Поступки прошлого

Старейшина Герм устало вздохнул. — Жалко? Жалко, конечно. Но куда нам девать еще одного боевого? У нас их и так... Миа не подслушивала. Ей просто сказали поставить заплату на плащ гостя, поэтому она сидела на ступеньках, а голоса доносились из распахнутого окна. Конечно, она могла бы уйти к себе домой и зашить дырочку там, но ведь Старейшина Герм попросил ее не отходить далеко. Как обычно, когда в поселок приходил кто-то извне. Ткань чужого плаща была плотной, какой-то гладко-текучей с внешней стороны и мягкой с внутренней. Мие не приходилось работать с такой, и теперь она мучительно размышляла, стоит ли пытаться на самом деле поставить заплатку из льняной ткани, или просто аккуратно зашить дырочку. С одной стороны, второй вариант был правильней, но ведь Старейшина прямо сказал «заплату». — Вот уж не думал, что с этим будет проблема. Сколько рядом с вами человеческих городов? – Этот голос принадлежал гостю. — Три. Но в каждом из них уже есть по одному боевому стражу. Как люди на нас посмотрят, когда мы подсунем им еще по парочке? Решат, что боевых у нас много, и начнут требовать снижения оплаты. — А те, что расположены дальше? – Не унимался гость. — Уже заняты. – Сухо сообщил Герм. – А тут еще и ты, Рель, привез двоих птенцов. На что мы их менять будем? Хотя нет, даже не так. Кому мы их решим отдавать? Месяц назад мы переправили еще троих в соседние поселения. Их у нас слишком много. Миа знала интонации в его голосе. Когда Старейшина так говорил, можно было не отвечать. Гость пошуршал крыльями. То ли складывал их поудобнее, то ли раскрывал, разминая. — Никогда не думал, что скажу это, но у нас слишком много боевых. С этим надо что-то делать. И проверять каждый плод и в случае чего уничтожать – не выход. Они... Они и так плачут, когда мы забираем нового боевого. Дырочка была аккуратной, и решившись, Миа воткнула в текучую ткань иголку. Если потайным швом, и потом спрятать нитку, то будет совсем незаметно. — Но и делать так, чтобы в каждом поселке было по десятку боевых – нельзя! Мы не сможем воспитать их сообразно требованиям! — Знаете, - негромко сказал третий голос, принадлежащий Старейшине Лодду. До этого момента он молчал, не принимая участия в дискуссии. – Мы можем воспользоваться установкой. Мне не нравится то, что мы были вынуждены сделать с нерожденными детьми, но позволить им увидеть свет было нельзя. Не лучше ли вырастить их и... заставить уснуть до того момента, пока они не понадобятся? — И кому мы отдадим оптом сразу пару десятков стражей? — Ну... Хотя бы тем же хромам. – Предложил Старейшина Лодд. – За это они смогут обеспечить нам полную безопасность. — Хромы приходят раз в несколько десятков лет. – Напомнил Герм. – И последний раз был почти двадцать лет назад. Миа откусила нитку, и расправила плащ. Вот, почти и не видно, что тут была дырочка. И заплатка не понадобилась. — Значит, недолго осталось. А до этого времени мы соберем всех стражей, и отправим в установку. Это лучший вариант. — Но мы никогда прежде ей не пользовались. — Слабо возразил Старейшина Герм. – Нужно будет провести контрольную процедуру, чтобы удостовериться, что все правильно работает. Миа распахнула глаза, уставившись в темноту перед собой. Потом завозилась – сон был тяжелый, изматывающий, и все тело затекло. Руки и ноги налились тяжестью, и слушались с трудом. Крыло и то обмякло, отказываясь собираться. Откинув горячее одеяло, Миа села. Отерла ладонями мокрое лицо. Сквозь закрытые ставни и окна не проникало свежего воздуха. И похоже, не было нужды накрываться одеялом с головой. Хотелось пить. А еще было так жарко, что крылатая, спустив ноги на паркет, не ощутила вожделенной прохлады. За дверью, ведущей в коридор, никого не было, и Миа осмелела. Да и тут окна были закрыты ставнями неплотно, давая звездному свету проникать в щели и немного все освещая. А ванная встретила упоительной прохладой. Миа отвернула кран, припав к струе воды. Пила жадно, потом мочила руки. Жар не уходил, да и собственное тело было пропотевшим, горячим. Не выдержав, крылатая развернула простыню, и забралась в ванну, нащупав бортики. Вода была едва теплой, и от этого становилась легче. Со второй попытки переключив струю на лейку, Миа засунула голову под искусственный дождь. Ей не снилось прошлое. Не такое. Кажется, с того самого момента, когда она оказалась в клетке, Миа не видела таких снов. Но ведь у нее было прошлое. И до хозяев, и до потери крыла, и даже раньше у нее была жизнь. Совсем другая, непохожая на нынешнюю. И от этого контраста все сильнее казалось, что прошлое – выдумка, за которую крылатая ухватилась в попытке сохранить остатки разума. Миа передвинулась вперед, полностью оказываясь под слабыми струями воды. Открыла рот. — Не... Собственный голос, даже не голос, а хрип, казался уродливым. Крылатая ухватилась рукой за кран, выключая воду. «Я не животное. Я все еще помню себя. Я лир» Развернутая простыня все так же лежала на полу, и Миа, выбравшись из ванной, встала на нее ногами. Потом, решившись, стянула с полочки рядом с корзиной для белья полотенце. Оно оказалось достаточно большим, чтобы не только вытереться, но и промокнуть крыло, предотвращая падение капель. Во второе полотенце, взятое в шкафчике, Миа завернулась. Подняв с пола простыню, крылатая аккуратно сложила ее, и помедлив немного, покинула ванную комнату. Это был не сон, а воспоминание. Крылатая вдруг резко вспомнила и свои терзания по поводу шва, и смущение от того, что поневоле приходилось подслушивать разговоры Старейшин. Она ведь правда не хотела, но Старейшина Гарм сказал ей не отходить далеко. Он заботился о ней, ведь Миа выросла в его доме. Но Гарм не был ей отцом. Старейшины не заводят семей. Они вообще... Мысль оборвалась, стоило крылатой толкнуть дверь в комнату. Гостиная, где она все это время жила, перестала быть пустой.