Там, где нас больше нет

      Сонён открывает глаза и хочет заплакать от отчаяния. Не то, чтобы это желание не преследовало её регулярно, но на этот раз всё гораздо серьёзнее. «Пожалуйста, только не это», – шепчет девушка, крепко зажмурившись. Изображение перед глазами после принятых мер ничуть не меняется – привычный потолок с трещиной ближе к окну, сиреневые занавески, покрытый пылью карниз. Нет ни одного доказательства тому, что произошедшее вчера не было обычным горячечным бредом. А то, каким именно образом она оказалась в собственной постели, можно было просто не запомнить в бреду. «Самое время заболеть перед новым годом», – невесело думает Сонён, ощупывая лоб на предмет температуры. Ничего, конечно, не понятно, потому что руки всегда леденющие, а голова раскалывается. Кое-как собрав себя по частям с кровати, Сонён без особого энтузиазма бредёт в ванную – болезнь или ещё что-то там, а на пары в университет сходить надо. Боковым зрением видит своё отражение, прикрывает отяжелевшие веки, снова косится в сторону зеркала. Проморгаться не получается, и на неё всё ещё смотрит незнакомое лицо, ни капли не похожее на оригинал: европейские черты, прозрачно-зелёные глаза, светлые волосы, собранные в небрежный пучок. Ну здравствуйте, вот и финиш, пора вызывать санитаров. Сонён дрожащими руками ощупывает своё лицо – с ним, по крайней мере, всё нормально, а вот отражение хмурится и обвиняющее тыкает в её сторону указательным пальцем. Пак невольно отшатывается назад.       «Нашла», – голос в голове звучит оглушающее громко. Сонён на автомате закрывает уши ладонями, но толку от этого ноль.       «Ты кто такая?» – думает девушка, и, видимо, делает это достаточно громко, чтобы быть услышанной.       «Тебя это не касается, просто оставь Эмбер в покое. Из-за кого-то вроде тебя её душа не может покоиться с миром, неужели не понимаешь, как она страдает?»       Услышав имя Лю, Сонён вздрагивает. В её памяти Эмбер всегда такая сильная, жизнеутверждающая, безмятежно-солнечная. Совсем не похожая на то, как изображают тоскующих призраков, привязанных к миру живых. – Как-нибудь сама разберусь, – говорит Пак вслух, стараясь придать голосу недостающую уверенность. Воздух вокруг отражения густеет и, кажется, приобретает кроваво-красный оттенок. Сонён в испуге отворачивается, а, когда набирается смелости посмотреть в зеркало, замечает глубокую трещину аккурат поперёк шеи её настоящего отражения.

***

      Взять себя в руки и собраться на пары после двух таблеток успокоительного всё-таки приходится. Наверное, даже к лучшему, потому что рядом с живыми людьми, которые точно не планируют никуда исчезать и появляться из ниоткуда, становится как-то поспокойнее. Сонён старательно избегает любых возможностей случайно пересечься с Кибомом, ведь он наверняка должен быть обижен на неё за вчерашнее и ожидать каких-то оправданий, по крайней мере. Несмотря на угрозы мнимого отражения, Пак еле отсиживает три часа занятий, чтобы поскорее убедиться в правильности своих предположений. Трудно поверить, но бар действительно оказывается на прежнем месте, и даже кособокая надпись «Welcome to Neverland» на вывеске ничуть не изменилась.       Алекс кивает ей в знак приветствия и собирается что-то сказать, но Сонён, не обращая на него внимания, подбегает к черному ходу и, распахнув дверь настежь, бесстрашно проваливается в бездну облаков. Предварительно закрыв глаза и попрощавшись с жизнью. – Боже мой, Пак Сонён, что же ты делаешь?       Снова открыв глаза, она видит перед собой лицо Эмбер и не может сдержать слезы. Сонён впервые за неполные двадцать два года жизни рыдает от счастья. Она не может перестать прикасаться с Эмбер, гладить кончиками пальцев её скулы, обветренные губы, тонкую шею, просто чтобы увериться, что она взаправду существует, живая или мертвая – неважно, на самом-то деле. Лю с беспокойством заглядывает в глаза девушки, перехватывает её руку и прижимает к своей щеке. Говорит банальное «всё в порядке, я здесь», но на душе становится намного легче.       Приподняв голову с чужих коленей, Сонён обнаруживает, что лежит в густой траве, над головой снова возвышаются горные хребты, а солнце неумолимо клонится к закату. Сбиваясь, она рассказывает об утреннем инциденте с зеркалом, на что Эмбер качает головой и гладит её по волосам, как маленькую. – Стэффи тебя здорово напугала, правда? – Лю явно пытается перевести всё в шутку, но Сонён возмущенно стряхивает её руку, – не переживай, на самом деле, она примерно вот такого размера и никому не сможет навредить, – Эмбер показывает расстояние от большого пальца до указательного. – А что насчёт тебя? Разве я не привязываю тебя к себе, не давая порвать связи с реальным миром? – недоверчиво спрашивает Пак. – Всё не так просто, – Эмбер задумчиво всматривается в линию горизонта, – в качестве призрака мне живется даже лучше, наверное, чем было раньше...       Повисшее молчание нарушает отдалённый звук выстрела. «Пираты», – говорит Эмбер, даже не вздрогнув. – Но откуда возьмутся пираты там, где нет моря? – с сарказмом интересуется Сонён, сразу вспоминая старомодный костюм Алекса. – Думаешь? – лукаво улыбается Лю. Она снова отводит Сонён в горы, на этот раз южнее палаточного лагеря. С расстоянием в этом месте творятся только ему самому понятные метаморфозы, и путь оказывается гораздо короче, чем казалось поначалу. – Действительно, море, – бормочет Сонён растерянно. – Пираты в последнее время совсем потеряли страх, – говорит Эмбер, указывая на дрейфующий недалеко от берега корабль, – хорошо хоть, на суше их пока никто не видел. – Я же смогу теперь приходить сюда? – задаёт самый важный для неё вопрос Сонён.       Эмбер улыбается. Конечно, сможет, как тут откажешь.