Красные листья

Фигуры танца то разводили их в стороны, заставляя меняться партнерами, то вновь соединяли. — Скоро начнется провожание, — прошептал ей Джон, когда они в очередной раз оказались в паре. Санса густо покраснела. Теперь этот обычай не представлялся ей настолько неприятным, как когда она выходила замуж за Тириона. Этот брак не был насилием и насмешкой, наоборот, она была счастлива и горда. Но предстоящее провожание на брачное ложе смущало ее не меньше, по другим причинам. Одичалые, которые помогли Джону отвоевать Винтерфелл, теперь жили на землях Севера, и их вожди были приглашены на королевскую свадьбу. На этих звероподобных косматых мужиков с лицами, испещренными шрамами и татуировками, ей было страшно смотреть. А когда она попыталась представить, как они своими огромными ручищами срывают с нее одежду, ее и вовсе прошиб холодный пот. Очевидно, все эти мысли отразились у нее на лице, потому что Джон шепнул: — Похоже, это и у тебя не вызывает радости. Санса удивилась его словам. Все женщины, присутствовавшие на пиршестве, были по крайней мере миловидными, даже одичалые. Разве для мужчины так неприятно, если они будут его касаться? Но тут она заметила красные пятна на его щеках и поняла, что он смущен. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не засмеяться. Ее муж, который вел в бой всех этих суровых воинов, краснел при мысли, что его разденут женщины. Интересно, а у него вообще кто-то еще был?.. Усилием воли отогнав эту неприличную мысль, она сказала почти жалобно: — Но это ведь обычай. Разве мы можем тут что-то изменить? Джон еще сильнее понизил голос: — Обычаи бывают разные. Вот у вольного народа принято, чтобы мужчина похитил свою невесту. Как тебе такой обычай? Танец снова развел их, но Санса даже не запомнила лица своего следующего партнера, настолько была озадачена. Он правда предлагал похитить ее, как принц Рейгар его мать Лианну? Это звучало очень романтично, но незаметно исчезнуть с собственной свадьбы, из чертога, полного гостей и находящегося под неусыпной охраной, Сансе казалось невероятным. Когда они снова закружились вместе, она спросила одними губами: — Как ты думаешь это устроить? Охрана не спускает с нас глаз, — и она кивнула на двух высоких молодых женщин, которые неподвижно замерли за спинками пустых тронов короля и королевы Севера. У каждой из них за плечами было короткое копье, а на поясе — длинный нож. Когда Джон решил сделать одичалых копьеносиц телохранителями, Санса поначалу отнеслась к ним с недоверием. Разве могут женщины сражаться наравне с мужчинами? Да, у нее была Бриенна, которая поклялась ее леди-матери ее защищать, но она казалась Сансе существом уникальным. — И леди Бриенна заметит наше отсутствие. Бриенна тоже сидела за столом, на почетном месте, которое было положено дочери лорда Тарта, но при этом старалась не терять Сансу из виду. Джон неожиданно ухмыльнулся, совсем по-мальчишески. — Иве и Рябине затея понравилась. Они нас прикроют. И леди Тарт отвлекут — ее уже некогда предупреждать. Ну как, идем? И, хотя это и казалось ей чересчур легкомысленным и безрассудным, Санса согласилась. Они продолжили танец, стараясь придвигаться к стене. Музыка играла все быстрее, танцующих становилось все больше, юбки дам взлетали все выше. Внезапно рядом с ними очутилась Ива и показала на чуть колышущуюся драпировку, за которой угадывалось открытое окно. Там уже пряталась Рябина, держа в руке их плащи. Окно было высоко от пола; Джон быстро вскарабкался на подоконник, и Рябина помогла ему втащить наверх Сансу. Затем они спрыгнули вниз, мягко приземлившись в снег, толстым слоем покрывавший двор. Следом упали плащи, и глухо стукнула, закрываясь, створка окна. Санса отряхнула с подола налипшие снежинки. — Пойдем в нашу спальню? Но там тоже должна быть охрана, — запоздало спохватилась она. — У меня есть идея получше, — Джон показал в сторону богорощи. Санса изумленно вскинула ресницы, подавая ему руку. Луна светила ярко, и они двинулись вдоль стен, стараясь держаться в их тени. Откуда-то из сугробов со стороны конюшни вылез Призрак и потрусил за ними, практически неразличимый на фоне снега. Только его глаза горели в темноте, как красные листья чардрев.