Страх и ненависть в Хогвартсе

      Через час Гарри уже стояла на той же лужайке, только на этот раз в полном одиночестве. Визит в лазарет был на удивление коротким и безболезненным. Правда, ему пришлось выпить горькую микстуру, но это были пустяки.       Когда Драко сказал: «Встретимся после лазарета», Гарри даже не испугался. Он был уверен, что застрянет в больничном крыле надолго. Будет лежать там на удобной кровати под теплым одеяльцем, весь в гипсе и полной безопасности. Он также смутно надеялся, что после сегодняшнего инцидента ему выдадут освобождение от полетов на метле, как давали освобождение от физкультуры в старой школе.       «Ведь чтобы стать таким, каким был мой отец, вовсе необязательно взбираться на эту сумасшедшую летающую штуковину», — наивно думал он.       Так что, когда мадам Помфри объявила ему, что он совершенно здоров и решительно выпроводила его вон, ему не оставалось ничего другого как пойти назад на лужайку.       Ослушаться Малфоя он не посмел, тем более что это было меньшее из зол. Гарри надеялся, что здесь, на лужайке его хотя бы не найдет страшный профессор Зельеварения. Ибо с недавних пор для Гарри не было ничего страшнее в этом мире, чем получить уроки по преодолению страха от этого человека. Даже новость, что в свое время профессора Снейпа тоже обижали, не прибавила Гарри храбрости. Он отдавал себе отчет, что может сделать с человеком полная обид и унижений жизнь. Хоть Гарри и был трус, но далеко не дурак.       Зря профессор МакГонагалл упомянула об этом малоизвестном факте из биографии Северуса Снейпа, ой зря! Ее старания имели совершенно противоположный эффект: профессор Снейп в глазах Гарри из просто строгого учителя превратился в монстра с темным прошлым.       Размышления Гарри были прерваны появлением Драко. Мальчик шел, изобразив на своем болезненно-белом лице смесь угрозы и злорадного веселья. За ним еле поспевали Крэбб и Гойл. — Эй, Малфой! Подожди! — Пошевеливайтесь, идиоты! Вы что — хотите, чтобы нас застукал кто-нибудь из профессоров?! — Мы и так… Ох… Этот Уизли до чертиков тяжелый.       Драко обернулся и оценивающе посмотрел на ношу своих подпевал, а именно Рона Уизли. Руки рыжика были связаны его же галстуком, и Крэбб и Гойл тащили его, взяв подмышки. Рон упирался и что-то мычал. Сказать что-либо он не мог, так как в его рту находился его же шарф. — Тащите его сюда! — приказал Драко, поравнявшись с Гарри.       «Неужели они будут его бить?! Я должен что-то сделать! Я должен что-то сделать! Я должен что-то сделать!!! Что же мне сделать? Что?..» — лихорадочно думал Гарри, щипая себя за ногу сквозь штаны. Спина покрылась холодной испариной. По ней будто прошла плотная колючая волна мурашек, шея оцепенела так, что мальчик с трудом повернул голову, чтобы ответить Драко. — Что вы будете с ним делать? — спросил он, с удивлением услышав самого себя словно со стороны.       Он так нервничал, что не узнавал собственный голос. Его «я» раскололось надвое. Одна часть — оболочка — смирно стояла и разговаривала как ни в чем не бывало. Ее цель была — не вызвать у Драко недовольство или подозрения. Другая же часть Гарри металась внутри, терзаясь мыслью о том, как это несправедливо и жестоко, бесчеловечно — нападать втроем на одного, и лихорадочно соображала, чем можно помочь несчастному Рону и как после этого уйти вместе с ним живыми. — Не мы будем делать, а ты, — ответил Драко. — Эй, парни, идем! Пошли, Поттер. — Но куда? — К гремучей иве. — Куда-куда? — К гремучей иве, болван. — Но зачем? — Терпение, Поттер. Скоро ты все узнаешь.

***

      Гремучая ива представляла собой растение хотя и весьма живописное, но довольно странное. На ее ветвях не было птичьих гнезд, да и росла она в гордом одиночестве. Словно ничто живое не пожелало расти с нею рядом. Она напоминала одного скрюченного от старости соседа по Тисовой улице, который из-за скверного характера в конце концов рассорился со всеми родственниками и доживал век один-одинешенек.       Когда они подошли к иве вплотную, ветви растения мерно качнулись, хотя Гарри и не заметил ветра. Покосившись на дерево, Гарри мужественно приготовился к худшему. Пока они шли, он разработал план спасения Рона. Из-за того, что в пути ему то и дело приходилось перепрыгивать через кочки, план был продуман не до конца. Прыжки вытряхивали из головы Гарри все мысли, и когда мальчик снова выходил на ровную дорогу, ему приходилось собирать мысли в кучу и думать сначала.       Итак, вот что он придумал: если Драко прикажет ему, Гарри, ударить Рона, он прыгнет на Драко и вцепится ему зубами в ухо. Гарри полагал, что это самое больное место. Дело в том, что его самого часто кусала за ухо собака, и каждый раз ему было очень больно. — Не ори так, Гарри Поттер, а то соседи услышат. Подумаешь, укусил за ухо! Это он просто играет с тобой, тупоголовый ты мальчишка!       Пес был собственностью сестры дяди Вернона (даже в самых кошмарных снах Гарри не стал бы называть ее «тетушка»), поэтому Гарри строго воспрещалось прогонять пса чем-либо кроме слов. А поскольку пес был весь в свою хозяйку, то достучаться до него словами было просто невозможно.       Итак, Гарри решил вцепиться Драко в ухо. Он даже щелкнул пару раз зубами, чтобы проверить, не парализовало ли ему челюсти от ужаса, как это случилось с его шеей. Что будет потом, Гарри все никак не мог додумать. — Эй, Поттер, ну-ка ступай сюда! — вывел его из размышлений властный голосок белобрысого чудовища. — Ты провалил задание довести до слез Долгопупса, поэтому вот тебе наказание. Ты должен будешь стоять здесь и караулить Уизли.       Гарри подумал, что ему послышалось. Всего-то? — Это очень важно, — сказал Драко деланно серьезным голосом, между тем как его глазенки сверкали от сдерживаемого смеха. — Стой здесь и никуда не ходи, и главное— держи Уизли. Если провалишь и это задание — черт, парень, лучше было тебе вообще не родиться!       Крэбб и Гойл схватили Гарри под руки и поставили рядом с Роном. «Не волнуйся, у меня есть план», — успел прошептать Гарри на ухо Рону. Еще минута — и оба мальчика получили ощутимый толчок в спину и оказались у самого ствола дерева. Гарри оглянулся и увидел, как слизеринская троица уходит, то и дело оглядываясь и покатываясь со смеху.       «Что за шутки?!» — подумал Гарри. Он решил спросить у Рона, что тот думает по этому поводу. Первым делом он решил вытащить шарф изо рта товарища, а затем уже развязать ему руки. Однако не успев перейти ко второму, он случайно взглянул на лицо Рыжика и увидел, что Рон смотрит куда-то поверх его головы. Лицо Уизли было бледным, почти серым, рот приоткрыт в гримасе ужаса. Гарри почувствовал на затылке легкий сквозняк, будто там что-то неслышно двигалось. Что-то огромное. Гарри повернулся и увидел, что узловатая ветвь ивы медленно поднималась вверх, словно растение намеревалось как следует размахнуться, прежде чем…       Решив не дожидаться, пока ветвь примет достаточную по мнению дерева-монстра инерцию, Гарри оттолкнул Рона в сторону и отпрыгнул сам. Спустя мгновение на месте, где они только что стояли, в мягком грунте зияла яма. Ее сделала громадная ветвь, которая теперь готовилась нанести новый удар. С ужасом Гарри увидел, что таких ветвей-убийц у ивы несколько, и все они движутся, словно щупальца осьминога. — Что же нам делать? — крикнул Гарри Рону, с трудом уворачиваясь от ветвей. — Мне показалось, или ты недавно говорил, что у тебя есть какой-то план? — отозвался Уизли, перекатываясь с места на место с той же целью. — Тебе показалось, — последовал ответ. — Ну что ж, тогда применим способ моих старших братьев, — решил Уизли.       Ива, судя по всему, тоже приняла решение. Не переставая хлестать землю вокруг ствола своими ветвями, так что мальчики не могли выбраться, она выгнула ствол, готовясь нанести последний, сокрушительный удар.