на подколки и едкие комментарии. И дело было вовсе не в том, что Гарри боялся выглядеть плохо в глазах Малфоя, нет. Совсем нет. Ни в коем случае. Тот неумолимо летел вперед, подставляя лицо ветру и улыбаясь так, будто он впервые видит солнце. Все проблемы остались внизу, на бренной, все еще холодной земле, а сейчас только он, небо и… Поттер, о котором Малфой уже успел забыть. Слизеринец обернулся, встретив по-доброму озорной взгляд гриффиндорца, который летел все это время буквально на расстоянии вытянутой руки. Внезапно брюнет ускорился и обогнал опешившего Драко, направляя древко метлы вверх. Парень последовал за ним. Воздух стал чуть разрежённым, ветер — жестким и холодным, но Гарри, казалось, было все равно. Он ни разу не улетал так высоко и хотел, по-видимому, улететь в космос, но когда до него донесся крик Малфоя, резко остановился. Драко медленно подлетал к нему, пытаясь отдышаться, чтобы начать сетовать: — Ты вообще охренел? Хочешь задохнуться здесь и разбиться в лепешку? Ты вообще в курсе, что такое атмосферное давление? Идиот! — напоследок рассерженно выдохнул слизеринец, вцепившись до побеления костяшек в метлу. — Зато как красиво, — мечтательно сказал гриффиндорец, держась за метлу одной рукой и смотря прямо на солнце, не боясь ослепнуть. Драко боязно подлетел ближе к гриффиндорцу и зачем-то посмотрел вниз. Гремучая Ива перестала казаться такой уж Гремучей, а Хогвартс и вовсе казался игрушечным. А каким игрушечным станет он, если свалится с метлы? Внезапно слизеринца окатило ледяным ужасом: голова предательски закружилась, и Малфой почувствовал, как у него медленно темнеет в глазах. Благо Гарри посмотрел на него именно в этот момент, и когда охреневшее от высоты и страха тело слизеринца опасно отклонилось вбок, парень подлетел ближе, и Малфой, вместо того, чтобы превратиться в кровавое месиво на траве, лишь оперся на него. Почуяв опору в виде плеча гриффиндорца, мозг блондина наконец реабилитировался, и мерзкая темнота, обрамляющая поле зрения, пропала. Драко почувствовал облегчение, что компанию ему составил никто иной, как Гарри, мать его, Поттер, чья смелость и отсутствие паники в который раз спасли его жизнь. В ином случае, Малфой бы сейчас просто бренно летел вниз и очень скоро его лицо поздоровалось бы с землей. Слизеринец не хотел отстраняться от сильного поттеровского плеча. Он чувствовал тепло его тела щекой и — о Мерлин — ему хотелось кольцом обвиться вокруг Героя. Он готов был притвориться бессознательным (что он, по правде говоря, и делал), лишь бы парить здесь с Поттером вечно, деля небо на двоих. Это казалось таким правильным — полулежать на гриффиндорце практически в километре высоты над Хогвартсом. — Ты же понимаешь, что я в курсе, что ты в сознании? — спросил гриффиндорец внезапно саркастичным тоном, подняв бровь. — Отвали, Поттер. Ты сам взлетел так высоко, а при одной мысли принять нормальное положение большая часть моего мозга отключается. Ты сам во всем виноват, — блондин прислонился ближе, плечами чувствуя плечи гриффиндорца и головой двигаясь ближе к ключице. — К тому же на тебе вполне удобно лежать, — хмыкнул Малфой. «Боже, видимо, часть моего мозга и правда умерла», — подумал он. — Мерлин, Малфой, ты что, флиртуешь со мной? — Гарри неверяще опустил глаза вниз, боясь двинуться и спугнуть слизеринца. Парню сносило крышу от того, как близко к нему сейчас был Драко, и сердце колотилось отнюдь не от высоты. — Еще чего, — фыркнул Малфой и, сконцентрировав всю свою смелость в руках, направил метлу вниз. Гарри, явно не ожидавший такого поворота событий, сам чуть не свалился с метлы. Все-таки отсутствие головы слизеринца на плече — резкая смена центра тяжести. Брюнет бросился за ним. «Лишь бы руки не соскользнули с этой гребаной метлы, лишь бы не отключиться, лишь бы не отключиться», — будь бы руки Малфоя не заняты сохранением его жизни, он бы скрестил пальцы. Когда они вернулись на адекватную высоту, Поттер обогнал его со словами: — Кто последний долетит до земли, должен будет отнести метлы обратно! На самом деле, метла Драко была продана матерью за ненадобностью ещё летом — все равно звездой Квиддича становиться поздно. Плюс ко всему, плата штрафа Министерству оказалась стократ важнее какой-то там метлы. «Молния» Гарри же стала одной из потерь в злосчастной операции «Семь Поттеров». В итоге обоим парням (на свой страх и риск) пришлось брать мётлы из запертого чулана. Так что, фактически, чтобы отнести метлы обратно, проигравшему придется рисковать собственной жизнью, потому что, если Филч застукает тебя за кражей мётел — тебе крышка. Каждый ученик это знал, а посему выпрашивал у МакГоннагал письменное разрешение на полёты. Именно поэтому Малфой сорвался с места в попытке обогнать Героя. До земли оставалось всего ничего, и у Драко, пожалуй, не было никаких шансов, но дух соперничества взял своё и блондин выжал из дряхленькой метлы все соки, лишь бы поравняться с Героем. Гриффиндорец добрался до земли первым. «Добрался» не очень подходящее слово: он просто спрыгнул с метлы, напугав слизеринца, и кубарем покатился с холма. Перепуганный блондин подлетел к распластавшемуся телу Поттера. Жутко грязный, с клочками только пробившейся травы на одежде и ссадиной на руке, Гарри смеялся взахлеб, глядя в лиловое небо, испещренное ярко-розовыми облаками. Малфой подошел к нему с лицом, полным недоверия: — Ты свихнулся, Поттер. — Нет, я просто победил тебя, — все еще улыбаясь, сказал брюнет. — Ты неисправимый гриффиндурок, ты знаешь? — рассмеялся Драко. — Ты чудом не переломал себе все ребра, извалялся в земле, но все равно сияешь, как галлеон, лишь потому что ты выиграл. — Может быть, — пожал плечами Гарри. Слизеринец подошел к Поттеру и протянул руку. Гриффиндорец принял помощь и поднялся слишком резко. На пару неловких секунд он оказался слишком близко к блондину. Гарри посмотрел на Драко, краешком сознания отмечая, что все еще держит его непозволительно горячую руку. Малфой был так близко, и, видит Мерлин, Поттеру хотелось притянуть того и поцеловать так сильно, что сводило челюсть. Драко выдернул руку и указал головой в сторону раздевалок. В неловком молчании парни двинулись к лачужке, где переодевались все игроки в Квиддич. К счастью, раздевалка не была предметом первой важности в Хогвартсе, почему и поддалась на простую «Алохомору». В комнате было чуть ли не холоднее, чем на улице, и отвратительно пахло сыростью, смешанной с застарелым запахом пота и грязных носков. Малфой снял с себя верх формы и внезапно замер с футболкой в руках. До него дошло, что сейчас они с Поттером вместе пойдут в душ. Наверняка они видели друг друга голыми в прошлом, после матчей или совместных тренировок, когда приходилось делить внезапно оказавшееся маленьким поле пополам и тренироваться на своей половине. Но раньше Драко не думал о поттеровской заднице ночами напролет, к тому же сейчас они совершенно одни. Не будет привычных гогота, суеты и очереди в душ, будет лишь неловкий плеск воды, и — не дай Мерлин — у Малфоя может встать в любой момент. Разум услужливо подкинул в голову озадаченного слизеринца пару картинок интересного содержания, и парень почувствовал, как кровь устремилась вниз. Он зажмурился, призывая себя успокоиться, и разделся полностью, стараясь не смотреть вслед Поттеру, который уже переоделся и шел к душевым. Стараться у Драко получалось из рук вон плохо, поэтому он сдался и стал наслаждаться своим положением: в паре метров от него шел голый Поттер, у которого точно нет глаз на затылке. Словно прочитав мысли слизеринца, брюнет повернулся, и Малфой сделал вид, что безумно озадачен фамильным гербом на махровом полотенце, которое нес в руках. «Этот гаденыш пытался меня уличить в том, что я пялюсь на него?!» — возмущенно подумал блондин. Зайдя в помещение, Драко с облегчением вздохнул: Гарри ушел в другой конец душевой, а значит, он успеет быстро помыться и, не натыкаясь на обнажённого гриффиндорского Апполона, скрыться за дверцами шкафчика. План пошел коту под хвост, как только Малфой понял, что оставил свой гель для душа в комнате. Решение надо было принимать незамедлительно: либо попытаться отмыться без мыла и пахнуть как крестьянка, либо добровольно подойти к голому Герою Магической Британии и попросить его гель. Часть его мозга, что была в ответе за сбор приключений на филейное место, решила все сама, и Малфой крикнул: — Поттер, я могу взять твой гель? Ответом послужило приглушённое плеском воды бормотание, которое слизеринец принял за согласие. На ватных ногах он подошёл к Поттеру, который, чудом услышав шаги, повернулся и теперь прилагал физические и ментальные усилия, чтобы не опускать взгляд ниже малфоевских глаз. Как бы то ни было, кроме члена было на что посмотреть: мокрая челка спадала на глаза, щеки и губы были восхитительно кораллового цвета, а вода струйками огибала стройное тело парня. — Гель, Поттер. Свой я оставил в комнате, — раздражённо напомнил блондин, ругая самого себя за невежливость: он просит чего-то с таким тоном, будто весь мир должен быть у его ног. Гарри отдал бутылек, стараясь не думать о том, как пальцы Драко проскользили по тыльной стороне его ладони, о том, что у него есть две очаровательные родинки под сердцем, и уж точно не о том, что Малфой будет пахнуть им и ко въевшемуся с того урока Зельеварения запаху бергамота присоединится терпкий аромат корицы. Малфой, вернувшись к своей кабинке, с удовольствием намылил тело, чуть ли не задыхаясь от сладковатого, но тем не менее мужского аромата геля. Раньше Драко чувствовал лишь малую крупицу этого запаха и все никак не мог понять, что это. Сейчас же его обоняние и воображение объединились, и парню казалось, будто Поттер везде. Блондин обречённо посмотрел на свой наполовину вставший член и, не сдержавшись, с силой провел по нему рукой. Простонав сквозь зубы, он повернул вентиль почти до упора, поеживаясь от холодной воды. В яйцах ломило от напряжения и холода, но все лучше, чем расхаживать со стояком. Драко почти переоделся, когда Поттер без футболки прощеголял мимо него, закинув сумку на плечо. Его, видимо, вообще ничего не смущало, и слизеринец не смог промолчать: — Боже, Поттер, ты собрался убить своей «сексуальностью», — блондин согнул два пальца, имитируя кавычки, — всех третьекурсниц в округе? — О, я просто оставил свою футболку в комнате, — Гарри потёр шею, отмечая, как на него смотрит Малфой. — И ты собираешься ходить так по улице? Там, вообще-то, холодно. Можешь взять мою мантию для Квиддича, она хотя бы не такая изгвазданная, — Драко, покопавшись в сумке, протянул парню мантию. Гарри пробормотал что-то похожее на «спасибо» и натянул мантию на себя, мучаясь со шнуровкой на груди. Драко с удовольствием помог бы в любой другой ситуации, но сейчас ему совсем не хотелось рисковать своей репутацией, поэтому он просто отвернулся, одеваясь дальше. Когда парни вышли из раздевалки, на улице уже были поздние сумерки и на небе загорелись звёзды. — Ты должен отнести метлы, не забыл? — Да помню я, помню! — огрызнулся Малфой. Относить чёртовы мётлы не было никакой охоты: тело начинало ломить от нагрузки, к тому же Филч делал обход всей территории примерно в это время. Вернув несчастные мётлы на родину, Драко понял, что Поттер, самодовольный индюк, идёт и нагло улыбается, будто кот, нажравшийся сметаны. — Лимон съешь, — недовольно пробурчал блондин. — Лимён съесь, — спародировал его гриффиндорец, смешно корчась. Слизеринец опешил от такого нахальства и толкнул его в плечо. Гарри, естественно, не ожидавший таких действий, споткнулся и едва не шлёпнулся на землю. Малфой прыснул, а Поттер толкнул его в ответ и, чтобы не получить сдачи, бросился вперёд. Драко, крича совсем не подобающие аристократу выражения, погнался следом. К счастью, слизеринец всегда бегал быстро, поэтому буквально через тридцать секунд погони, он зацепил рукой свою же мантию, оттягивая вместе с ней Поттера назад. С грацией бегемота Гарри упал прямо на Малфоя, придавливая того своим весом к земле. Драко простонал от боли, — всё-таки Поттер не пёрышко — скинул с себя гриффиндорца и засмеялся, заражая смехом брюнета, совсем не эстетично растянувшегося на траве. Они оба смеялись взахлёб, а Малфой пару раз совсем не аристократично хрюкнул, вызывая у Поттера новый приступ смеха. — Ты идиот, Поттер, — отдышавшись, вынес вердикт Драко. — Отвали, Малфой, — улыбнулся Гарри, смотря на небо. Парни лежали в молчании несколько секунд, любуясь звёздами. — Красиво… — только и смог выдохнуть гриффиндорец. Малфой тихо хмыкнул, смотря на любимое созвездие в тысячный раз. Брюнет повернул голову в немом вопросе. — Просто смотрю на созвездие Дракона. — Да ты издеваешься, — неверяще фыркнул Гарри, приподнимаясь на локте. — Мерлин, Поттер, а я все недоумевал, как можно заработать «Слабо» по Астрономии. Оказалось, достаточно быть тобой. Ладно, смотри, — Драко пальцем показал в небо, — видишь Большую Медведицу? От нее вправо отложи примерно пять сантиметров, и вуаля — голову Дракона ты уже нашёл. Потом чуть наверх, и это будет изгибающийся хвост. Видишь? Но Поттер ни хрена не видел, виновато хлопая глазами. Малфой махнул рукой, мол, забудь, но Гарри был человеком принципа, поэтому он упрямо покачал головой, требуя объяснений — Ладно, иди сюда, — закатил глаза Драко, хлопнув рукой по месту рядом с собой. Поттер, словно маленький ребенок, тянущийся к знаниям, подполз ближе к блондину. Пока Малфой пытался собраться с мыслями, чтобы объяснить тугодуму Поттеру, как найти Дракона, тот сам упорно всматривался в небосвод, пока радостно не заявил: — Я нашёл! Нашёл! — Где? — Вон там, — парень указал совсем в другую сторону, — четыре звёзды! — Да нет же, это Малая Медведица! Мерлин, Поттер, — Драко раздражённо потянул его на себя так резко, что их плечи соприкоснулись. — Вот Большая, от нее несколько сантиметров, и будет Дракон! — Я ничего не вижу, — невозмутимо сказал Поттер, скрестив руки. Драко взял его руку за запястье и начал обводить силуэт несчастного Дракона раз за разом, пока до твердолобого Гарри не дошло и он радостно не закивал. Созвездие было обнаружено, но убирать руку Гарри не спешил. Драко чувствовал учащенный пульс брюнета так отчётливо, что казалось, будто это его собственное сердце разгоняет кровь с такой скоростью. Хотя, наверное, так и было. Нежная кожа так восхитительно правильно ощущалась под пальцами, что Драко не убрал бы руку даже под угрозой жизни. Гриффиндорец мягко освободил руку от крепкой хватки, и у Малфоя перехватило дыхание, а руке стало неприятно одиноко. Но Гарри приложил свою ладонь к ладони блондина, медленно переплетая пальцы. Все звуки внезапно исчезли, и было слышно лишь взволнованное дыхание парней. Малфой медленно, будто боясь спугнуть, повернул голову и встретился глазами с Поттером, который все это время зачарованно смотрел на Драко. Гарри, задержав дыхание, медленно, словно воздух вокруг них превратился в желе, подался вперед и мягко обхватил нижнюю губу слизеринца на несколько секунд. Отстранившись, гриффиндорец шумно выдохнул ему в губы. Блондин в неверии бегал глазами из стороны в сторону, утопая в невозможно изумрудных глазах напротив. Поттер, испугавшись дел рук своих, захотел отвернуться, но Малфой свободной рукой взял его за подбородок, не давая отвернуться. — П-прости, я не должен был… — Малфой не дал договорить Гарри, прижавшись к его губам. Сердце, по ощущениям, остановилось, и Гарри углубил поцелуй. Драко провел языком по нижней губе брюнета, вызывая у того судорожный вздох. Их языки встретились, посылая разряды по всему телу. Внезапно Гарри почувствовал все: и траву под спиной, и удивительно горячие пальцы блондина вокруг собственных, и нежные прикосновения ладони Драко к щеке, и легкие дуновения вечернего ветра, и запах своего геля, переплётшийся с запахом самого Драко, и приятный шелк его мантии, будто руки Малфоя повсюду. Из всех пяти чувств осязание сейчас правило их телами, и юноши буквально сходили с ума от нахлынувших ощущений. Гриффиндорец отстранился первым, пытаясь перевести дыхание, а Малфой, казалось, впервые в жизни так смущенно и искренне улыбался. — Здесь холодно, пойдем, — почти прошептал он, нехотя выпутывая пальцы. Парни поднялись, взяли свои сумки и пошли вверх, к замку. Они шли близко друг к другу, и, когда их пальцы соприкоснулись, Поттер взял руку Малфоя в свою, глупо улыбаясь. Молчание, повисшее между ними, не было неловким, оно было правильным, давало шанс обдумать все, что сейчас произошло. Драко со стороны выглядел спокойным, но внутри у него все буквально взрывалось маленькими фейерверками, казалось, счастье лилось из него широкой сияющей рекой. Гарри все еще любит его. Осознание этого било наотмашь, подкашивало колени, заставляло сердце биться в одному богу известном ритме. Сам Гарри же шел, не отпуская руку блондина, не веря в то, что всё, что происходит, происходит именно с ним, что это не сон, не фантазия перед сном, а самая настоящая реальность. Сердце пропускало удар каждый раз, когда они встречались глазами, и Гарри подумал, что готов продать душу за то, чтобы часами тонуть в этих серых глазах. Дойдя до коридора, где они обычно расходились, Поттер начал расшнуровывать мантию, чтобы отдать ее. Малфой посмотрел на него так, будто тот танцует на руках: — Брось, П-Поттер, — было неловко называть Гарри по фамилии, потому что они только что целовались, и, кажется, они теперь вместе. — Отдашь завтра. Простудишься еще. Гарри улыбнулся, чувствуя румянец на щеках, пробормотал что-то похожее на «до завтра» и развернулся. Драко сделал пару шагов в сторону подземелий, но остановился, ведомый интуицией. Блондин повернулся и увидел, как Гарри стоит так же, повернувшись через плечо, и смотрит на него. Поттер прыснул, покачав головой, подбежал к улыбающемуся Малфою и, обхватив его шею руками, притянул к себе для прощального поцелуя. Драко обвил его талию и, нехотя отстранившись, прошептал: — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — Гарри весело чмокнул его в губы и, развернувшись, ушел к лестницам.