В час, когда цветут нарциссы

Именно в этом возрасте тётя начала учить его ритуалистике. Семь лет — почти взрослая, можно нормально поговорить и объяснить, что к чему. Гарри только вздохнул с облегчением — наконец-то хоть что-то стало понятно. Любой ритуал, подобно Земле в маггловских сказках, стоял на трёх китах: силе мага-ритуалиста, точности ритуальных движений и ритуальном круге. И, несмотря на знакомые слова и давние объяснения леди Нарциссы, Гарри выяснил много нового. Проще всего оказалось разобраться с последним — к этому моменту он столько знал о рунах, что вполне мог пойти учить других. Как оказалось, существование постоянного Ритуального Круга невозможно — под каждый ритуал нужно рассчитывать формулу, по которой потечёт волшебство, и очень тонко подбирать символы, ибо руны постоянно капризничали, если оказывались не на своём месте, не в нужном количестве и не с тем соседом. Насколько Гарри понял из объяснений тёти, каждый круг индивидуален, так что их нельзя классифицировать по каким-либо критериям, но волшебники условно делят их на «плоские» и «многослойные». Вторые отличались тем, что на полу рисовалось несколько кругов, превращая их в своеобразную мозаику. Такая конструкция была очень мощной и очень сложной к исполнению — в этом случае приходилось рассчитывать не только взаимодействие каждой руны с соседкой справа и слева, но также сверху, снизу и по диагонали. Так что «ритуальные залы», по большей части, представляли из себя огромные комнаты, пол которых состоял из съёмных камней, чтобы ритуалист мог разложить руны по своему усмотрению. Да-да, те самые камни, на которых он рисовал руны уже несколько лет, планомерно вскрывая собственные вены и сменив уже три кисточки, должны были стать его ритуальным кругом. На счастье, такие камни были многоразовыми, а то он умер бы от потери крови, каждые полгода переписывая весь алфавит. Впрочем, круг можно было просто нарисовать, если уверен в своей способности писать быстро, чётко и красиво. Полезная информация для критической ситуации, но Гарри искренне надеялся, что не столкнётся с этим в ближайшее время. Пока прецедентов не было, но его терзали смутные сомнения, что он просто умрёт от потери крови до того, как закончит одну четверть — ещё одна тупая смерть, которой он хотел бы избежать. Ритуальные движения выросли из их занятий гимнастикой, но Гарри всё равно ощутил острую нехватку практики. Маг-ритуалист не использует палочку — он колдует всем телом, впуская магию в себя и возвращая в мир. И, как и при использовании палочки, было важно каждое движение — только здесь за ошибку платишь не рандомным результатом, а собственной жизнью. Каждое движение тела, даже грудной клетки при вдохе и выдохе, имело огромное значение, и Гарри из кожи вон лез, стараясь связать уже привычные дёргания с новыми знаниями. А ведь в будущем ему предстояло филигранно колдовать по несколько часов, не имея возможности сделать перерыв на еду, сон или поход в туалет. Последняя составляющая, магическая сила, базировалась на внутренней силе и на ингредиентах для зелий. Да, он был чертовски силён, да, его потенциал был огромен, и в будущем он смог бы проводить ритуалы высшего порядка — но даже он не смог бы сделать что-то подобное только на внутреннем резерве. Очевидно, что более слабые ритуалисты сталкивались с этой проблемой куда чаще, и, очевидно, у них было решение этой проблемы. О да — и Гарри в буквальном смысле выворачивало от её реализации. Идея проста, как флоббер-червь — если тебе не хватает своих сил, почему бы не взять силы извне? И речь шла не о тёмных ритуалах, не о воровстве чужой магии и не о жертвоприношениях. Зелья ведь обладают магическими свойствами, верно? И эти магические свойства приходят из магических ингредиентов. А маг-ритуалист что, хуже зелья? И Гарри Поттер, в качестве мисс Нарциссы Блэк, был готов убить гениев прошлого за эту логическую цепочку. Получить магическую силу из магического ингредиента можно было только одним способом — его надо было съесть. Буквально съесть — засунуть себе в рот и протолкнуть в желудок, а потом постараться не выблевать его сразу, а дать усвоиться хоть чему-нибудь. Блевать придётся в любом случае — неважно, сколько ритуалов провести над желудком, он всё равно не сможет переварить неперевариваемое. Так что Гарри ел жучьи глаза, жевал лягушачью слизь, глотал комки из волос кикиморы, потом блевал, потом снова ел и снова блевал… С другой стороны, что-то, всё-таки, усваивалось, благодаря ритуалам, проведённым тётей — нормального человека такая диета убила бы минут через пять. Его магическая сила также играла свою роль — там, где ему требовалось съесть одну банку сороконожек, более слабому ритуалисту понадобилось бы пять. Но даже под этими китами стояла черепаха. Любой ритуал — это один день магии и два месяца расчётов. Какие руны положить в круг, в какой последовательности, по каким правилам, как связать движения, чтобы одно могло перетечь в другое, и ритуалист не задохнулся, и сколько и чего надо было съесть до и после, чтобы выжить и остаться здоровым — и всё это требовалось посчитать. Вручную. Арифмантикой. В общем, после того, как Гарри всё это узнал, он отлично понял, почему ритуалистов было так мало, и их услуги стоили так дорого — обучение одного специалиста требовало поистине безумных вложений. С другой стороны, этот вклад окупался сполна. Когда он был молодым и перспективным аврором Поттером, по собственной дурости вляпавшимся в семейный артефакт Малфоев и бесславно окончившим свои дни в руническом круге, он и не подозревал о том, насколько это сложное искусство. Им даже не рассказывали о том, как противостоять этой силе! Когда он учился, начальство волновали только Пожиратели и нечисть — а ещё обыски, обыски, обыски… Собственно, он и попал в эту ситуацию на одном из них. Очередной донос, его легендарная везучесть и проклятое любопытство — он, повинуясь ностальгии по атмосфере в доме Сириуса, ладонью стёр пыль с подставки для голов домовиков и пропорол её насквозь, своей кровью насыщая неприметную булавку, держащую рубин в терновом венке. Почему такой артефакт хранился именно там, и почему вообще сработал, так и осталось неясным — леди Нарцисса выдвинула несколько теорий, но все они были довольно сомнительными. В любом случае, процесс был запущен, и ничего на свете не могло его остановить. Он совершенно не жалел об этом, на самом деле. Да, в том мире осталась свежеиспечённая Джинни Поттер, исследования Грейнджер, лучший друг Рон и ещё куча дел, но здесь были его родители и Лорд Волан-де-морт — а это значит, возможность всё исправить. Гарри всегда приходилось чем-то жертвовать — и в тот раз, когда звучало предложение леди Нарциссы, он решил заплатить своим счастьем за спокойствие человечества. К его радости, со временем барьер на этих воспоминаниях уплотнился, и такие вещи почти не прорывались в его нынешний мир. Детский мозг и так ломился от информации, постоянно избавляясь от слишком сложных конструктов и навлекая гнев тёти Вальпурги. В любом случае, нагрузка возросла, а возможности расслабиться сильно уменьшились — можно сказать, уехали вместе с Беллой в Хогвартс. Одним словом, Гарри не удивился, что его настиг первый в новой жизни нервный срыв. Они с тётей Вальпургой разбирали ритуал полнокровия — как нетрудно догадаться по названию, он увеличивал количество крови, вырабатываемой организмом. Гарри почти сразу узнал его — леди Блэк явно провела его над своей ученицей-племянницей. Аврор что-то такое и ожидал, ибо тот факт, что он каждый вечер рисовал своей кровью на камнях, и до сих пор даже не упал в обморок, явно намекал на магическое вмешательство. Но с изучением конкретно этого ритуала у Гарри сильно не ладилось — он никак не мог запомнить порядок «Игни-игни-иса-йер» в сочетании со сложными телодвижениями. Они бились над этим больше двух часов, когда Гарри окончательно понял, что это просто невозможно, и, поддавшись порыву, швырнул учебник в стену. — Я не могу, тётя Вальпурга! Просто не могу! Следом за книгой в полёт отправились перо, пергамент и чернильница — леди Блэк наблюдала за этой вспышкой с флегматичным спокойствием. — Значит, ты отказываешься учить ритуал полнокровия? Гарри решительно кивнул, удивляясь, что тётя отступила так быстро. Почему же он не сопротивлялся раньше? Сэкономил бы кучу сил и времени. — Именно. Женщина рода Блэк величественно кивнула, всем своим видом говоря: «Ты сам это сказал», и покинула своё кресло, направляясь к шкафу с кучей пузырьков. Гарри знал, что там стоят зелья, больно характерно выглядели бутыльки, но тётя Вальпурга ещё ни разу не пользовалась ими. Сейчас явно происходило что-то новое, и Поттер притих, с интересом наблюдая за чужой рукой, задумчиво плавающей над закупоренными флаконами. Наконец, тётя выбрала пузатый пузырёк с широким горлышком из полупрозрачного багряно-красного стекла. Гарри видел, как внутри что-то переливалось, заполняя бутылёк едва ли наполовину. Леди Блэк же, сохраняя полную невозмутимость, вернулась к столу, по дороге подняв учебник. — Выпей это. Даже содрала пергамент и сургуч, закрывающие горлышко — Поттер почти умилился такой заботе о племяннице. Мир играл яркими красками, ему не нужно было зубрить ненавистную «игни-игни-иса-йер», пузырёк блестел, а зелье пахло свежей малиной. Гарри, сумевший сдержать улыбку, но немного подпрыгивающий от радости, с удовольствием выпил всё — сладкая малина приятно перекатывалась на языке, напоминая очень жидкое варенье. Тётя только кивнула, принимая назад пустой пузырёк. Голова взорвалась почти сразу. Резко, больно, невыносимо, будто кто-то засунул внутрь маггловский домкрат и комбайн — первый разрывал черепную коробку, второй превращал мозги в фарш. Ещё, кажется, где-то там были гвозди — их забивали изнутри, и острая часть выдавливала глаза. Он не сдержался, закричал, спрятал лицо в ладонях — попытался спрятать, тётя Вальпурга не дала. Вцепилась в её запястья, впечатала слабые детские ручки в стол, заставила смотреть в глаза. Гарри и рад бы не смотреть, но веки не слушались, будто приросли к коже вокруг — не моргнуть, не прикрыть. — Зелье, которое ты выпила, называется «Письмо по Коже». Оно входит в список запрещённых, имеет ряд побочных эффектов и не рекомендуется к употреблению детям до шестнадцати. На ближайшие двадцать четыре часа ты станешь обладательницей идеальной памяти — всё, что ты прочитаешь, навсегда останется в твоей голове. Можешь начать с ритуала полнокровия — мы уже потеряли достаточно времени. И Гарри читал. Кричал, плакал, сучил руками и ногами, но читал — стоило его глазам коснуться букв, как он потерял возможность остановиться. Тётя Вальпурга стояла над ним — держала за волосы, чтобы не мотал головой, перелистывала страницы и приговаривала что-то в духе «внимательнее» или «быстрее». Иногда она кричала на домовиков, если они путали нужные книги, или просила принести ей печенье и чай. Гарри никто ничего не давал — ни воды, ни еды, и даже не собирались отпускать в туалет. Вокруг были только книги — справочник с редкими ингредиентами, где описания растягивались на много страниц, таблицы рунной совместимости и шаблоны ритуалов — простых и сложных, тёмных и светлых, допустимых и запрещённых. Каждый час боль усиливалась. Гарри казалось, что это просто невозможно, но так оно и было — все виды головной боли, все виды боли вообще смешались в дикую единую кучу и находились внутри его головы. Через двенадцать часов к ней присоединился спинной мозг, а слёзы стали красными — что-то в слезном канале лопнуло, не выдержав напряжения. Примерно в это время они переместились в его жилище, а тётя выпила бодрящего зелья, так что он запомнил это особенно хорошо. За четыре часа до окончания действия зелья он перестал кричать — сидел пустой куклой, не всхлипывая, не пытаясь стереть слёзы рукавом. Он вообще не двигался, будто наблюдал за телом со стороны. И читал — информация словно поступала откуда-то извне, была отстранённой и будто не для него, но всё равно отпечатывалась в мозгу. Последние полчаса ушли на огромный фолиант — тётя знала, что действие зелья заканчивается, и спешила, как могла. Её резкое «быстрее!» с кавалерийским грохотом влетело в голову, и Поттер послушно ускорился. Минута, минута — всё, закрылись. Было больно, очень — глаза безумно пересохли, и Гарри казалось, что они просто горят, как в кислоте. Тётя довольно хмыкнула и хлопнула книгой. — Можешь отдыхать. Думаю, трёх дней тебе хватит, чтобы восстановиться и продолжить обучение. Хорошего вечера. Дверь закрылась, замок лязгнул с той стороны. Гарри на ощупь добрался до стены и тихо сполз на пол. Сел, обхватив руками коленки — босые ноги немного холодило, но ему было всё равно. Поттер наугад похлопал руками рядом с собой — пони ожил и тихонько заржал. На ощупь пони был нежным, мягким и тёплым — Белла как-то сказала, что его делали из зачарованной шкурки кролика. Впрочем, сейчас маленький конь не красовался, не пытался гарцевать и не выдувал струйку дыма с искорками в лицо, как обычно делал, начиная игру — просто подошёл и положил голову на хозяйское плечо, позволяя обнять себя и прижать к груди. Пони восхитительно пах, чем-то бархатным и нежным, и Гарри просто зарылся в него лицом и тихо, обречённо выдохнул. Он даже уже не злился.