С тех пор как в моей жизни появился Клаус, она разделилась на до и после. И это самое «после» координально отличалось от «до». Все стало другим, я сама стала другой. Если раньше я не могла и допустить мысли об убийстве ни в чем не повинного человека, то сейчас я, не моргнув и глазом, убила целый бар невинных и не очень людей. Да, я дала им свою кровь, чтобы они переродились, стали вампирами, но сделано это было лишь для того, чтобы татуировка Джереми в полной мере проявила себя. Татуировка — карта, которая приведет к лекарству, нужному Клаусу, а значит люди просто жертвы, оказавшиеся ни в том месте, ни в то время. Их смерть была необходима Клаусу, поэтому я не побрезговала испачкать руки кровью. Я пожалею об этом? Возможно. Но испытываю ли я ужас от своего поступка сейчас, в данный момент? Определенно нет.
Я стала той, что способна на любые сумасшествия ради любимого. Наверное, так и становятся безумцами, хотя, может, я изначально такой и являлась. Иначе почему это я не хотела убить Клауса, прекрасно осознавая какую опасность он несет? Мне изначально было наплевать. Клаус не сделал меня безумной, он просто помог проявиться тому, что дремало в моей душе много лет. Я всегда была чокнутой, не такой, как все.
Мне даже понравилось то, что мы сделали с этими людьми, было в этом что-то завораживающее, а возможно мне окончательно сорвало крышу, которая и так едва держалась.
А вот Джереми это совсем не понравилось. Но еще больше ему не понравилось то, что им пытаются управлять.
— Ни за что, — возмущается Джереми. — Я не буду этого делать.
— А почему ты думаешь, что у тебя есть выбор? — спрашивает Клаус и рывком прижимает меня к себе за талию, стоит мне лишь приблизиться к нему.
— Ты должен убивать вампиров, чтобы завершить татуировку, — напоминает Деймон. — Татуировка равно лекарство. Ты в баре, полном новообращенных вампиров, так что развлекайся, — он криво улыбается.
— Да пошел ты! Ты сказал, мне не придется убивать невинных людей.
— Джереми, они уже не люди.
— Хватит, — прерывает их бесполезные препирания Клаус. — Приступай или пожалеешь.
— А ты мне не приказывай, — огрызается парень и швыряет деревянный кол на пол. —Охотники не поддаются внушению.
Клаус усмехается и, пустив короткий смешок, подходит к Джереми.
— Ты прав, я не могу заставить тебя, но если твоя совесть мешает, то позволь упростить задачу, — он делает пару шагов назад. — Потому что я могу внушить им.
Деймон опасливо оглядывается по сторонам, смотря на медленно приходивших в себя, вампиров. Блондинка, которую Клаус оставил человеком, ходит и раздает кровь,
завершая процесс обращения.
— Я дам вам двухминутную фору, после чего натравлю всех вампиров на тебя, либо ты их убьешь, либо они убьют твоего друга, — он смотрит на Донована, все это время стоящего в стороне, — Мэтта.
— Чего? — в недоумении кричит тот.
— Нет-нет, — Деймон качает головой. — Ты превращаешь — он убивает, таков был уговор, Клаус.
— Небольшая художественная вольность.
— Он не может убить всех одновременно, — вновь возражает Сальваторе.
— С таким помощником, как ты, сможет, — гибрид вновь смотрит на блондина. — Я больше волнуюсь за Мэтта.
Деймон пару секунд смотрит на Клауса, после чего приказным тоном говорит:
— Джереми, доставай оружие из машины, я скоро приду.
Тот мигом подрывается с места и движется к выходу.
— И ты иди, Мэтт.
— Если услышу звук двигателя, я сам убью Мэтта, — кричит им вслед Клаус.
Младший Гилберт вместе с моим бывшим другом Мэттом убегают, а Клаус внушает новообращенным следовать за ними. Затея так себе; не думаю, что Джереми хватит духу убить хотя бы треть вампиров. Конечно, мне не нравится, что в этом участвует Мэтт и на кону стоит его жизнь. Да, он не простил меня за то происшествие на мосту: как ни как, а я имела к этому отношение. Он все еще помнит, что я повела себя, как самая настоящая сука, Мэтт никогда не сможет этого принять, для него я предатель, хотя, наверное, так и есть. Я пренебрегла нашей многолетней дружбой ради мести, которая так и не свершилась в полной мере. Елена все еще дышала, пусть будучи вампиром, но дышала. А теперь все, словно бешеные, носятся за чертовым лекарством, ради Елены, ей же так трудно быть вампиром, она хочет быть человеком, и все с радостью оказывают этому содействие.
Даже я, и пусть в свое оправдание могу сказать, что помогаю Клаусу, это не отменяет того, что косвенно, но все-таки помощь, я оказываю и Елене.
Пока вампиры носятся за Джереми и Мэттом, мы уходим в дом Майклсонов, где вновь остаемся один на один. Мы располагаемся на диване, Клаус наливает в два стакана бурбон и садится, откинувшись на спинку, а я, положив голову на мягкий подлокотник, перекидываю ноги через колени гибрида и располагаюсь в горизонтальном положении. Клаус на такую вольность лишь насмешливо хмыкает.
— Что будет после того, как ты найдешь лекарство?
Клаус отвечает не сразу. Он не спеша делает пару глотков алкоголя из стакана, начиная левой рукой поглаживать мои колени, и только затем отвечает.
— Его примет Елена, я выкачаю из нее кровь и создам новых гибридов.
— И надо оно тебе, — я прикрываю глаза и неодобрительно качаю головой. — У тебя были гибриды, но ты почти всех убил.
— Напомнить тебе за что?
— За предательство, — чуть приподнявшись, тянусь за своим стаканом бурбона, подношу его к губам и делаю медленный, очень маленький глоток, проверяя жидкость на вкус. Не очень, честно сказать.
Наблюдая за мной, Клаус усмехается. Наверное, со стороны я выгляжу странно или глупо, но выражение лица гибрида совсем не насмешливое, скорее заинтересованное.
— Верно, — древний кивает головой, продолжая наблюдать за мной. — А за это надо наказывать.
— Смертью? Почему тогда Тайлер еще жив?
— Это отдельная история, — поставив пустой стакан на столик, Клаус, продолжая водить левой рукой по моим коленям, заглядывает мне в глаза, пытаясь найти там тусклую тень сомнения. — Тайлер считал себя умнее меня. Думаю, смерть матери помогла этой шавке понять, что он со своим крошечным мозгом просто ничто против меня.
Я молчу, переваривая данную мне информацию. Тема, на которую мы говорим, мне не нравится, она мрачная и совсем не интересная. Мне уже не хочется биться в истерическом припадке, стоит только мыслям о Кэрол Локвуд проникнуть в мою голову. Сделать уже ничего нельзя, она мертва, а значит и вспоминать о ней больше не стоит. Тем более, она была мне никем. Я вновь удивляюсь своим странным мыслям. Мне и впрямь все равно, уже не хочется ни плакать, ни сочувствовать Тайлеру. Он сам совершил ошибку и поплатился за нее.
— Ты обратил Тайлера в гибрида в день нашей второй встречи, — неожиданно говорю я.
Клаус замирает на пару секунд. Возможно, в его голове, как и в моей, проносятся воспоминания уже минувших дней. Кажется, это было так давно. Тогда все было по другому, я почти не знала Клауса, а он понятия не имел, кто я такая.
— Это была не вторая встреча, — гибрид смотрит на меня с лукавым выражением лица. — И даже не третья.
— Да ну? — мои брови удивленно поднимаются вверх, а мозг начинает процесс мышления.
— Наша первая встреча была на уроке истории, а вторая на танцах в стиле шестидесятых.
Перед глазами появляются картинки
того самого дня, нашей первой встречи, а я ведь даже не особо-то и помню это. В тот день я опоздала на урок, а мистер Зальцман был не в силах вспомнить мою фамилию просто потому, что Клаус, находящийся в теле Аларика, не знал, как меня зовут.
— Точно, — улыбаюсь я. — Мы с тобой еще танцевали в тот день.
— И как ты могла забыть? — Клаус деланно возмущается и легонько шлепает меня по бедру.
— Наша первая встреча была так себе, ты был в теле моего учителя истории.
— У нас было две первых встречи, одна в школе, другая — в «Мистик-грилле».
— Думал, современные подростки сидят в своих телефонах, но никак не пишут в блокнотах.
— А я не типичный подросток.
— Надеюсь, ты пишешь не про несчастную любовь? Иначе я разочаруюсь.
— Честно, мне плевать, разочаруетесь вы или нет, но я пишу не про влюбленных. И чем вам не нравятся книги про эту самую любовь?
— Я не верю в нее.
— Это очень печально, милорд. Жизнь слишком жестока, если мы перестанем верить в любовь, зачем тогда жить? Шучу, я тоже не верю в любовь.
— Неужели такая молодая и уже разочарована в любви?
— У меня просто нет на это времени.
— Клаус.
— Вики.
— Вик-то-ри-я. Очень приятно.
Я не выдерживаю и нервно смеюсь. Боже, иногда я могу быть такой грубой. Как Клаус выдержал это и не убил меня в ту же минуту?
— Кажется, в тот день я была слишком грубой.
— Скорее категоричной, — Клаус берет меня за руку и рывком приближает мое лицо к своему. — Сказала, что не веришь в любовь.
— Как и вы, мистер Майклсон.
— Я был удивлен, когда увидел тебя в спортзале, — его дыхание обжигает мою шею, и я чуть отстраняюсь в наивной попытке спастись. Клаус не дает, прижимая меня обратно. — Когда натравил на тебя Стефана, в глубине души надеялся, что твоя воля к жизни окажется сильнее страха.
— И я прошла проверку?
— О да, — слышу тихий смех и не могу сдержаться сама. — Ты ударила его коленкой между ног.
— Вынужденная мера.
Мы вновь смеемся и до глубокой ночи вспоминаем прошлое, наши странные встречи, разговоры ни о чем, как я отрицала свою причастность к планам клана Гилбертов, походы Клауса в библиотеку, в которой я когда-то работала, бал в честь воссоединения безумной семейки первородных... А как он зажал меня в какой-то подворотне? Будь я посмелее, наш первый поцелуй наверняка случился бы там.
После этих весьма безобидных встреч я полностью погрязла в сверхъестественном мире Мистик-фоллс. Я побывала в плену у сошедшего с ума Аларика, Клаус спас меня, но в тот же день его закололи, а потом и вовсе тело гибрида было охвачено огнем. В тот день что-то в моей душе надломилось, я окончательно попала, Клаус умер, и единственное, что я чувствовала - это жгучую боль в левой стороне груди. Кажется, уже тогда я была небезразлична к древнему гибриду. Это и привело меня к гибели.
Меня застрелили в чертовой церкви, на чертовых поминках просто потому, что я обернулась и посмотрела, что напугало братьев Сальваторе и остальных. Ошибка, стоившая мне жизни. Теперь, по прошествию времени, я могу сказать, что все в моей жизни не просто так. Все вело меня сюда, к Клаусу. Все, что произошло просто должно было произойти: если бы не это, кто знает, как бы я сейчас жила.
Я чокнутая, и я знаю это. Иногда просто необходимо сойти с ума, чтобы привести в порядок чувства. Сейчас я знаю для чего живу и что буду делать в будущем и, возможно, даже могу назвать себя счастливой. Мне не хочется быть нигде, кроме как рядом с Клаусом.
Наверное, я окончательно и бесповоротно сошла сума. И поменять уже ничего нельзя.
***
Утром, чуть солнце встало, я оделась и направилась в домик, где прятались Мэтт и Джереми, сбежавшие от шестерок Клауса. У самой двери ноги неожиданно стали ватными, я усомнилась, правильно ли поступила, придя сюда. Думаю, никто не обрадуется. Особенно Мэтт. Наконец, смирившись с тем, что обратной дороги нет и раз уж пришла, значит надо довести дело до конца, я тихонько постучала в дверь, которую Елена открыла спустя секунду. Они несомненно слышали, как я копошилась на пороге, несмело шла в сторону этого дома. Слышали и ждали меня.
— Привет, Вики, — с улыбкой поприветствовала Гилберт. — Подожди пару секунд, сейчас Джереми спустится и пригласит тебя…
— Нет, — оборвал ее речь Деймон. — Мне кажется, Тори и на улице хорошо, свежий воздух и всякое такое. Кто знает, может Клаус приказал ей убить Мэтта, — издевательски закончил он.
— И тебе привет, мерзкий Сальваторе, — с кривой улыбкой ответила я. — Я ненадолго, поэтому не нуждаюсь в вашем приглашении, просто хотела узнать, как Мэтт.
— А как ему быть? — вампир красноречиво закатил глаза. — С трудом вырвали из лап кровожадных, новообращенных вампиров.
— Не драматизируй, — слышу, как скрипит лестница, и мигом замолкаю, внимательно смотря за спину Деймона. — Привет, Мэтт, Джереми, — я чуть смутилась, стоило парням появится внизу.
— Привет, — тихо ответил Мэтт, в то время как Джереми даже не удостоил меня взглядом. Ну и не надо, тупица-недоохотник. Как-нибудь переживу.
— Рада, что с тобой все хорошо, — единственное, что мне удалось выговорить.
— А как ему быть? — вновь влезает Деймон. — Нам удалось спасти его от твоего любимого монстра по имени Клаус, конечно, Мэтту теперь хорошо.
Я кидаю на Сальваторе свирепый взгляд, мечтая, чтобы он превратился в пепел под моими ногами. Деймон на это лишь пожимает плечами.
— Узнала, как Мэтт? Ну вот и до свидания.
— Деймон… — пытается вмешаться Елена.
— Хватит делать вид, будто самый ужасный монстр здесь это я, — я процедила эти слова сквозь зубы, с трудом сдерживая негодование. — Прежде, чем кого-то осуждать, сначала посмотрите на себя в зеркало, о святейшие из святейших!
— А никто не виноват, что ты крутишься вокруг Клауса, самого ужасного из ужаснейших, — передразнивает Деймон.
— Да ну? Конечно, хуже него нет никого, вы у нас тут белые и пушистые.
— Тори, — Елена тяжело вздыхает. — Он монстр, все это знают, но ты упорно не хочешь этого принимать.
— Закройся, а? — руки сжимаются в кулаки от бешенства, быстро накатившего на меня. — Кто мне это говорит? Елена, которая мечется между двумя братьями-убийцами? Напомнить тебе, как Стефан слетел с катушек и убивал просто потому, что ему хотелось? А Деймон? Он святой? — я с трудом сдержала безумный смех. — Он ничем не лучше Клауса!
— Что ты несешь? — прошипел Деймон.
— А кто убивал людей и бросал их обескровленные тела в лесу? В новостях говорили, что это горный лев, а представляешь, мои родители тоже стали его жертвой…
Повисла тишина, все с потрясением смотрели на меня, а я, прикоснувшись ладонью к щеке, поняла, что плачу. Перед глазами появился тот самый момент, когда к нам в наш старый дом, где мы с Сэмом жили с родителями, пришла тетя Лиз и сообщила об их гибели. В тот момент мне казалось, что у меня вышибли землю из-под ног. Я упала на пол, застывшими от ужаса глазами смотрела на тетю и не верила, что все это происходит. С кем угодно, но только не со мной, не с моими родителями. Жизнь нанесла мне сильный удар, и я с трудом выдержала его, не сложилась и, возможно, стала чуточку сильнее.
Когда мои раны более-менее затянулись, я узнала, что моих родителей убил вовсе не горный лев, а существо, постоянно находящееся где-то рядом, чертов Деймон Сальваторе. В тот день удар был не менее сильный.
А теперь этот убийца и окружающие его недо-святые говорят мне про то, какой Клаус монстр, какая плохая я, а все они - воплощение вселенской доброты.
— Да, Деймон, их убил ты.
Он молчит, потрясенный, не знающий, что делать и говорить, как и все в этой комнате. Да и в принципе не надо, все это будет глупо и не нужно.
— Так что прежде, чем кого-то судить, посмотрите в зеркало. Самые большие грешники прячутся там.
Круто развернувшись, я ухожу, чувствуя несколько пар глаз, направленных мне в спину.
***
Всегда, когда у Елены происходит то, что братья Сальваторе решить не в силах, она мчится к Клаусу в надежде, что он поможет. Да, в последнее время Клаус и правда записался в волонтеры, стал помогать беспомощной шайке Гилберт. Вот и сегодня, она пришла молить о помощи. Кол похитил Деймона, какая драма.
Мы с Клаусом сидим на диване и прожигаем Елену ненавистным взглядом. И как же мне приятно видеть, что ей неуютно.
— Как-то странно, что ты пришла за помощью ко мне, — протянул Клаус. — Разве твои друзья не пытались замуровать меня в цементе?
— Это ты виноват, — Елена гордо задрала голову. — Ты начал это, когда заставил Джереми убить тех вампиров.
— А теперь мой младший братец только усугубил ситуацию. Ему никогда не нравился Деймон. Полагаю, я должен что-то сделать. Да?
— Отзови его, Клаус.
— Ты не можешь выставлять мне требования, дорогуша, — первородный ухмыльнулся на глупые попытки Елены диктовать ему условия. — Хотя я хочу создавать новых гибридов, но у меня есть и другие причины искать лекарство. Например, для того, чтобы уничтожить его. Чтобы вы не использовали его против меня.
Елена сжимает губы и отводит взгляд в сторону, явно чувствуя себя неуютно под нашими ядовитыми взглядами.
— Есть небольшая разница, но мы хотим одного и того же, — Гилберт кинула на гибрида жалобный взгляд. — Пожалуйста, Клаус, я умоляю тебя.
Он пару секунд молча смотрит на Елену, затем уголки его губ приподнимаются в неком подобии улыбки, и Клаус достает телефон, быстро набирая номер Кола.
Пока Клаус договаривается с младшим братом, мы с Еленой соревнуемся, кто кого переглядит. Интересно, она испытывает жалость ко мне или ей всё равно, что моих родителей убил Деймон, к которому она питает крайне глубокие чувства? Если она попытается поговорить со мной на эту тему, то ей Богу, я не сдержусь и попытаюсь выцарапать ей глаза.
— Мой брат не тронет Деймона, — прерывает нашу «беседу», Клаус. Он отключает телефон и кладет его на стол. — Так что ты можешь идти.
— Спасибо, — Елена тихо кашлянула, — Клаус.
***
Деймон чуть не убил младшего Гилберта из-за чертового внушения Кола, а позже сам Кол попытался убить блондинку из семейства Майклсонов. Клаус успел вовремя, и Ребекка не пострадала, но гибрид сильно разозлился. Ему нужен был Джереми, а его чуть не убили. Ясно, что теперь Клаус постарается держать все в своих руках, иначе все опять полетит коту под хвост.
Мы приходим к Сальваторе, чтобы забрать Джереми, правда, что-то в голове кричит мне, Гилберт останется тут и никуда с нами не пойдет.
Дверь открывает Елена, ее глаза чуть округляются, стоит ей увидеть посетителей, за ее спиной появляется Джереми.
— Добрый вечер, клан Гилбертов, — насмешливо протягивает гибрид.
— Чего вам надо, Клаус?
— Мы пришли забрать
нашего охотника, — Клаус пожимает плечами и, найдя мою руку, слегка сжимает. — Учитывая, что мой брат стал проблемой, Джереми будет безопаснее со мной.
— Пожалуй, я пас, — вмешивается объект разговора. — Я убил для тебя достаточно людей.
— Думаешь, здесь тебе лучше? — Клаус громко хмыкнул. — Ты точно не знаешь Кола, он ни перед чем не остановится. И как бы это смешно не звучало, я ваш единственный шанс.
— Прости, но мы не будем использовать этот шанс, — твердо сказала Елена.
Клаус делает шаг вперед, выпуская мою руку и оказываясь точно у порога, буквально на расстоянии вытянутой руки от наглой Гилберт.
— Ладно, но когда Кол придет, а он обязательно придет, сообщите об этом мне желательно до того, — он оглядываться здание дома Сальваторе, — как он сожжет этот милый дом дотла. И, между прочим, охотник, можно стольких превратить и стольким пригрозить, так что приятных снов, завтра подумаем, как закончить работу.
И, одарив напоследок Гилбертов своей насмешливой ухмылкой, делает пару шагов назад, а затем поворачивается к ним спиной. Наши пальцы вновь переплетаются, и мы уходим, гордо подняв головы и чувствуя презрительные взгляды, направленные нам в спины.
Нам уже давно плевать, что все они думают. Они, как и мы, не без греха. Они тоже чертовы волки, притворяющиеся овечками. Хотя, какие из них волки. Шакалы скорее, не более. Глупцы, считающие себя мудрецами.
Я знаю, они осуждают мою связь с Клаусом, думают, что я выбрала неправильную сторону, что я ошиблась. Весьма глупо. Сумасшедшие выбирают себе подобных, и в этом нет ничего необычного и неправильного. В этот момент я чувствую себя настоящей королевой, идущей рядом со своим королем.
