Западня

      Темнота и отсутствие посторонних звуков обостряли слух — радостное повизгивание и поскуливание собак она услышала еще до того, как лязгнул замок ворот.       Странно, он не провел у красотки и часа. Да еще и собак с собой взял… Кто же ходит на свидание с собаками? Ну и идиот этот Пес…       Хлопнула калитка вольера, за которой продолжали повизгивать собаки. Вот сейчас раздастся щелчок на двери… теперь он войдет и безжалостно включит свет…       Но Пес, войдя, не стал щелкать выключателем, а как-то устало и грузно оперся спиной о только что закрытую дверь. Некоторое время стоял, будто прислушиваясь, — или принюхиваясь? — а затем пересек гостиную, зацепившись по дороге за ножку стула, и, чертыхнувшись, бесформенным кулем рухнул на диван, едва не раздавив ее ноги, которые она чудом успела подогнуть под себя.       — Тебе отдельной комнаты не хватает? — раздался его злобный, мерзкий скрипучий голос. — Решила вообще меня из дому выжить?       Она обиженно села, все так же подобрав под себя ноги, и постаралась отодвинуться на противоположный конец дивана.       — На хрен мне сдался твой дом. Спи себе хоть на всех кроватях одновременно. Я могу и на улице.       — Что ты можешь, ты уже ясно продемонстрировала, — ехидно проскрежетал он, выговаривая слова медленней, чем обычно.       Еще бы, после того как вылакал почти целую бутылку своего вонючего пойла.       — Чего злой такой? Невеста не дала? — огрызнулась она, на всякий случай отползая еще дальше на самый край дивана.       Но предпринятая мера предосторожности ей не помогла — он вдруг разрушил убедительно созданный образ медлительного и едва держащегося на ногах пьяницы и выбросил руку так быстро, словно это был бросок кобры. Цепкая рука безошибочно ухватила ее за лодыжку и дернула на себя, протащив ее рухнувшее на спину тело по всему сиденью на другой конец дивана.       — Страх потеряла?! — заорал он ей в лицо, другой рукой схватив ее за грудки и приподнимая за футболку прямо к своей ужасной морде.       Она заскулила с перепугу — видимо, не потеряла. «Боги, ну за что вы наказали меня длинным языком?» — взмолилась она запоздало, тут же подавив мелькнувшую было мысль вцепиться ногтями в его безобразную рожу и тем самым лишь усугубить ситуацию.       — Прости, прости… сама не знаю, что на меня нашло… — пролепетала она с искренним раскаянием.       Огромный, словно медведь, Пес тяжело дышал ей перегаром прямо в лицо, отделенное от его собственного всего несколькими сантиметрами. Даже в темноте, пронизываемой лишь светом полной луны, заглядывающей в окошко у двери, ей было видно, как ужасное лицо искажено гримасой злобы, а темные провалы глаз буквально сверкают гневными молниями. И надо было ей злить этого монстра? Дура и есть…       — Сучка, — прошипел он, отпуская ее и буквально отшвыривая от себя. — Откуда ты взялась на мою голову? Чего ты от меня добиваешься?       — Ничего, — она испуганно вжалась в спинку дивана, в сотый раз проклиная себя за несдержанность. — Я на самом деле не хотела тебя обидеть. Просто думала, что ты останешься на ночь у своей невесты. А ты вернулся, да еще злой… ну я и подумала… может, вы поссорились там… или что…       — Она мне не невеста, понятно? — рыкнул Пес, наклоняясь к ней и нависая над ее лицом, словно гора. — А ты попридержи свой язык, если собственная шкура дорога.       — Хорошо, хорошо, — миролюбиво согласилась она, потихоньку отъезжая по спинке в сторону. — Можно, я пойду к себе?       — Вали! И если еще раз попадешься мне на глаза…       Она не стала дослушивать угрозу, обещающую стать вполне реальной, пулей соскочила с дивана и, даже не став подбирать кеды, тремя скачками взлетела по крутой лестнице. Захлопнув за собой дверь, она долго искала задвижку, на которую могла бы запереться, защищаясь от его справедливого гнева, но ничего, кроме обычной ручки-защелки, не нашла.       Некоторое время она, вся дрожа, стояла у двери, а потом вышла на балкон, закрыв за собой и эту дверь, будто это могло ей помочь в случае нападения.       Вечерняя прохлада немного освежила разгоряченное от пережитых эмоций лицо — она все еще чувствовала, как колотится испуганное сердце, гоняя по венам горячую кровь.       Она простояла на балконе не менее получаса, пока ее босые ноги не замерзли на холодном полу, обдуваемые прохладным ветерком, и только тогда рискнула выйти из укрытия, переодеться в сорочку и с головой забраться под одеяло.       Испуг уже прошел, и за это время она успела дать себе целую сотню клятв, что больше не будет провоцировать Пса на грубость. Хоть он и казался ей раньше вполне безобидным, сегодня она как никогда осознала, что даже безобидного мужчину лучше не злить.       Еще один вывод, который она извлекла из этой пугающей сцены — это то, что чернявая красотка считает себя его невестой, а он вовсе так не думает. Но, что бы там ни было между этими двумя, пусть разбираются сами, а ей предстояло подумать над тем, как исправить свое положение. Почему всякий раз, когда она хотела начать его очаровывать, она лишь сильнее его злила и раздражала? В том, что виновата она сама, не было никакого сомнения. Но что, если она напрочь лишена этого дара — соблазнять мужчин?       Снова вспомнилось слащавое личико Джоффри, который шептал ей на ухо слова любви вперемешку со всякими развратными глупостями. Как она сама-то вела себя с ним, когда была его невестой? Быть может, то, что вначале казалось ей любовью, было на самом деле чем-то другим? Быть может, за любовь она выдавала свой долг перед семьей? Быть может, ей просто нравилось быть рядом с самым перспективным и красивым женихом всех Семи Королевств? Сделала ли она хотя бы полшага навстречу к нему, побуждаемая собственными чувствами? Или чувств и не было вовсе, а она лишь позволяла себя любить и только убеждала себя, что это взаимно?       Может быть, она и не знает, что такое любовь к мужчине? А не зная, не сможет понять, что ему понравится, на что он западет?       Некстати перед глазами всплыло красивое лицо и шикарная фигура девушки Пса, которую он называл Этель. Такая, как она, уж наверняка знает, как вести себя с мужчинами…       Интересно все-таки, кто она ему? Если он вернулся злой, да еще так бурно отреагировал на ее поддевку, значит, что-то там не просто.       Ах, в пекло их обоих.

***

      Утром было страшно выйти из комнаты. Она терпела до последнего, и лишь встав перед выбором, — прыгать с балкона и искать укромное место в кустах или спускаться вниз, чтобы попасть в туалет, — после долгих колебаний выбрала последнее. Накинула халат и подкралась к двери, внимательно прислушиваясь, не доносятся ли какие-нибудь звуки, но ничего не услышала. Тихонько открыла дверь и выскользнула в коридор, неслышно ступая босыми ногами по качественно уложенному паркету, и осторожно выглянула из-за угла вниз в надежде, что Пса в гостиной нет.       Надежда в очередной раз не оправдалась. Гостиную наполнял восхитительный аромат кофе, а сам хозяин как раз занимался его поглощением, сидя на собственном диване рядом со смятым пледом.       Увидев его, она сразу же отшатнулась, прячась за угол. Пожалуй, в туалет ей не так уж и хочется, если хорошо подумать. Вполне можно еще потерпеть. Осторожно прокравшись обратно в комнату и медленно, миллиметр за миллиметром, закрыв дверь, она вернулась в кровать. Лучше дождаться, пока он куда-нибудь уберется — или к себе в комнату, или вообще на улицу. Надо же ему по утрам с собачками гулять.       Расчет оказался верным — через несколько минут лестница чуть слышно заскрипела под тяжестью его шагов. Вот сейчас хлопнет его дверь и можно будет повторить попытку вылазки.       Но вместо ожидаемого звука закрываемой двери она услышала стук в собственную дверь.       Пекло… Притвориться мертвой? В смысле, спящей? Она накрылась одеялом с головой и замерла на кровати. Впрочем, она уже поняла, что не в привычках Пса отступать, находясь у цели. Дверь открылась, и тяжелые шаги с неумолимостью возмездия направились к ее кровати. Еще мгновение — и кровать знакомо прогнулась под его весом.       — Вылезай, — короткий приказ вместо приветствия.       Она вздохнула, смиряясь с неизбежным, и покорно спустила одеяло с лица, не поднимая глаз. Что бы ни случилось, — твердила она себе, — быть любезной, смиренной, послушной.       — Посмотри на меня, — велел он.       Она послушно подняла глаза и с трудом подавила злорадную ухмылку — несмотря на кофе, который он уже выпил, Пес выглядел осунувшимся и помятым. Поделом ему, алкоголику гребаному.       — Чего прячешься?       — Ты сказал не показываться тебе на глаза.       Удивительно, как это вообще было возможно, но она могла бы поклясться, что он стал еще более несчастным.       — Я погорячился.       — Вышло очень натурально. Я впечатлилась, — брякнула она и едва не отхлестала себя по щекам — это вовсе не то, что ей следовало говорить, — то есть, я хотела сказать…       — Да ладно. Я понял. Прости, я не должен был срываться. Видно, день был такой…       Она не поверила своим ушам. Пес извиняется? Ей это не снится?       Теперь его понурый вид вовсе не вызывал в ней злорадства, как всего лишь минуту назад. Ей стало его даже жаль.       — На самом деле, это я была неправа. Сама не знаю, что на меня нашло.       Он посмотрел на нее пытливо, словно прожигая взглядом насквозь.       — Можешь не подбирать слова. Я знаю, какие чувства вызываю у людей.       Она пожала плечами и осторожно сказала:       — Да уж… пугать ты точно умеешь.       Пес привычно искривил губы в презрительной усмешке.       — Неужели я настолько страшный?       Она покусала губы, раздумывая над ответом. До вчерашнего инцидента она могла бы с уверенностью сказать, что нет. Но вчера, прочувствовав на себе его неконтролируемую ярость, она действительно начала его опасаться.       — Ну… не слишком.       Он снова хмыкнул.       — Говори правду, чего уж…       — Я правду говорю… когда не орешь, то вполне можешь сойти… за нормального человека.       Ей уже так хотелось в туалет, что в голове шумело. Но нарушить эти робкие попытки примирения ей не хватало духу. Сейчас он выглядел таким… таким… жалким, что его хотелось обнять и приголубить. Она закусила губу, словно сдерживая себя от странного порыва.       — Ладно, — подытожил Пес, поднимаясь с кровати, — забудь вчерашнее, если сможешь.       Она все-таки помедлила и вышла уже после того, как он покинул комнату. Внизу его уже не было, зато дверь в гостиную была открыта, и со двора в дом проникал бодрящий утренний воздух. Приведя себя в порядок, она сварила себе кофе и присела на пороге, у открытой двери, чтобы формально не нарушать приказа хозяина, и с наслаждением впитывала в себя последние деньки уходящего лета. Собаки, выпущенные из вольера на волю, радостно повизгивая, носились по двору, к воротам и обратно, должно быть, к реке — задней части двора ей не было видно. Пса по имени Сандор тоже было не видать. Чтобы посмотреть, чем он занят, ей пришлось бы заглянуть за угол, а это означало ослушаться запрета и покинуть пределы дома.       Утро выдалось прекрасным. Уже который день на небе не показывалось ни облачка, ласковое солнышко беззаботно сияло над верхушками зеленых дубов, видневшихся за высоким забором. В такой день в мирное время у себя на Севере она ушла бы с подругами на пляж, к одному из озер, зимой и летом питавшихся теплыми ключами, и лежала бы под зонтиком с книгой в руках хоть целый день до заката, время от времени окунаясь в теплую прозрачную воду. Интересно, в их фальшивой реке можно купаться? Ей так и не удалось разглядеть, есть ли пляж у самой кромки воды.       Одна из собак подбежала к ней и угрожающе зарычала, оскалив белые зубы. От неожиданности она дернулась, вскидывая руку вверх, и выплеснула остаток кофе из чашки прямо на одежду, зашипев от досады.       — Дара, что там? — хозяин собаки показался из-за угла. — Нельзя! Место!       Она поднялась, расстроенно осматривая ущерб, причиненный футболке — большое коричневое пятно расплывалось на плече и части груди.       — Пекло, — выругалась она, — теперь не отстирается…       Поймав на себе его сочувственный взгляд, она смутилась.       — Прости.       — Опять извиняешься? За что?       — Мне не стоило здесь сидеть… Но уж очень хотелось подышать свежим воздухом.       Он вздохнул.       — Я тебе говорил, что гулять во дворе небезопасно…       — Да, я знаю. Я не переступала порог, честно…       Он махнул рукой.       — Если хочешь, выходи. Это твоя жизнь, тебе и рисковать.       — Правда? — она не верила ушам. — Можно?       Он взглянул на нее как-то совсем иначе, пронзив взглядом насквозь, и, будто смутившись, поспешно отвел глаза.       — Сама решай.       Она подскочила и снова направилась в ванную — застирать пятно на футболке. Как она и предполагала, след от кофе останется на серой ткани… Вздохнув, она переоделась в высохшее платье, которое, по-хорошему, следовало бы отутюжить, и, разыскав у дивана оставленные вчера кеды, вышла во двор.       Собаки, насколько она могла видеть, уже носились по берегу — она решилась спуститься по крутому склону ниже и увидела наконец скрытый ранее от взора край реки. Пес, не замечая ее, улыбался и трепал по головам то одну, то другую, то третью собаку, которые скакали на мелководье, как лошади. Запрыгивали на него с лапами, будто пытаясь опрокинуть, то и дело норовили лизнуть в лицо и обрызгать хозяина с головы до ног. Впрочем, он и сам стоял по колено в воде, подвернув джинсы, но мог бы этого и не делать, судя по абсолютно мокрым штанинам.       Неожиданно для самой себя, она залюбовалась представшей взору картиной: высокий, хорошо сложенный мужчина, напрягая мышцы на торсе, отчетливо вырисовывающиеся под намокшей футболкой, пытался устоять под напором сильных животных, балансировал на слегка расставленных для устойчивости длинных крепких ногах, и смеялся, искренний в своей радости, обнажая в улыбке ровные белые зубы. Он слегка запрокидывал голову, уворачиваясь от попыток собак дотянуться языками до его лица, и при этом ее взгляду открывалась мощная шея, теряющаяся в неглубоком вырезе футболки. Он был повернут к ней правой стороной лица, не тронутой уродливым шрамом, и в эту минуту казался ей почти красивым. Не эту ли красоту видела в нем Этель, девушка с непонятным статусом, которая с трепетом и придыханием говорила с ним даже по телефону?       Она почувствовала, как на губах заиграла непрошеная улыбка, и в этот момент он повернул лицо в ее сторону. Всего лишь мгновение — его открытый взгляд, счастливая улыбка, согнутая в локте рука, которую он выставил перед собой, защищаясь от собачьей любви, — и что-то в ней щелкнуло, дрогнуло, переключилось. Она поняла, что больше не сможет относиться к нему как прежде — с глухим раздражением, злорадством над его неудачами и вспышками злости. Она поняла также, что этот человек именно сейчас настоящий, и такой человек просто не мог поступить иначе, когда защитил ее от насилия и укрыл в своем доме. Всего лишь мгновение, когда они, сами того не осознавая, дарили друг другу улыбки и понимали друг друга без слов, — и вот оно ушло, как и не было. Он отвернулся, будто смутившись, опустил голову, присел на корточки перед псом, радостно виляющим мокрым хвостом, и принялся трепать того по слипшейся шерсти. Две другие собаки напали на него сзади и сообща повалили наконец прямо в воду.       Она заставила себя отвести взгляд и посмотрела на небольшой огородик, разбитый во дворе сразу за вольером. Всего лишь крохотный кусочек земли, на котором росли только травы и зелень, но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять, что растениям требуется полив. Она оглянулась в поисках ведра или лейки и заметила ее возле хозяйственной пристройки, примыкающей к вольеру. Конечно, лейка была пуста.       Проще всего было зачерпнуть воды прямо из реки, но там был Пес со своими собаками. Благоразумней было сходить в дом и набрать воды из-под кухонного крана. Но когда она пользовалась благоразумием?       Ноги сами понесли ее к реке, где куча-мала уже барахталась вовсю, щедро орошая берег фонтанами брызг. Тонкая полоска песка довольно круто уходила под воду — по всей вероятности, в паре шагов от берега уже было глубоко. Чтобы не намочить кеды, она присела рядом на траву и разулась. Осторожно вошла в приятно освежающую, но не холодную воду и зачерпнула лейкой воды.       — Не хочешь поплавать? — фыркая и отплевываясь, крикнул ей Пес.       Она мельком взглянула на него, почти по пояс сидящего в воде, и опустила глаза, закусывая губу и отрицательно качая головой. Плавать она, к собственному стыду, не умела, а вот окунулась бы с большим удовольствием, это верно. Но в чем? Купальника он ей купить не догадался, из одежды у нее на сей момент осталось только это платье, для купания никак не подходящее.       Набрав в лейку воды, она поспешила к огородику и щедро полила под корешки печально опустивший листики салат. Воды хватило лишь на один ряд, и она снова отправилась к реке. Когда она набирала воду, к ней подскочила одна из собак и игриво ткнула мордой в бедро. Она отступила от животного — к собакам она, в принципе, относилась хорошо, но не могла забыть, как одна из этих весело резвящихся зверюшек цапнула ее за ногу — след от зубов на лодыжке все еще здорово саднил. Стараясь отстраниться, она вынула лейку из воды и поплелась обратно к огородику. Собака, впрочем, не отстала, нарезая круги вокруг нее и припадая на передние лапы, будто призывая к игре.       — Леди! А ну вернись! — послышался скрежещущий голос со стороны реки.       Она невольно улыбнулась. Хорошенькая кличка для собаки… Этакой-то леди палец в рот не клади…       Управившись со вторым рядом салата, она вернулась к реке, наклонилась, чтобы зачерпнуть лейкой очередную порцию воды для полива, и в этот момент почувствовала сильный удар в спину и рухнула в воду головой вниз, не находя опоры инстинктивно выставленными руками. Сверху что-то навалилось — конечно, это была тяжелая туша одной из славных собачек; проклятое животное так и не убрало лапы с ее спины, заставляя погружаться глубже под воду. Она попыталась подняться, но нога скользнула вниз по песку, в одночасье вовлекая ее в неуклюжий кульбит прямо под водой. Очутившись вниз лицом, она с ужасом ощутила, как вода набирается в нос и уши, и принялась отчаянно дергать руками, пытаясь вернуть себе привычное положение и встать на ноги. Пока она барахталась, чувствуя, что ей отчаянно не хватает воздуха, чья-то сильная рука одним рывком выдернула ее на поверхность.       Отплевываясь, откашливаясь и судорожно втягивая ртом воздух, она протирала залитые водой глаза.       — Все в порядке? — послышался над ухом обеспокоенный голос. — Дышишь?       Она кивнула. Пес попытался заглянуть ей в лицо, убирая прилипшие к нему волосы, и взял его в свои ладони.       — Точно? Как это ты умудрилась захлебнуться прямо на берегу?       Вместо ответа у нее получился новый приступ кашля, и она вцепилась скрюченными пальцами в его предплечья.       — Нырять не умеешь, что ли?       Обретя возможность нормально дышать, она посмотрела на него более осмысленным взглядом.       — Нет… и плавать тоже… — голос получился сбивчивым и сиплым — в страхе она, видимо, наглоталась-таки воды.       — Ну ты даешь… — покачал он головой.       Мучительно хотелось высказать все, что она думает о его милых песиках, но она заставила себя сдержаться.       — Хорошие… у тебя… собачки…       Он фыркнул.       — Ну извини.       Она оглядела себя — трикотажное платье мерзко липло к телу, выставляя ее перед Псом в самом неприглядном свете. Пекло… Она отпустила его руки, одновременно убирая его ладони от своего лица, и попыталась как-то отлепить мокрую ткань от тела. Получалось плохо.       А он, как назло, стоял перед ней и пялился на то, что ей больше всего хотелось скрыть.       — Лейку найди, — буркнула она и отвернулась, неуклюже выбираясь на сушу.       Полила, блин, салатик.       Подобрав кеды и чувствуя его взгляд на своей облепленной мокрой тканью заднице, она уныло поплелась в дом.