Башни некрополя

На войне, как на войне, жизнь чужая не в цене, Белый саван вниз брошен нам с вершин. Выбил нас огонь на треть, эхо множит слово «смерть», Но сомнений нет для того, кто жив! (Ария — Призрачный взвод) США, Красная зона, Бронкс, штаб командования Красной Короны — Потери? — Только за последние сутки — две группы, — капитан Джек Пирсон, правая рука генерала Шилда, выглядел сильно уставшим. Неудивительно — сегодня он с немалым отрядом зачищал логово зараженных, оказавшееся в непосредственной близости от базы. — Группа «Гамма» пропала без вести. Да, несмотря на осторожность, подчиненные Шилда постоянно несли потери. Красная зона почти каждый день забирала все новые и новые жизни, и единственное, что было в силах бывшего командования Красной Короны — точнее, того, что от него осталось, — попытаться хотя бы немного уменьшить потери. Иначе продержатся они в этом аду совсем недолго. «Впрочем, нас в любом случае рано или поздно сомнут». — Эта куча дерьма растет, сэр, — добавил Пирсон невесело. — И, полагаю, вскоре дорастет до нового периметра. Какая часть территории страны должна стать чертовой Красной зоной, чтобы все эти надутые ублюдки наконец-то перестали валять дурака, а заодно и скрывать истинный масштаб катастрофы от всего мира? — Ты и сам знаешь, Пирсон, — с горькой усмешкой ответил своему помощнику Шилд. — До тех пор, пока они сами не проснутся в Красной зоне. Но, — добавил он жестко, — надеюсь, мне нет необходимости напоминать тебе, что подобные разговоры среди наших людей недопустимы. Все и так деморализованы. Что-что, а пораженческие настроения, определенно, следовало душить в зародыше. Если бойцы окончательно уверятся в том, что их просто бросили умирать в этом аномально-биологическом аду, все еще организованные остатки брошенных на зачистку вооруженных сил попросту окончательно развалятся на стремящиеся только к выживанию банды. И тогда ни у кого из них не останется шансов уцелеть. Между тем Красная зона плевать хотела на заверение политиков. С каждым выбросом она расползалась хищными корнями далеко за территорию города — при таком раскладе меньше, чем через год, бедствие захлестнет весь североамериканский континент, а до границы с Канадой дотянется, в лучшем случае, месяца через три-четыре. Возможно, сейчас еще можно было что-то сделать, но будет ли шанс остановить заражение или хотя бы удержать Красную зону в определенных границах, когда катастрофа достигнет таких масштабов? Но власти пока что словно не замечали этого — политики предпочитали рассыпаться в лживых заверениях о том, что ситуация находится под контролем, преуменьшать суровую действительность и традиционно обвинять в происходящем Россию, Китай, арабских террористов и прочих, на кого обычно было принято сваливать вину. По крайней мере, насколько знал Шилд, именно подобное лилось с экранов телевизоров и страниц газет перед тем, как он и его люди оказались заперты в Красной зоне. Но шила в мешке не утаишь: в то же время и среди людей, и в Интернете ходили слухи о том, что в Нью-Йорке доигрались с разработками биологического оружия и теперь стремятся прикрыть свои задницы, перекладывая ответственность за эпидемию на чужие плечи. В какой-то мере, так оно и было. Вот только на этом фоне, похоже, не предпринималось никаких адекватных мер по борьбе с заражением. Видимо, сидящие наверху надеялись, что оно как-нибудь само сойдет на нет, или же армия каким-то чудом сдержит угрозу. Но чуда не происходило, и армия эту битву проигрывала — ведь главным врагом были вовсе не смертельно опасные, но все-таки живые твари, порожденные катастрофой. Их можно было убить. От них, при определенном везении и подходящем окружении, можно было убежать. Истинный враг же был бесплотен и по сути своей стихиен. С каждой новой багровой бурей Красная зона наступала, искажая землю и превращая ее в подобие минного поля. А следом за аномальными фронтами надвигалось заражение — вирус «Черный свет» добивал уцелевших или превращал их в отвратительных плотоядных монстров. И только потом до отравленных мест добиралась третья, последняя волна — орды хищных существ, ищущих себе пропитание. Если бы не аномальные поля, вышедшее из-под контроля бедствие можно было бы задушить радикальным способом. Точнее — выжечь. Так, в общем-то, и готовились поступить, но первый выброс, исказивший зараженную территорию, заставил военных изменить планы. Атомным огнем был сожжен когда-то город Хоуп. Та же судьба едва не постигла Нью-Йорк во время первой вспышки — но, пожалуй, лучше бы Большое Яблоко тогда стало пепелищем. Использовать же атомное оружие во второй Зоне рискнул бы только идиот: проблемы это бы все равно не решило, зато отдача, с большой вероятностью, оказалась бы намного ужаснее того, что происходило сейчас. Если чему и стоило радоваться в сложившихся обстоятельствах, так это тому факту, что некогда подчиненные Шилда несли службу в той, первой Зоне — вот и вышло, что подобная практика, распространенная среди вооруженных сил всех охранявших периметр государств, не была пустой предосторожностью. Теперь опыт и знания этих людей были по-настоящему незаменимы. И все же во всем этом не было смысла, если не удастся найти способ покончить с Красной зоной. Пока что генерал Шилд и его подчиненные лишь защищались, но долго так продолжаться не могло. Рано или поздно придется перейти к наступлению. Бернард Шилд давно заметил, что, несмотря на видимую хаотичность, все в Красной Зоне вело себя так, будто что-то направляло его. Что-то разумное. А это значит, что его, с высокой долей вероятности, можно уничтожить. В катастрофе винили Алекса Мерсера, также известного под кодовым именем «Зевс», виновника первой вспышки. Вот только подчиненные Шилда знали, что сам Мерсер скрывался все это время в первой Зоне, где несколько месяцев назад Черный Дозор вел на мутанта самую настоящую охоту. На основе собранных в ходе провалившейся операции «Охота на лис» сведений можно было сделать вывод, что к происходящему в Красной зоне Зевс не имеет никакого отношения. Генералу Шилду не нужен был козел отпущения, на которого можно было свалить вину за все происходящее, делу это не поможет. Ему нужен был истинный виновник бедствия. Не то, чтобы у нынешнего командующего Черным Дозором в Красной зоне имелись благородные устремления, нет. Просто Шилд никогда не страдал отсутствием здравого смысла и прекрасно понимал, что если не найти способ сдержать растущую вторую Зону с эпидемией в придачу, а в идеале покончить с ней, выбраться из этой преисподней ни ему, ни его людям не удастся. И даже если удастся — совсем скоро бежать станет некуда, в мире просто не останется незатронутых катастрофой мест. А раз так, то не имеет смысла гоняться за тем, кто не имеет отношения к этому локальному апокалипсису, вполне способному перерасти в глобальный. Даже если это и было бы возможно, Бернард Шилд и его подчиненные лишь потеряли бы драгоценное время. Пока что единственным способом что-то со всем этим сделать, по мнению генерала, были поиски виновника. Вечный вопрос: кто виноват и что делать? — Разведчики возвращаются, сэр, — прервал мысли Шилда голос капитана Пирсона. — Похоже, они нашли выживших. Двумя днями ранее, территория штата Нью-Йорк Хелена Бернс никогда не думала о том, что однажды станет свидетельницей событий, больше всего походивших на смесь фильма ужасов с фильмом-катастрофой. Происходившее вокруг больше походило на дурной сон, и девушка постоянно вспоминала, как оказалась в центре бедствия. За что?! Почему все это произошло с ней? Что в этой чертовой жизни она сделала не так?! Хелена всхлипнула, и тут же в страхе зажала себе рот руками, спиной прижавшись к стене. Нет. Нужно молчать. Иначе они могут ее услышать. Все это началось две недели назад, но мисс Бернс казалось, что с тех пор прошло бесконечное число часов, наполненных смертью и страхом. Еще две недели назад двадцативосьмилетняя Хелена считала, что ее жизнь складывается удачно. Прожившая большую часть своей жизни в штате Техас, девушка, по настоянию родителей, выучилась на медсестру, но не собиралась связывать свою жизнь с этой профессией. Хелена предпочитала творить, но никто из многочисленных родственников не разделял ее тяги к прекрасному, полагая, что девушка просто напрасно тратит время и средства. Именно поэтому она, по приглашению перебравшейся в штат Нью-Йорк Салли Уэллер, своей подруги детства, два года назад приехала сюда, подальше от семьи. Снимать жилье компанией выходило дешевле, и Хелене казалось, что жизнь налаживается. Но сейчас она уже в который раз думала о том, что лучше бы осталась на юге страны и нашла бы работу в госпитале. По крайней мере, она не оказалась бы вдруг в этом кошмаре… Это произошло внезапно. Конечно, новости о какой-то жуткой катастрофе в Нью-Йорке заставляли многих жителей их небольшого городка, что называется, сидеть на чемоданах, да и сама Хелена с ее соседками всерьез подумывали уехать подальше отсюда, но бедствие опередило их. В один отнюдь не прекрасный день проживавшие в городке люди вдруг обнаружили, что отрезаны от внешнего мира: пока работали телевидение и Интернет, проскакивали новости о том, что кордоны военных, охранявших периметр зараженной зоны, сдвинулись на несколько десятков километров — и теперь городок, как и несколько других, оказался внутри оцепления. Через пару дней пропала связь с внешним миром, затем настал черед воды, электричества и газа. Никто не пытался эвакуировать людей — о них словно забыли. Или слишком боялись «Черного света». Но горожане ждали в слепой надежде на то, что все наладится или их увезут отсюда. Потому что… разве могло быть возможным, что всех их просто бросят на произвол судьбы? Как оказалось, могло. А потом, четыре дня назад, выяснилось, что может быть и хуже, чем есть. Намного хуже. Хелена и ее соседки как раз тогда запасались водой — к счастью, в городке имелись колодцы, кроме того, неподалеку протекала речка. Чувствуя себя совершенно непривычно, таща две полных канистры, девушка остановилась, чтобы перевести дух, и взглянула на небо. То, что происходило дальше, она запомнила в мельчайших подробностях. Небо краснело. Не так, как при закате — зловеще-багровые краски мерно разливались по небосводу, облака таяли, словно кусок сахара в чашке с горячим чаем. Вспышки красных молний окончательно убеждали в том, что все это — не просто редкое небесное явление или гроза. Девушке казалось, будто воздух начинал мелко вибрировать, и это окончательно уверило ее в том, что происходит что-то страшное. Первые несколько секунд и сама Хелена, и ее подруги стояли, как вкопанные, не в силах отвести взгляд от этого пугающего неба. И не только они — девушка краем глаза заметила, что и другие люди на улице останавливались и смотрели, не понимая, что надо бежать без оглядки. Бежать и прятаться. Впоследствии Хелена Бернс так и не смогла вспомнить, как именно она поняла, что стоит спрятаться в подвале — благо, в небольшом двухэтажном коттедже, который снимали девушки, он имелся. Подруги тогда послушались ее без возражений. Должно быть, из-за того, что находились в шоке от увиденного. Пожалуй, только благодаря этому четыре девушки и котенок британской породы, принадлежавший одной из них, пережили эту грозу. Словно прочитав мысли Хелены, котенок зашевелился у нее за пазухой. Хотя, возможно, он просто проголодался? Может быть, в сложившихся обстоятельствах это и было глупостью, но Бернс не смогла бросить это беззащитное существо в ставшем таким опасным мире. Интересно, понимал ли он, что теперь опасности грозили им отовсюду? «Тише, — подумала девушка, поглаживая котенка через куртку. — Не надо привлекать внимания. Чем меньше нас слышно, тем больше у нас шансов дожить хотя бы до завтра». Хелена вновь погрузилась в воспоминания. Ох, как же плохо было тогда! Словно все тело сдавило тисками. Ту, первую «грозу» они пережили, но новый мир, в который они вышли из служившего кладовкой подвала, оказался безжалостен. Дом, в котором они прожили без малого два года, превратился в смертельную ловушку, и в этом девушки убедились в первые же секунды, когда Ирен, подойдя к окну, вдруг исчезла в столбе пламени. Хелена запомнила тот жуткий крик и тянущуюся к ним обугливающуюся на глазах руку. Раньше, чем остальные успели что-то предпринять, все было кончено. И прежде, чем девушки успели толком осознать произошедшее, им пришлось срочно спасать свои жизни — начался пожар, щитовой дом вспыхнул чуть ли не как спичка — Хелена, Салли и Джесси едва успели выбраться наружу. И первым, что бросилось в глаза Хелене, были тела — несколько тел лежали на улице в неестественных позах. Видимо, они не догадались укрыться от багровой грозы, своим примером показав, что на открытом пространстве это явление убивает. В небо, уже не красное, поднимался дым пожаров — горел не только дом, где еще недавно жили девушки. Теперь полноправной хозяйкой этих мест стала Смерть — проклятая старуха с косой бродила по улицам, прячась возле малоприметных кострищ, дрожащего воздуха, летящих против ветра листьев, падающих не в ту сторону теней. В том, что погибнуть можно, просто наступив не туда, Хелена убедилась, когда погибла Джесси — ее подруга не обратила внимание на странные тени и оказалась в буквальном смысле вывернута наизнанку. Вспомнив об этом, Бернс почувствовала рвотный позыв. Отойдя от шока, Хелена и Салли стали вести себя осторожней, и довольно быстро поняли, что путь следовало проверять, бросая впереди себя небольшие предметы. Этот способ предложила Салли, вспомнив как-то прочитанную статью о Чернобыльской аномальной зоне. Впервые Хелена пожалела о том, что никогда раньше не интересовалась подобным. А еще через два дня Хелена осталась одна. Коварные ловушки и та «гроза» не были единственными опасностями. До их городка добрались монстры. Хелена и Салли как раз рискнули добраться до одной из аптек, чтобы запасись медикаментами. Бернс изучала содержимое оного из шкафов, подруга, наблюдавшая сквозь большое окно за происходящим на улице, окликнула ее испуганным шепотом. Подойдя к ней, Хелена едва сдержалась, чтобы не закричать от ужаса. В паре десятков метров от их убежища неспешно брела по улице тварь, словно сошедшая с кадров из фильма ужасов. Размерами она походила на медведя, но при этом ее тело чем-то напоминало сильно искаженное человеческое, хоть и перемещалось существо на четырех конечностях. Оно не торопилось, поводя уродливой шипастой башкой из стороны в сторону, взгляд маленьких красных глазок скользил по фасадам зданий. Хелена с ужасом осознала, что если тварь посмотрит на окно аптеки, то заметит девушек, а оконное стекло и не особенно прочная дверь не станут для чудовища преградой. Отступить подальше от окна Хелена не решилась — что, если монстр заметит движение? Бернс медленно выдохнула, боясь пошевелиться. Она чувствовала, как страх сковывает ее тело и ледяными когтями сжимает сердце. Мало что терзает разум так же, как ожидание в страхе. Хелена понимала, что шансов остаться незамеченной ничтожно мало, но ничего не могла поделать. Все, что ей оставалось — ждать. Смазанное движение на другой стороне улицы привлекло ее внимание, на несколько мгновений отвлекая от страха ожидания: за стеклянной витриной магазина напротив находился мужчина, который явно еще не заметил опасность. А Хелена была слишком напугана, чтобы попытаться предупредить его. Тем более, что в таком случае монстр наверняка ее заметит. Нет уж, она не собиралась спасать жизнь абсолютно незнакомого ей человека ценой своей и Салли жизней. — Что он делает?.. — рассеянно зашептала Салли. — Нужно предупредить… — Нет, — решительно отрезала Хелена. — Тогда это нас точно заметит. Чудовище, судя по всему, уже заметило мужчину — оно остановилось, но не спешило, сверля витрину взглядом. Видимо, решило не штурмовать стеклянную преграду и ждало, когда жертва сама выйдет навстречу. — Я не могу на это смотреть! — тихо всхлипнула Салли. Хелена не могла видеть лица подруги, но готова была поклясться, что та крепко зажмурилась. Бернс и сама с радостью сделала бы то же самое, но что-то словно заставляло ее неотрывно смотреть на разыгрывающуюся за окном трагедию. Видимо, мужчина даже не подозревал о том, что теперь по улицам бродили подобные твари. Или просто не видел хищника. Вот он, толкнув дверь, вышел из магазина, внимательно глядя себе под ноги. Похоже, он тоже уже понял, как обнаруживать ловушки — и из-за этого не осматривался. Со скоростью разогнавшегося автомобиля монстр рванул вперед, в три прыжка преодолев разделявшее его и жертву расстояние. Мужчина увидел несущуюся к нему смерть, когда стало уже слишком поздно. Миг — и пистолет, который он сжимал в руке, отлетел в сторону, а сам несчастный оказался придавлен чудовищем к асфальту. Все это казалось ненастоящим. Хелену охватило чувство абсолютной нереальности происходящего. Будто всего лишь в нескольких метрах за стеной неведомый монстр не терзал какого-то бедолагу. Будто она всего лишь смотрела фильм. — Отойди от окна, — неожиданно для самой себя тихо сказала девушка подруге и попятилась. Не стоило маячить на виду, эта образина наверняка захочет добавки. …Хелена крепко зажмурилась. Если ей и повезет выбраться из этого кошмара живой, она никогда не забудет того, чему стала свидетельницей. И девушка отлично помнила, как монстр взбежал по стене здания и скрылся из виду, оставив на асфальте изуродованные останки и… пистолет. Тот самый, что выронил погибший мужчина. Одна обойма — немного, но еще немного боеприпасов обнаружилось в изодранном рюкзаке жертвы монстра. Не валяйся он в стороне от тела, Хелена поколебалась бы прежде, чем рыться в нем, но ради выживания чего только ни сделаешь. А раз опасность теперь исходила не только от гроз и ловушек, следовало разжиться оружием. Бернс умела немного обращаться с пистолетом, отец научил когда-то… В горле словно встал горький комок. Папа ведь военный… А что, если его тоже послали в эту жуткую Красную зону? Что… если его уже нет в живых? А ведь Бернс даже не общалась ни с кем из родни последние два года, демонстративно оборвав все контакты. Решила продемонстрировать характер — вот только кому это теперь надо? Ей? Вряд ли на монстров подействует весь этот выпендреж. «Если выберусь отсюда, вернусь домой и попрошу прощения у родителей». Впрочем, Хелена сама мало в это верила — как она, обычная девушка, сможет выбраться из этого ада? Но и в реальность смерти не верилось. Говорят, что человек уверен в том, что что-то плохое может произойти с кем угодно, кроме него самого. В случае с Хеленой это было справедливо — даже после того, как погибла Салли… Бернс стиснула зубы. Она помнила, как тогда, на улице, Салли торопила ее, боясь даже взглянуть на окровавленные останки. Подругу вывернуло наизнанку, стоило ей только увидеть картину расправы, у самой Хелены нервы все же были покрепче. В тот раз им удалось благополучно уйти с улицы и найти убежище в какой-то квартирке. А уже через несколько часов Хелена Бернс проснулась от истошного визга и утробного рычания, доносившихся с кухни. Схватив со стола пистолет, девушка рванулась на подмогу, но опоздала: еще одна шипастая тварь, явно влезшая через большое окно, на ее глазах рвала на части Салли, которая, несомненно, была уже мертва. С вырванным горлом не выживают. Хелена выстрелила несколько раз и даже ни разу не промахнулась, но монстр не отреагировал на это — вернее, отреагировал не совсем так, как ожидала девушка. Вместо того, чтобы упасть или ретироваться, тварь испустила глухое рычание и обернулась к Бернс. Похоже, пули были для этого существа не страшнее комариных укусов. Хелену спасли довольно прочные стены и оказавшийся слишком узким для твари дверной проем, но хищник явно не собирался ограничиваться одной жертвой. Девушка до сих пор не понимала, как она умудрилась схватить рюкзак и прихватить котенка, прежде, чем броситься вон из квартиры. Следующие два дня стали еще большим кошмаром — но теперь Хелена осталась одна, совершенно одна в этом ставшим в одночасье таким опасном мире. На улицах можно было заметить все больше различных монстров, а еще на стенах некоторых зданий начала появляться какая-то гадкая на вид красноватая субстанция. Подходить к подобной погани девушка благоразумно не пыталась, вдруг она заразна? Бернс не знала, остались ли в их городке еще живые люди, пока что она больше не сталкивалась с другими уцелевшими. После страшной гибели подруги Хелена нашла другое убежище — с толстыми стенами и маленькими окнами. Ей стоило больших трудов преодолеть страх и заставить себя выйти на улицу, но теперь к ней хотя бы никто больше не вломится через окно… И вот теперь ей, похоже, вновь придется бежать. Как успела за эти два дня убедиться девушка, обновленный местный бестиарий не ограничивался теми шипастыми уродами. Были и искаженные, покрытые язвами и опухолями подобия людей с какими-то костяными косами вместо рук, однажды неподалеку от убежища протопала жирная гориллоподобная тварь. А теперь еще и это. Хелена заметила новую угрозу издалека — трудно было не заметить подобную махину в их городке, где не строили домов выше трех-четырех этажей. Появившееся в конце улицы гигантское существо, возвышающееся над крышами домов, сразу же отбило у девушки желание добраться до ближайшего супермаркета в поисках еды и воды. Бернс немедленно вернулась в убежище и теперь стояла у стены возле окна, готовая к бегству в любой момент. Пусть окно и было небольшим, но следить за происходящем позволяло. Гигант казался абсолютно неправильным, уродливым и искаженным — недоразвитые крошечные для такого тела ножки, одна из рук гипертрофирована, и при этом это огромное чудище еще отдаленно напоминало человека. «Что надо было сделать с человеком, чтобы получилось вот это?» — с содроганием подумала Хелена. Она чувствовала, как, словно при землетрясении, вздрагивает пол под ногами, содрогались и стены дома, оконное стекло жалобно дребезжало в такт тяжелой поступи чудовища. «Черт, это уже слишком!» А потом монстр вдруг взревел и… обрушил свою огромную лапищу на какой-то двухэтажный дом. Послышался треск, и в воздух вилась туча пыли и мелких обломков. Но этого громиле оказалось недостаточно — он продолжал крушить здание, пока от него не осталась бесформенная груда строительного мусора. Вот только разрушение одного здания не успокоило чудовище — оно перешло к соседнему. Хелена с трудом подавила накативший было приступ паники. Сейчас ей было так же страшно, как тогда в аптеке. Она невольно зажмурилась, но это не помогло абстрагироваться от реальности. Закрывая глаза, девушка не могла приглушить слух и осязание. Яростный рев. Треск и грохот. Пол и стены дрожат от тяжелых шагов. Снова рев и удары — и вновь подобие слабого землетрясения. Хелена не знала, что руководило действиями громилы, заставляя его крушить все дома на этой улице, да и не хотела это знать. Главным было то, что обезумевшее чудище приближалось к ее убежищу. Когда треск и рев послышались уже совсем рядом, Бернс не выдержала. Сейчас самым разумным вариантом действий являлось бегство. К счастью, из этого здания можно было попасть на соседнюю улицу, а там, возможно, удастся спрятаться от этого здоровяка… Девушка не стала ждать, пока огромная бестия примется крушить ее убежище. Вылетев из здания со стороны параллельной улицы, она, стараясь держаться ближе к зданиям, бросилась бежать прочь от гиганта, продолжавшего, судя по звукам, реветь и громить здания. В этот момент Хелена забыла и про ловушки, и про прочих монстров. Отбежав в сторону, она пересекла улицу, свернула в переулок, и… едва не налетела на мужчину в военной форме. Девушка попыталась отшатнуться, но незнакомец успел схватить ее за локоть. — Стой, — вполголоса потребовал он. — Ради твоего же блага. Двумя часами ранее — Эта дерьмо расползается по стране, как чернильная клякса по бумаге, — пробормотал себе под нос один из бойцов, и, подняв голову, добавил уже громче: — Думаете, найдем что-нибудь полезное? — Если повезет, Макс, — с небольшой задержкой ответит ему Матиас, не отрываясь от наблюдения за окрестностями. — Наша главная задача — разведать, что изменил последний выброс. В любом случае, — он повысил голос, — гребите все, что найдем. Медикаменты, оружие, боеприпасы, еду, лекарства, топливо — все. Да, чтобы выжить, приходилось в изрядных количествах мародерствовать. А что поделать? Выживать как-то надо. Тем более, что среди тех, кого собрал генерал Шилд, были и уцелевшие гражданские, застигнутые в своих домах растущей Красной зоной. Военных же из разных ведомств — еще больше. И все эти люди питаются отнюдь не духовной пищей. Автоколонна из нескольких джипов с довольно небольшой скоростью двигалась по все еще относительно целой дороге. Ехать быстрее было опасно из-за риска не заметить на скорости аномалии, которых теперь в этих местах наблюдалось очень много. Может, с учетом порожденных искаженной Красной зоной тварей безопаснее было бы отправляться в путь на бронетехнике, но из-за тех же аномальных полей для вылазок за пределы города больше подходили армейские внедорожники. Матиас Страйк, молодой офицер морской пехоты, в который раз подумал о том, как повезло им со здравомыслящим командованием. В конце концов, Шилд не гробил их всех понапрасну и держал ту часть военных, что осталась под его командованием, в железных руках. «Ядро», как некоторые из бойцов называли получившуюся организацию, целью которой стало выживание. Было, конечно, и немало тех, кто от них откололся, но мелкие банды обычно не выживали долго в условиях изменившейся Красной зоны. Вообще, похоже, после первого выброса над Нью-Йорком правительство здорово струхнуло и начало отправлять на зараженную территорию не только морскую пехоту и Черный Дозор, но и, похоже, почти все войска, выбирая, должно быть, методом тыка. Так что «ядро», если присмотреться, представляло собой весьма пестрое сборище, однако дисциплина в нем поддерживалась железная. Справедливо. В таких условиях нельзя дать слабину. — Зато с Дозора сбили спесь, — словно прочитал мысли товарища Макс. Его лицо скрывала маска, но Матиас был уверен, что под ней сослуживец довольно ухмыльнулся. — Те покойники так и висят вдоль набережной. Эту историю Страйк знал, как и все его сослуживцы. Когда прекратились поставки, даже идиотам стало ясно, что расклад меняется. Но, видимо, некоторые особо одаренные этого не поняли. В одной из вылазок дозоровцы попытались по старой привычке отправить морпехов впереди себя, по сути, на убой, и это стало их последней ошибкой. Подробностей Матиас не знал, но закончилось все самосудом, и трупы дозоровцев оказались повешены на погнутой стальной опоре. Что тогда здорово удивило почти всех, генерал Шилд показательно спустил это происшествие на тормозах, разве что сделал всему личному составу строгое внушение о том, что подобного он впредь не потерпит — как и попыток использовать своих товарищей в качестве пушечного мяса. Теперь все они были в одной лодке, а значит, следовало работать сообща. А для этого нужно было знать, что можно доверять тому, кто прикрывает тебе спину. — Внимание, — послышалось впереди, — крупный «Трамплин» прямо посередине дороги. Джипы свернули на обочину, объезжая опасное место. Когда их автомобиль подъехал ближе, Матиас бросил неприязненный взгляд на искажающую воздух аномалию. Словно круги на воде, только ударить может так, что отправит в славный полет. Страйк ненавидел эти чертовы ловушки, как и саму сущность Зоны. Той, первой Зоны, что отняла у него брата. Нил Страйк числился пропавшим без вести во время разведывательной операции в центральных районах Зоны. Его смерть или мертвое тело никто не видел, но Матиас не тешил себя ложными надеждами: учитывая место и обстоятельства, формулировка «пропавший без вести» значила то же, что и «погибший». Нередко Матиас думал о том, как встретил свою смерть его младший брат. Не успел укрыться от выброса? Угодил в аномалию? Погиб в бою с сумасшедшими сектантами или местными бродягами, что звали себя сталкерами? Или стал обедом какой-нибудь плотоядной твари? Страйк стиснул зубы, чувствуя нарастающие боль потери и гнев. Нет, сейчас он не мог позволить себе эти эмоции. Сейчас он на боевом задании, а значит, не время ворошить прошлое. Если выброс в этот раз не создал какие-нибудь пространственные петли, а карта не лгала, то в скором времени колонна должна будет достигнуть одного небольшого городишки. Возможно, там обнаружится что-то полезное — впрочем, не менее вероятно было и то, что туда уже добрались мутанты. — И откуда столько этих тварей? — вновь подал голос Макс, как раз заметивший бредущего в стороне от дороги зомби. — Ведь из Нью-Йорка тогда вывезли людей! Но твари появлялись еще до того, как Красная зона начала расти… — Не всех, — угрюмо ответил Страйк. — Со Статен-Айленда, откуда пошла вторая вспышка, не выбрался никто. Потом, когда началась эвакуация, твари начали нападать на блокпосты. Словно пытались не дать лишить их пропитания. В итоге тогда вывезли только тех, кто успел пройти проверку. Немалая часть не выбралась. Сейчас из этих бедняг остались только единицы, всех остальных либо сожрали, либо они сами стали этими тварями. А когда у нас здесь образовалась вторая Зона, людей из застигнутых этой поганью населенных пунктов никто не эвакуировал. Он замолчал — в последние полгода он отвык много говорить. Макс тоже умолк — должно быть, думал над ситуацией. Впрочем, вопрос он наверняка задавал ради того, чтобы нарушить тишину — не мог он не знать всего этого хотя бы в общих чертах. Матиас на миг отвлекся от созерцания окрестностей, бросив взгляд на небо. Хмурое, холодное, но не напоминающее тяжелую гранитную плиту и не окрашенное в красные тона. Значит, по крайней мере, внезапного ненастья не случится хотя бы в ближайший час. Но все же мужчина не чувствовал себя в безопасности. Здесь, среди этих зараженных, отравленных земель, безопасных мест просто не было. Матиас осознавал это, но не зацикливался на подобных мыслях: так и рассудка лишиться недалеко. Бежать не вышло бы — Красная зона рано или поздно настигнет даже в Антарктиде. К тому же, все бойцы «ядра» знали о судьбе одной из отколовшихся от основных сил банд со слов двоих уцелевших, все-таки вернувшихся обратно. Группа дезертиров в отчаянии пыталась прорваться сквозь линию оцепления, но была уничтожена без колебаний. — Похоже, скоро будем на месте, — произнес все это время молчавший водитель. — Надеюсь, в этот раз обойдется без неприятностей. Без неприятностей, разумеется, не обошлось. Впрочем, смотря что именно называть неприятностями: по крайней мере, пока что все они были еще живы и даже успели пополнить запасы — вот только при общей численности «ядра» это капля в море. Как и ожидалось, мутанты уже добрались до городка — к счастью, их было не слишком много. Разбившиеся на две группы разведчики встречали их свинцом: они уже слишком долго выживали в Красной зоне, а потому знали слабые места тварей и не собирались становиться для них обедом. Впрочем, им откровенно везло, что крикуны не сбивались здесь в стаи. Ну, а с бестиями крупнее крикуна бойцы попросту старались не связываться. Проморгать издалека голиафа было трудно — попробуй тут не заметь эту пятнадцатиметровую живую махину! Если бы даже Матиас Страйк и его сослуживцы вдруг ослепли, они бы все равно поняли, что за тварь здесь хозяйничает: издавая громовой рев, голиаф с упоением крушил дома. И что нашло на эту громадину? Разрушив очередное здание, тварь, вместо того, чтобы по своему обыкновению рыться в обломках в поисках мяса, немедленно переходила к следующему. Словно голиаф, как дрессированное животное, выполнял какой-то приказ — или кто-то руководил его действиями. Определенно, с этим мутантом не стоило связываться. Но и сворачиваться пока еще было рано. А приближения взбесившейся громадины трудно будет не заметить. Собственно, на самого Матиаса, как и на нескольких других его товарищей, и возлагалось наблюдение за местностью, и, главным образом, за голиафом. Страйк нашел удачное место для наблюдений довольно близко к месту, где громил дома огромный мутант. Переулок для таких целей подходил отлично: здесь гигант не заметит человека сразу, а если и заметит — у Матиаса будет неплохая фора для побега. Голиаф производил столько шума, что чей-то топот мужчина услышал чуть ли не в последний момент — а через миг в него едва не врезалась встрепанная дамочка. Девушка отшатнулась, но Матиас успел схватить ее за локоть, походя подумав о том, что если она сейчас заорет или бросится обратно, то наверняка привлечет внимание голиафа. — Стой, — произнес Страйк негромко, но жестко. — Ради твоего же блага. Иначе эта тварь нас заметит. Гигант и вправду как раз повернул башку в их сторону. Расстояние было приличным, да и зрение у голиафов довольно паршивое, но резкое движение вряд ли останется незамеченным. — Не шевелись, — добавил Матиас совсем тихо. Девушка смотрела на него со страхом, но, в то же время, с надеждой. Наверняка она все еще не утратила веру в то, что выживших спасут. Только вот правительство, похоже, наплевало на всех людей, оставшихся в запретной зоне. Голиаф, наконец, отвернулся, взявшись крушить очередное здание. Матиас медленно попятился, не сводя взгляда с махины, и кивнул девушке: — Иди за мной. Медленно. Та нервно закивала и последовала за морпехом. Только через пару минут она решилась подать голос. — Нас эвакуируют? — с надеждой тихо спросила девушка. Матиас в ответ покачал головой. Не стоило давать ложных надежд. — Не хотелось бы говорить это, но мы все здесь в ловушке, — и, прежде, чем дамочка успела толком осмыслить сказанное, мужчина поспешно добавил: — Единственный способ выжить — держаться тех, кто хотя бы понимает, с чем мы имеем дело. Что ты умеешь? — Я медсестра, — ответила девушка почти сразу же, верно поняв смысл вопроса. — Ну… точнее, я закончила курсы, проходила практику, и… — Отлично, — Страйк кивнул, мысленно возблагодарив удачу. Медики, пусть даже и не самые опытные, здесь и сейчас были на вес золота. — Поедешь с нами. — Куда? — девушка попятилась, глядя на разведчика с растущим подозрением. — Вы кто? — То, что осталось от армии. Те, кто пытается собрать уцелевших. Впрочем, — Матиас прищурил глаза, — ты можешь остаться здесь и выживать в одиночку… Расчет оказался верен — страх перед одиночеством в этой катастрофе оказался сильнее страха перед незнакомцем. По крайней мере, дамочка уже не спешила убегать. — Хорошо. Куда нужно идти? Послышался писк, и из-под куртки девушки высунулась кошачья мордочка. Незнакомка быстро спрятала зверька обратно и зыркнула в сторону разведчика — видимо, боялась, что ей велят оставить питомца. Но Страйк только махнул рукой: — Будет, кому ловить крыс на складах. Пойдем, здесь не самое подходящее место для разговоров. Настоящее время Покинуть населенный пункт удалось нескоро — в небе появились ранние предвестники выброса. И пусть низкие тяжелые облака еще не подернулись алыми прожилками, добраться до базы в Бронксе вовремя разведчикам все равно бы не удалось. Хорошо, что несколько найденных в городке уцелевших жителей знали, в каких зданиях имеются достаточно глубокие, чтобы пережить аномальную бурю, подвалы. Транспорт еще по прибытии в город оставили за его чертой на «палестинке» — так еще в первой Зоне называли небольшие клочки земли, в которых что-то словно гасило любое аномальное воздействие, их обходили мутанты, и даже артефакты переставали работать. Собственно, по последнему признаку «палестинки» обычно и находили. Конечно, пережить выброс на открытой местности не удалось бы даже там, но вот с внедорожниками в этом месте почти гарантированно ничего не случится. Но вот выброс оказался весьма мощным и длительным. Увы, здесь аномальные бури тоже порождали гон, причем попадали под него и твари, порожденные «Черным светом». В итоге отъезд пришлось отложить до следующего вечера. Голиаф, недавно лихо крушивший дома, куда-то исчез, «волна» мутантов схлынула, обойдя, как и ожидалось, клочок территории, где остался транспорт. И, пусть уже темнело, задерживаться не стоило. Иногда ночью бывало безопаснее, чем днем. Обратный путь занял больше времени — ехать приходилось медленнее из-за риска влететь в темноте в аномалию. Когда утром показались вдалеке окутанные красноватой дымкой шпили небоскребов, Матиас Страйк непроизвольно выдохнул. Наверняка на найденных гражданских мертвый город произведет самое ужасающее впечатление, и во многом, если не во всем, оно окажется верным. Все же Нью-Йорк был отравленным сердцем Красной зоны, рассадником заразы. Но здесь были и базы, в Бронксе и в Бруклине. Два последних оплота уцелевших. И все же Страйк понимал, что у разведчиков есть немалые шансы не добраться до одного из этих оплотов… — Это… это что, Нью-Йорк?! — послышалось чье-то сдавленное восклицание. Кого-то пробрало — впрочем, как еще только недавно жившие обычной жизнью люди могли воспринимать представший перед ними умирающий мир? На открытом пространстве картина катастрофы не так бросалась в глаза, но вот города… Они показывали новый мир во всем его зловещем величии. И очень скоро этим людям предстоит узнать, что Нью-Йорк — это только начало… Еще какая-то пара часов — и вот уже в нарушаемом лишь командами и зажеванными помехами голосами молчании автоколонна продвигалась по опустевшим улицам. Разведчики заблаговременно надели маски, гражданским тоже их выдали. Возможно, эта предосторожность и была напрасной — вирус уже выкосил или превратил в омерзительных тварей всех, чья иммунная система проиграла в схватке с «Черным светом», — но рисковать никто не хотел. Улицы здесь уже порядком заросли красной биомассой, и в воздухе висела пока еще разреженная дымка вирусных испарений. Да, лучше перебдеть, чем недобдеть. Особенно в Красной зоне. Лишь на первый взгляд город мог показаться мертвым. Тот, кто провел в этом горниле достаточно времени и умудрился остаться в живых и не сойти с ума, знал, как обманчиво это впечатление. В искаженном, захваченным заражением Нью-Йорке кипела жизнь. Чуждая, и, с точки зрения человека, такая же жуткая и искаженная, как и сам город теперь, но жизнь. Небоскребы, бетонные башни некрополя, устремлявшиеся к небу из красного тумана и ощерившиеся битым стеклом и темными окнами, стали прибежищем для наводнивших улицы мутантов. Кишела ими и подземка, через которую в свое время мутанты попадали в наименее зараженные районы. В Красной зоне даже нашлось место для людей — в Бронксе все еще цеплялись за жизнь остатки брошенной на борьбу с эпидемией армии. Впрочем, здесь они были чужаками, и рано или поздно эпидемия и аномальные поля сотрут их с лица Нью-Йорка. А еще здесь скрывались верховные хищники этой экосистемы — мутанты, обретшие сверхчеловеческие способности, но сохранившие разум и человеческий облик. Те, кого прозвали Развитыми. С крыши одного из зданий за разведчиками наблюдал рослый худой мужчина, опасно балансировавший на самом краю. Взгляд светло-серых с напряженным прищуром глаз проводил явно возвращавшихся на свою базу военных. Развитый мог бы напасть и перебить их если не всех, то большинство точно. Его собратья уже не раз устраивали подобное, и, будь на месте мутанта кто-то из прихвостней Рока, он, несомненно, так бы и поступил. Но Эрик Кроу не собирался без необходимости устраивать резню и просто уничтожать тех, кто отчаянно цеплялся за жизнь в этом кошмаре. Он не являлся одним из сторонников Рока — одно лишь упоминание этой человекоподобной гадины разжигало в душе Эрика ледяное пламя гнева и желание собственноручно свернуть ученому садисту шею. Жаль, Кроу пока что не по силам было тягаться со своим создателем — к тому же, тот хорошо прятался. И Развитый лишь очень примерно знал, где именно. Возможно, это удалось бы выяснить из воспоминаний мутантов, работавших на Рока, но, увы, пока что Эрику попадалась лишь мелкая сошка, эти Развитые и сами почти ничего не знали. Крупная рыбка пока что не попадала в сети, к тому же, если память поглощенных «шестерок» не подводила, те, кто стояли выше, умели как-то блокировать свои воспоминания. Быть может, не все, но самые сильные — точно. «Хитрые ублюдки». Эрик Кроу играл на своей стороне. Может, он сумел бы выбраться из этого адского котла, но жажда мести за себя и всех несчастных, переработанных в подземном бункере под Статен-Айлендом, не позволяла уйти. Воздать Року за все — и никаких мыслей об отступлении. Эрик помнил, как, освобожденный из своего узилища одним из сотрудников, бежал по указанному им пути. Бежал быстро, как никогда в жизни, как только мог, еще не понимая, кем он стал. Помнил, как оказался в воде, чье холодное отрезвляющее касание вернуло ему способность связно мыслить. Он не знал, что стало с тем человеком, который, вместо того, чтобы сжечь подопытного, помог ему сбежать. Но вряд ли он остался в живых — скорее всего, Рок не стал церемониться с нарушившим его приказ. Эрик бросил взгляд вниз. Разведчики исчезли из виду, и только шум двигателей говорил о том, что они все еще поблизости. Развитый легко спрыгнул вниз. Свист ветра в ушах, стремительно приближающийся раскуроченный асфальт — и вот на проезжей части появляется еще одна выбоина. Эрик Кроу, выпрямившись, неспешно побрел в направлении базы военных. Какие бы мотивы ни двигали этими ребятами, с таким соседством стоило постоянно держать ухо востро. База военных, Бронкс — Вам повезло уцелеть, — произнес сурового вида офицер, окинув доставленных на базу гражданских оценивающим взглядом. — Если будете делать то, что вам скажут, возможно, проживете еще какое-то время. Пользуясь тем, что его лица не видно за маской, от которой он не спешил избавляться, Матиас Страйк ухмыльнулся. Капитан Пирсон начал с того, что макнул вновьприбывших физиономиями прямо в суровую реальность. Сейчас, должно быть, как обычно, кто-то начнет возмущаться и вспоминать про права человека… — Что значит — проживем еще какое-то время? — выкрикнул кто-то, как и ожидал Страйк. — Когда нас отсюда вывезут? — Эвакуации не будет. Как ни прискорбно говорить об этом, мы отрезаны от внешнего мира. Поэтому сейчас выживание каждого здесь присутствующего, включая вас, зависит от того, насколько хорошо каждый, включая вас, выполняет свою работу. Вам дадут отдохнуть, после чего составят список по профессиям и вашим умениям, чтобы определить, куда каждого из вас пристроить. — Что значит — пристроить? — вскинул брови какой-то хлыщ с непонятным безобразием на голове, видимо, некогда бывшим модной прической. — Вы должны эвакуировать нас, а не принуждать работать! Я подам на вас в суд! «А вот и типичный идиот, не осознающий, куда попал, — подумал Страйк с затаенным злорадством. — Ну-ну, я посмотрю, как ты будешь рассказывать про свои права какому-нибудь джаггернауту». Дозоровцев Матиас недолюбливал, но капитан Джек Пирсон показывал себя человеком, использующим голову по назначению, к тому же, он отлично умел ставить на место подобных выскочек. Капитан Пирсон выдержал паузу, после чего опасно вкрадчиво произнес: — Вы, похоже, еще не поняли? Мы отрезаны от мира. От-ре-за-ны, — проговорил офицер по слогам. — Правительство плюнуло на нас — и на всех, кто оказался внутри периметра. По сути, наши имена уже стоят в списках жертв катастрофы, для тех, кто по ту сторону оцепления, мы — и вы тоже, — уже покойники. Мнение покойников не имеет значения. И все, что мы можем, — это бороться за свои жизни. И, — добавил он жестко, — здесь не место дармоедам и захребетникам. У нас слишком мало припасов, чтобы можно было прокормить еще и лишние рты. Поэтому либо вы выполняете полезную работу, которая вам по силам, либо выметайтесь. Местные мутанты в последнее время слегка оголодали. Модник раскрыл было рот, собираясь что-то ответить, но, видимо, инстинкт самосохранения у него все-таки имелся, и ума на то, чтобы не продолжать нести околесицу, ему хватило. Больше никто не спорил, явно понимая, что капитан Пирсон не шутит. Двое бойцов увели найденышей — скоро будет ясно, к какому делу их можно будет пристроить, пока же пусть отдохнут. Хорошо бы среди них оказалось больше одного медработника, но на подобное вряд ли приходилось надеяться. Придурковатый модник же явно станет источником проблем, если не выбить из него дурь… — Хорошая работа, Страйк, — вывел Матиаса из раздумий голос капитана Пирсона. — Составленные карты и отчеты я изучу позже. А ты и остальные заслужили отдых. Можете быть свободны. Где-то на Статен-Айленде — Почему не атаковать их сейчас? — молодой темноволосый парень нервным движением соединил руки в замок. — Возможно, их удастся смести сразу, без проблем… Рослая женщина в комбинезоне и шлеме, не оборачиваясь, ответила: — Потому, Рик, что мы не знаем точно, находится ли на базе этот чертов генерал. Он — наша главная цель, без него весь этот балаган с попытками сопротивления быстро развалится. Рик Ленц поджал губы, но спорить не осмелился. Мало кто осмеливается спорить с Бестией, правой рукой Эндрю Рока, это может и плохо кончиться. А Рик пока еще не собирался умирать. Он для этого слишком молодой, слишком… особенный. Конечно, все Развитые, созданные Роком, обладали уникальными способностями, но куда приятнее было считать свою наиболее полезной. По воле Рика обитатели города-призрака становились его армией — словно сам Рок поделился с ним частью своей власти над Красной зоной. И это небольшое всевластье грело душу Развитого. — О’кей, босс, — кивнул он уныло, вся его сущность рвалась в бой, размазать жалкие остатки Красной Короны тонким слоем по всему Бронксу, но приходилось ждать. Ждать, когда осведомители сообщат о возвращении на базу этого трижды ублюдочного генерала Шилда. «Лучше бы тебе, хитрый засранец, вернуться поскорее, я ненавижу ждать». Бронкс, штаб командования Красной Короны, утро следующего дня — Покинуть базу? — переспросил Джек Пирсон. — Вы уверены, сэр? — Абсолютно, — уверенно ответил вернувшийся на базу меньше часа назад Шилд. — Здесь стало слишком опасно, зверье устраивает логова слишком близко к нам. На базу в Бруклине не так просто попасть будет даже Развитым. Капитан Пирсон знал, что базу в Бруклине после первого же в Красной зоне выброса окружили аномальные фронта — попасть туда можно было только по воздуху. И вот уже несколько месяцев непроницаемый барьер держался, не ослабевая. База в Бруклине была намного надежнее, но именно из-за барьера, который не позволял, кроме всего прочего, использовать и наземный транспорт, штаб командования Красной Короны пока еще находился в Бронксе. Красная Корона… Точнее, то, что от нее осталось. И те, кто к ним прибились. Но военные продолжали пользоваться прежними позывными. Что ж, за этими попытками цепляться за былое не так отчетливо ощущался горький привкус поражения. Можно ли было считать поражением еще одну покинутую базу? Технически это просто тактическое отступление. Но на деле — бегство. До тех пор, пока бежать станет некуда. Словно тот, кто направлял весь этот хаос, загонял людей, как охотники зверя, насмешливо спрашивая «Куда же вы побежите, где спрячетесь?» Направлял — в этом уже не было сомнений, слишком разумно для стихии вела себя Красная зона. Бернард Шилд задумался. Два дня назад подчиненным повезло не угодить под выброс. Обычно багровая буря убивала или изменяла, лишая всего человеческого, всех, кто оказался застигнут ей вне убежища. Но бывало, что люди выживали, и, более того, получали странные способности. Чувствовать приближение выброса, аномалии, мутантов, иногда — даже управлять ими. Чего греха таить, среди людей Шилда были несколько таких. Сейчас генерал не мог бы наверняка сказать, что стало бы с ними раньше. Скорее всего, они исчезли бы в лабораториях. Но сейчас этих мутантов берегли, как зеницу ока — их способности не раз выручали остальных. Да, сейчас эти разумные мутанты стали козырными картами в руках уцелевших. Или… Шилд бросил короткий взгляд в сторону капитана Пирсона. О том, какие тузы прячутся в рукавах у этого человека, знали немногие. Потому он и был одним из лучших — и одним из доверенных лиц Бернарда Шилда. — Начать подготовку немедленно. Убраться отсюда нужно сегодня, и до того, как стемнеет, — продолжил генерал после паузы. — Летать и без того стало сложно. Статен-Айленд, бункер Пустые, разбитые капсулы из зеленого стекла, уже давно высохшие бурые разводы — вот и все, что осталось от тех, кто звался Хозяевами Зоны. Теперь их не было вот уже полгода. Поток энергии ноосферы контролировался машинами, созданными по их приказу людьми Рока. Но неужели они думали, что Эндрю Рок продолжит подчиняться им? Видимо, в своих стеклянных банках О-Сознание потеряло остатки разума. Бывший ученый не собирался забывать их полубезразличного-полупрезрительного отношения к нему. Когда-то он боялся их. А потом, став Развитым, понял, что ему больше не нужно подчиняться. Нужно было лишь дождаться начала эксперимента — и прийти в зал в нулевом секторе, где находились капсулы. Подключенные к ноосфере, Хозяева Зоны даже не успели ничего осознать. Теперь их память принадлежала Эндрю Року. Поток аномальной энергии, лишившись управления, стал нестабильным, и Року пришлось потрудиться, чтобы устранить этот недостаток. Потом он понял главное: а зачем останавливать это? Здесь, во второй Зоне, он мог контролировать почти все. Так почему он должен мешать ей шириться, захватывая новые территории? Отказываться от ключа к истинным власти и могуществу? Теперь по воле Рока появлялись аномальные поля и проносились выбросы, он мог управлять бесчисленными ордами мутантов, а о том, чтобы их были именно орды, он успел позаботиться. Конечно, не всегда зараженная территория была с ним согласна — например, аномальные барьеры вокруг одной из баз недобитых военных и не думали исчезать, невзирая на все его старания. И все же, несмотря на мелкие исключения, Эндрю Рок контролировал почти все, что происходило в Красной зоне. Это всевластье на ограниченной территории пьянило не хуже вина, и Рок мог бы остановить расширение Красной зоны или и вовсе прервать поток энергии ноосферы. Мог бы — но не делал этого. Зачем? Ведь все больше территорий оказывались в его власти, и на этих территориях он, Эндрю Рок, был царем и богом. И пока что никто не был в состоянии оспорить его право на власть. Армия? Они едва сводят концы с концами. И в скором времени они вновь потерпят поражение — подчиненные Рока уже отправились к базе с целью убийства командования. Рок мог бы уничтожить их быстро, но это было бы неинтересно. Пока что ему нравилось наблюдать за отчаянными трепыханиями этих упрямцев, не желающих умирать. Некогда сбежавший подопытный-Развитый? Он все еще здесь, в городе. И слишком самонадеян. Он еще не понял, что связался с противником, который ему не по силам. Однажды он найдет бункер Рока — только для того, чтобы умереть здесь. Бывший ученый любил доводить дело до конца. Была и еще одна проблема — по крайней мере, в том, что касалось «Черного света». А именно, создатель этого штамма, Алекс Мерсер по прозвищу Зевс. Этого человека, а, точнее, первого из Развитых, если не считать Мать и Парию, не стоило недооценивать. Он прошел через множество испытаний и сумел одержать победу над опасными противниками, включая Парию и его мать — а еще он мог создать оружие против «Черного света». Но Рок не стал ждать, пока Зевс нанесет удар первым. Он осложнил Мерсеру жизнь настолько, насколько позволяли связи и приобретенные способности, и теперь у этого мутанта практически не было шансов добраться до Красной зоны. Потому что сюда, в вотчину Эндрю Рока, вело лишь два пути. И если первый был невозможен из-за действий Рока и по некоторым другим причинам, то второй был смертельно опасен для его врагов.