Быть старшим братом

      — Нии-сан?.. — хрипло и неуверенно обратился Саске, всё ещё лежащий на кровати в беззащитной позе, глядя на Итачи, что после его опрометчивого вопроса вдруг оторвался от ласк, сел, отвернулся и уставился в темноту иллюминатора.              Он молчал. Мысли застопорились в сотне противоречий желаемого и правильного.              Желаемое.              Саске издает сладостные тяжелые вздохи за его спиной, всё ещё отходя от непрерывных поцелуев. Совершенно открытый, не скрывающий оголившийся жемчужный худой торс под задранной черной футболкой. Шепчущий его имя влажными покрасневшими губами. Пьяный. И оттого безропотно податливый. Только что по своей инициативе согласившийся на секс.              В обмен на условие.              Невинное детское условие!              Саске — просто одинокий ребенок, который жаждет внимания своего старшего брата и ради этого готовый с ним переспать!              Саске, который в глазах окружающих воспринимает себя просто объектом для траха, потому что иного им и не нужно. И он готов смириться с этой ролью ради своей маленькой вечной мечты — проводить с Итачи хоть каплю больше времени.              Сердце Итачи просто щемило от тоски и жгучей вины. Почему он всегда причиняет Саске только боль? Проще было вообще исчезнуть из его жизни…              — Нии-сан, я… — тихонько заговорил младший вновь, и Итачи почувствовал, как кровать позади него проседает от чужого движения, и вот на его лопатки кротко и крайне осторожно ложатся ладони, а совсем близко к ушам раздается томный и робкий шёпот. — У меня этого никогда не было… — Саске прильнул к его спине, собираясь с решимостью. Он не был похож на девчонку в своем поведении, он был обыкновенным глупым подростком, красивым юношей с истинно юношескими чертами внешности и поведения, и от того вся его робость, как и обжигающий кожу тихий шёпот, вызывали табун мурашек на шее и затылке старшего. – Но я тебя постараюсь не разочаровать, честно… я всё сделаю…              ГОСПОДИ, ОСТАНОВИТЕ ЕГО СЕЙЧАС ЖЕ, КТО-НИБУДЬ!              Кто научил его так совращать натуралов?! Сводить с ума родного брата от одержимости, хотя он был гораздо старше и, тем более, опытнее!              Всё сделает? Прям вот всё? Прямо вот всё, что Итачи попросит?              Старший глухо сглотнул слюну.              Даже… минет? Опустится перед ним на колени, неловко обхватит бледными пальцами его член и будет ему отсасывать своим невинным ротиком?              Или даже… будет ласкать себя у него на виду?              Вообще всё, что только сгенерирует извращенный разум Итачи, который вдруг резко трансформировался в таковой за один вечер? Да он всего пару часов назад о таком помыслить не мог, а теперь его прямо-таки разрывало от ноющего желания оттрахать младшего братика во всех мыслимых и немыслимых позах.              Бля. Вот просто — бля.              Итачи всё ещё молчал. Отказаться, отказаться, отказаться, отказаться… немыслимо.              Но согласиться тем более нельзя!!!              Где-то в районе лопаток послышался неловкий вздох:              — Нии-сан, если ты думаешь, что я кому-нибудь расскажу, то я этого ни за что не сделаю… — ладони Саске обводят плечи старшего, и он носом утыкается в его шею. — Я многого не прошу… я же понимаю: так, просто, я тебе не нужен. Но я уже не маленький, я знаю, что такое «отдача», поэтому я и говорю, что сделаю всё…              «НЕТ, ТЫ МАЛЕНЬКИЙ, МАЛЕНЬКИЙ ИДИОТ, — завопил Итачи во всё горло в своем подсознании. — Что ты, мать твою, несешь?!».              — Саске…              Быть старшим братом.              — Саске, я буду тебе и звонить, и писать. В этот раз я не нарушу слова.              Быть старшим братом именно в том видении, как это решил для себя Итачи.              — И тебе не нужно для этого спать со мной. Не неси чушь.              — Будешь? — раздалось с некоторой нотой истерики у Итачи позади, и он весь встрепенулся. Кровать прогнулась — Саске отполз и поднялся на пол. — Я сто раз уже этот пиздёж слышал, — теперь более спокойно произнес младший с очевидным принятым отчаянием безысходности. Итачи обернулся и увидел на лице подростка болезненную улыбку. – Я не дурак. Я знаю, что я, как был для тебя надоедливым глупым мелким, так и остался. Я думал, что, может, хотя бы «это» сработает, на меня ведь все так пускают слюни. Но что бы я ни сделал, как бы ни старался, именно для тебя я всегда буду никем, потому что ты недостижимый, потому что пока я развиваюсь, ты тоже развиваешься, и у тебя всегда будет эта нечестная фора в пять лет, которая навсегда лишает меня шанса быть с тобой на равных.              — Саске, ты во всем не прав… — начал было обеспокоенно Итачи, поднимаясь с кровати.              — ЧТО МНЕ СДЕЛАТЬ?! — вдруг завопил на всю каюту младший, срываясь, не выдерживая, позволяя тонкой маске принятия треснуть и разбиться с громким хрустальным звоном. — Что мне сделать, чтобы приблизиться к тебе хоть каплю?! Какой в жизни смысл, если я вообще никому не нужен?! Чем я так плох?! Я же стараюсь! Я… я… — вдруг пугающе резко утихомирился Саске, впиваясь взглядом в пол и пряча глаза под челкой. Итачи двинулся к нему. — Пошёл ты, короче, нахуй…              Темный и тонкий силуэт, размывающийся во мраке каюты, бросился к двери, и в одно мгновение Итачи услышал её демонстративный грохот.              — Саске!              Чертов замок, как назло, заел — нельзя так грубо обращаться с электроникой, но, в конце концов, открылся. Итачи оставалось только надеяться, что у Саске осталась с собой карточка-ключ, и он сможет попасть в каюту, если они разминутся.       Ночной лайнер был гораздо тише и неуютнее, чем днём, пускай всюду и горел свет. Слишком тихо, совершенно безлюдно, и слышно было даже шум работающего мотора в машинном отделении. Итачи в скором темпе побежал по петляющим лабиринтам красно-золотых коридоров жилой палубы, торопясь к лестнице. Сейчас работают несколько развлекательных палуб, и каждую обойти, пытаясь найти Саске — запара минимум на час!              Итачи пронзила пугающая мысль. Он же подросток. У которого сейчас «сентябрь горит» и прочие эти типичные юношеские веяния. Вдруг он поперся на открытую палубу сигать за борт? Оттуда, конечно, сложно спрыгнуть при всём желании, но для этого истеричного ребенка нет ничего невозможного.              Таким образом, Итачи выбрал первый объект проверки на наличие его глупого брата. Холодный воздух за массивной дверью обдал его с головы до ног. На ночной палубе стояли лишь с десяток курящих и жутко пьяных мужчин и женщин. Итачи стало не по себе. Сейчас весь корабль полнится бухими неадекватами. Ну, правда, Саске в данный момент относился к их числу…              Это было похоже на бесконечный ад. Итачи весь вспотел и протрезвел окончательно, оббегая все рестораны и бары, которые только видел в поле зрения. Сколько времени прошло, он понятия не имел. Думал уже воспользоваться громкой связью, чтобы найти пропавшего ребенка — да ведь Саске тогда точно сиганет за борт…              Итачи решил замедлить темп и собраться с мыслями, возможно, даже, вернуться в каюту, пока проходил мимо очередного большого ресторана с каким-то шоу. Через динамики явно слышался голос восторженного ведущего, который вел очередную тупую викторину. Итачи встал на месте, потирая виски и собираясь с мыслями, пока ведущий заводил толпу через микрофон.              — Ита-а-ак, следующий вопрос! Вновь и вновь о мореплавателях! Какую цель ставил Магеллан перед кругосветным плаванием?              — Я-а-а, я отвечу! — послышался новый голос из динамиков, пьяный и отвратительно развязный. Но крайне знакомый… — Господин Магеллан вообще не планировал кругосветку. Он хотел проложить западный путь к Мо… Моку… черт… к Островам Пряностей, короче.              — И это правильный ответ! Да, уже виден явный лидер в нашей викторине! Вы не оставляете соперникам никакой форы! Молуккские острова или Острова Пряностей были целью Магеллана в его путешествии.              Толпа в ресторане загудела со свистом и аплодисментами, и Итачи повернулся в сторону этого заведения, щуря глаза от неоновых огней. Постепенно ему начало слышаться, как посетители скандируют: «Саааске! Саааске! Саааске! Давай!!». Да не может же этого быть…              — И последний вопрос, хотя победитель и так уже очевиден. Предположите среднюю температуру Гольфстрима у его поверхности! – восторженно продолжал ведущий, которого Итачи, зашедший на территорию зала, уже созерцал на сцене. Рядом с Саске и ещё с несколькими пьяными женщинами и мужчинами, вызывавшимися на викторину.              — Э-это даже ещё проще, — улыбчиво шатаясь к ведущему поближе, вскинул руки младший брат, у которого на щеках была красная и розовая помада, а футболка слегка порвана в районе воротника, брутально открывая вид на изящные ключицы. — Двадцать пять градусов!              Как ребенку позволили здесь находиться, напиться в хлам и участвовать во всём этом балагане?!!!              Итачи продолжал шокировано созерцать весь этот цирк, конспиративно маскируясь в тенях каких-то горшочных пальм.              — По Цельсию? — с очевидной саркастичной усмешкой, подначивал ведущий.              — Ну если по Фаренгейту, то семьдесят семь, а по Цельсию — двадцать пять! — подхватывая веселую волну, зарделся с ядовитой ухмылкой Саске, все рисуя какие-то каракули в воздухе руками.              — И это правильный ответ! Итак, наш победитель получает приз – трехлитровую бутылку Jack Daniels!              — Вооу! — закричал вместе с беснующейся пьяной толпой гостей подросток, беря в обе руки массивную бутылку популярного виски, после чего он…              О боже, забрался на самый широкий стол, демонстративно поднимая трофей над взволнованной публикой, которая всё скандировала его имя и любовно свистела ему в обожании. Он был похож не на пьяного подростка, нет, он в истинной статности напоминал предводителя, ровно стоя на обеих ногах с гордой осанкой и оглядывая народ.              — Итак, кто разделит её со мной? Налетай! – с наглой, но отчего-то воистину соблазнительной, ухмылкой объявил он, откручивая крышку. Люди сразу рванули к нему со своими бокалами, пока он, возвышаясь над толпой, щедро разливал каждому, тянущему руку. После чего вытянул полупустую бутылку перед собой. — С наступающим! — и отпил из горла.              «Наш Сасонька — хороший мальчик», — приторным голоском матери с ехидным гневом прошипел внутри себя Итачи.              Вопрос: почему охрана бездействует? Почему сотрудники только лишь поощряют подобные наглые и экстравагантные выходки его брата? Ради веселья гостей? Чтобы им так понравилась поездка, что они оставили бы положительные отзывы на всех сайтах?              Вряд ли. Просто Саске заразил своим очарованием всех! Даже угрюмых мужиков в темной форме!              Один лишь Итачи готов рвать волосы на своей голове!              — Интересно, кто заграбастает себе этого милейшего мальчика этой ночью? — проворковала какая-то дама в меховой накидке своим подружкам недалеко от Итачи.              — Вероятно та, у кого денег больше, — весело пожала плечами одна из её спутниц. Возрастом тут все были где-то от тридцати пяти. — Или «тот»! — саркастично закончила она, вызывая у подруг смех.              — Какой развара-а-ат, — смачно протянула ещё одна, хихикая. — Ну что, поохотимся и не дадим мужчинам его заполучить?              — В путь! — согласились остальные, передвигаясь к столу с нелепым шоу Саске. Ну или это только Итачи казалось нелепым, а остальные уже подхватили волну.              Ага, поохотятся они, как же! Его брат — несовершеннолетний пьяный ушлёпок, и Итачи несет за него ответственность! Они все должны были спросить, где у мальчика сопровождающие, а не спаивать его!              — А конкурс красоты будет? — громко обратился Саске к ведущему на сцене со своего «триумфального пьедестала».              — Да ведь и в нём уже и так ясен победитель! – весело ответил ведущий в микрофон, и толпа поддержала его визгом. — Так что объявляется дискотека!              Заиграла ритмичная музыка.              — Саске! — угрюмо прокричал Итачи, подходя ближе к столу, на котором возвышался брат. — Быстро слазь и возвращаемся.              Саске вгляделся в него, недоуменно моргнул и тряхнул бутылкой, расплываясь в улыбке:              — Нииии-саааан! Я выиграл викторину!              — Я видел! — закипая, ответил старший Учиха. — Спускайся живо.              Окружающие, что не пустились в пляс, начали заинтересованно разглядывать семейную сцену.              — Хорошо, Нии-сан! — услужливо и мило улыбаясь, кивнул брат, потом подошёл к краю стола и поглядел на пол с недоверием. — Блин, а как слезть-то…              — Ставишь бутылку на стол и свешиваешь ножки, — прошипел Итачи, сверкая взглядом.              — М-м-м, — недовольно протянул Саске, ставя бутылку и садясь на край перед Итачи. Он снова поглядел вниз и потряс ногами в джинсах. — Я пьян, ещё навернусь…              — Боже, — Итачи закатил глаза и обхватил младшего за талию, устраиваясь меж разведенных ног. — Что за наказание…              Саске смело обхватил брата руками и ногами, после чего старший для удобства подхватил его за ягодицы и снял со стола. Картина со стороны выглядела то ли горячо, то ли крайне нелепо — нечто балансирующее на грани. Итачи стоял с братом на руках, ну или с его задом на руках, пока тот не торопился расцеплять ноги и руки и слазить с него.              — Нии-сан… — любовно проворковал он старшему на ухо, расслабляясь.              — Саске, слазь.              — М… — обиженно промычал младший и всё же слез. Не убирая, однако, руки с плеч Итачи и уставляясь на него неясным взглядом.              — Саске, это было крайне неподобающе. Ты не выслушал меня даже, сбежал и устроил весь этот позорный балаган. Я не верю, что ещё пару часов назад ты мне жаловался на людей.              — Ал-ко-голь, — поучительно протянул Саске по слогам, кивая.              — И это ещё что? — прошипел Итачи, сощурив взгляд и вытирая помаду большим пальцем со щеки брата. После чего вытер палец о найденный в кармане чистый платок. — И вот это, — он демонстративно схватил кусок оборванной на воротнике ткани и потряс.              — Искал понимания и любви, — пожал плечами подросток.              — Возмутительно. Такого себе никогда не позволял даже я, — прикрывая веки, угрюмо вынес вердикт старший брат.              — Ну хоть в чем-то я должен был тебя обойти! — усмехнулся Саске.              — Господи, ты до сих пор не понимаешь?! — взорвался Итачи, хватая брата за плечи.              — Ну, на статус Всевышнего я пока не замахивался, там вроде местечко занято тобой… — начал ехидно ёрничать младший, обводя потолки мутным взглядом.              Итачи, готовый уже от души крепко кому-нибудь вмазать, громко набрал воздуха в легкие.              — Мы быстро возвращаемся в каюту!              В эту ночь Итачи ясно для себя решил новую истину своей жизни: похуй на всякие там высокие материи, старший брат — это тот, кто вправляет младшему мозги! С ремнем и поркой. Даже если по большей части и сам во многом виноват...