Башни некрополя

But nothing could ever stop us From stealing our own place in the sun We will face the odds against us And run into the fear we run from It has begun …Ничто не может остановить нас От захвата собственного места под солнцем. Мы оставим разногласия позади И столкнемся со страхом, от которого бежали. Отсчет пошел. (StarSet — It Has Begun) Зона, к северу от Затона — Та-ак, — протянул Воробей, а затем театрально воздел руки к небу: — Куда ты завел нас, проклятый герой?! Змей, который до этого момента жевал травинку, обдумывая что-то, обернулся к товарищу. И ухмыльнулся, в тон ему откликнувшись: — Откуда я знаю? Я сам здесь впервой, — он развел руками и тут же выставил их перед собой в примиряющем жесте: — Ладно-ладно, шучу я. Сейчас спустимся в овраг и дальше по нему. Это самый короткий путь, к тому же, не на виду. И аномалии там на моей памяти не появлялись еще ни разу. Но, — свободовец построжел, — это не значит, что можно ослабить бдительность. Зона в любой момент может изменить правила игры. — Спасибо, Капитан Очевидность, — съязвил Воробей. Наблюдавший за этой дружеской шутливой перепалкой Джеймс Хеллер хмыкнул. Он провел среди этих людей достаточно времени, чтобы привыкнуть и к их поведению, нередко казавшемуся слишком безалаберным для Зоны, и к их зачастую весьма специфическому юмору. Впрочем, мужчина не мог не заметить и другого: несмотря на шутки, его спутники не улыбались. Проблемы языкового барьера для Джеймса уже не существовало — сказывался эффект того самого «переговорного» артефакта, который теперь даже не нужно было всегда носить с собой. Что и говорить, дары Зоны зачастую были удивительны. — На месте смотреть в оба, — напомнил о цели их похода Змей. — Да и здесь клювами не щелкать. Те, кто смылся со «Скадовска», потом гуторили, будто издалека каких-то тварей видели, в основном, у сгоревшего хутора и старой лесопилки. Тварей, которые вообще на мутантов Зоны не похожи. Люди стали исчезать чаще, чем обычно, это при нынешней-то сократившейся численности сталкеров. А как с места снялись — так и до земель за Радаром дошли далеко не все. — Подозреваешь, что здесь завелись зверушки Злого Рока, доктора Судьбы? — съехидничал Воробей, за что был вознагражден тяжелым взглядом исподлобья. — Не самый подходящий повод для шуток, — отрезал свободовец. — Не стоит забывать, что, судя по тому, что мы знаем, происходящий здесь и за океаном бардак — дело рук этого ублюдка Эндрю Рока. Того, кто смог все это провернуть, не стоит недооценивать. — Порожденные вирусом твари здесь, в Зоне. Усиленна охрана Периметра. Превращение центра Зоны в своеобразное белое пятно на карте, — почти себе под нос перечислил Джеймс. — А мы все — точнее, те из нас, чьи личности эти уроды сумели установить, — в международном розыске. Да, к сожалению, раньше, чем их маленькая компания успела понять, что вообще произошло тем вечером, когда необычайно мощный выброс пронесся над Зоной, враг нанес удар на опережение. И удар этот был подлым. Хорошо, что Дэйв Торсон, с недавних пор известный среди сталкеров под прозвищем Мегабайт, узнал об этом ударе раньше, как кто-то из его товарищей успел по какой-то причине покинуть Зону. Кем бы ни был Эндрю Рок, у него явно были длинные руки, дотянувшиеся до многих структур. В международном розыске оказались и сам Дэйв, и Дана, и Джеймс Хеллер, и доктор Брэдли Рэгланд, и Алекс Мерсер — теперь они были объявлены опасными террористами. К счастью, личности остальных враг установить не сумел. И все же теперь каждый из них понимал: покидать пределы Зоны для них смертельно опасно. Теперь путь за Периметр Джеймсу Хеллеру был заказан — хорошо, что те, кто спас его самого и помог вытащить из плена его дочь, приняли его как своего. И хорошо, что нашлись в Зоне безопасное место, где можно было оставить Майю, и надежный человек, который мог за ней присмотреть… Но сейчас каждый в их небольшом отряде понимал: скоро относительно безопасных мест может не остаться вовсе. Мощный выброс, полгода назад, вскоре после боя в Лиманске, пронесшийся над зараженными землями, не просто перемешал их в полях аномалий, но и изменил. Зона, молчаливая и смертельно опасная, но такая привычная, в одночасье стала совершенно иной. Гораздо опаснее и непредсказуемее. И этим неприятности, увы, не ограничивались. До сталкеров довольно быстро дошли слухи о появлении второй Зоны за океаном, прямо в охваченном эпидемией «Черного света» Нью-Йорке. И, что было еще хуже, новая Зона росла с каждым выбросом, словно на дрожжах, а вместе с аномальными полями распространялся и вирус. И как бы сильные мира сего ни заверяли граждан в том, что ситуация находится под контролем, в эту ложь уже никто не верил. Мир словно замер в страхе, ожидая спасения — или конца. Джеймс Хеллер с болью воспринимал эти новости, но ничего не говорил об этом своей дочери. Впрочем, мужчина подозревал, что Майя все-таки знала о катастрофе… После тех памятных событий Джеймс уже не мог вернуться к прошлой жизни, ни просто в большой мир, и дело было не только в том, что его искали. Хеллер не мог забыть своих погибших товарищей. А поскольку главным врагом сейчас являлся тот, кто ввел тогда их отряд в заблуждение и, по сути, погубил пятерых бойцов, бывший морпех не собирался оставаться в стороне. Кроме того, это Рок погубил и жену Джеймса, и заботившуюся о Майе женщину. Пусть и не своими руками, но это сделал он. И Джеймс Хеллер теперь из кожи вон вылезет, но внесет свой вклад в борьбу с Эндрю Роком. Быть может, всем вместе им все же удастся воздать ублюдку по заслугам. Мысль о Колетт заставила вновь заныть едва зарубцевавшиеся раны в душе. Будучи вдовцом вот уже полтора года, Джеймс все еще не мог смириться со своей потерей. И боль, вызванная гибелью друзей и сослуживцев, растравливала эти раны еще сильнее. Должно быть, Хеллер не впал в отчаяние только благодаря дочери, новым товарищам и цели. Единственной теперь важной цели — сделать все, чтобы остановить Рока. Да, пока этот выродок Эндрю Рок и его последователи были живы, планов на будущее строить явно не стоило. Теперь, когда враг начал действовать, а за Периметр их команде лучше не стоило высовываться, Зона стала их убежищем, готовым вот-вот превратиться в смертельную ловушку. И все же пока что эти земли давали хоть какую-то гарантию безопасности… Когда Дэйв рассказал друзьям об убойном сюрпризе, преподнесенном их противником, Джеймс решил, что переправлять Майю за Периметр не следует. Как бы парадоксально это ни звучало, но в Зоне, в доме Болотного Доктора, девочка будет куда как в большей безопасности, чем за Периметром. Мужчина опасался, что его дочь вновь могла угодить в заложники. Нет, пусть лучше остается в доме на болоте, ставшем, своего рода, базой их команды. Пока что этот дом оставался самым безопасным местом, какое только знал Хеллер. Пока что… Но то, что происходило в Зоне… Мужчина прекрасно помнил ту фотографию Саркофага, превращенного в гигантский улей. Конечно, теперь, когда проникнуть за Радар стало почти так же сложно, как полтора года назад, до разрушения Выжигателя Мозгов, нельзя было сказать наверняка, является ли фотография настоящей, или же это искусный монтаж. До тех пор, пока они не увидят печально известный четвертый энергоблок своими глазами. И все же Хеллер помнил операцию «Монолит», в которой принимал участие, и бойню возле АЭС. Помнил атаковавшего солдат Объединенного Контингента голиафа. Помнил рассказ Змея о столкновении свободовца, Мерсера, Воробья и Стрелка там же, на станции, с гидрами и джаггернаутом. Слышал о неведомой черной бестии, с которой несколько раз сталкивались знакомые бывшего морпеха. И, наконец, своими глазами видел нападение стаи охотников в Мертвом Городе. Если «Черный свет» прочно пустил корни в этих землях… Скоро здесь станет не лучше, чем в Красной зоне. — Ладно, хватит стоять столбами, — прервал невеселые размышления Хеллера голос Змея. — Закончим с разведкой, пока не стемнело. Верхние Болота, дом Болотного Доктора, то же время — Ты скоро раскормишь его до состояния мохнатого шара с лапами, — глядя на то, как Майя Хеллер скармливает Дружку колбасу, Стрелок не выдержал и коротко рассмеялся. — И перемещаться он будет, перекатываясь. — Но ведь он так любит поесть, — возразила девочка, которой благодарный псевдопес тут же обслюнявил руки. Сидящий на столешнице хвост недовольно затрещал, словно ревнуя свою маленькую хозяйку. Сталкер не мог не заметить того, что Майя выглядит очень встревоженной. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что девочка волнуется за своего отца, отправившегося в разведку за Радар. Да, три дня назад Джеймс Хеллер в компании Змея и Воробья покинул убежище — почти через сутки после того, как на Верхние Болота вернулся сам Стрелок. — Эй, выше нос, боец, — подбодрил Игорь малышку, легонько щелкнул ее по кончику носа. — Вернется твой папа, никуда не денется. — Как дядя Змей всегда возвращается? — спросила Майя немного подозрительно, забавно насупившись при этом. — Или как ты? Не в бровь, а в глаз. Четыре дня назад сталкеру просто повезло дотащиться до убежища команды — иначе не сказать. Свой путь до Верхних Болот он проделал словно в тумане. Как когда-то, еще до встречи с Алексом, Змеем и Воробьем… Начиналось-то все это с регулярных вылазок на север Зоны — необходимо было понять, что там происходило. А происходило что-то из ряда вон выходящее даже по здешним меркам. Вскоре после победы объединенных сил сталкерских группировок над Черным Дозором сама Зона словно начала выдавливать людей из центральных областей. Сначала вынуждены были спасаться бегством те, кто во время противостояния с натовцами держался в относительно безопасных тогда северных районах. Те, кому это удалось, рассказывали о новых тварях и окончательно обнаглевших отрядах «Монолита». Потом был оставлен и Лиманск — уже из-за сектантов. К счастью, в этот раз сталкерам удалось уйти вовремя, обойдясь малой кровью. Баланс сил претерпел не меньшие изменения, чем все остальное. Беспощадная война против всех людей в Зоне, развязанная Робертом Кроссом, не могла пройти бесследно. После безжалостных зачисток, устроенных дозоровцами, число сталкеров сильно сократилось. Конечно, и большинство бандитских группировок и шаек мародеров, державшихся в южных областях Зоны, перестали существовать, что, в какой-то мере, являлось плюсом, но вот остальные последствия… Были уничтожены или распались, сильно поредев, многие мелкие группировки. Одиночек почти не осталось — кто-то погиб, кто-то присоединился к крупным фракциям, не без основания полагая, что так безопаснее. В общем-то, так и было: теперь ходить по Зоне в одиночку было гиблым делом. «Долг», «Свобода» и «Чистое небо» не просто заключили перемирие, но и сотрудничали друг с другом и обменивались информацией. Во время операции «Охота на лис» все три группировки понесли серьезные потери и теперь продолжали держаться союзников, с которыми плечом к плечу сражались на два фронта — против Черного Дозора на юге и «Монолита» и наемников на севере. Роберт Кросс, так же известный, как Пария, желая уничтожить сталкерство как явление, в какой-то мере добился своего. Пария… За свою сталкерскую карьеру Стрелок повидал немало врагов, были среди них и те, кому едва не удалось отправить его на тот свет. Но никогда судьба не сталкивала его с таким противником — чудовищем во всех смыслах. Инфицированный вирусом «Красный свет» еще в утробе матери, Кросс никогда не был человеком. И, тем не менее, Игорь не спешил тогда малодушно радоваться тому, что и близко не был для этого монстра целью номер один. Потому что этой самой целью являлся один из друзей Стрелка — Алекс Мерсер. Именно Алекс еще до знакомства со сталкерами, там, за океаном, успел перейти дорогу Парии, помешав его планам. И все же конечной целью Кросса было вовсе не убийство Мерсера с целью мести за прошлые поражения. Вернее, не только это. Как рассказывал Алекс, перед той последней схваткой на заброшенной стройплощадке его враг успел поделиться своими планами на ближайшее будущее. «Человечество неисправимо. Оно должно быть уничтожено», — сказал этот монстр в человеческом обличье. К счастью, там, на стройплощадке в Лиманске, все и закончилось. Пария был мертв окончательно, и его человеконенавистнические устремления никогда не воплотятся в реальность. Вот только теперь стараниями некоего доктора Рока все могло выйти куда как хуже. — А Алекс? — словно прочитав мысли сталкера, спросила Майя. — Ты ведь уходил с ним и с Оникс. А вернулся один, и… — она не договорила. Игорь и так прекрасно понял, что она имеет в виду. Они с Алексом разделились возле руин завода «Юпитер». «Темный» остался осмотреться, в то время как Стрелок направился в сторону Припяти. Неподалеку от города-призрака сталкер и попался. Стрелок помнил, как стоял на холме, не в силах отвести взгляд от Припяти и виднеющейся вдали за ней громады Саркофага. Потому что даже с такого расстояния Игорь видел, что бетонное сооружение превратилась в красноватое бесформенное нечто. Потому что над городом, словно смог, висела разреженная багровая дымка. Потому что серые стены местами покрылись чем-то красноватым, отдаленно напоминающим живую плоть. И Стрелку уже доводилось видеть подобное ранее — на Янтаре незадолго до отключения установки, разрушающей разум. А еще больше о подобном он слышал от Алекса. Биомасса. Заражение. Сталкер ожидал увидеть всякое, но не это. Открывшаяся его взору картина шокировала его, и несколько секунд Стрелок просто смотрел на зарождающийся биологический ад, не в силах отвести глаз от багровой смерти. И эти секунды рассеивания внимания едва не стоили сталкеру жизни. Там, в городе, были те, кого не пугали эти катастрофические изменения. И кто, в отличие от Стрелка, был начеку. В реальность его вернул сильный удар в плечо. Похоже, враг целился ему в грудь или в шею, но из-за расстояния и неважной видимости промазал. Пуля прошла навылет, и потому Стрелок не оказался отброшен назад, а лишь сильно пошатнулся, но удержал равновесие. Но, пожалуй, лучше бы для него было, если бы он упал — замешкавшись, он получил пулю еще и в бок. Боль пришла не сразу, в первые несколько мгновений сталкер даже не понял, что ранен. Но второй выстрел сбил его с ног, и, пока бушующий в крови адреналин помогал ему держаться, Стрелок успел отползти за гребень холма и добраться до лежащего в подсумке артефакта «Вены». Пожалуй, в сложившейся ситуации лучше было и не придумать. Этот артефакт не исцелял, но мгновенно останавливал кровотечение — кровь текла по поврежденным сосудам так, словно они все еще были целы. То же самое относилось и к внутренним органам. Как он сумел дотащиться до границы Верхних Болот, Стрелок помнил плохо. Но, пожалуй, не столкнись он с Призраком и Клыком, не сидел бы сейчас в доме Доктора. Скорее всего, его уже доедали бы местные падальщики… Конечно, Доктор при помощи артефактов довольно быстро поставил его на ноги — хотя еще и понадобятся несколько дней, чтобы раны зажили полностью. Но все же в этот раз Стрелок подошел опасно близко к краю… А еще с тех пор, как он пришел в себя, ему так и не удалось связаться с Алексом. И, хоть сталкер старался и не думать о худшем, он понимал, что его другу, скорее всего, повезло гораздо меньше, чем ему самому. «Чтоб тебя, мутаген! И что я теперь скажу Дане?» — Он пошел в другую сторону, — ответил, наконец, сталкер. Майе совсем необязательно было знать о его догадках относительно судьбы Мерсера. — Что с ним может случиться? Алекс у нас ведь… хм-м… супергерой, забыла? — Стрелок подмигнул девочке, и та несмело улыбнулась в ответ. — Как в мультиках. И с ним Оникс. Матерая химера, прижившаяся у Болотного Доктора и успевшая привязаться к Алексу, была весомым аргументом. — А еще Зона никогда ему не навредит, — тихо, словно делясь тайной, произнесла Майя. — Только это секрет. Мне сказала это та старая леди. Тебе ведь она тоже снится? — последние слова девочки прозвучали, скорее, с утвердительной интонацией. — Она мне так сказала. — Конечно, секрет, — важно ответил сталкер, едва сдержав смешок. — Обещаю никому об этом не рассказывать. Девочка закивала и встала из-за стола. Хвост в последний момент успел забраться хозяйке на плечо, да и Дружок направился за девочкой, когда та вышла из кухни. Сталкер несколько секунд смотрел ей вслед. Стрелок вздохнул. Питомцы Доктора успели привязаться к девочке, как и она к ним. Впрочем, к друзьям своего отца Майя тоже быстро привязалась — теперь все они в какой-то мере стали для нее семьей, целой толпой дядюшек и тетушкой. Доктора она и вовсе в последнее время все чаще называла «дедушкой», а тот и не возражал. Сталкер вздохнул вновь. Через несколько месяцев Майе исполнится двенадцать лет. Ей бы играть в куклы, ну, или в салочки со сверстниками, или вот что там сейчас играют дети? Но не жить в доме, находящемся глубоко в Зоне, не общаться со сталкерами и не слушать их рассказы о мутантах и аномалиях. Не учиться у отца и его друзей обращаться с пистолетом. Не помогать по мере сил и возможностей Доку. Не видеть во сне старуху-Зону. Но судьба рассудила иначе, и детство девочки закончилось слишком рано. Майе Хеллер пришлось пройти через слишком много для ее возраста испытаний — пожалуй, не каждый взрослый человек выдержал бы их без вреда для психики. Впрочем, про психику лучше и не говорить. Пусть чаще всего в последнее время Майя и выглядела обычной девчонкой, Дана, живущая с ней в одной комнате, как-то сказала, что малышке часто снились кошмары. То, что пришлось пережить Майе по вине урода Рока, просто не могло пройти бесследно. — Док возвращается, — сунулся в кухню Мегабайт, в последние месяцы ставший для их разношерстного отряда основным добытчиком информации. — У тебя еще есть время эвакуироваться и притвориться, что соблюдаешь режим. — Нашел что-нибудь? — вслед ему бросил сталкер. В ответ уже из коридора донеслось: — Ни хрена! Эвакуироваться, то бишь, возвращаться в жилую комнату и притворяться, что строго соблюдает предписания медиков, Стрелок не собирался. Все равно Доктора он не обманет, тот знал его, как облупленного. А значит, моральных подзатыльников он получит в любом случае, да ему и не привыкать. Все же, удачно, что дом Доктора был довольно большим (должно быть, до первой катастрофы в нем проживали две семьи, или же просто большое семейство) — и сейчас двенадцать человек, включая хозяина дома, скрывающегося здесь же ученого и Майю, вполне комфортно в нем разместились. Ну а то, что жили они по двое — по трое в одной комнате, не страшно, чай, не баре. Да и, с учетом постоянных вылазок, в полном составе вся их команда находилась в доме нечасто. — Так, а это еще что такое?! — теперь мирную тишину нарушил уже жутко недовольный голос Болотного Доктора, вернувшегося домой. — Ты когда-нибудь повзрослеешь, Стрелок? Сколько раз я должен штопать твою бренную тушку, чтобы у тебя, наконец, включился инстинкт самосохранения? — Док! — почти взмолился Игорь, уже не раз выслушивавший подобные нотации. — Я в порядке. Сам же знаешь, как работают артефакты, почти все уже затянулось. Доброго утра, доктор Рэгланд, — поспешил он поприветствовать пришедших с хозяином дома, пока тот не продолжил отчитывать его, словно школяра. — О, привет, Ксенон. Ученый на приветствие сталкера ответил кивком — видимо, в этот момент он сосредоточенно думал над чем-то и опасался упустить мысль. Хотя, судя по выражению, проступившему на лице Рэгланда через секунду, тот готов был составить хозяину дома компанию в чтении нотаций Стрелку. Ну да, и Доктор, и Брэдли Рэгланд вряд ли обрадовались бы, если бы их труды по удержанию крепко потрепанного сталкера в мире живых пошли бы прахом из-за его глупости и упрямства. Ксенон же ответил привычной немного отстраненной полуулыбкой: — Рад видеть тебя живым и относительно целым — по крайней мере, руки, ноги и голова у тебя на месте. Кстати, это Ментор, мой старый друг. Стрелок, конечно, сразу заметил, что вновьприбывших четверо, но мозг, отметив эту деталь, сразу переключился на более важный в текущей ситуации вопрос, а именно — отстаивание своей свободы. Теперь же Игорь обратил внимание на стоящего в дверях незнакомца, довольно-таки худощавого мужчину среднего роста и неопределенного возраста. Почему-то он вызывал ассоциации с высохшим старым деревом. Словно обтянутое кожей лицо с заросшими щетиной щеками и подбородком частично было скрыто капюшоном видавшей виды штормовки. Еще один «темный»?.. — Вежливость вежливостью, — Ментор обернулся к Доктору. Голос у него был под стать внешности, сухой и немного скрипучий, — но нам стоит приступить к работе как можно скорее. Этим образцам не следует долго находиться в закрытых контейнерах, к тому же, их свойства меняются со временем. — Конечно, — хозяин дома кивнул, отвлекшись от Стрелка. — Моя лаборатория в вашем распоряжении. Я присоединюсь к работе чуть позже, как только разберусь с этим великовозрастным оболтусом, — он наградил Игоря суровым взглядом. — На вашем месте я накачал бы его снотворным, коллега, — покачал головой Рэгланд. — Я бы присоединился к этому, без сомнения, праведному делу, но уважаемый Ментор прав, нам действительно стоит немедленно приступить к изучению собранных образцов. Ученый и «темные» ушли, Доктор же остался в кухне. Глядя на своего подопечного, легендарный эскулап Зоны нахмурился, явно собираясь продолжить отчитывать сталкера, но вместо этого только тяжело вздохнул. — Значит, артефакты, — произнес он строгим тоном. — В порядке все, значит. Забыл никак, какое действие эти самые артефакты на организм оказывают? Не хуже меня ведь знаешь, что быстрая регенерация с их помощью не из воздуха берется. Так что, если не хочешь помереть молодым, изволь соблюдать режим и проваливай отдыхать. У тебя поразительный талант находить редкостные неприятности на свою голову. — Посмотрел бы я на кого другого в тот момент, — вяло, без особой охоты, огрызнулся сталкер. — Весь центр — очаг этой заразы. Черт, где носит Алекса?.. — Ты тему-то не переводи! Вернется он, — несмотря на сказанное, в голосе Доктора все же можно было уловить нотки сомнения. — У него, в отличие о тебя, хотя бы частично присутствует инстинкт самосохранения. — Как же! — не сдержавшись, съязвил Стрелок. — А на химеру кто с голыми руками полез, да еще и на глазах у долговцев? — А кто побежал отвлекать вожака охотников? — парировал Доктор. Игорь не ответил, крыть было нечем. Кто ж ему про тот случай во время штурма базы Синдиката рассказал?.. — Молчишь? Вот и правильно. — И все равно — этот, как ты выразился, частично присутствующий инстинкт самосохранения не мешает мутагену с завидной регулярностью лезть на рожон, — все-таки не пожелал признавать поражение в словесном поединке сталкер. Доктор вздохнул, что-то обдумав, после чего ответил уже другим тоном, без напускной строгости: — У этого есть очевидные причины. Алекс привык к тому, что он сильнее, быстрее и выносливей, чем все мы. Что может то, чего не могут другие. А еще он считает происходящее своей виной: не забывай, что именно Алекс создал «Черный свет», и именно он его выпустил. — Ты же знаешь, это не его вина! — резче, чем следовало бы, выпалил Стрелок. Подобные слова в адрес одного из тех, кого сталкер считал своими лучшими друзьями, всерьез его задели. — Если бы Черный Дозор не загнал его тогда в угол, если бы не угрожали оружием… Черт, ты и сам знаешь, что Алекс до сих пор не может себе этого простить! — Вот об этом и речь, — отрезал Доктор. — Никто — никто из нас, я имею в виду, — не винит Алекса Мерсера в том, что он сделал в состоянии аффекта. Вот только сам он не считает это оправданием. Да, это верно. Алекс никогда не простит себе того, что дал начало катастрофе, пусть и не желал этого, напротив, надеялся предотвратить. И бесполезно было ему объяснять, что вина за первую вспышку лежит не на нем, а на тех, кто мог прекратить все еще четыре десятка лет назад в Хоупе, но предпочли продолжить играть в богов. Вина лежала и на тех, кто отдал приказ устранять ученых, принимавших участие в проекте «Черный свет», а не на его создателе. Мерсер и его коллеги ведь действительно считали, что создают универсальное лекарство. И если бы Алекс не оказался застигнут врасплох на Пенсильванском вокзале, быть может, и не случилось бы эпидемии. Во время второй же вспышки мутант и вовсе находился очень далеко от Нью-Йорка и не имел к ней никакого отношения. Но нет. Чувство вины явно точило Алекса изнутри, и в борьбе с ним бывший ученый явно проигрывал. Больше полутора лет назад он, вместо того, чтобы умереть, перестал быть человеком, когда смертельно раненый, но еще живой, упал на разбитую пробирку. Пробирку с единственным оставшимся на тот момент образцом «Черного света» — другие он уничтожил, чтобы в руки военных не попало то, что могло стать совершенным биологическим оружием. Что ж, в какой-то мере эти маньяки в военной форме получили то, что хотели, правда, в своей же стране. Но, забрав множество жизней, «Черный свет» спас жизнь своему создателю. Вирус проник в организм Алекса через раны, изменив своего нового носителя и не позволив ему умереть. Ту, первую вспышку удалось остановить во многом благодаря Мерсеру, вот только вряд ли хоть кто-то из власть имущих когда-нибудь признает его вклад в общее дело. Алекс готов был пожертвовать собой, чтобы не позволить выжечь город атомным огнем, но получил еще один шанс: в момент взрыва бомбы он исчез. Аномалии «Телепорт», бывало, возникали за пределами Зоны при больших энергетических всплесках. Обычно они затягивали оказавшихся ближе всех к месту всплеска живых существ — и, возможно, если бы не эта их не самая приятная особенность, Мерсеру не удалось бы спастись. Но проблемы на этом не закончились. Эпидемия едва пошла на спад, когда произошла новая вспышка, охватившая, помимо пострадавшего от первого заражения Манхэттена, и прочие районы Нью-Йорка, превратив Большое Яблоко в биологический ад. Потом неприятности начались и здесь, в Зоне, когда Пария начал охоту на сталкеров. Но стоило отгреметь боям, как над искаженными землями пронесся выброс небывалой мощи, еще более страшный, чем тот, что изменил Зону после первого почти успешного прорыва Стрелка и его товарищей к станции. И, как оказалось, это не все: появилась вторая Зона — в охваченном эпидемией Нью-Йорке. И, что еще хуже, она оказалась как-то связана с первой Зоной. В этом Игорь убедился, глядя на клубящуюся над Припятью красноватую дымку вирусных испарений. В тот момент сталкер испытал смесь ужаса, отвращения и… сожаления? Зона давно стала домом для Стрелка — как и для многих таких же бродяг-приключенцев, как он. Опасным, но привычным домом. А теперь в эти земли вторглось то, что не так-то просто остановить, нечто смертоносное и отвратительное. И если там, на Большой Земле, эту дрянь можно было бы хотя бы выжечь дотла, здесь, в Зоне, никто и никогда не решится применять подобное оружие — кто знает, каким будет ответ?.. И, тем не менее, охрану Периметра усилили в несколько раз — теперь покинуть Зону самостоятельно практически не представлялось возможным. Впрочем, что их компании с Верхних Болот до того? Они и так тут на вечной прописке. «По крайней мере, до тех пор, пока в окно к нам не влезет какой-нибудь охотник». На этой мысли Стрелок поморщился, словно от зубной боли. Теперь он отлично понимал, что подобное происшествие могло стать весьма вероятным, если ничего не изменится. И, судя по всему, ждать, когда все прекратится само собой или когда с заражением покончат другие, бессмысленно. — Алекс словно пытается взвалить все на себя, — медленно произнес сталкер, отвлекаясь от невеселых размышлений. — Сделать все в одиночку. — С первой эпидемией он тоже боролся практически в одиночку, — ответил ему Болотный Доктор. — В чем-то он прав: простым смертным зачастую очень нелегко даже просто выстоять против этого. — Вот только он, похоже, совсем забыл, что и сам с некоторых пор является практически простым смертным — по крайней мере, с точки зрения живучести. Нет уж. Мутант или нет, а воевать в одиночку с практически неизвестным врагом и заражением Алекс не будет точно. Они — Алекс, Игорь, Змей, Воробей и остальные, — команда, сыгранная и прошедшая плечом к плечу немало испытаний. И вообще, не дело — оставлять друга один на один с опасностью. Тем более, когда этот друг еще и брат твоей девушки. «Только попробуй потеряться окончательно, Алекс». Алекс изменился в последние несколько месяцев — этого сложно было не заметить. Как и все они, должно быть. Но после того выброса, преобразившего Зону, мутант словно ушел в себя. Словно его сжигало изнутри чувство вины — вины в том, к чему Мерсер не имел никакого отношения. Не его действия спровоцировали вторую вспышку. Однако по мнению «темного» уже только создания им «Черного света» и первой вспышки было достаточно. Даже если новое заражение было устроено Роком намеренно, образцы вируса он мог получить только из-за того, что совершил Алекс. Так считал сам мутант. Алекс надломлен, это Игорь отлично видел. Надломлен, но еще не сломан. Как и все они. Не нужно быть гением, чтобы видеть резкие перемены в людях, которых хорошо знаешь. И Стрелок с каждым днем, глядя на товарищей, все больше убеждался в том, какой дорогой ценой далась сталкерам победа над Парией. Он видел, что Змей, хоть и продолжал отпускать шуточки, шутил явно через силу и почти перестал улыбаться. Свободовец постоянно был непривычно серьезен и молчалив, подолгу над чем-то размышляя. Схожим образом вели себя Клык и Призрак. Первый на пару с Мегабайтом пытался достать хоть какую-то полезную информацию, второй совершал одиночные разведывательные вылазки, отмечая на картах изменения. Игорь также видел, что и Воробей утратил большую часть своей привычной веселости. Лехе, несмотря на все пережитое, явно было страшно, пусть он пытался это скрыть. Шрам, со времен борьбы с Черным Дозором прочно укоренившийся на месте предводителя разношерстной компании сталкеров, если не приглядываться, не изменился. Только его явно раздражал тот факт, что как боец он теперь отходил на задний план: сказывалась полученная в сражении в Лиманске рана. И пусть почти не слушающаяся рука не самая высокая плата за выживание в схватке с подобным Парии мутантом, наемнику категорически не нравилось чувствовать себя в какой-то мере обузой на поле боя. Скользкий ублюдок Дэниэл Дитрих все-таки сумел нанести одному из своих убийц удар напоследок. Дитрих… Если бы у Стрелка была такая возможность, он оживил бы его для того, чтобы опять сжечь в скоплении «Жарок», на этот раз — лично. Не только потому, что чертов двойной агент нашел путь в Лиманск, но и потому, что он обманом заставил Дану Мерсер показать ему этот путь. И пусть битва была выиграна сталкерами, сестра Алекса не могла простить себе того, что, по сути, привела Черный Дозор в их убежище. Что же касалось еще одного земляка Даны и Алекса, примкнувшего к сталкерам бывшего морпеха Джеймса Хеллера, тот решительно присоединился к их команде, чтобы положить конец происходящему. Вот только, наверно, каждый из них понимал, насколько ничтожны их шансы… И все же отступать было некуда. Это они тоже понимали. — Где Алекса-то потерял? — осведомился меж тем Доктор. Стрелок пожал плечами: — Я его не терял, мы разошлись возле Юпитера. Я направился к Припяти, а Алекс остался осматривать завод. Оникс с ним осталась, она вообще привязалась к нему. Мечта кошатника, — сталкер хмыкнул. — Тогда пока что можно не беспокоиться. Оникс умеет связываться со мной мысленно даже на расстоянии. Если бы с ними что-то случилось, мы бы об этом узнали. Но все равно вы оба хороши: полезли поодиночке к черту в пасть! И это притом, что над всем центром, по сути, слепое пятно, связь не работает. Все-таки правильно вас тогда Шрам назвал — друзья-сапоги как есть. Стрелок в ответ неопределенно повел здоровым плечом — мол, не мы такие, жизнь такая. Болотный Доктор в ответ уже привычно устало вздохнул. — Кстати, о каких образцах шла речь? — перевел тему сталкер. Но хозяин дома в ответ еще больше помрачнел: — Помнишь заброшенный хутор к северу от болот? — дождавшись утвердительного кивка, Доктор продолжил: — Он зарос биомассой. Жившие там крысы мутировали. Ксенон и Ментор — которые нас и позвали, — выжгли хутор «сборками», но несколько образцов биомассы и тканей зараженных мы взяли. Похоже, скоро и мы можем оказаться посреди второй Красной зоны. Затон, пещеры под сгоревшим хутором — Так, а теперь напомните, чья это была идея! — Воробей нервно сглотнул, глядя на оскаленную морду в паре метрах от себя. — Спокойно, — решительно пресек начинающийся у товарища приступ паникерства Змей. — Он сюда не пролезет. Воробей, похоже, и сам это осознавал, вот только лицезреть в непосредственной близости уродливую тварь размером с медведя, жаждущую перекусить тремя людьми, забредшими на ее территорию, удовольствие сомнительное. В обще-то, в районе хутора сталкеры и бывший морпех ничего не обнаружили — ровно до того момента, как на них не напало это существо, прятавшееся в руинах одного из домов. Оно было похоже на охотников — тварей, которых как-то притащили в Мертвый Город наемники. Только вот облик сегодняшней бестии нес в себе больше звериных черт — когти выглядели еще более угрожающими, а мощные челюсти, оснащенные треугольными зубами, выдавались вперед. К тому же, на спине твари имелись несколько шипов. Неизвестно, удалось бы разведчикам отстреляться, не находись они рядом с одним из входов в пещеры, которые пронизывали почти весь немалых размеров холм, на котором находился хутор. Через узкую дыру в земле, больше напоминающую нору, люди вместе со снаряжением пролезть сумели, а вот для монстра она оказалась тесновата. Но и отказываться от добычи бестия явно не желала, и потому не оставляла бесплодных попыток протиснуться следом. Похоже, существо, кем бы оно ни было, не блистало особым умом. Воробей стиснул зубы и бросил на старшего товарища непонимающий взгляд: — Тогда чего ты не скормишь ему «сборку»? Или почему не позволяешь просто разворотить ему голову? — Потому что в первом случае может обрушиться туннель, — пожал плечами Змей. — А что насчет второго? — А за каким хреном зря тратить патроны? — на этот раз вместо свободовца ответил Хеллер. — Тем более, эта туша перекроет нору. Я встречал таких, когда служил в Красной зоне, — добавил мужчина мрачно. — Это крикун. Обычно они охотятся стаями, так что… Змей, не дослушав, но поняв, что имел в виду бывший морпех, поспешил заверить товарища: — Здесь слишком узкие для них туннели. Можем пройти и выйти с другой стороны холма. — Но не случайно ведь они охотятся здесь, — Воробей передернул плечами. — Значит, у них где-то логово. Может, они расширили часть этих нор? — Не смогли бы. Тут камень. Джеймс, могут эти крикуны ковырять камень? — Я о таком не слышал, — теперь пришла очередь американца пожимать плечами. — Они, конечно, могут проломить хлипкую стену, но при мне они еще не рыли нор в скалах. — Видишь, Леха? — подытожил Змей. — Здесь мы их не встретим. Так что давайте-ка выбираться. Хорошо бы нам засветло добраться до Рыжего Леса. Спустя почти час они вновь увидели дневной свет — через сеть пещер разведчики выбрались у подножия противоположного, почти отвесного, склона холма. Это, в общем-то, было не сложно — сталкеры, в свое время не раз пользовавшиеся этим путем, давно оставили на стенах отметки с указанием направления. Никакой видимой опасности рядом не наблюдалось, но это вовсе не значило, что ее нет. А потому сталкеры выждали несколько минут, прислушиваясь, прежде, чем покинуть убежище. — И, как назло, аномальный фон сбивает нахрен ДЖФ, — раздраженно шипел Змей. — Так, вроде, никого. Давайте шевелиться, тут точно нечего задерживаться. Спорить его спутники не стали — они и сами прекрасно понимали все это. Напади на них крикуны на открытой местности, и их спасет только чудо. Пожалуй, в такой ситуации даже «сборки» свободовца не будут гарантией безопасности. Змей еще раз осмотрелся, но рядом по-прежнему никого не было. Молчали появившиеся откуда-то в этих землях твари, молчала сама Зона, не было слышно даже лая слепых псов. Только ветер шелестел болотной травой. Не став больше выжидать, сталкер повел свой маленький отряд по тропе в низину. Это место стоило миновать как можно скорее, и не только из-за бегающей по холму твари: следующий участок тропы, сделав резкий поворот, нырял в болото. Мало того, что на одном из отрезков пути приходилось прыгать по кочкам, так еще и эта тропка сама по себе была словно создана для засад. Топь вокруг и вечно шелестящая под порывами ветра высокая трава — как легко в подобном месте не заметить подкрадывающихся хищников! Раньше в этом месте частенько охотились кровососы, устроившие логово в подвалах ВНЗ «Круг» — пока их всех не отравили ядовитым газом какие-то отчаянные бродяги. Конечно, кровососы тогда в этих местах не перевелись, но их стало значительно меньше — и вести себя они стали осторожней. Впрочем, если учитывать постигшие Зону катастрофические перемены, кровососы — далеко не самое страшное из того, что теперь можно было здесь встретить… Если бы свободовцу пришлось выбирать между смертельно опасными, но привычными кровососами, с которыми он много раз сталкивался, знал их повадки и умел их убивать, и тупыми, но не менее опасными, чем кровососы, но еще более живучими тварями из Красной зоны, Змей предпочел бы иметь дело с кровососами. Вот только судьба распорядилась иначе, и не далее, как час назад, сталкер и его товарищи едва унесли ноги от крикуна, с собратьями которого свободовец никогда не сталкивался. Сейчас из них троих наибольшими знаниями о тварях из Красной зоны обладал Джеймс Хеллер, и потому Змей по пути через пещеры не поленился расспросить его о крикунах. Услышанное совсем не обрадовало сталкера: по сути, эти твари являлись чем-то вроде усовершенствованных охотников, в схватке со стаей которых полгода назад Змей принимал участие. Если так, то… Дело плохо. Очень плохо. Размышляя об этом, свободовец, тем не менее, ни на секунду не ослабил бдительности. Здесь и сейчас рассеяние внимания могло обойтись слишком дорого. Пример тому — Стрелок, вернувшийся на Верхние Болота незадолго до того, как их покинули Змей, Воробей и Джеймс. Сталкеру повезло выбраться, но везение — штука непостоянная. Очень непостоянная. «Надеюсь, к нашему возвращению Алекс тоже вернется — только не в столь плачевном виде. И куда понесло мутагена? Об этом чертовом вирусе ведь никто больше него не знает, Алекс был бы куда нужнее в лаборатории Доктора…» Тропинка делала крюк, уводя в овражек. Еще метров двадцать — и они достигнут болота. Змей резко выдохнул, словно перед прыжком в воду. Ну, что же, вызов принят. Он обернулся, скользнув взглядом по холму и пройденному пути. Но шипастая бестия не маячила на горизонте, никакой видимой угрозы по-прежнему не наблюдалось. Свободовец поморщился: подобное затишье обычно не предвещало ничего хорошего. — Так, а теперь слушайте, — произнес он тихо, обращаясь к спутникам. — Впереди самый опасный участок тропы, поэтому идите за мной след в след и смотрите по сторонам. Ни в коем случае не паниковать и не сходить с тропы. Здесь слишком легко нарваться на какую-нибудь голодную тварь, а мой опыт учит, что отсутствие видимой опасности в по определению опасном месте — это ее первый признак. А теперь — идем. Только наденьте сперва респираторы. Все в той же нарушаемой только воем ветра и шелестом камыша и рогоза тишине разведчики спустились в овраг. Вскоре поворот тропы скрыл от них и холм со сгоревшим хутором, и выход из пещер. Еще несколько шагов — и впереди раскинулась желто-зеленая низина. На первый взгляд пейзаж выглядел обманчиво мирным. Высокая болотная трава ходила волнами под порывами ветра, напоминая зелено-желтое море. Кое-где виднелась водная гладь, отражающая вечно хмурое небо Зоны. Только вот птиц слышно не было, а ведь их всегда было много в этих местах. По крайней мере, сколько эти места знал Змей. Еще один признак опасности: значит, что-то спугнуло птиц, и они предпочли переселиться в более спокойные земли. Тропа пошла под уклон, спускаясь к болоту. — Порядок движения прежний, — скомандовал свободовец и, еще раз внимательно осмотревшись, направился вниз. Задерживаться на краю болота спиной к облюбованному крикуном холму точно не стоило. Вскоре земля начала пружинить под ногами, временами под подошвами ботинок жирно чавкала грязь. Змей с самого начала задал команде довольно бодрый темп, и все же достаточно быстро идти по болоту не выходило. Столь непривычная для этих мест тишина вкупе с шелестом камыша здорово действовала на нервы, и Змею удавалось задавить эмоции и ни на секунду не терять концентрации только благодаря многолетнему опыту. Свободовец прекрасно знал, что раз на Затоне тихо, то и им шуметь не следовало. И все же пройти этот участок пути хотелось как можно скорее. «Чертово болото. Сколько здесь ни ходил, всегда поганое было место, но не настолько, как сейчас…» Но Зона словно играла в поддавки: ни одна тварь не выскочила из зарослей, крикун по-прежнему не объявлялся, то ли отказавшись от добычи, то ли просто не додумавшись сунуть башку в другие провалы в земле. Даже аномалий попадалось не больше, чем обычно. «Здесь точно какая-то подлянка, — подумал свободовец. — Закон подлости в Зоне всегда срабатывает безотказно». — Ой, идем — и ладно, — огрызнулся за спиной Воробей. — Идем без приключений — уже хорошо. — Нашел время препираться, — сурово оборвал Змей, не оборачиваясь. Вот ведь незадача — он и не заметил, как начал рассуждать вслух. — Не расслабляться! Стоит слегка утратить бдительность — и закон подлости точно сработает. Зона — или то, чем Зона стала, — словно насмехалась над сталкерами. Несмотря на тревожную обстановку, по-прежнему ничего не происходило, даже участок с кочками удалось преодолеть без проблем. И за все время пути Змей не заметил никаких признаков присутствия привычной живности. — Знаешь, Змей, в плане знания Зоны мне до тебя далеко, — подал голос Джеймс, выполнявший роль замыкавшего, — но здесь точно что-то не так. За время знакомства с этим человеком свободовец успел заметить, что тот весьма эмоционален и, будучи взвинченным, нередко щедро пересыпал свою речь ругательствами, но сейчас Хеллер был на редкость для себя сдержан. Похоже, дело было не только в том, что бывший военный привык к тому, что временами лучше молчать. Дрянная обстановка этого места явно давила не только на Змея. — Здесь все не так, — коротко бросил свободовец. — И мне это совершенно не нравится. Он не стал говорить о том, что скоро этот отрезок пути должен закончиться — еще минут десять, и они выйдут к Поющей Топи, где тропа уже начинает забирать вверх и сворачивать на юго-запад. Но спутникам лучше не думать об этом — не хватало еще ослабить осторожность. И, тем не менее, сталкер сам едва сдержал облегченный вздох, когда болотная тропа осталась за спиной. Теперь по правую руку поднимался склон холма, а по левую раскинулась Поющая Топь. Вот уж странное место, даже по местным меркам. Когда-то здесь было мелкое озерцо, но Зона исказила его. Из-за большого количества гравитационных аномалий дно местами поднялось небольшими холмиками, а местами наоборот словно вдавилось. Впрочем, Зона и не так меняла ландшафт, пожалуй, это местечко так и осталось бы ничем не примечательным, если бы вода не приняла ту же причудливую форму, игнорируя законы физики. При приближении становились слышны тихое гудение и свист ветра — за это озерцо и прозвали Поющей Топью. Змей вновь осмотрелся, скользнув взглядом по водяным холмам, виднеющимся за ними упавшим на островок вертолетом, противоположному берегу и… Раньше, чем свободовец успел что-то сказать, увиденное озвучили его спутники: — Вот срань!.. — Вот и твоя подлянка, Змей, — произнес Леха упавшим голосом. Все трое смотрели на противоположный берег — а именно, широкую трубу. Стоки, идущие откуда-то со стороны ВНЗ, часть связанной с ним старой канализационной системы, насколько знал свободовец. Теперь же серого бетона трубы не было видно — он скрылся под слоем красноватой органики, выстлавшей стоки изнутри и расползшейся на два-три метра по земле вокруг. Теперь труба больше напоминала пасть какого-то исполинского чудовища. — Идем отсюда, — резко скомандовал Змей, отведя взгляд от сюрреалистического пейзажа. — Нам здесь больше нечего делать, а маячить напротив этой хрени слишком опасно. Уходим. Еще пара часов — и начнет смеркаться. Где-то неподалеку от Припяти, подземные коммуникации — Чертов лабиринт, — устало выдохнул Алекс Мерсер, опершись рукой о шероховатую бетонную стену. Темнота, тишина и затхлый воздух — вот как можно было описать эти подземелья на первый взгляд. Но только на первый — очень скоро становилось понятно, что эти определения не являются точными. Стоило глазам привыкнуть к темноте, как она уже не казалась столь непроглядной. Не всегда — временами все же приходилось идти почти на ощупь. Как назло, батарейки у фонарика сели вчера. Но где-то мрак отступал, сменяясь грязно-серым полусветом: через вентиляцию и просто дыры в обветшавших сводах в подземелья проникал дневной свет. Жаль, что выбраться этим путем не представлялось возможным. Но даже там, где не было этого слабого света, темноту зачастую рассеивали сполохи аномалий и булькающие озерца «Холодца», над которыми клубился фосфоресцирующий туман. Пустившие корни прямо в стенах или на полу светящиеся подземные растения-мутанты тоже не давали некоторым помещениям окончательно утонуть в темноте. Слабые отсветы скользили по стенам, оставляя тусклые блики на проложенных в туннеле рельсах. Где-то те, как и положено в подобных условиях, сильно проржавели, а где-то, напротив, выглядели уложенными только вчера. Тишину тоже сложно было назвать мертвой. Тоскливо гудел ветер, проникая под землю через вентиляцию, по крайней мере, сквозняк в главном туннеле ощущался очень явно. Потрескивали, шипели, булькали аномалии. Эхо усиливало шорох шагов, искажая звуки, превращая их в неясную какофонию. И воздух… Алекс отчетливо чувствовал запахи сырости, машинного масла и еще чего-то химического. Местами добавлялась острая вонь «Холодцов» или слабый запах гари вблизи «Жарок». В этой смеси ощущалось и присутствие свежего воздуха с поверхности, но его было мало, слишком мало. Оникс, следовавшая за Алексом по пятам, вдруг остановилась, втянула носом воздух и прижала уши. — Что? — шепотом спросил мутант, обернувшись. Но химера через пару секунд успокоилась и направилась дальше. — Понимаю. Мне здесь тоже не нравится… Вот уже почти четверо суток два мутанта, человек и зверь, бродили по подземельям в поисках выхода на поверхность. И дернул же Алекса черт остаться на заводе «Юпитер», чтобы осмотреть его на предмет чего-то подозрительного! Химера почему-то решила составить компанию ему, а не Стрелку. В подвале одного из цехов они обнаружили вход в туннель. Пожалуй, не стоило туда лезть… Не прошел Алекс в компании Оникс и сотни метров, как путь назад отрезал обвал. И вот теперь они пытались найти выход из подземных коммуникаций, на проверку оказавшихся настоящим лабиринтом. И, самое главное, из-за этого досадного происшествия он потерял много времени, которое и так играло против мутанта и его товарищей. Когда полгода назад все изменилось, Мерсер не смог остаться в стороне. Сомнений в том, кто стоит за катастрофой, не было — если Рок, давно уже отравлявший жизнь и Алексу, и его друзьям, и не устроил все это в одиночку, то точно был к этому причастен. Вот только Алекс в который раз ловил себя на мысли, что не знает, что теперь делать. Ведь что Мерсер и его соратники, по сути, могут сделать? Они — просто небольшая группа людей, которая вряд ли сможет добраться до Красной зоны и уж тем более вряд ли сумеет там выжить. О большем и речи не шло. Да, они почти точно знали, кто во всем виноват и в какой точке мира он скрывается. Но пока что они даже не представляли, что нужно предпринять и как остановить начинающийся биологический апокалипсис. Все, что группа отчаянных смельчаков могла — это бессильно наблюдать за переменами. Ведь чем могут помочь делу их вылазки? Если бы только удалось понять, каким путями пользуются «Монолит» и остатки СНС, чтобы попадать из Зоны в Красную зону и обратно… Но, несмотря на то, что Алекс и его товарищи, по сути, воевали с ветром, они не собирались прекращать борьбу и убегать в страхе. Потому что… что еще им оставалось делать? Помнится, Воробей поначалу яро протестовал против того, чтобы всей компанией влезать в это дело — что им, больше всех надо, что ли? Как ни странно, тогда его очень быстро урезонил Змей, напомнив, что, руководствуясь принципом «моя хата с краю», следует помнить, что крайняя хата горит первой. Если каждый отступит перед опасностью, то кто ее остановит? А ведь Красная зона бесконтрольно росла, в то время как их Зона становилась все более нестабильной. И кому с этим справляться? Правительствам государств и армии? Они не справились до сих пор. Конечно, это не значит, что несколько смельчаков-приключенцев пробьются там, где пришлось отступить той же армии, но и оставаться в стороне было бессмысленно. Даже если Алекс, его друзья, сестра и несколько помогавших им «темных» сойдут с дистанции, Эндрю Рок не оставит их в покое. Для самого Алекса даже не стоял вопрос о том, стоит ли во все это вмешиваться. В конце концов, «Черный свет» — его детище, его ошибка. Значит, ему и разбираться с последствиями. Он не хотел втягивать остальных в эту почти бессмысленную борьбу, но они не пожелали отступить. И это тревожило Мерсера не меньше всего остального: так или иначе, а у истоков катастрофы стояли и его ошибки. И если теперь с друзьями или сестрой мутанта что-то случится, он никогда себе этого не простит. — Я устал, Оникс, — тихо произнес Алекс, скорее, сам себе, нежели химере. — Я так устал… Зверь поднял голову и заворчал, внимательно глядя на «темного» янтарными глазами. Пусть хищник и не умел говорить и общался с помощью передаваемых телепатически эмоций, Мерсер за последние несколько месяцев научился неплохо понимать его. Вот и сейчас, когда в мозг вторглось чужое чувство, мутант благодарно кивнул четвероногой спутнице: — Да, ты права. Пожалуй, на сегодня с нас хватит. Сможешь найти спокойное место? Не сказать, что катакомбы кишели опасностями всех мастей — напротив, все эти трое с лишним суток, проведенные Алексом под землей, ему казалось, будто они с Оникс — единственные живые существа в этих туннелях. И все же следовало соблюдать осторожность. Все это время чувство тревоги не покидало мутанта даже во время привалов, когда он и химера находили относительно укромные уголки, чтобы отдохнуть. Никогда не следовало забывать о том, что здесь, в Зоне, опасность таилась всюду — в каждой тени, в темных пятнах на стенах, в летящих против ветра листьях. Она пряталась под обманчиво спокойной водной гладью и в темных провалах окон, за поворотом привычной и исхоженной тропы. И если сейчас окружение выглядело спокойным, это еще не значило, что оно таким являлось. А потому лучше было прослыть перестраховщиком, чем позволить проклятой старухе с косой застать себя врасплох. Химера еще пару секунд смотрела на парня, после чего неспешно двинулась вперед, принюхиваясь. Мерсер последовал за ней. Оникс остановилась возле бокового ответвления, столь узкого и скрытого тенью так, что Алекс сейчас его бы и не заметил — по крайней мере, сразу, — и вновь взглянула на Алекса, словно пропуская его вперед. Да уж, ответвление выглядело настолько узким, что химера бы в нем не развернулась. — Что, используешь меня в качестве отмычки? — хмыкнул Алекс, безэмоционально улыбнувшись. Оникс в ответ фыркнула — она явно прекрасно понимала, что ее двуногий товарищ говорит не всерьез. Ответвление метров через десять закончилось крохотным, на глаз не больше трех-четырех шагов шириной, почти квадратным помещением с довольно низким потолком. Его предназначение Алекс не смог отгадать — впрочем, он практически и не пытался. Главное, что в этой бетонной коробке больше не наблюдалось никаких выходов или хотя бы вентиляционной шахты, из которых могло бы явиться что-то недружелюбно настроенное. С другой стороны, если враг придет со стороны основного туннеля, тупиковое ответвление может превратиться в смертельную западню… «Это мы еще посмотрим». Алекс скинул рюкзак и с наслаждением расправил плечи. Достав ПДА, он включил его. Под землей смена дня и ночи почти не ощущалась, но там, наверху, уже вечерело. Вновь выключив устройство, Мерсер убрал его обратно. Как обычно не став тратить время на то, чтобы устроиться поудобнее, он просто сел прямо на пол, опираясь спиной о стену. Оникс улеглась у входа — но она отдыхать явно не собиралась. — Ты посторожишь? — спросил Мерсер, скорее, для порядка. В ответ химера согласно заворчала. — Спасибо. Может, зверь и послал какую-то эмоцию в ответ, но этого парень уже не видел. Слишком измотанный и физически, и морально, Алекс провалился в сон, как только закрыл глаза. Наконец-то выход на поверхность был найден. Алекс и Оникс сумели выбраться из катакомб через подвал какого-то стоявшего на отшибе здания — и теперь возвращались домой. Как же приятно было идти под вечно хмурым небом, без давящей толщи бетона и земли над головой, вдыхать прохладный свежий воздух! Но Верхние Болота непривычно притихли, словно в преддверие бури. Не было слышно местных зверей и птиц, и даже надоедливая мошкара не звенела над топями. Словно вся округа полностью вымерла. Все это совершенно не нравилось мутанту. И не только ему — Оникс прижимала уши и беспокойно оглядывалась, постоянно принюхиваясь. Химера явно что-то почувствовала — что-то, чего не мог заметить Алекс. Когда под ногами послышался чавкающий звук, Мерсер опустил взгляд, ожидая увидеть болотную грязь, в которую наступил… Но вместо этого увидел расползшуюся по тропе кляксу пульсирующей красноватой мерзости. — Плохи дела… — произнес парень в пространство упавшим голосом. Оникс зашипела. «Нужно быстрее добраться до дома!» Конечно, по Зоне, а особенно по болотистой местности, бегать не рекомендовалось. Но Алекс, сорвавшись с места, бросился вперед, наплевав на собственную безопасность. Оникс бесшумно, словно призрак или тень, следовала за ним, и мутант буквально ощущал ее тревогу. Нужно было скорее добраться, предупредить, и тогда… — Нет!.. Алекс опоздал. Он понял это еще в тот момент, когда неподалеку от цели почувствовал тяжелую вонь разложения. Но мутант продолжал надеяться — ровно до тех пор, пока не увидел место, ставшее для него домом. То, что еще несколько дней назад было весьма уютным по местным меркам домом на болоте, превратилось в бесформенное нагромождение пульсирующей биомассы. Над строением поднималась багровая дымка вирусных испарений, а по земле расползалась во все стороны все та же органическая дрянь, покрывая камни, несколько деревьев и… человеческие останки. Сейчас сложно было сказать, кому принадлежали частично скрытые биомассой обезображенные тела, но, похоже, кто-то, имеющий внушительные зубы, попировал над ними всласть. «Проснись, черт возьми!» Но кошмар не заканчивался. И, присматриваясь внимательнее, Мерсер понял, что по обрывкам экипировки узнает в этих изуродованных останках своих друзей. Алекс зажмурился — и вновь открыл глаза. Но картина смерти и разрушений в миниатюре не исчезла. Это было реальностью. Мутанта не оказалось в нужном месте в нужный момент — и теперь он потерял всех. Он не сумел никого защитить. Из горла «темного» против воли вырвался полный боли и отчаяния крик, больше напоминавший вопль раненого зверя, нежели человеческий голос. А затем Алекс рухнул на колени, устремив взгляд в темно-красное небо. — Нет! — Алекс резко распахнув глаза. Не было проклятой биомассы, не было растерзанных трупов — только ставшие привычными за последние дни тишина и темнота. Парень по-прежнему находился в тупиковом ответвлении, и на него с явной тревогой смотрели янтарные глаза Оникс. Мерсер облегченно выдохнул. Значит, просто еще один страшный сон. К этому мутант тоже успел привыкнуть — у него было на это несколько месяцев. Отчаянно зевая, Алекс извлек из кармана рюкзака наладонник и включил его. Связь в северных районах почему-то не ловила, поэтому ПДА использовался в качестве часов и постоянно выключался ради экономии энергии. Выходило, что Мерсер не проспал и двух часов — и он на собственном опыте знал, что больше заснуть не сможет. Чертовы кошмары не позволят. Каждый раз во снах мутанта в различных вариациях воплощался один из его главных страхов последнего времени: гибель друзей из-за его творения, «Черного света». По его, Алекса, вине. «Это просто сон. Еще один». Все еще находясь под влиянием кошмара, Мерсер закрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти. Это просто порождение его сознания. Ничего более. — Все в порядке, — кивнул он, наконец, все так же смотрящей на него химере. Та фыркнула, совершенно явно ему не поверив. Если бы он только мог связаться с кем-нибудь из товарищей и убедиться, что с ними все в порядке! Но Зона решила иначе, заглушая все сигналы севернее Рыжего Леса. Только вот Зона ли? К тому же, те же самые монолитовцы наверняка как-то общались между собой. Возможно ли, что подобное «слепое пятно» — очередная пакость Рока или тех, кто стоит за ним? Впрочем, сейчас гадать о подобном было бессмысленно. Все равно сейчас Алекс не сможет узнать ответ на этот вопрос. Раз уж он все равно не сможет вновь погрузиться в сон, то следует приступить к дальнейшим поискам выхода. Короткий сон почти не освежил уставшее тело — хотя чего еще следовало ожидать? И ведь из-за проклятых кошмаров Мерсеру вот уже пару месяцев не удавалось высыпаться. Наверно, только «Черный свет» в его организме, пусть и находящийся в частично «спящем» состоянии, позволял ему оставаться на ногах. И все равно усталость никуда не исчезала… — Ну что, — Алекс, поднявшись, кивнул Оникс, — пошли искать выход. Куда как больше, чем усталость, мутанта тревожило другое обстоятельство: небольшой запас пищи и, главное, воды подходил к концу. Если он продолжит экономить их, как делал последние сутки, то должно будет хватить еще примерно на день, а что дальше? Алекс знал, что без еды человек может жить достаточно долго, а вот без воды умрет через несколько дней. Химеры тоже могли долго обходиться без пищи, но не воздухом же они питаются. Значит, нужно будет выбраться из катакомб не позднее, чем завтра. «Надеюсь, что с остальными все хорошо. И что до Верхних Болот пока не добралась никакая дрянь». — Как считаешь, — мутант вновь обратился к Оникс, — Стрелок уже вернулся? Мы ведь разошлись несколько дней назад. Как думаешь, ему хватит здравого смысла не лезть близко к Припяти? — в ответ — несколько сердитое ворчание. — Ладно-ладно, понимаю, что ты имеешь в виду — не мне говорить про здравый смысл. Хотя, конечно, мы везучие… по крайней мере, пока что нам везло. Ладно, — добавил парень уже другим тоном. — Пойдем. Мне показалось, или перед привалом сквозняк в главном туннеле стал ощутимее? Оникс не стала протестовать, и оба мутанта вернулись в туннель, продолжив путь. Уже примерно через полчаса Мерсеру начало казаться, будто они ходят кругами, но, с другой стороны, ощущение сквозняка действительно становилось все более явным. «Надеюсь, мы идем к выходу». А если нет? Или там, впереди, засада монолитовцев, или что-то похуже? Но Оникс вела себя довольно спокойно, значит, пока что можно было относительно не опасаться за свою жизнь. Но кто знал, что может быть за следующим поворотом? Не говоря уже о том, что мощные псионики вполне могут обмануть химеру. «Нет, расслабляться точно нельзя. Мы на территории врага». Еще несколько минут пути — и Алексу показалось, будто в туннеле стало немного светлее. Причем источник света явно находился не наверху. В нескольких метрах впереди коридор резко сворачивал влево, не позволяя увидеть источник света. «Что ж… Надеюсь, это не какая-нибудь новая аномалия». Оникс по-прежнему почти не выказывала признаков беспокойства, и Алекс осторожно заглянул за угол. И, вопреки своим опасениям, не увидел ничего ужасающего — только преградившую туннель на половину высоты гермодверь. Из-под нее-то в туннель и проникал свет. Алекс присмотрелся. По ту сторону находилось какое-то обширное помещение, тонувшее в полумраке, и все же мутант смог разглядеть рельсы на полу. Несколько путей, на них — товарные вагоны, их не слишком много, но они все же есть. Депо? Алекс слышал про старые путепроводы, соединявшие различные части подземных коммуникаций в Зоне, и, кажется, один из них как раз вел с «Юпитера» в Припять. Значит, именно в него Алекс в итоге и попал. Странно. Он точно спускался в другой туннель, а не в путепровод, вход в который находился в другом цеху. «Чертов лабиринт». Значит, если Мерсер не ошибался, прямо перед ним находилось депо. В таком случае, через него наверняка можно будет выбраться — рассказывали, будто у него частично разрушен потолок. И в пользу этих слухов говорил проникающий сверху тот самый свет — тускло-красноватый, но явно не искусственный. — Ну что, пойдем? — Алекс обернулся к Оникс, а затем крадучись направился к воротам. Этот красноватый свет насторожил его — судя по времени, должно уже было смеркаться, но это не объясняло цвет освещения. К тому же, в воздухе витал тревожно знакомый запах — довольно слабый, но Алекс его чувствовал. Видимо, чувствовала и Оникс — химера замерла, тревожно принюхиваясь. Шерсть на ее загривке вздыбилась. — Нам все равно надо заглянуть туда, потому как иначе мы вряд ли отсюда выберемся, — отчетливо прошептал Мерсер и, пригнувшись, решительно заглянул в депо. Оно имело круглую форму и действительно было немаленьким — высотой в три-четыре этажа и в несколько десятков метров в поперечнике. В стенах были заметны еще несколько закрытых ворот и узкие коридоры, некоторые из которых перекрывали внушительного вида стальные двери, подобные тем, что были в лабораториях Х-18 и Х-19 и в бункере под Саркофагом. Подняв голову, Алекс едва сдержался, чтобы не выругаться: куполообразный потолок обвалился примерно на четверть, и через огромный пролом были видны многоэтажки Припяти. Только привычный серый бетон заброшенных зданий местами покрывала красная биомасса, а в воздухе повисла багровая пелена. «Вот же черт!..» Первым делом мутанту вспомнился недавний кошмар. А что, если на Верхних Болотах уже то же самое? Или эта дрянь еще не добралась туда? — Смотри, — шепнул он химере, задушив подступающий приступ паники, — вон у той стены почти до края пролома идут какие-то металлоконструкции. Думаю, мы можем выбраться по ним. Сомнений не было — заражение пустило корни в Припяти, и теперь превращение Зоны Отчуждения во вторую Красную зону было лишь вопросом времени. Значит, стоило действовать. А заодно прихватить пару образцов биомассы. Тогда, в Нью-Йорке, после гибели Элизабет Грин от рук Мерсера первую вспышку смогли подавить с помощью вещества, получившего название «кровотоксин». Во вторую вспышку он уже не подействовал, но кто мешал создать новое средство борьбы с «Черным светом»? В конце концов, Алекс создал его — значит, найдет и способ покончить с эпидемией. «Темный» и химера миновали примерно половину зала, когда впереди послышался металлический лязг, а за ним — неприятный скрежет: кто-то решил наведаться в депо. Оникс испустила тихий рык и попятилась назад, и Алекс ощутил волну страха. Кто бы ни пришел сюда, зверь его боялся. «Я понял, надо прятаться», — мысленно ответил мутант и лихорадочно огляделся в поисках потенциального укрытия. Раз уж химера явно хочет избежать стычки с неизвестным или неизвестными, то лучше будет отступить. Укрытие оттыкалось быстро — несколько здоровенных контейнеров, стоящих прямо на бетонном полу. В сложившихся условиях выбирать не приходилось, и два мутанта, стараясь двигаться бесшумно, поспешили к ним. Выдавать себя раньше времени Алексу совершенно не хотелось — сперва стоило узнать, кто явился в депо. А рассматривать противника перед схваткой при подобных обстоятельствах лучше из укрытия. Игра в прятки началась. Зверь наверняка почуял бы притаившихся за контейнерами незваных гостей, но вряд ли животное смогло бы отпереть подобную дверь. Значит, пришелец, без сомнения, был разумным существом. «Ну же… где ты?» Алексу показалось, будто прошла целая вечность, прежде чем он услышал шаги. Судя по звуку, к укрытию приближались два человека, причем шли они, не таясь. Словно по своей квартире. Или своей территории. Вот шаги поравнялись с контейнерами, вот на секунду задержались. Мерсер уже приготовился к схватке, но неизвестные направились дальше. Выждав несколько секунд, мутант с осторожностью выглянул из-за контейнера — и увидел двух удаляющихся людей в черных бронекостюмах и шлемах. Экипировка выдавала в них боевую элиту группировки «Монолит». Что ж, с ними все было понятно — значит, Алекс только что разминулся с сектантским патрулем. Странно… Всего лишь два монолитовца. Чего же испугалась Оникс? Вот только было в облике этих двоих нечто настораживающее. Мерсер не сразу понял, что именно, но спустя несколько секунд едва не хлопнул себя ладонью по лбу с досады: и как он умудрился не заметить сразу, что у обоих монолитовцев не было оружия? «Какого?..» И в этот момент фанатики резко остановились, будто почувствовали взгляд Алекса. Мутант заметил, как они переглянулись, перебросились несколькими жестами. Мерсер подумал, что сейчас они вызовут своих и уже начал думать над путем отступления. Но произошло то, чего он не ожидал вообще: по рукам обоих монолитовцев пробежали… жгуты биомассы. На глазах ошарашенного Алекса конечности бойцов трансформировались в подобие парных клинков. А затем фанатики направились прямо к его убежищу.