На грани сна

Нежности, казалось, не будет конца, и как бы ни хотелось Вильяму перейти к большему, он осторожничал, не желая напугать, оскорбить или же разочаровать свою возлюбленную. Он медлил до тех пор, пока Аделайн не улыбнулась ему в губы. — Вильям, — ласково шепнула она. Он даже опустил веки, таким пронзительным чувством счастья отозвался её голос. — Ты всё-таки вернулся за мной. И в тот же миг вспомнился отчаянный бой, в котором он безнадёжно проигрывал, жгучая боль, но кроме неё — осознание, что он не в силах выполнить обещания. Вильям распахнул глаза, вглядываясь в любимое лицо, стараясь найти там отголоски обвинений, горечь… Но ничего не было, только любовь. — Вернулся, — сипло ответил он. Аделайн приласкала его волосы, провела ладонями по груди, и он обнаружил, что наг, хотя прежде ему казалось, будто их разделяют слои ткани. — На этот раз останься со мной. Она шепнула ему в плечо, совсем тихо, но Вильям услышал. Ему не хотелось клясться — слишком ярко произошедшее дало понять, что не всегда есть возможность сдержать слово. Он молчал, пытаясь найти другие, более честные заверения, и внезапно во всей полноте осознал, что свободен от былых обязательств. Ничто не могло потребовать его жизни, не было долга защитить свой народ, исчезла жажда взымать плату кровью за каждую обиду… Прежний мир, полный битв и игр власти, отступил на задний план, он видел всё иначе. Не изменились лишь чувства, которые он испытывал рядом с Аделайн. И пронзительная целостность и истинность момента. — Я люблю тебя, — сказал он ей в волосы, бережно удерживая в своих руках. — Я здесь, чтобы остаться. Аделайн улыбнулась и снова поцеловала его. — Мой Вильям, — она заглянула в его глаза — и было удивительно, насколько этот полуигривый, внимательный взгляд одновременно был присущ и ей, и Аделарду. Где-то глубоко шевельнулось понимание, что они находятся внутри сна, но оказалось забыто, не имеющее сейчас никакого значения. Вильям привлёк Аделайн к себе на колени. Они оба были совершенно обнажены, и даже тонкая ткань покрывала, в которую Аделайн куталась, соскользнула с постели с лёгким шорохом. Он огладил её спину, мягко поцеловал ложбинку между ключиц и проследил языком линию, ведущую к увенчивающему грудь соску, тут же прихватывая его зубами — очень нежно, отчего Аделайн чуть слышно вздохнула. Она не осталась в долгу — поймала губами его ухо, прижалась бёдрами и пахом так сильно и откровенно, что Вильям крепче сжал её в руках, сдерживаясь, чтобы не податься навстречу сразу. Прежде он провёл ладонью между её бёдер и, лаская соски по очереди, мягко вошёл пальцами. Сон вздрогнул, пространство на мгновение замерцало, словно в пруд бросили камень, а Аделайн сбивчиво выдохнула, обняла его за плечи… Всё дальнейшее слилось в единую волну желания, и любви, и нежности. Невозможно было разделить происходящее на действия, на Вильяма и Аделайн, они стали чем-то одним, и когда Велдон утром открыл глаза, приходя в себя и вдыхая прохладный утренний воздух, то отметил необычайную, почти блаженную тишину в мыслях. Он повернулся на бок, но Аделарда в кровати уже не было, и Вард пожалел, что не успел проснуться с ним рядом. Он принял душ и только после этого покинул спальню. Из гостиной доносились негромкие голоса, так что он, не колеблясь, направился именно туда. Аделард сидел на диване, здесь же была Инес, а в кресле напротив Вард увидел незнакомого мужчину. — Велдон, доброе утро, — улыбнулся ему Аделард — но хотя улыбка и была искренней, Велдон заметил неловкость во взгляде. — Познакомься, это мой физиотерапевт, Эмиль Кампо. Несмотря на мягкое имя, Эмиль больше напоминал борца, мышцы его так и ходили под кожей, и он явно был на голову выше Аделарда. Однако улыбка у него оказалась очень располагающая. Велдон пожал ему руку и сел. — Значит, вы поспособствовали тому, что этот крайне несговорчивый мужчина всё-таки решился выйти из дома? — глянул он на Варда и усмехнулся. — Что ж, я надеюсь на вашу помощь и дальше, потому что Аделарду следует гулять по крайней мере два раза в день. Пусть по несколько минут, но свежий воздух ему необходим, как и солнечный свет. Кроме того, четыре раза в неделю ему нужно посещать центр, где мы проводим физиотерапию. Я бы предложил целый месяц провести у нас под присмотром, но разве его уговоришь, — и он кивнул на Аделарда, который тут же качнул головой. — Нет, Эмиль. Благодарю, но я предпочту остаться дома. — Конечно, мы будем гулять, — тут же пообещал Велдон. — Что ж, уже это радует. Что касается остальных предписаний… — и Эмиль достал из сумки блокнот, где начал помечать основные рекомендации по режиму дня, питанию, упражнениям, которые можно выполнять после пробуждения или перед сном, чтобы расслабить мышцы. — Постарайтесь не пренебрегать этим, — сказал он, передавая страницу Аделарду. — Я хочу встать на ноги и как можно скорее, — заверил его тот и пробежал взглядом по строчкам. Эмиль пробыл в доме ещё немного, объясняя некоторые моменты, но уже через полчаса они остались одни — Инес поспешила уехать на работу. — Я заспался? — спросил Велдон, улыбаясь. — Слегка, — Аделард взглянул на него, и снова Вард услышал неестественность в его голосе. — Все в порядке? — уточнил он. Аделард потёр висок. — Да, просто… — он замолк, но потом всё же заговорил: — Я не девушка, Велдон. Я никогда не стану девушкой, и если всё, что ты чувствовал и думал, относилось к тем воспоминаниям, мне жаль, но у этого не будет продолжения. Да, я был Аделайн когда-то очень и очень давно, я даже могу восстановить события её жизни, но я не стану ей. Нет никакого смысла проживать одну жизнь дважды. Велдон удивлённо смотрел на него и понимал только, что корни у этого одинаковы: даже пойдя на поправку, Аделард всё ещё вычёркивал себя из жизни, не давал себе права быть любимым и желанным. — Я вспомнил об этом только вчера, — растерянно сказал он. Аделард ничего не ответил. Он отвёл взгляд, но было видно, что каким-то образом произошедшее накануне задело, а может, испугало его. Велдон решительно поднялся, он уже знал, что не стоит объяснять своё влечение на словах — Аделард сумеет оспорить любой довод. Потому Вард преодолел пару шагов, разделявших их, и опустился на диван рядом, обнимая Аделарда за плечи — и его неприятно поразило, насколько напряжённо тот замер в его руках. — Брось, ты ведь не можешь думать так всерьёз, — сказал он негромко, привычно проводя ладонью по пояснице и немного успокаиваясь от того, что энергия по-прежнему текла свободно. — Я ведь тоже не Вильям, если уж на то пошло, — заметил он, и тогда Аделард сдался, обнимая его в ответ. — Прости... возможно, мне не стоило говорить так резко, но я должен был убедиться, что ты понимаешь, — сказал он ему в шею и вздохнул, а затем почти поспешно перевёл тему, отстраняясь: — Знаешь, я нашёл книги и тот язык… Те слова на клинке — это не наши имена, Велдон. Ни нынешние, ни прошлые. Это вообще нельзя в полной мере назвать словами... Сделанное открытие, похоже, тревожило Аделарда гораздо сильнее, чем его внутренняя связь с ипостасью Аделайн. — Что же это? — Искусственный алфавит, созданный на основе рун старшего Футарка — созданный относительно недавно, — Аделард потёр запястье. — И, насколько я могу судить, на клинке выстроены две последовательности, два алфавита, в котором одни и те же руны занимают разные места. Но я не понимаю зачем… — Можно ли прочесть это… послание? — уточнил Велдон, вспоминая клинок. — Может ли это быть не послание, а что-то… вроде магической программы? Не знаю, как это удачно назвать. — Магической формулы, — поправил его Аделард. — Да, может, но учитывая, что это искусственный язык, формула вряд ли сработает. Если только… — и он перевёл взгляд в пространство, беззвучно что-то проговаривая. — Это анаграмма, — уверенно сказал он через несколько мгновений. — А руны отражены зеркально, вот почему прочитать с клинка было так сложно. — И теперь ты знаешь, что она означает? — Велдон смотрел на него с восхищением, но Аделард этого, кажется, не замечал. — Возможно. Кажется, одно из этих слов — поисковое заклинание, а второе… — он недоумённо глянул на Велдона. — Эту формулу — я не буду пытаться её озвучить — обычно использовали, когда просили богов о защите. — Разве то, что она отзеркалена, не даст обратный эффект? Не принесёт зла? Аделард помедлил, но вскоре добавил: — Да, наверное. — Мне всё равно кажется, что это каким-то образом связано с нашими… прошлыми воплощениями, — Велдон вздохнул. — Но именно об этом я не могу сказать ничего конкретного. Аделард коротко глянул на него. — Помнишь, я говорил о темноте? Той, которую увидел ещё там, на склоне. Вчера было то же самое, — он встревоженно перевёл дыхание. — Я не мог вспомнить совсем ничего, совсем, и при этом чувствовал, что должен. Как будто я снова не мог найти самого себя… Пока ты не назвал имя. — Странно, — Велдон привлёк его к себе, успокаивая. — Нужно будет разобраться во всём этом. Видимо, только теперь Аделард высказал всё, что его тревожило, и некоторое время расслабленно дышал ему в шею. — Я обещал тебе комнату и сделать небольшую перестановку, — отстранился он затем. — Пойдём. — Нет, подожди, — удержал его Велдон. — Давай выйдем на улицу. Эмиль прав, тебе нужен свежий воздух, нужно больше солнца. Да и я бы с удовольствием прошёлся, сегодня чудесный день, — и действительно, перед тем как выйти из комнаты, Вард бросил взгляд за окно. Было свежо, и пронзительную синеву осеннего неба скрывала лёгкая дымка облаков — именно в такую погоду Велдон любил подолгу гулять. К сожалению, дома, в Швеции, такие тёплые дни пролетали за один миг, а когда поднимался северный ветер, становилось не до прогулок. Здесь же стояла золотая осень, и было почти кощунственно пренебрегать ей. К счастью, Аделард не отказал. Они так же, как и накануне, спустились с крыльца и прошли через сад за дом. Пока они шли по присыпанным песком тропинкам, на которых тут и там золотились опавшие листья, Велдон старался не показать виду, как пристально на самом деле наблюдает за Аделардом. В конце концов Аделард обернулся к нему. — Не нужно следить, я хорошо себя чувствую. — И я не хочу, чтобы это изменилось, — усмехнулся Велдон. Они как раз остановились у разросшегося можжевельника. — Разве это плохо? — Такой рос в твоём сне, — вдруг кивнул на можжевельник Аделард. — После… — он, видимо, не знал, как обозначить момент их первой встречи, потому ненадолго замолчал, — я часто просил Инес привезти меня сюда. Пока не стало слишком холодно для прогулок. В этом звучала утратившая власть тоска, и Велдон не нашёл ничего лучше, чем поцеловать Аделарда в губы. — Так ты думал обо мне, да? — Я прежде встречал духов во снах, и некоторые из них действительно были людьми, готовившимися перешагнуть грань между жизнью и смертью. Иногда мы перебрасывались всего парой слов, иногда разговаривали довольно долго, но ты был единственным, кто пошёл за мной, кого мне удалось вывести, — Аделард опять взглянул на куст. — Меня это успокаивало, дарило надежду. Но я не рассчитывал на ещё одну встречу. Видишь ли, по какой-то причине мой дар странствий привередлив, я не хожу дорогами живых, так что… — он улыбнулся уголками губ. — Я удивился, когда ты нашёл меня снова. И ты уже не был духом, чувствовалось, что и с твоим телом всё в порядке. И всё же ты сумел коснуться меня. Только тогда я понял — что-то не так, следует присмотреться к тебе пристальнее. — И что же не так? — Велдон улыбался и даже, наверное, флиртовал, но Аделард ответил серьёзно: — Ты узнал меня. И чем дальше, тем больше я задаюсь вопросом, не должен ли был узнать тебя тоже. Разве это не было бы правильно? — он оправил плащ, будто на мгновение ему стало прохладно. — Я отнёсся к тебе с интересом и, вероятно, пониманием, но я не ждал… — он помолчал, а затем пожал плечами. — Не знаю, я ничего не ждал. И твой интерес ко мне был для меня полной неожиданностью. Я и сейчас едва могу принять, что ты всерьёз всё решил. Но, с другой стороны, иначе быть не может. И это так странно… Как можно знать и не знать одновременно? — Если что-то вмешалось в память, это возможно. Аделард перевёл на него задумчивый взгляд. — Думаешь? Велдон вспомнил тяжесть клинка, его чёрное лезвие с россыпью рун, и невольно поёжился. — Это могло быть заклятье на клинке? — то ли спросил, то ли предположил он. — Нет, вряд ли, — качнул головой Аделард. — Оно истощало мою силу и тело, но едва ли могло препятствовать развитию сознания. Иначе я бы никогда не вышел в реальность снов, — он неторопливо провёл пальцами по можжевеловой ветке. — Нет… А знаешь, что ещё меня удивило? — он глянул на Велдона. — Сон, который я сотворил для себя, сон-воспоминание. Ты увидел его иначе, чем я. И снова возникает вопрос, как это возможно. Были ли твои ощущения проекцией твоего сознания, или же ты рассмотрел то, что ускользнуло от меня?.. — и тут Аделард мягко рассмеялся, будто вынуждая себя скинуть серьёзность, овладевшую им за время разговора. — Сны обманчивы, видения легко меняют формы. Здесь бывает тяжело доискаться до правды, — он обернулся к дому и предложил: — Пойдём, займёмся лучше твоим кабинетом. — Хорошо, — согласился Велдон, но дал себе слово подумать над этим позже. Быть может, следовало бы вспомнить в деталях тот сон? Рассмотреть его вдвоём? Вдруг они упускают что-то важное? — Но прежде было бы неплохо пообедать.