Новогодний подарок

— Физик, ну ты где там?! — крикнул Кот на всю квартиру и с кухни донеслось «Сейчас, иду!» — Сейчас Путин уже будет! — Да, иду! Как водится в большой компании, сели за стол они только в половине двенадцатого, хотя в одиннадцать все были уже на месте. То одного за стол не усадить, то другому надо срочно позвонить, то еще что-нибудь. Рита, сидя за столом, осторожно расправила складки на новом платье и в который раз взглянула с улыбкой на Бизона. Тот довольно усмехался в ответ и тайком от Риты поглядывал за реакцией Булатова. Мужчины вернулись все вместе в районе одиннадцати часов. Бизон первым разделся в прихожей, скинул обувь, дотащил до гостиной принесенный Котом и Физиком алкоголь, потом заглянул на кухню в поисках женщин, оглядел их, убедился в правоте своих предположений и собрал всю компанию вместе. — Я правильно понимаю, что подарки мы будем вручать после Нового года? — спросил он у Бати, как самого главного во всех отношениях, и у Риты, как хозяйки дома. Те подтвердили, что, мол, очевидно, да, не особо понимая, к чему Боря ведет. — У меня есть предложение, точнее, не у меня, а у нас всех, — кивая на мужчин, проговорил Бизон, — нашим дорогим женщинам подарить по подарку еще до наступления ноля часов. Батя, Кот и Физик переглянулись, но послушно подтвердили слова Бизона, потому что перед самым входом в квартиру тот именно об этом их и попросил — поддержать предложение, которое он выдвинет. Объяснять, в чем дело, Боря не стал. Багира, Мура и Ума растерянно переглянулись, Рита попыталась взглядом спросить у Бизона, что он задумал, но тот лишь невозмутимо прошел к елке и откопал среди подарков три свертка — два их них Рита заворачивала сама и прекрасно знала их содержимое, третий был именно тем пакетом, на бумажке которого написано «Русалке». Привычка быстро анализировать ситуацию и приходить к верному выводу взяла свое — Багира уже поняла, что находится в ее подарке. Правда, верилось с трудом. «И когда он только успел?!» — А нам как, по очереди открывать? Или одновременно? — улыбаясь, спросила Женя, принимая свой подарок. — Одновременно, — кивнул Бизон, вручая сверток Олесе. — И на время, — усмехнувшись, дополнил Батя. — Ага. Жаль, секундомера нет, — наигранно вздохнул Боря. Мура и Ума принялись развязывать ленты, а Багира не спешила — уже на процентов девяносто была уверена, что права в своих догадках, а, значит, свой подарок она открыть еще успеет, тем более, что точно знает, как тот выглядит, а вот на реакцию девчонок посмотреть ей очень хочется. Не зря же они с Бизоном целый день провели в торговых центрах в Мурманске! С боем уговорив Батю на совместный для них обоих выходной, они уехали в областной центр. Перспектива провести несколько часов, шатаясь по магазинам, Бизона, конечно, нисколько не радовала, но его успокаивала мысль, что Рита — не Ирка, и они ищут подарки другим, на себя уже просто нет времени. А по приезде в ТЦ Багира и вовсе его успокоила — идея, что подарить Муре и Уме у нее уже была. Да и сама идея Боре понравилась. В первый из магазинов женской одежды он вошел пока еще с опасением, воспоминания о походах по таким местам с сестрой не сулили ничего хорошего, и Бизон еще раз повторил про себя, мол, хорошо, что Рита — не Ирка. Багира, действительно, уверенно просматривала висящие на плечиках платья с одной лишь поставленной целью — определяя подходит то или иное кому-то из девчонок. Быстро и не отвлекаясь. Для Умы платье нашлось довольно скоро, уже во втором магазине. Сначала Рита его отвесила в сторону, даже не рассматривая, как подходящий вариант. А потом почему-то в голове родился Умкин образ — черные волосы, темные глаза и воображение само нарядило Олесю именно в это белоснежное с черной отделкой платье. Рита очень хотела такими подарками выдернуть девушек из привычного образа жизни. Пусть хотя бы на выходных сходят куда-нибудь красивыми, нарядными, женственными. Нет, они и в камуфляже оставались и красивыми, и женственными, но Рита, как никто, прекрасно знала, как иногда хочется побыть просто красивой, нарядно одетой женщиной, забыть о форме и берцах, пусть в них и во сто крат удобнее, чем в туфельках. Бизон же смотрел на выбранное платье, представлял в нем Олеську, улыбался и гадал, насколько сильно она будет на него дуться за подарок, который он ей подарит. Глядя на это платье, он просто не мог отказаться от появившейся идеи. С платьем Муре оказалось сложнее. Однозначного образа все никак не появлялось, да и не такой уж и большой был выбор. Перекусив в кафе, Рита с Борей отправились в другой торговый центр. Купили елочные игрушки и подарки Коту и Физику. И обошли уже три магазина с женской одеждой, когда Рита увидела — Оно. Она резко остановилась у манекена, постояла и отправилась к рядам висящих платьев, искать нужный размер. Бизон в непонимании переводил взгляд с Багиры на манекен и обратно — это платье ну никак не подходило Муре, ни по стилю, ни по возрасту. А когда Рита подошла к нему с платьем в руках и, заглянув в глаза, виновато спросила «Бизончик, ты меня подождешь? Я быстро!», понял, что участь томительного ожидания женщины из примерочной его все-таки настигла. Он кивнул и с тоской проводил удалившуюся Риту несчастными глазами. От нечего делать поперебирал висящие рядом вешалки. И только успел вежливо отказаться от предложенной продавщицей помощи, как позвонила Рита и попросила подойти. «В какой ты кабинке?» — «В четвертой от входа, направо». Надо отдать Багире должное, прошло всего минуты полторы. Он пришел, осторожно отодвинул занавеску... и застыл. Первым он увидел вид со спины, потом отражение в зеркале. Подумал, что тысячу лет не видел Риту в гражданской одежде, а уж в нарядной — и подавно. Все форма да форма. — Ты так и будешь молчать? — Рита повернулась к Боре лицом, уперев руки в бока. Бизон перевел взгляд с зеркальной Риты на настоящую и подумал, что не он один тысячу лет не видел эту женщину такой. И не он должен был сейчас замереть в восторге. Не он. — Очень красиво. Правда. Это платье превратило капитана первого ранга в красивую женщину. В меру нежную и романтичную, в меру соблазнительную и манящую. Оно было золотой серединой между юностью и зрелостью. И идеально подходило образу Риты. В кармане зазвонил телефон и, увидев «Батя» на дисплее, Бизон про себя усмехнулся: «Как чувствует». Поговорив несколько секунд с начальством, Боря повернулся к рассматривающей себя в зеркале Рите: — Нас срочно вызывают. Багира кивнула, не задав ни единого вопроса. Да, у них выходной, да, они в полуторе часа езды до базы, да, они еще не все купили. Но раз вызывают — значит, надо. Бизон отправился в торговый зал, Рита быстро переоделась, отдала платье продавщице, бросила Боре «Пойдем» и, вылетев из магазина, направилась в предыдущий. Быстро нашла одно из приглянувшихся платьев для Муры, выбрала нужный размер и отправилась к кассе. Хотелось найти получше, такое, чтобы взглянул и сразу понял — Это. Увы, на поиски больше не было времени. Работа не ждет. И когда только Борька успел его купить? Сама Рита в Мурманске больше не была. Начавшаяся тогда операция плавно перетекла в другую, и та закончилась буквально на днях — двадцать девятого, тридцатого Багира еще возилась с документами. У Бизона была пара свободных дней, но Рита была уверена, что в них он отсыпался. А хорошо он придумал с вручением до Нового года. Девчонки не стали везти с собой никаких нарядов, они втроем с Багирой заранее решили, что наряжаться не будут — и везти с собой неудобно, да и мужчины наверняка будут в джинсах и джемперах. А теперь у них есть возможность встретить Новый год красивыми. Девушки раскрыли свои подарки одновременно. И одновременно достали и развернули. Рита переводила взгляд с одной на другую, пытаясь определить, нравиться им или нет. Те стояли ошарашенные и удивленно-радостными глазами переглядывались друг с другом. Потом до них одновременно, видимо, дошло, кто мог быть инициатором таких подарков и они, не сговариваясь, уставились, улыбаясь, на Багиру. «Ну, слава Богу! Кажется, сама идея нравится, протестов вроде нет». — Давайте вы сначала примерите, а потом скажете, нравится ли вам, хорошо? — Хорошо, — кивнула Мура. — Все равно спасибо, Рит! Мне очень нравится! — И мне, — подала голос Ума. — Только я не знаю, куда в нем пойду. — Не переживай, малышка, придумаем, — подмигнула Олесе Мура и повернулась к Багире: — Рит, а почему ты свой подарок не открываешь? Рита вновь посмотрела на Бизона и по его улыбке окончательно убедилась — там то самое платье. — А я, кажется, знаю, что там, — Рита подошла к девушкам и обняла каждую за плечи: — Сейчас пять минут двенадцатого. У нас с вами есть время на то, чтобы переодеться. Багира еще раз взглянула на Борю — вдруг она ошиблась и обидит его тем, что не стала разворачивать его подарок при нем, тот кивнул, мол, да, ты все правильно поняла и это именно то, чего я хотел, и Рита увела девушек в спальню. Вернулись они через десять минут. Первой в комнату вошла немного смущенная и улыбающаяся Олеся. С распущенными теперь волосами. В белоснежном платье, лишь немного не достающем до колен. Она поправляла то волосы, то черный поясок на талии, то юбку в мелкую складку. — Ума, ты прямо как Снегуроч... — восхищенно проговорил Кот, но запнулся при виде входящей в комнату Муры. — ...ка, — договорил за Васю Бизон, улыбаясь Умке и усмехаясь по поводу остолбеневшего Кота. — Олесь, очень красиво! — Спасибо, — улыбнулась Ума и взглянула на Физика и Батю, те так же одобрительно улыбались. Кот смотрел на Женю. В легком, воздушном платье оранжево-персикового цвета она казалась… неземной. Как оно там было? «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты»? Вася не мог вспомнить, что там дальше, но точно помнил про «гений чистой красоты». И понимал, что не может — ни отвести глаз, ни сказать хотя бы слово... ни дышать, ни жить, зная, что сегодня решится его судьба. Казалось, что ничья другая реакция Муру и не интересует, она сама не сводила с Васи глаз. И говорить тому что-то тоже было необязательно, его взгляд и так был полон восхищения. Физик, улыбаясь, смотрел на эту парочку и думал: «И зачем Ваське такие сложности? Просто взял вот прямо сейчас Женьку в охапку и унес подальше — делов-то. А он еще переживает и сомневается». Бизон ждал появления Багиры и, когда услышал ее шаги в коридоре, уставился на ничего не подозревающего Булатова. Ну, как ничего не подозревающего? Появление двух красивых девушек должно было навести командира на определенные ожидания, но вида он не показывал. Глядя на непроницаемое лицо Бати, Боре почему-то вспомнился их первый разговор о Рите. Это было в «Тайфуне», безумное количество времени назад. Разве думал он тогда, что еще долгие годы вперед ситуация будет оставаться такой же? Два человека друг друга любят, но у каждого список своих «за» и «против», и последние всегда перевешивают. И на долгие годы он, Бизон, останется между ними, как между двух огней. Зная о чувствах и сомнениях обоих, тщетно пытаясь переубедить и доказать, что все их «против» — всего лишь выдумка, защитная реакция. В этот момент очередное «за» вошло в комнату. В небесно-голубом обтягивающем платье, распущенными и уложенными («Вот это скорость!» — восхитился Боря) крупными локонами волосами и — с сияющими глазами. Радостная, легкая, улыбающаяся, сияющая — такой все присутствующие не видели Риту давно. Очень давно. Женщина, естественно, и не подумав взглянуть на Булатова, прошла прямо к Бизону и, обняв его, расцеловала: — Боря, спасибо! Когда ты только успел? — Прекрасно выглядишь, сестренка, — Бизон чмокнул Риту в щечку и не удержался от еще одного взгляда в Булатовскую сторону, с трудом пряча ехидную усмешку. «Да, Батя, да, я же знал, что делаю». Батя, как, впрочем, и Физик, и даже оторвавший взгляд от Женьки Кот, с восхищенным удивлением смотрели на Багиру. Багиру, которую они привыкли видеть исключительно в форме. Иногда, как сегодня, — в джинсах и кофте или майке. Девушки, хотя и переодевались вместе с Ритой, законченный образ увидели только сейчас. И именно они выразили общий восторг в вербальной форме. Булатов не знал, что сказать, а Физик и Кот сказать и хотели, но не решились, заметив не сводящего с Риты глаз командира. Уж слишком красноречивым был этот взгляд. Сама же Багира благоразумно сделала вид, что ничего не заметила. Не впервой. Попыталась усадить всех за стол, пора уже с уходящим годом прощаться. Минут через пятнадцать все, наконец, расселись, успели немного поесть и выпить, вспоминая разные моменты уходящего года. Конечно, для всех главным событием было разделившее их создание подразделения «Нерпы». Дело близилось к речи президента, когда вдруг ушел на кухню и пропал там Физик. Путин как раз дошел до поздравления несущих службу военных, когда в комнату вернулся Серега. Засовываемый им в карман телефон заметили и Кот, и Бизон. Оба задумались, кому перед самым Новым годом звонил Физик при условии, что с матерью он уже разговаривал, оба решили это выяснить при удобном случае, правда, собственные переживания очень скоро эту мысль из головы Кота вытеснили. — Мы вместе в эту прекрасную новогоднюю ночь, — говорил с экрана телевизора президент. — Мы вместе и в наших общих повседневных делах. Сплоченность, дружба, бескорыстная любовь к России умножают наши силы для достойных поступков и высоких достижений. Бизон взглянул на часы и потянулся к шампанскому, взглядом спрашивая у Бати, кто сегодня будет главным по алкоголю. Тот великодушно кивнул: «Открывай». — До наступления 2018 года остались буквально секунды. Пришло время сказать друг другу самые заветные слова, простить ошибки, обиды, обнять, признаться в любви, согреть заботой и вниманием. «Знал бы он, как он в тему» — подумалось Коту, после слов «признаться в любви» бросившему взгляд в Женину сторону. Затем Вася будто о чем-то вспомнил и покосился на Батю с Багирой. «Ну да, разве по Бате что-нибудь когда-нибудь поймешь?..» — Пусть в новом году в жизни каждого человека, каждой семьи произойдут перемены к лучшему, чтобы все были здоровы, чтобы рождались дети и чтобы они радовали нас. «Черт, да нельзя же так напрямую-то! Кто ему речь писал?» Теперь Вася уперел взгляд в стол и даже не пытался посмотреть на Муру. Страшно было. Девушки, щуря глаза, следили за бутылкой в Бориных руках, готовясь к неминуемому громкому хлопку. Боря, продолжая осторожно и медленно выкручивать пробку, покосился на них: — А что вы так смотрите, как будто я бомбу обезвреживаю? — Боря, не отвлекайся! Таймер-то тикает! — поторопила друга Рита. — И «ба-бах» вполне может быть, — все еще щурясь и чуть отстраняясь, проговорила Мура. Послышалось тихое шипение выходящего газа, небольшой хлопок и Бизон аккуратно снял зажимаемую пробку. Из бутылки показался легкий дымок, а Боря, усмехаясь, взглянул на девушек: «Не боись». — Будьте счастливы! С праздником вас! С новым, две тысячи восемнадцатым годом! — завершил свою речь президент. — Боцман, давай наливай скорей! Под размеренные удары курантов Бизон разливал шампанское в протянутые бокалы и думал о том, что загадывать какие-то сверхъестественные желания нет настроения, просто хочется, чтобы все были живы и здоровы: все здесь присутствующие, Нерпы, отец и Иришкина семья, друзья, разбросанные по свету. Ума жалела, что так и не решилась при Бате и Багире написать желание на бумажке и сжечь ее. Мура пыталась четко сформулировать запрос во Вселенную, понимая, что абстрактное «Кот» грозит появлением облезлого бездомного кошака у дверей ее квартиры по приезде в Питер. Вася думать не мог, слишком волновался, только повторял про себя: «Пусть все получится, пусть все получится». Физик, задумавшись, смотрел на кремлевские куранты на экране. Из присутствующих только Мура могла бы предположить, о чем он думает, но ей было не до него. Батя и Багира, не зная этого, были полностью солидарны с Бизоном: пусть все будут живы и здоровы. Ни Батя не стал загадывать желаний о Рите, ни Рита — о нем. Назагадывались уже за прошедшие годы. — А кто-нибудь удары считает? — усмехнувшись, поинтересовался Боря. — Одиннадцать, — ответил Физик, повернувшись к друзьям. И вместе со следующим ударом несколько голосов хором произнесли: «Двенадцать». — С Новым Годом!!! Ура! Ура! Ура-а-а-а!!! Звон бокалов слился с первыми нотами гимна России.

***

Подарки решили разбирать попозже. Хотелось и посидеть нормально, и поесть — за целый день все проголодались, и выпить, и просто полюбоваться красивой елкой со сложенными под ней подарками. Обменивались новостями, рассказами об интересных операциях — хоть и хотелось отдохнуть от службы, все равно от нее никуда не убежишь, она давно стала образом и в некотором роде смыслом жизни. Смерчи расспрашивали об особенностях работы на Севере, Багира и Батя — о Пригове, о Дакаре, о том, как работается с новыми людьми. Разговоры, конечно, перемежались периодическими тостами. Когда в очередной раз Бизон потянулся к бутылке водки, Батя смерил его предупреждающим взором: — Ты особо-то не налегай, товарищ кап-два, — проговорил контр-адмирал, напоминая тому про дежурство. Бизон состроил расстроенную мину, став похожим на мальчишку, которого мама не пускает погонять в футбол с пацанами: — Ну, Ба-а-ать... Ты же знаешь, я свою меру знаю. — Знаю. Потому и предупреждаю. — А мы танцевать сегодня будем? — встряла в их разговор Багира, спасая любимого Боцмана. — Танцевать?.. — почему-то испуганно переспросил Булатов, повернувшись к рядом сидящей Рите. — Ну, да... — Багира встала, прошла к телевизору, взяла пульт и пробежалась по каналам в поисках подходящей музыки. На одном из них шла передача, нон-стопом транслировавшая песни из кинофильмов. Как раз предыдущий фрагмент закончился и на экране появились кадры из «Гардемаринов»: бревенчатый домик в вечернем лесу и голос Боярского, произнесший «Нет, звезда моя, это строки старинной французской песни. Ее пели женихи своим невестам». Зазвучала знакомая мелодия. То ли она, то ли слова о женихах с невестами, но что-то заставило Кота с возгласом "Рит, оставь!" тут же подскочить и пригласить Женю на танец. В мой старый сад, ланфрен-ланфра, Лети, моя голубка. Там сны висят, ланфрен-ланфра, На всех ветвях, голубка. Физик поймал взгляд Умы и кивком спросил, хочет ли она танцевать. Олеся отрицательно покачала головой и продолжила с улыбкой наблюдать за «кошачьими». Багира так и осталась у телевизора. Бизон, видя, что Батя вроде как не собирается вставать, поднялся и, подойдя к Рите, обошел ее и уже протянул руку, когда встретился глазами с Булатовым, оказавшимся прямо за Ритиной спиной. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та, Там свеж ручей, трава густа, Батя чуть качнул головой. В другой ситуации Боря, может, и изобразил бы что-нибудь, но сейчас интуиция заставила отступить. Постель из ландышей пуста, Лети в мой сад, голубка. Бизон взял уже протянутую ладошку, повернул Риту и, передав ее руку Булатову, отошел. Мы легкий сон, ланфрен-ланфра, Сорвём с тяжелой ветки. Как сладок он, ланфрен-ланфра, Такие сны так редки. Теперь Бизон, сидя за столом, посматривал на две танцующие пары. И если с одной было все более чем понятно, вторая вызывала множество вопросов. Между Багирой и Батей сегодня что-то происходит. Или ему это только кажется? Ланфрен-ланфра, лан-тати-та, Но слаще сна твои уста, И роза падает с куста Тебе на грудь, голубка. Боря, прекрасно зная обоих, видел, как им неловко сейчас. Обоим. Видел, как Батя что-то шепнул Рите на ушко, она дежурно улыбнулась, а глаза ее сделались грустными. «Ну вот, что, что еще он ей сказать догадался?» В моем саду, ланфрен-ланфра, Три соловья и ворон. Они беду, ланфрен-ланфра, Любви пророчат хором. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та, Свети, прощальная звезда. Любовь последняя чиста, Лети в мой сад, голубка. Мелодия окончилась, сменилась другой, Рита отпустила руку Ивана и, не глядя на него, вернулась за стол. «Черт! И надо мне было про танцы заговаривать! Да еще песня такая подвернулась, нет, чтоб что-то не настолько откровенно-любовное». Рита порывисто схватила бокал с недопитым шампанским и залпом его осушила, поморщившись от пузырьков газа. «Любовь последняя чиста»! Да уж! Именно что чиста. Настолько, что так ловко скрывается под дружбой. Как он смеет говорить комплименты, да еще таким срывающимся голосом, как будто школьник перед своей первой возлюбленной. Сколько раз уже так было — он что-то скажет, сделает, посмотрит, и ей уже кажется, что вот-вот, сейчас, он, наконец-то, сделает этот пресловутый шаг навстречу! А он потом все оборачивает в шутку, в дружеские, ничего не значащие намеки. Как же она от этого устала. Но нет. Сегодня Новый год, сегодня праздник. И только в ее силах для самой себя его не испортить. А значит, надо действовать. Праздник — так праздник! — А давайте споем что-нибудь новогоднее? — предложила Рита, поглядывая с хитрой улыбкой на Батю. — «В лесу родилась елочка»? — улыбнулся ей Иван. — Да хоть бы и ее! — воскликнула Рита, а остальные, переглядываясь, засмеялись, представив собственное хоровое исполнение сего шедевра. Кот выключил в телевизоре звук и поддержал идею что-нибудь спеть. — Споешь со мной? — спросил вдруг Булатов у Риты. — Э... Я?.. Хорошо... А что? Вместо ответа Батя, поднявшись, дошел до гитары, прислоненной у стенки, вернулся на свое место и, перебрав струны, легонько наиграл мотив песни. Узнали ее сразу все, командир не раз ее играл на новогодних посиделках, правда, пел он всегда сам, один. Вопрос, почему сейчас он хочет петь вместе с ней, Рита обдумать не успела, Иван уже начал играть вступление, лишь мелькнуло в сознании, что ее мысли совершенно четко выражены в первой же фразе: — Что происходит на свете? — Да просто зима. — Просто зима, полагаете вы? — постепенно мысли отошли на задний план и Рита сосредоточилась на самой песне. — Полагаю. Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю в ваши уснувшие ранней порою дома. — Что же за всем этим будет? — А будет январь. — Будет январь, вы считаете? — Да, я считаю. Я ведь давно эту белую книгу читаю, этот с картинками вьюги старинный букварь. Рита и Батя смотрели друг на друга, это был настоящий разговор. Лишь иногда Иван поглядывал на струны под левой рукой. Все же с закрытыми глазами он мог разобрать и собрать АК, а играть на гитаре не глядя — мог, но не всегда и не все. — Чем же все это окончится? — Будет апрель. — Будет апрель, вы уверены? — Да, я уверен. Я уже слышал, и слух этот мною проверен, будто бы в роще сегодня звенела свирель. Ах, как же они далеки сейчас от весны, от тепла, от зеленой листвы и пения птиц! — Что же из этого следует? — Следует жить! Шить сарафаны и легкие платья из ситца. — Вы полагаете, все это будет носиться? — сдержать улыбку Багира не смогла. Платья из ситца в условиях Севера казались экзотикой. Впрочем, в КЦ и при погонах — тоже. — Я полагаю, что все это следует шить! — ответил ей Иван улыбкой на ее улыбку. — Следует шить, ибо сколько вьюге не кружить, недолговечна ее кабала и опала. Так разрешите же в честь новогоднего бала, так разрешите же в честь новогоднего бала, руку на танец, сударыня, вам предложить. Еще в начале песни Бизон подумал было провальсировать — благо, просторная гостиная позволяла — с Ритой под этот куплет, но они с Батей так смотрели друг на друга, что не хотелось нарушать атмосферу, это была не песня, это был разговор. — Месяц — серебряный шар со свечою внутри, и карнавальные маски по кругу, по кругу. Вальс начинается, дайте ж, сударыня, руку, вальс начинается, дайте ж, сударыня, руку, и раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Иван проиграл еще один куплет. Под эту музыку, в которой сейчас так явственно слышался вальс, Рите — так некстати! — вспомнились мечты тринадцатилетней давности… Какой была бы ее жизнь, если бы тогда она не влюбилась в собственного командира? Сколько лет прошло… Нет уже в мечтах ни вальса, ни свадебного платья, ни кольца с предложением руки и сердца. Осталось лишь ожидание. Гитара давно смолкла, ребята о чем-то говорили и Рита, задумавшись, не сразу уловила о чем. — Да... Где мы, а где роща со свирелью, — проговорил Бизон, усмехаясь, но с грустными нотками. — Это вон им хорошо, — кивнул он на Смерчей, — у них весна наступит раньше. — Да, — подхватила Багира, — в Питер бы... прямо сейчас... — Там сейчас дождь и плюс четыре, приятного мало, — фыркнула Женя. — Хорошо, что мы здесь Новый год встречаем, тут хотя бы зима настоящая! — Все равно в Питер хочется... — грустно улыбнулась Рита. — Питер, говорите? — произнес Булатов, улыбаясь. — Питер — так Питер, только подпевать всем. В приказном порядке. От первых же аккордов все заулыбались. Это определенно лучше, чем «В лесу родилась елочка». И запели все вместе, дружно, за годы совместных застолий давно уже выучив слова: Город над вольной Невой, Город нашей славы трудовой, Слушай, Ленинград, я тебе спою Задушевную песню свою. Слушай, Ленинград, я тебе спою Задушевную песню свою. Здесь проходила, друзья, Юность комсомольская моя, За родимый край с песней молодой Шли ровесники рядом со мной. С этой поры огневой, Где бы вы ни встретились со мной, Старые друзья, в вас я узнаю Беспокойную юность свою. Старые друзья, в вас я узнаю Беспокойную юность свою. Песня летит над Невой, Засыпает город дорогой, В парках и садах липы шелестят. Доброй ночи, родной Ленинград. В парках и садах липы шелестят Доброй ночи, родной Ленинград. — Жаль, что мы больше не вместе... — грустно проговорила Ума. — Мы все равно вместе. Даже если мы далеко друг от друга, — проговорила Рита, тем не менее чувствуя вину перед Олесей, что оставила ее, уехала. Несколько минут прошли в тишине. За окном раздавались залпы фейерверков, в телевизоре с выключенным звуком кто-то что-то пел, а в комнате воцарилось молчание. — Бать, — сказал вдруг Бизон неожиданно серьезным тоном, — спой «Балладу о борьбе». — Эк тебя потянуло... репертуар как-то не новогодний... — проговорил Батя, но удивился он, впрочем, не сильно. И настроение друга понял. — А я за, — отозвалась Багира, — спой, Бать. — И я за, — добавил Кот. Булатов вздохнул, посмотрел на посерьезневшие лица друзей. Да, наверно, это их общее настроение сейчас, у него самого примерно такое же, лишь с поправкой на личные сегодняшние цели. — На это настроиться надо... — повел плечами Иван и кивнул Бизону: — Наливай. — А... что за «Баллада о борьбе»?.. — поинтересовалась, немного смущаясь, Ума. Она всегда терялась, когда понимала, что в силу возраста или обстоятельств жизни, не знает что-то, что знают все остальные. — Высоцкий, — ответил Батя. А Рита чуть улыбнулась и тепло взглянула на Олесю: — Сейчас услышишь. Физик молча переводил встревоженный взгляд с Бати на Багиру, с Бизона на Кота. — У вас случилось что-то? — все-таки спросил он. — Да нет, — ответил, вздохнув, Боря, разливая по стопкам прозрачную жидкость. — Мура, Ума, вы что будете? — и получив ответ, Бизон вновь посмотрел на Серегу: — Устали просто. Север давит. Даже не ожидал, что так будет, — еще раз вздохнув, Боря поставил бутылку на стол. Физик, Мура и Ума потрясенно молчали. О том, что здесь их товарищам тяжело, они догадывались, но чтобы всегда позитивный и оптимистичный Бизон жаловался — это было что-то удивительное. — А как группа? — спросила Женя. Бизон посмотрел на нее, но не ответил и перевел взгляд на Батю. Тот подумал-подумал и посмотрел на Багиру. — Нормальная группа, — ответила за них Рита, — работы с ними еще много… Но, главное, что они… правильные. Вот как в песне, — кивнула Багира в сторону Бати. — Хорошие они ребята. — Ну, — улыбнулся Боря, поднимая руку со стопкой, — за это и выпьем? — За правильных? — улыбнулась Мура. — И чтобы таких было больше, — добавил молчавший до этого Кот. Пока остальные закусывали, Иван взял с дивана гитару и задумался, вспоминая аккорды. Давно он ее не пел. Вон, оказывается, при Уме ни разу. Обвел взглядом притихших друзей и запел, в начале лишь тихо перебирая струны: Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров, Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от мелких своих катастроф. Детям вечно досаден их возраст и быт, И дрались мы до ссадин, до смертных обид, Теперь рука четко ударяла по струнам, отбивая ритм. Батя пел по-своему, не стараясь подражать голосу Высоцкого. Но одежды латали нам матери в срок, Мы же книги глотали, пьянея от строк. Липли волосы нам на вспотевшие лбы, И сосало под ложечкой сладко от фраз. И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас. И пытались постичь мы, не знавшие войн, За воинственный клич принимавшие вой, Тайну слова «приказ», назначенье границ, Смысл атаки и лязг боевых колесниц. Бизон смотрел прямо перед собой, иногда поглядывая на Батю и чуть шевеля губами — пропевал молча вместе с ним. Багира поглядывала на Уму, а Олеся сосредоточенно ловила каждое слово, даже не заметив, как сердце начало биться в такт музыке. Физик, когда слышал эту песню, всегда вспоминал детство, проведенное в обществе любимых приключенческих или военных книг. Мура думала об отце, очень уважавшем творчество Высоцкого, она в детстве часто его слышала, и эту песню в том числе. Кот, как и Физик, вспоминал детство. И любимые книги, и драки во дворе. — Только в грезы... Нет... Батя запнулся и остановился, растерянно взглянув на Бизона. — А в кипящих котлах, — подсказал Боря и, кивнув, Батя продолжил: А в кипящих котлах прежних войн и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов, Мы на роли предателей, трусов, иуд В детских играх своих назначали врагов. И злодея следам не давали остыть, И прекраснейших дам обещали любить. И друзей успокоив и ближних любя, Мы на роли героев вводили себя. Только в грезы нельзя насовсем убежать, Краткий век у забав, столько боли вокруг. Попытайся ладони у мертвых разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев еще теплым мечом И доспехи надев: что по чем, что по чем?! Разберись, кто ты — трус иль избранник судьбы, И попробуй на вкус настоящей борьбы! Теперь все думали об одном и том же. И казалось, что прямо здесь, перед ними, проносятся картины их боев, гремят беззвучно взрывы, неслышно свистят пули, а рядом — как всегда — надежное верное плечо. И безумный страх смерти. Не своей — друга. И когда рядом рухнет израненный друг И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг, Оттого, что убили его, не тебя, Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал, По оскалу забрал — это смерти оскал, Ложь и зло, погляди, как их лица грубы, И всегда позади воронье и гробы. Если мяса с ножа ты не ел ни куска, Если руки сложа, наблюдал свысока, А в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем! Если путь прорубая отцовским мечом, Ты соленые слезы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что по чем, Значит, нужные книги ты в детстве читал! Отзвучал последний аккорд и повисла тишина. Все семеро сердец бились сейчас в унисон — друг другу и отзвучавшей песне. Батя перевел дыхание, сделал пару глотков сока, но гитару отставлять не стал. Уже знал, что споет следующим. — Бороться и искать, найти и не сдаваться, — тихо и задумчиво проговорила Женя, продолжая сжимать в руке пустой бокал, так и просидела с ним всю песню, даже не заметив. Бизон резко вскинул на нее глаза и, подумав, улыбнулся: — Моя любимая книжка была в детстве, — и усмехнулся, качнув головой: — Надо же, когда читал, Север такой романтикой казался... — Да, — заметила Багира, — жизнь нас часто избавляет от иллюзий… — А мне нравились книжки про индейцев, — мечтательно-ностальгически проговорил Кот, — и разные турниры, где наездники на лошадях соревновались ради внимания прекрасной сеньориты, — добавил Вася, глядя на Женю. Она его подачу приняла, правда, совсем не ту: — Ой, точно, у Майн Рида такие романы! А как он лошадей описывал! В «Белом вожде» там такой конь был потрясающий! — Ну да, Майн Рида я и имел в виду, — проговорил растерянно Вася. — Ага, — заметил Бизон, посмеиваясь и глядя на Муру, — ты же у нас известный любитель лошадей... В Борином тоне слышался легкий сарказм, отчего все сразу вспомнили, как Мура в одной операции на Кавказе не дала Коту выстрелить в лошадь, испугавшуюся выстрелов и убегавшую с их снаряжением, запасом воды и еды. Эта Женькина ошибка давно уже стала только лишь объектом шуток. Но прощать даже такие добрые подколы Мура не собиралась: — Боря, а ты читал эту книгу? — «Белого вождя»? — Ага. — Ну... вроде да, не помню... — Там главный герой был Карлос, охотник, — напомнила Женя. — Аа, ну да, что-то вспоминается, — кивнул Бизон, потянувшись за салатом. — А на кого он охотился, не помнишь? — невинно хлопая ресницами, поинтересовалась Женя. Физик и Кот прыснули со смеху, Бизон покосился на них, понимая, что это не просто так, потом на всякий случай взглянул на Батю и Багиру — на лице Булатова эмоций не было никаких, а в глазах Риты прыгали веселые искорки. — И на кого? — настороженно спросил Боря. — На бизонов! — рассмеялась Женя. Под общий хохот Бизон поглядел на нее, поглядел и сдался: — Один-один. Рита, улыбаясь, смотрела на смеющихся друзей и думала о том, как ей не хватало такой легкой, дружеской атмосферы. Бизон прав, они действительно устали. С момента приезда сюда всего было слишком. Слишком много работы. Слишком много трудностей с новой, не сплоченной еще группой. Слишком много снега. Слишком холодно. Слишком темно. В который раз отогнав грустные мысли, Багира поднялась и, захватив пару почти опустевших салатниц, ушла с ними на кухню. И салаты надо подложить, и горячее поставить.