Under-горгород

— Саш. Слава посмотрел на Жеку, закивавшего ему сквозь пелену дыма от раскуренной сигареты. Он тяжело замахал широкой ладонью, разгоняя курево вокруг себя. — Прости. Я реально накосячил, — добавил Слава, прижимая трубку к уху.- Ты права, у меня съехала крыша. Я не должен был на тебя срываться. Жека прошел мимо него, похлопав по плечу, и скрылся за углом коридора, чтобы на кухне найти пепельницу. Слава перед Сашей извиняться не хотел, не захотел и после разговора с явившимся посреди дня другом, но последний убедил его в том, что сделать это — хватит ломаться — необходимо. Она твоя девушка, — сказал Жека.- Это так всегда происходит: она поругалась, ты помирился. Слава был из тех, кто с рациональными идеями не спорил, впрочем, с любыми идеями Жеки спорить было достаточно сложно. Слава прекрасно понимал, что Саша готова сделать все, лишь бы его ничего не представляющая из себя жизнь хоть и дальше ничего не представляла, но приносила ему чуть больше удовольствия, чем приносила без нее. Она была его верным другом, союзником, даже в какой-то мере родителем. И если он с ней не соглашался, он все равно не сомневался в том, что она находится на его стороне. Это знали и все, кто был знаком с ними двумя. Некоторые были уверены, что Слава бы давно сторчался под приходом, если бы не Саша, напоминавшая ему удерживать себя в реальности. Иногда чересчур требовательно, но разве кто-то способен вести себя с другим человеком согласно его потребностям. Предъяви кто-то Карелину, что Саша изменила что-то в его жизни, он бы не нашел аргументов против, но, слава богу, никому до этого дела толком не было. — Я волнуюсь о тебе, — ответила Саша, и в грудине Славы заскреблась завистливая нежность. — Я знаю, — ответил он, увлеченно наматывая провод себе на руку. — Слышала на работе, что скоро планируется какая-то неординарная встреча Гуру в фавелах… Карелин скосил на трубку удивленный взгляд мутных от похмелья глаз, останавливая руку и распуская накрученный на нее провод. Он коротко угукнул, дожидаясь голоса Саши. — Поехали вместе? Я ведь его на самом деле не слышала, а ты о нем так много говоришь. Может, и я в этом что-то найду. Слава, все от того же удивления, рассмеялся. Но беззлобно, с восхищенным удивлением. Маленькая хрупкая девушка, с русыми волосами ниже лопаток, с узкими плечами, в аккуратных старых кедах — она не переставала его поражать. Он ее, по признанию Славы, очень любил. Она была единственной женщиной, к которой он испытывал такие чувства, какие ни к какой другой не испытывал за всю свою не очень долгую, но многолюдную жизнь. — Ты уверена? — напряженным от восторга голосом переспросил он.- Это ж ебаные фавелы. — Ты бы все-таки не увлекся какой-то ерундой, — заметила Саша и ненадолго замолчала.- Ты же знаешь, что я люблю тебя? — А ты знаешь, что я люблю тебя? — с улыбкой спросил телефонную трубку Слава.- Ты лучшая. Саша засмеялась, и ее смех уверенными и крепкими — совершенно не женскими — движениями скидывал с плеч Славы давление, которое лежало на нем быть может после их ссоры, быть может намного дольше. Иной раз каждому из нас нужно знать, что есть кто-то, кто может так смеяться после наших ничего не значащих слов. Карелин повесил трубку, на кухне обнаруживая раскурившего, судя по окуркам в пепельнице, уже третью сигарету, Жеку. Тот довольно заулыбался, выставляя вперед белые зубы, когда увидел в проходе Славу, и толкнул по столу в его сторону пачку сигарет. — Дело сделано? — Ты говоришь как сраный ФСБшник, — засмеялся Слава, садясь рядом и вытряхивая из пачки сигарету.- Да, ты был прав, надо было позвонить ей раньше. — Ты это и сам знал, я тебе просто об этом напомнил, — заметил Жека, вальяжно пожимая широкими плечами, обтянутыми полосатой рубашкой.- Да и судя по количеству бутылок, скоро бы ты уже так или иначе это сделал. Слава развернулся на стуле, посмотрев на выставленные рядом с холодильником пустые прозрачные бутылки, и равнодушно пожал плечами, потерев висок ладонью. — Она хочет тоже поехать в фавелы, — Слава затянулся сигаретой. — Отличная же идея, — поддерживающе закивал Жека. — Думаешь? — с сомнением спросил Карелин. — Абсолютно. Вам обоим это будет на пользу, я в этом даже не сомневаюсь. Она перестанет волноваться, ты перестанешь вести себя как мудак, обижаясь на хорошую девушку за то, что она чего-то не понимает. — Да, наверное…- протянул Слава, стряхивая сигарету в пепельницу. — Что ты почувствовал, когда она предложила поехать с тобой? — поинтересовался Жека. — Бля, ты что, еще и сраный психотерапевт? — засмеялся Карелин.- Радость почувствовал, че. Они оба замолчали и Слава в образовавшуюся паузу все-таки добавил: — Я, серьезно, обрадовался. Мне так кажется, что после этой встречи она поймет, что к чему, и больше не будет пилить меня на эту тему. Ей просто нужно познакомиться с Гуру. — Уже практически весь ярус стягивается сюда, — возвестил Жека, оборачиваясь назад.- Скоро в театр все влезать не будут! Слава с Сашей шли за ним, держась за руки. Девушка крутила головой, всматриваясь в разномастные дома фавел, торчащие из земли на разных уровнях и развернутые в разные стороны — из-за хаотичности постройки. Издалека фавелы наверняка напоминали огромную кучу мусора. — Реально? — спросил Слава. — Сужу по работе и чужим рассказам, — ответил Жека. У настежь раскрытых дверей, которые, чтобы те не закрывались, кто-то подпер тяжелыми деревянными ящиками, толпился народ, растянувшийся по ступеням до самого низа. Кто-то чуть поодаль докуривал, поглядывая на сдвигающуюся внутрь людскую массу. Жека был прав — сегодня театр принимал в себя намного больше посетителей, чем обычно. — Ты как? — спросил Слава, поднимаясь после некоторого ожидания на первую ступень перед театром. — Хорошо, — ответила ему Саша, улыбаясь своими потрескавшимися от сухого воздуха губами. Он потянулся к ней и звучно поцеловал, крепче сжимая ее пальцы в своей растопыренной ладони. Саша жалась к нему обнаженным плечом, с опаской — хоть и не боязливо — посматривая на тянущихся рядом с ними людей. Жека раздвигал толпу перед ними, и стоило им перешагнуть порог театра, он поспешил поздороваться с кем-то, кого узнал внутри. Слава никого не узнавал, а если и узнавал, то не испытывал желания с ними побеседовать, поэтому потянул за собой Сашу вглубь располосовавших помещение рядов стульев. Он уже садился, располагаясь рядом с девушкой, поддернувшей короткие шорты на себе, чтобы те не врезались в худенькие ляжки. — Слава, — Карелина тронули за плечо, заставляя обернуться.- Тебе нужно пройти за сцену. Он посмотрел назад, встречаясь глазами с длинным худым силуэтом Сени, выглядевшим, в отличие от последней их встречи, совершенно равнодушно. Он был словно гонец с вестью, не имевшей к нему самому никакого отношения. Сеня перебирал длинными пальцами безвольно висящих вдоль его туловища рук, пока Слава не решился ответить — тогда они остановились и поднялись, указывая собеседнику на сцену. — В смысле? — с недоумением спросил Слава. — Туда, — ответил Сеня, держа свои сухие руки поднятыми.- Гуру просил передать, чтобы ты подошел к нему туда. Карелин развернулся к Саше, и та с улыбкой замотала головой, пожимая своими узкими плечами. — Иди, конечно, — сказала она. Слава с благодарностью улыбнулся и наклонился к ней, целуя в самые губы. Сеня за его спиной коротко хмыкнул, морща свое бледное лицо. Стоило Карелину выпрямиться, ему пришлось поспешить за двинувшимся вперед помощником Гуру. Они вдвоем скользили мимо набивающихся в стены театра людей, следуя к высоким ступенькам, ведущим на сцену, но огибая их и проходя за кулисы, закрытые пыльным красно-бордовым занавесом. В полутьме Сеня махнул ему рукой, пропадая за спиной тогда, когда из бокового коридора вперед вышел силуэт Мирона, одетого в черную толстовку с натянутым на лысую голову капюшоном. Слава давно его не видел. И в этом максимально замаскированном виде он ему показался, почему-то, самым необычным существом известного Славе мира. Словно он какой-то колдун, пришедший к ним из глубины веков. — Привет! — глупо воскликнул Слава. Мирон заулыбался, поворачивая к нему голову. На его сероватого цвета лице растянулись глубокие морщины, которые обрамляли его улыбку искренним выражением удовольствия. Гуру протянул руку, которую писатель цепко скрепил рукопожатием. — Я тебя искал! Тебе сказали? — Тот длинный мудень что-то говорил, — согласился Слава, поднимая плечи.- Не помню точно. Мирон засмеялся, поманив Славу за собой. Карелин охотно двинулся следом. Шли они неспешно, и рядом с ними успевали сменяться подсвечивающиеся изнутри лампами гримерки и уйма людей, занятых тем, что носились кто нагруженные вещами, кто опорожненные. Все указывало на то, что сегодня был особенный день. — Я хочу тебя попросить кое о чем, — Гуру обернулся, и Слава почувствовал, как его мир сжимается до размера двух черных зрачков этих прозрачных глаз.- Я не могу об этом попросить кого-то кроме тебя. — И о чем? — поинтересовался Слава. Он едва не налетел на Мирона, остановившегося во вдруг опустевшем коридоре — казалось, этот коридор тянулся вперед какую-то бесконечность, и вот теперь, наконец, они достигли совершенного отсутствия пространства и чьего-либо присутствия. — Выступи сегодня вместо меня. Слава изумленно уставился на него и, прождав продолжительную паузу, в которую не мог заставить себя вставить хоть слово, с натягом выдавил из себя: — Чего? — Произнеси речь на сцене, — спокойно ответил Гуру.- Пришло время, чтобы люди узнали о тебе. — Нахуй? — честно спросил Слава. — Потому что им нужен тот, кто пишет для них, — он замолчал и покачал головой.- Мне нужен тот, кто скажет им, что это он писал для них все это время. Для меня это важно. — Не знаю… — Твои листовки расходятся, едва успевают печататься. Все из них, людей, — все из тех, кто собрался сейчас в зале — хотят знать, кто мой писатель. Пришло время объединить образ революционера и философа. — Объединить — меня с тобой? — голос Славы звучал непривычно для него самого приглушенным; впрочем, о его привычности знал только Слава, хоть и предельно успешно мог догадываться и Гуру. — Ты же поможешь мне? — Мирон улыбался ему, словно ребенок, во все лицо, в нелепом капюшоне, засунув руки в карманы толстовки. — Мне просто надо выступить? — уточнил Карелин.- И что сказать? — Быть собой. Быть мной. Быть тобой со мной. Ты понимаешь, о чем я? — Определенно нет. Мирон засмеялся. — Доверься себе. Говори то, что придет тебе на ум. Я уверен, что ты справишься. — Почему ты уверен в этом? — Потому что я знаю, что ты похож на меня. Слава скептично сморщился, замолкая, и Гуру подошел к нему, вытаскивая руку из кармана и опуская ладонь на грудь Карелина. Последнему показалось, что рука Мирона была чрезвычайно горячей — каждый ее палец чувствовался сквозь одежду, впечатываясь в реагирующую на него кожу. — Побудь тем, кем ты можешь быть, — Гуру неспешно развернул руку, потерев костяшкам грудь Славы.- От тебя сегодня зависит все, что я создал. Слава поднял взгляд, встречаясь глазами с Мироном. Последний улыбался ему, так и не отнимая руку от его груди. И Карелину хотелось закричать о том, что это все хуйня, и он в этом участвовать не будет. Но он смиренно молчал, чувствуя как отчего-то, жутко нереалистично по всему телу расползаются прикосновения Гуру. Шорох микрофона раздался над всем залом, привлекая внимание к себе — и к держащему его в руках человеку. — Добрый вечер, — раздался развязный голос со сцены, и его обладатель заулыбался, качая бедрами вокруг вытянутого держателя.- Не меня здесь ожидали увидеть? В зале раздалось шумное говорение, перебивание друг друга, возмущенное обсуждение, оборвавшиеся громким голосом Славы, прижавшегося ближе к микрофону. — Но здесь буду я! — воскликнул он.- Поприветствуйте того, кто является писателем Вашего начала, Вашего продолжения, Вашего будущего! Зал разразился бурными аплодисментами, кто-то даже восхищенно присвистнул. Никто из присутствующих даже не вспомнил о том, что минуту назад не понимал, что за дурак вывалил перед ними на сцену. — Я пришел рассказать Вам о том, что все переплетело… Чем дольше Слава говорил, тем больше Саша чувствовала себя неуютно. Она искренне извинилась перед сидящим рядом мужчиной и встала, выбираясь из близко поставленных рядов стульев, пока, наконец, не оказалась в проходе между ними. Увлеченно рассказывающий о силе единения Слава не мог заметить, как она пытается уйти. И Саша, обернувшись еще раз на торжественно вставленный в сцену силуэт, со вскинутой вверх, с микрофоном в ней, рукой, поторопилась выскользнуть из стен театра. Она вытянула из шорт примятую упаковку сигарет, поджигая ее и затягиваясь на широких, кривых от разбитого цемента ступенях. — Не одиноко Вам, девушка? Несколько парней, одетых в темные толстовки, подошли к ней, обступая со всех сторон. — Нисколько, — резко ответила она, выпуская изо рта клуб дыма и напряженно хмурясь. — Что же, даже познакомиться не хотите? Один из них схватил ее выше локтя, и Саша дернулась в сторону, врезаясь плечом в его дружка, который схватил ее поперек туловища. Она успела коротко вскрикнуть, прежде чем ей рот зажали кожаной перчаткой. — Приближается время перемен, я чувствую его в воздухе. Осталось совсем немного, и мы выступим вперед, — увлеченно говорил со сцены Слава, вальяжно передвигаясь от одного края к другому.- Нет, не вперед. Мы выступим вверх! Зал кричал и аплодировал ему, реагируя на особо резкие слова и вскакивая со своих мест как во время выступлений самого Гуру. Слава обернулся в сторону, видя между кулисами носатый образ Мирона, одобряюще кивнувшего ему и тем самым вселив в Славу еще большую уверенность в своих словах. — Мы сможем избавиться от тех, кто ущемляет нас! Мы сможем стать сильнее, чем когда-либо были! Слава прижал микрофон к губам, приглушенно произнося: — Мы должны лишь быть вместе. Саша вытягивала вперед руки, впиваясь ногтями в асфальт, сдирая об него подушечки пальцев. Она отползала вперед по переулку, глухо простанывая и приговаривая «помогите». Очередной удар пришелся по ее бедру, заставляя перевалиться на спину, и давление тяжелого ботинка вдавилось ей в живот. Девушка закашляла, содрогаясь и хватаясь пальцами за чужую ногу; она уже перестала различать, кто из всех пятерых ее бьет в этот момент. Ее длинные русые волосы намотались на чужой кулак, рывком поднимая ей голову, и все вокруг зазвенело от удара по черепу, фокусируясь на глазнице какой-то отдаленно-жгучей болью. У Саши кружилась голова, у нее больше всего болели живот и ноги, которые нещадно пинались в первую очередь. Она не понимала, когда оказалась снова на животе, но на трясущихся коленях попыталась отползли в неизвестном для нее направлении. Ее поймали за пояс шорт, рывком отдергивая назад, сдирая девушке до мяса колени, и она закрыла лицо руками, испуганно заваливаясь на бок и притягивая ноги к себе — в этот момент она боялась только того, что с нее стащат эти шорты и изнасилуют на пятерых. Она буквально с облегчением принимала с этими страхами пинки по своей спине. — Ведь все переплетено…- произнес Слава, закрывая глаза и мечтательно качая головой. Растянувшийся под ним зал вторил ему, разномастными голосами отзываясь словами «все переплетено». Карелин чувствовал себя всемогущим. Карелин чувствовал себя властвующим. Карелин чувствовал себя практически Гуру. Вокруг Гуру разваливался густой дым, распадался, медленно расползаясь в углы небольшого помещения. Освещенная круглыми лампами театральная гримерка, насквозь пропахшая ароматизированным табаком, из-за открытой настежь двери казалась соединенной с темным коридором. — Как прошла встреча? Гуру поднял глаза на раздавшийся звук голоса, и вежливо заулыбался, неспешно вынимая сигарету изо рта и выдыхая дым себе под ноги. — Как и ожидалось. Он хорош ровно настолько, насколько ты и обещал, — ответил Мирон, приветствуя гостя крепким рукопожатием. — От него будет смысл? Жека улыбался во все свое широкое лицо, тряся в своей руке руку Мирона. — Уже есть. Ты присутствовал на лекции? Видел, как народ его встретил? — Краем глаза. А как продвигается его реальное привлечение к движению? — А это уже не твое дело, я тебе плачу не за это, — ответил Гуру, зажимая в губах сигарету и сдергивая с низкого столика конверт. Жека принял переданный ему конверт, заглядывая внутрь. Он театрально запыхтел и потряс конвертом, поднимая глаза на Мирона. — Я все-таки подставляю своего лучшего друга, какая-то мелкая у тебя за это оплата. Гуру засмеялся, но вытащил из кармана кошелек, давая еще несколько купюр своему помощнику. — Отработай лишнюю подачку: у меня есть еще одно поручение. Жека внимательно навострился, всем собой демонстрируя вид преданного слушателя. — Передай ему вот это. Гуру протянул ему лист бумаги, водрузив на конверт с проплаченной работой в руках Жеки. Жека пробежал глазами по написанному и удивленно усмехнулся, поднимая голову и глядя на, видимо, сошедшего с ума революционера. — Ты ебанутый, — отметил он.- Думаешь, проканает? — Уверен, — Мирон махнул рукой, затушивая сигарету в пепельнице.- Продолжай говорить ему о том, что весь ярус стягивается сюда. Он должен чувствовать то движение, по которому несется. — Отличаемость в неотличаемости…- пробормотал Жека. — Кстати, — окликнул его Гуру, когда тот уже шагнул в темноту коридора.- Девчонка жива? Пособник снова заулыбался, его глаза заблестели в свете ярких круглых ламп. Он даже крякнул от удовольствия. — Жива! — воскликнул он.