Лириумная кровь

      Ночь была темной и холодной. Матушка заболела и ей потребовались лекарства. Лечить, как бы не пыталась Хоук, у нее не выходило. Может быть небольшие порезы она бы и смогла залечить, но даже и от них остались бы шрамы. Поэтому девушка поспешила среди ночи к лекарю, прихватив все свои сбережения, которые она откладывала на книгу магии, увиденную у контрабандистов. — Хоук.       Ален остановилась и обернулась. Позади стоял мужчина. На сколько позволял разглядеть тусклый фонарь, девушка могла разглядеть черты незнакомца. Блеск стали доспеха заставил девушку вздрогунуть. Храмовник. Но она ведь была осторожна. Никто не знал о ее даре в Лотеринге. Даже заподозрить ее никто не мог. Она притворялась мечницей... откуда. — Я могу чем-то помочь?— голос Ален не дрогнул. Она совладала со своими эмоциями. — Да,— храмовник сделал несколько шагов к девушке. В фонаре блеснули несколько защитных амулетов. Паника быстро распространялась по телу Ален. С таким набором он отобьет несколько первых атак девушки. Отец рассказывал о таких оберегах. Дело дрянь,— Думаю можешь, Хоук. Я следил еще за твоим отцом, как только он ступил в Лотеринг. И ты, и он — отступники. — Я не понимаю о чем вы,— холодные иголки страха впились в позвоночник, полностью обездвидивая девушку. Хоук попыталась успокоиться. Лицо не выражало совершенно ничего, впервые в ее жизни. Льдинки-глаза тоже застыли в мнимом спокойствии и безразличии. Страх стал отступать, пуская на свободу мысли. Ален стала быстро прикидывать возможные варианты. Храмовник пришел один, хоть и обвешенный амулетами, защищающими от магии. Значит ему что-то было нужно. Иначе бы ворвался в дом с двумя помощниками посреди ночи...       И он упомянул только ее и Малкольма. Но не Бетани. Не знает? Не захотел? Решил запугать или шантажировать? Ален решила подождать. Драться с храмовником или убегать значило признать свою вину. Но вину ли? Силу. — Все ты понимаешь. Ты не глупая дворовая девка. Есть что-то в тебе... необычное. Запретное. Магическое. Так? — Прошу простить, но я правда не понимаю о чем вы. Моя матушка больна, я спешу за лекарствами. Извините,— Хоук попыталась развернуться и уйти, но мужчина каснулся одного из амулетов и Ален словно паролизовало. Она слышала от отца о особых блокираторах, которыми пользовались храмовники. Правда в очень редких случаях. Действуют такте штучки не долго, но магию выкачивали полностью. За каких-то минуты маг лишался всего резерва, на востоновление которого ухродили часы, а то и дни.       Ален чувствовала, как утикает ее магия. Ноги начали подкашиваться от слабости, все тело трясло и только сейчас девушка начала чувствовать ночной холод. Неужели все простые люди без дара такие слабые? Вечно чувствуют это? Хоук не хотела быть такой. Быть самой простой и ничем не примичательной девушкой. Слабой и беспомощной. — Забавно, Хоук. Никто и не узнает о том, что ты умрешь сегодня. Может твоя семейка и будет горевать, но и они сочтут безвести пропавшей. Эта бумажная валокита,— мужчина засмеялся,— Слишком долго тебя оформлять. Убить и дело с концом. Все равно тебя усмирят. А потом и до сестры твоей доберусь. Она ведь тоже испачкана магией?       Льдинистые глаза девушки расширились от новой волны ужаса. Она чувствовала, как зашевелились волосы на голове. Дышать стало сложнее. Холодный воздух обжигал легкие. Нет. Так нельзя. Это не правильно. Нельзя быть слабой... если она не будет сильной, то кто защитит ее семью? А кто же позаботиться о матери? Кто спасет от рук храмовника Бетани? Если был жив отец... чтобы он сделал? Чтобы сделал?... — Что же ты никуда не уходишь? — храмовник расплылся в довольной улыбке,— не можешь? Забавная штучка, не правда ли? Только на таких ублюдков, как ты и твой папашка, и действует. Нравятся новые ощущения, отступница? Привыкай к ним. — Нет,— голос Хоук прозвучал слишком сдавленно и как-то жалко. Отца нет рядом... нет защитника... чтобы он сделал?.. — Что-что? Я не расслышал. — Нет!— выкрикнула девушка. Голос сорвался на рык и храмовник от неожиданности отшатнулся от отступницы. Действие амулета заканчивалось, как и магия. Малкольм мертв. Но Ален жива. И пусть почти вся ушла из тела старшей Хоук, чудом не пересушив магические потоки. И пусть даже на простое заклинание не хватит. Не важно даже то, что бы смог придумать отец находясь здесь... важнее то, что может сделать она.       Тело все еще держал блокиратор, но путы его слабли. Мужчина не ожидал сопративления, иначе бы сразу убил магессу. Запугивал, играл и наслаждался страхом жертвы. А если жертва станет охотником? Хоук осторожно достала отцовский кинжал из кармана куртки. Магии нет. Но выход есть всегда. Нужно лишь присмотреться.       Кинжал сверкнул в фонарном свете слишком быстро, чтобы храмовник мог что-либо предпринять. Его острое лезвие вонзилось в живот девушки... и время застыло. Боли не было, но Ален согнулась. Горячая кровь тонким ручейком стекала по рукояти, капала на землю. С каждой новой каплей Хоук чувствовала себя все сильнее, словно открылся второй, скрытый до этого резерв. Шепот демонов в голове усиливался и за какое-то мгновение, которое казалось девушке вечностью, она выбрала один из голосов. Шахэл. Сила взамен на чувства. — Забирай,— произнесла одними губами магесса и в тот же миг, вскинула руки в сторону храмовника. Демон, назвавшийся Шахэлом, сделал все сам. Сгусток темной крови сорвался с окровавленных рук девушки и вошел в тело мужчины. Амулеты не сработали. Храмовник упал на колени, схватившись за голову. Крика не было, лишь тяжелые хрипы, вместо дыхания. Хоук стояла, опустив руки, и безразлично глядела на мучавшегося в агонии человека. Ей стало все равно. И даже когда мужчина поднял на Ален глаза, полные ненависти и боли, девушка только усмехнулась, вытаскивая из себя тонкий кинжал. Рана тут же затянулась, оставив после себя лишь пятно крови на рубашке и полупрозрачный, будто бы старый, шрам. Еще минута и мужчина затих.       Магесса устало вздохнула. Нужно было спрятать тело и идти за лекарствами. Матушка была больна.