Поступки прошлого

Когда Ирм зашел в Травяную гостиную, низшая сидела на тахте и осматривалась. Комнату уже успели хорошо проветрить и сменить простыни, и тяжелый, болезненный запах наконец исчез. Куренок тоже больше не пахла ни кровью, ни потом, ни дешевым мылом, да и на вид казалась достаточно чистой. И волосы больше не представляли из себя нечёсаный колтун. Теперь Ирм мог с уверенностью сказать, что еще влажноватые пряди были светлыми. Как и положено для низших. «И явилось зло на святые земли Гласа, и обратило цветущие сады в песчаные пустыни...» Появление Ирма не осталось для низшей незамеченным, и она быстро уткнулась лицом в одеяло, показывая голую спину с остатком крыла и еще свежими шрамами. Доктор говорил, что самые глубокие шрамы останутся на всю жизнь, но мимолетом упомянул, что в столице могли сыскаться специалисты, которым под силу сделать их менее заметными. — Я рад, что ты наконец пришла в себя. — Подумав, Ирм все же присел в кресло, расположенное напротив тахты и отделенное столиком. Пришлось еще два раза вызывать доктора, чтобы тот проверил раны и сменил повязки. К счастью, воспаления не было, а организм низшей, пусть и был истощен, все же сумел выкарабкаться. Не то чтобы Ирму было жалко потраченных на покупку нелюди денег, но было бы обидно так и не узнать ответы на свои вопросы. А их у него накопилось некоторое количество. Вольскир так же осматривал горло низшей, пока та была без сознания, и подтвердил, что повреждение связок произошло почти год назад. Но оно «не было выполнено профессионалом», что порождало надежду на то, что Куренок сможет издавать хоть какие-то звуки. — Может быть, ты сядешь нормально? — Выждав минуту и убедившись, что низшая не двигается, попросил Ирм. Родичи бы не просили. Остаток крыла шевельнулся, прижимаясь к спине, и нелюдь выпрямилась, продолжая держать голову опущенной и подтянув повыше простынь. — Вот, ты определенно меня понимаешь! — Довольно резюмировал Ирм, и осмотрев подлокотники, положил на них руки. — Уже прогресс! А моя экономка мне все уши прожужжала, что ты глупее курицы. Ты же гораздо умнее, верно? Ирм помнил, что некоторые из низших не понимали ни одного из человеческих языков. Конечно, он успел убедиться в том, что его «приобретение» определенно умнее других своих собратьев, но проверить во второй раз никогда не помешает. — Представь, она ходит за мной вторые сутки и просит, чтобы я повесил на тебя новый ошейник, чтобы ты не удрала! — Ирм подождал еще минуту, ожидая какой-нибудь реакции, и продолжил. — Но если ты меня понимаешь, то мы вполне можем договориться, правда ведь? Безо всяких ошейников... И прочего. По крайней мере, мне бы не хотелось прибегать к таким мерам. Его родичи даже не пытались бы завести такой разговор. Покупка совершена, деньги вложены, так зачем нужны диалоги? На цепь и в клетку с хорошим засовом — вот лучший гарант безопасности. Никакой реакции вновь не последовало. Ирм терпеливо выдохнул, и вытащил из нагрудного кармана цепочку, на котором болталось серебристое круглое кольцо. — Давай я проясню ситуацию. Неделю назад я выкупил тебя у твоих предыдущих владельцев. Сделка состоялась по всем правилам, документы были подписаны и деньги переданы, так что официально ты теперь принадлежишь мне. Вот, у меня даже печать есть. Можешь посмотреть, если хочешь... На внешней стороне кольца был выгравирован кружок с точкой в центре и крошечными палочками. Точно такое же стилизованное «солнышко» было выжжено на предплечье у низшей. Ирм специально проверил, едва получив печать. Договор договором, но Охотник мог целенаправленно или случайно «перепутать» печати, а потом потребовать возврата своей собственности. И нет, Ирм не был параноиком. На этот раз реакция была. Низшая на миг приподняла голову, нашарила взглядом цепочку и болтающееся на ней кольцо. Тихонько выдохнула и вновь зажмурилась. Не нужно было обладать незаурядным умом, чтобы понять, что низшая боялась. Что этой безобидной в сущности гостиной, что печати, что самого Ирма. — Я хочу договориться. — Этот чужой страх Ирму не понравился. Он по какой-то непонятной причине уравнивал его и Охотников. А быть хоть в чем-то похожем на них Ирму не хотелось совсем. — Ты будешь меня слушаться и не станешь совершать попыток сбежать, и я не надену на тебя ошейник. Хорошо? Ну хоть кивни, если согласна. Низшая едва заметно качнула головой. — Вот и молодец. — Довольный, что получил уже какую-то реакцию, Ирм спрятал цепочку с кольцом обратно в карман. — Меня Ирм зовут. Я владелец этой усадьбы и этих земель. А у тебя имя есть? Прости, я не спросил твоих предыдущих хозяев. Так есть имя? Еще один кивок, словно низшая не была уверена в наличии у себя имени. — Скажешь? Ах да, ты не можешь... Прости, глупый вопрос. Доктор сказал, что ты можешь издавать звуки, но... Ничего, если я тебя Куренком звать буду? Надо же тебя как-то называть, а раз я твоего имени не знаю... Слушай, а ты писать умеешь? Куренок помедлила, а потом снова осторожно кивнула. Окрыленный идеей, Ирм быстро сходил в свой кабинет и принес перо, чернила и несколько листов белой плотной бумаги. Разложив все на столике, запоздало вспомнил, что мог бы просто позвонить в колокольчик и отдать распоряжение прислуге. Мда, родичи бы не поняли. Бегать за бумагой для низшей... — Вот, напиши свое имя. — Ирм подтолкнул перо и вернулся в кресло. Он сделал вид, что смотрит в окно, а тем временем краем глаза наблюдал, как Куренок осторожно трогает перо, неловко зажимает его в пальцах правой руки. Соврала, что не умеет писать? Забыла, как правильно? Кончик пера нырнул в пузырек с чернилами, чтобы через секунду оставить большое черное пятно почти по центру листа. Куренок замерла, втянула испуганно голову в плечи, ожидая реакции Ирма. Не дождавшись, низшая криво принялась что-то выводить в уголке на бумаге. А нелюди, которых он видел раньше, умели писать? Если да, то почем Ирм об этом не помнит совершенно? Хотя, по правде говоря, тогда ему было не до того. Низшие были врагами, и в некоторой степени даже опасными, и выяснять уровень их письменной грамотности не было нужды. С трудом дождавшись, когда перо вернется в чернильницу, Ирм забрал листок и развернув в свою сторону, удивленно уставился на знаки. Это не было человеческой вязью. Вообще ни на что не было похоже, даже с учетом того, что подчерк у Куренка был кривым, и перо набросало на лист еще несколько неаккуратных клякс. — Эм... Так, давай еще раз. Ты умеешь писать на человеческом? На том самом языке, с помощью которого я с тобой общаюсь? Низшая втянула голову в плечи. Ирм медленно откинулся на спинку своего кресла. — Давай ты попробуешь еще раз, хорошо? А за это я дам тебе молока. И все же, умели ли другие низшие писать, или это какая-то из малоизвестных или уже позабытых типов письменности? Может, их учат в питомниках и этому? С другой стороны, Охотник сказал, что Куренка они поймали, и она дикая. Раз дикая, то точно не была выращена в неволе. Откуда тогда у нее знания о письменности? Хотя, если предположить, что Куренок решила обмануть Ирма, то возникала одна неувязка. Она определенно понимала, как пользоваться пером, чернилами и бумагой. На новый лист снова шлепнулась черная капля, и Ирм отвел взгляд. Хорошо, она понимала, но с большим трудом. Подсматривала за своими предыдущими хозяевами? Но сидя в клетке трудно подсматривать, если только Охотники не писали писем при ней. Перо скрипнуло по бумаге и выскользнув из пальцев низшей, шлепнулось на пол, забрызгав все кляксами. Куренок дернулась, вся сжалась и закрыла руками голову. Ирм осторожно развернул к себе второй листок. Грязных пятен на нем было больше, чем на предыдущем, но теперь неровные значки располагались в два ряда. В первой строчке Ирму удалось распознать лишь последнюю букву. Подчерк у низшей был ужасным и совершенно нечитаемым. Если она только подглядывала за своими предыдущими владельцами, то хорошо запомнила саму суть написания, а вот со смыслом в «каракулях» так и не разобралась. Напольные часы начали бить, оповещая о наступлении времени обеда. — Хм... Хорошо. — Оптимистично заключил Ирм, сложив листок. — Теперь я знаю, что в твоем имени есть буква «а». Хоть какой-то результат — уже лучше, чем ничего, правда ведь? Ответа не последовало. — Я распоряжусь, чтобы тебя покормили, и зайду вечером. На пороге Ирм оглянулся. Куренок все так же сидела, уткнувшись лицом в тахту и закрыв голову руками. С этим страхом нужно было что-то делать. Да, кляксы ему не понравились, но бить низшую за них было неправильно. Даже если она соврала, что умеет писать, то имитировать у нее получилось вполне хорошо. И да, нужно будет сообщить экономке, чтобы она проследила за чисткой ковра, но перо с чернилами не уносила. Ирм ведь еще не закончил. Честно говоря, он даже не начал еще задавать действительно волнующие его вопросы.