Лялечка

Юнги проснулся, как и ожидал, от ноющей боли во всем теле. Вчерашний вечер вихрем пролетел перед глазами, освежая воспоминания. Секс с Джонхеном, драка, холодные стены перехода, злой как псина Хоуп. И Намджун. Мин опустил взгляд вниз, где раскинувшись звездой спал его новый сосед. Он выглядел совершенно расслабленным и по синякам, залегшим под глазами было видно, что поспать нормально ему не удавалось уже очень давно. И это еще при условии, что спал он сейчас на жестком полу. Решив не будить его, Юнги тихонько соскочил с постели и направился в ванную, ощущая босыми ногами прохладу напольного покрытия. Часы показывали начало восьмого и в квартире царила относительная тишина, нарушаемая разве что храпом Хоупа из-за закрытой двери. Обещание запереть ее он сдержал. После водных процедур Юнги заглянул на кухню. В мойке по прежнему сиротливо стояли две пустые чашки из-под вчерашнего кофе, напрочь забытые заебанным студентом, а на столе пепельница и начатая пачка сигарет. Глядя на все это, Юнги даже позволил себе улыбку. Кто бы знал, что сегодня он проснется в квартире у парня, которого видел второй раз в жизни. Не то, чтобы ему не приходилось просыпаться в неизвестных местах неизвестно с кем, но был ряд отличий. Во-первых: его никто так и не трахнул, что в его нынешнем состоянии было просто спасением. Во-вторых: обычно никто не поил его кофе и не давал сигарет. Тем более чужих сигарет, за которые потом хозяин будет непременно ебать мозг. А самое главное — едва ли кто-то из тех, с кем просыпался Мин, интересовался его состоянием и уж тем более отдавал в распоряжение сою постель, добровольно отправляясь морозить жопу на жестом полу. Поразмыслив, Шуга вымыл чашки, стараясь не шуметь, заглянул в холодильник и, обнаружив там яйца и какие-то остатки овощей, решил, что неплохо бы соорудить завтрак. Сам он не привык есть с утра, но нужно было хоть как-то платить за свое пребывание в этом доме, а так как особенных денег у него не было, а оплату «натурой» здесь никто не принимал, завтрак — малое, чем он мог бы порадовать Кима. Подумав еще пару минут, он разбил на сковороду четыре яйца, с расчетом по два на каждого обитателя квартиры. Хоуп, конечно, не питал к Юнги никаких симпатий, — оно и понятно, не каждый спокойно отнесется к шлюхе в доме, — но оставлять его без завтрака тоже не лучшая идея, в конце концов, он такой же хозяин квартиры как и Ким. Хоть и бесит неимоверно. Соорудив яичницу и быстро накрошив салат из того, что нашлось, Юнги принялся заваривать кофе, когда на кухню вошел заспанный и растрепанный Джун. Он тер глаза кулаками и смачно зевал, но стоило парню увидеть суетящегося на кухне Мина, как сон куда-то улетучился. — Хера се… — он уставился на накрытый стол как на чудо света. — И тебе доброе утро, — поздоровался Шуга, ставя рядом с тарелкой чашку кофе. Где его найти и сколько сахара положить он запомнил еще прошлым вечером, — я, конечно, не шеф-повар, но и ваш холодильник не супер маркет. Что смог, так сказать, — он приземлился на стул и закурил, взяв в руки свою чашку с кофе. — Кофе натощак? — поморщился Ким, садясь напротив и принимаясь за еду. — Я так привык, — жмет плечами Мин. — Извращенец, — констатирует студент, отправляя в рот первую вилку завтрака. — Скажи еще, что для тебя это новость, — саркастически отзывается парень, выдыхая дым. Он поднимается вверх облаком и какое-то время висит над головой. Следующие десять минут прошли в тишине. Юнги задумчиво курил, глядя как Намджун с заметным удовольствием и аппетитом поглощает скромный завтрак, попутно думая о том, как же мало нужно студенту для счастья. Ей богу, яичница — Спасибо, — благодарно проговорил Ким, расправившись с едой и принявшись за кофе. — как ты себя чувствуешь? Юнги слегка растерялся от такого вопроса. Давно никто не интересовался его самочувствием, не говоря уже о малознакомых мужчинах, которым, зачастую, от него нужно было совсем другое. — Жить буду, — уклончиво отвечает Шуга. Не говорить же, что все тело ноет как хер знает что, а синяков на нем как пятен на далматинце. Ныть не в его принципах. — Если вдруг что-то совсем уж беспокоит, — лицо Намджуна посерьезнело, — Скажи мне, хорошо? — Конечно, папочка, — саркастически ответил Мин, ухмыляясь краешком разбитых губ. От этого жеста крошечные ранки на них заныли. Намджун пропустил реплику мимо ушей. То, что не обращать внимание на некоторые фразы Юнги — лучший выход, он понял еще вчера и теперь активно этим пользовался. Дверь на кухню мерзко скрипнула и на пороге образовался еще один обитатель квартиры. По утрам Хосок как никогда напоминал взъерошенную белку. Он стоял в одних пижамных штанах и свободной рукой лохматил волосы, которые и без того торчали во все стороны. Когда его сонный взгляд сфокусировался на Юнги, она аж в лице переменился. — Бля, ты все еще здесь. — презрительно проговорил он, с прищуром глядя на лисицу. — В этом доме в принципе не знают слов вроде «Доброе утро»? — Начал злиться Мин. Глаза полыхнули недобрым светом, а губы растянулись в привычную ухмылку. Боевая позиция принята. — А разве оно доброе, когда у тебя на кухне сидит шлюха? — парировал Хоуп. — Ну да, будь у меня сиськи и пизда, оно казалось бы тебе добрее. Прости, чего нет, того нет. — Нет? Так и свалил бы отсюда, хули сидишь? — Завалите, оба! — вдруг рявкнул Ким, со всего размаху ударив кулаком по столу. Посуда обиженно звякнула, а Юнги, на удивление затих, во все глаза уставившись на студента. — Давай, сломай мне еще стол, — зашипел Хоуп, переключая внимание на соседа. — Если ты не закроешь рот, — Ким выдержал многозначительную паузу, — я сломаю тебе ебало. Вместо того чтобы ядом плеваться, сел бы и пожрал, — он ткнул пальцем в сковородку на плите и остатки салата. — Ты решил готовить завтрак? — саркастически изогнул бровь Чон, — Нет уж, спасибо, я еще жить хочу. — Это не я, — Мон кивнул в сторону лисицы, — Его лап дело. Поймав себя на слове «лап» и покрутив его в голове еще пару секунд, Ким с мысленно дал себе по щам, напомнив, что Мин — вполне себе человеческая особь и сравнение с лисицей заходит слишком далеко. Тот, поймав взгляд студента, как на зло потянулся, сощурившись и вытянув вверх те самые тощие лапы. Нет, ну он определенно издевается. Слишком грациозный для человека своей профессии да и для человека в принципе. И тут Намджуну пришлось отвесить себе еще один мысленный пинок, ведь он поймал себя на том, что бессовестно пялится на Шугу. Это все явно господин недотрах виноват. В целом, будь Юнги девушкой, Ким бы уже во всю лил слюни и подкатывал, но член вышеуказанного Шуги малость смущал. — Тогда тем более. Отравит меня еще, — фыркнул Хоуп, но все же украдкой бросил взгляд на сковороду с яичницей. — Дело твое, — Мин ловко вытащил еще одну сигарету из пачки и чиркнул зажигалкой. Тушите свет. Ведите Люсю. Глаза Хосока полыхнули, стоило заметить лежащую на столе пачку, он злобно зашипел, аки гремучая змея и метнул в Юнги такой взгляд, что умей он поджигатель предметы, то парень определенно рассыпался бы горсткой пепла. — Тебе, блядь, кто разрешал по полкам лазить? — Глаза Хосока буравили Юнги с нескрываемой яростью. — Совсем охуел? Юнги лишь ядовито улыбнулся, чуть запрокинув голову, нарочито медленно поднес сигарету к губам и, сделав глубокую затяжку, выпустил к потолку клуб дыма. Чон уже готов был сломать Шуге челюсть, в добавок к ссадинам, но был вовремя перехвачен рукой Намджуна. — Хорош, — голос звучал грубо и укоризненно, — Это я дал ему. Если тебе так принципиально, возьми в куртке деньги за эту пачку. Хосок вмиг потупился и заметно успокоился. Бросил еще один взгляд на Мина, фыркнул и быстро ретировался с кухни, ворча что-то себе под нос. Юнги перевел взгляд на Джуна и не моргая смотрел на него пару секунд, а потом молча соскользнул со стула и принялся мыть посуду. Студент откровенно подвис, наблюдая за этим. Мало того, что Юнги проснулся раньше всех и решил приготовить завтрак, хотя в его состоянии, первое желание нормального человека — отлежаться. Так еще и посуду моет. Ну просто хозяюшка. — Должен же я хоть как-то платить за жилье, — словно прочитав мысли соседа произнес Юнги, — Денег у меня нет, а натурой тут, видишь ли, не берут, — в голос примешалась деланно-обиженная нотка, — В общем, побуду Золушкой. — Скорее уж Золушком. — заржал Ким, живо представив себе Мина в бальном платье и хрустальных туфельках. — Как скажешь, мой принц, — приторно пропел в ответ Шуга, вновь приподнимая уголок разбитых губ. Ким же снова слегка выпал, отметив про себя, что стебать этого парня не стоит. Это опасно как минимум для психики. Решив не ждать очередной атаки на свою нервную систему, Ким отправился в комнату, на встречу с госпожой медициной, экзамен по которой уже дышал ему в затылок. *** Чонгук чувствовал себя странно с тех самых пор, как вернулся с попойки у Намджуна. Проблема была даже не в лютом похмелье, с которым он мучился еще целый день и не в пиздюлях от Намджуна, нагрянувших, стоило разлепить глаза. Дело в его памяти, которая напрочь отказывалась выдавать подробности вечера и полном отсутствии свидетелей, которые могли хотя бы об этом рассказать. Только предчувствие настойчиво трубило ему, что что-то произошло и в этом чем-то он принял непосредственное участие. По-началу Чон не предал этому значения, списав все на слишком богатую фантазию, но с первым учебным днем все приобрело еще более странный характер. Чимин, о котором не было слышно с той самой ночи, в универе вел себя дико странно. Столкнувшись с Куки в холле он бегло поднял на него глаза, проронил короткое «Привет» и поспешил слиться с толпой, хотя заметных причин торопиться у него не было. И если Чон по-началу списал все на какую-то срочность или просто плохое настроение с утра, то когда это повторилось и на второй и на третий день, стало ясно, что-то здесь не так. — Эй, Чиминни, ты чего? — Чонгук подсел к нему во время большой перемены, чем заставил испугаться. Тот поднял глаза от парты и как-то совсем странно уставился на него. Миниатюрные пальчики тут же нырнули в длинные рукава кофты, а сам он весь съежился, как от холода. — А? — Скосил на дурочка Пак, старательно избегая смотреть в глаза младшему. — Ты о чем? — Не надо делать вид, что все окей, ладно? — Голос Гука звучал грубо, даже для него самого. — Что случилось? Чимин замялся, начиная теребить рукава кофты и испуганно бегать глазами, словно в поисках помощи. Весь его вид говорил о том, что что-то не так, вот только делиться этим он явно не хотел. Видеть его таким было как минимум странно, ведь обычно от его смеха даже спрятаться некуда, а тех пор ни слова, ни пол слова. Это даже пугало. — Д-да все хорошо. С чего ты взял? — Как можно веселее выдавил из себя он, глядя куда-то в сторону. — Просто много учёбы и… — Кому ты хер в уши вкручиваешь? — Перебил его Чон. — Учёба у тебя была и раньше, но ты не шарахался от меня как от врага народа. Что я натворил? — Да н-ничего такого, — снова попытался съехать он, начиная нервно теребить воротник свитера, — я правда не… — А это что? — Чонгук вдруг заметил алое пятно почти у самого края воротника, а оттянув его ниже, обнаружил ещё несколько, но уже крупнее. Глаза Чимина испуганно распахнулись, а руки стали рефлекторно тянуть воротник вверх к подбородку. — Это с кем ты так? — Смеясь начал он, а потом вдруг ошалело уставился на друга, будто первый раз увидел. — Или… Только не говори мне, что… Пиздец нагрянул откуда не ждали. Чимин лишь стыдливо опустил глаза вниз и поджал пухлые губы. Младшего будто окатили холодной водой. Он схватил Пака за руку и не обращая никакого внимания на его сопротивление и удивленные взгляды окружающих, потащил вон из класса. — Нужно поговорить. Звонок прозвенел пару минут назад и студенты уже понемногу тянутся в аудитории, а значит сейчас лучшее время и их вряд ли кто-то потревожит. Чон заталкивает старшего в туалет, но обращая внимания на возмущенное шипение с его стороны и заходит следом. К счастью, они одни, но для верности, Чон тащит Пака в кабинку и щелкает задвижкой. Лучше не давать лишнего повода для слухов. Достаточно и тех, что поползут после того, как один из самых желанных самцов параллели через весь корпус провел за руку местного мальчика-одуванчика. — Что я… Как? — вдруг не смог подобрать правильных слов младший, глядя как Чимин смущенно вжался в стену кабины, в которой и на одного места мало. — Т-ты был пьян и, — начинает неуверенно парень, теребя рукав свитера. Да уж, вид у него еще тот. Напуганный. с покрасневшими щеками и бегающими глазами-щелочками. Это в каком-то смысле даже очаровательно. Но Куки старательно гонит от себя эту мысль, выжидая продолжения. — Позвал меня на кухню, сказал, что тебе надоел постоянный шум и все такое, — продолжал Пак на одном дыхании, — Мы болтали, пили виски, а потом ты стал говорить… Ну, в общем… Стал приставать ко мне. Я, видимо, был тоже пьян, так как смутно помню и… — Чон сполз вниз по дверце кабины, приложив раскрытую ладонь ко лбу. Чимин же наконец глотнул воздуха и покраснел окончательно. Вид у него был такой, что он вот-вот провалится под землю. А Чонгуку в это время казалось, что он уже в аду и варится в котле из собственного стыда. Это ж надо было так напиздячиться, чтобы не помнить как зажимал и лапал лучшего друга. О том, на сколько далеко все зашло, спрашивать было неловко, ведь Пак и без таких подробностей того и гляди в обморок шлепнется. — Прости… — Едва ли не испуганно произнес младший, взглянув на друга, — Блядь, как же я был пьян. Прости, Чими, — Чонгук прекрасно понимал, что этих слов мало, но что еще сказать — не мог придумать. Слишком уж не типичная ситуация. — Да ничего, — как можно бодрее произнес Чимин, отмахнувшись, — Я не в обиде, правда. Т-ты не сделал ничего такого… Ну, кроме этого, — он показал на свою шею, спрятанную воротником свитера, — Не страшно, я никому не скажу… — Да не в том дело, — перебил его Чон, — Я напугал тебя. Я же вижу, ты стараешься обходить меня не то что десятой, сто сорок пятой дорогой. И все из-за этого. Чон поймал себя на мысли, что хочет обнять старшего и сказать, что больше такого не повториться, объяснить, как он виноват и сколько всего готов сделать для искупления своей вины, но выглядеть это будет еще более дико, в сложившейся ситуации. Чимин того и гляди вылетит из кабины, сломав дверь. Ну подумать только, два парня, между которыми недавно произошло что-то, явно переходящее за рамки понятия «дружба», обнимаются в тесной кабине мужского туалета. Двусмысленно? Более чем. — Я тебе ничего больше не сделал? Точно? — Все же не сдержался Чон. — Нет-нет. Все окей, — снова зарделся Чимин, усиленно разглядывая кафельную плитку под ногами. — Тогда, проблема решена? — Чонгук понял, что продолжать тему бесполезно, но ощущение недосказанности так и повисло в воздухе, — Мир? Чимин пожал протянутую младшим руку, как бы скрепляя перемирие. Войны, собственно говоря и не было, но неприятное напряжение слегка развеялось, что не могло не радовать. — Мир, — улыбнулся Пак.