В час, когда цветут нарциссы

Из больничного крыла Гарри выбрался буквально на следующий день, радуясь достижениям в колдомедицине и активно делая вид, что он уже полностью здоров. Слава зельям, излечивающим переломы за пару часов! А истощение, отравление и нервное напряжение он переживёт — тем более сейчас, когда впереди замаячила надежда на нормальную волшебную палочку. Но самым удивительным, конечно же, было то, что тётя ничего не сделала. Не убила его и Беллу, не забрала никого из школы, не потребовала подробностей или доказательств — просто резко сменила собственное поведение, дала неверную, ненужную нежность, и поощрила то, чего не было смысла поощрять. Эта реакция настолько выбила Гарри из колеи, что он размышлял об этом всю ночь — а потом, как-то внезапно, всё понял. Тётя его не поняла. Она услышала что-то другое — услышала то, что хотела услышать, поверила в свои догадки и настолько укрепилась в них, что ей не потребовалось какого-либо доказательства. Леди Вальпурга, всемогущая и всесильная леди Вальпурга просто обманула сама себя! Обманула так сильно, что изменила своё мнение и своё поведение — и при этом он, Гарри Поттер, не сказал ни слова неправды! Разве это возможно — обманывать без лжи? Разве так бывает — что человек слышит, но не слушает? И неужели он, не понимающий людей, не способный с ними нормально разговаривать, может обмануть такого опытного и страшного человека, как леди Блэк? Новая информация была очень ценной. Он давно понял, что не понимает людей, и любое разгаданное действие и мысль были сродни сокровищу, откопанному на грядке. Это единичный случай, или тётя регулярно делает выводы в своей голове, не проясняя ситуацию? Другие люди тоже так делают? Это работает всегда и везде, или есть исключения? А если кто-то вдруг поймёт, что всё не так — что будет потом? О, Гарри был почти готов догнать тётю и рассказать ей, что она ошиблась! От этого его спасала только Белла — он поделился с ней выводами на волне эйфории, и она быстро охладила все его порывы. Гарри впервые слышал от неё такую яростную негативную эмоцию, направленную на него, и даже немного испугался — если этот ком в горле можно назвать испугом. — Поздравляю, Цисси — ты открыла один из самых мерзких способов манипуляции из мира чванливых сильных мира сего! Впрочем, почти сразу же её интонации сменились на просящие, и Гарри тут же понял, что сестра просто волнуется. — Умоляю, ради меня — не делай этого, по крайней мере пока не подрастёшь. Люди ненавидят обман — но больше всего они ненавидят обманывать себя сами. Обману без лжи учат, это сложно и опасно, и лишь настоящие мастера способны лгать, говоря одну лишь правду. Такой лжи почти всегда верят — но если обман раскроется, последствия будут куда мощнее, чем от небылицы. Пожалуйста, Цисси, не пытайся использовать это — ты и так… эм… В общем, не надо. Под конец фразы Белла как-то сдулась, а потом ещё несколько дней вела себя максимально неуверенно. Гарри не понял, что её так расстроило, но решил не лезть. В правдивости чужих слов Поттер убедился сразу — он пытался отследить «обман-без-лжи» на уроках и в гостиной Слизерина, но ничего не вышло. Он и так не понимал, что школьники имеют ввиду — что уж говорить о такой сложной форме обмана! Ты обычный попробуй отследи — или хотя бы пойми, как он выглядит, а тут такие материи! Его осторожные попытки сотворить что-то подобное обернулись полным провалом — он поступал также, как и в случае с тётей, но окружающие не обманывались. Это был ценный урок, стоивший ему усиления травли и нового потока неприятных слухов, но Гарри не жалел. Белла права, это очень сложно, и в первый раз получилось совершенно неосознанно — значит, надо подождать, пока такое произойдет снова, и попробовать разобраться. Всё как в арифмантике — разве что здесь можно попросить о помощи Беллу. Не сейчас, разумеется — через пару лет, когда, как выразилась сестра, «он подрастёт». В общем, Гарри бросил это дело, полностью погрузившись в мечты о волшебной палочке. Он не имел ни малейшего представления о том, на что она будет похожа и из чего её сделают, но сама мысль о будущих успехах окрыляла. Он даже начал упражняться с собственной палочкой — чтобы заранее выучить все движения, и испробовать какое-нибудь заклинание прямо на месте. И знаете что? Гораздо эффективнее махать бесполезным куском дерева, когда не вкладываешь в него магию! Даже профессора хвалили его новую технику, постоянно подбадривая и говоря, что с таким напором всё получится. Гарри со всей серьёзностью принимал чужую похвалу, тренируясь ещё яростнее. Письмо от мсье Журвиля пришло в понедельник, на последней неделе перед экзаменами. Гарри, совершенно не волновавшийся по поводу конца учебного года, просто вцепился в сову, а потом бросился Белле на шею, издавая странные лающе-булькающие звуки под гробовое молчание учащихся. Потом он, конечно, определил своё состояние как смех, но уж больно давно он не делал ничего подобного! Выходных прямо перед экзаменационной неделей Поттер ждал, как пришествия Мерлина, и из-за этого вообще ни к чему не готовился. Он носился по школе, прогуливал уроки и лишь иногда пытался что-то читать, чем вызывал приступы ярости у Меды. Белла несколько раз пыталась его образумить, но потом с головой ушла в собственную учёбу, так что Гарри был предоставлен своим надеждам и ожиданию. И это были чертовски невыносимые дни! В Ту Самую Субботу он поднялся засветло, самолично одевшись в лучшее платье и убрав волосы в сложную причёску — когда Белла это увидела, она схватилась за голову и бросилась переделывать. Сестра выглядела совершенно замученной, и ей явно хотелось потратить этот день на учёбу, но она всё равно решила сопровождать Поттера в походе за первой палочкой. Короткий завтрак, быстрая прогулка до Хогсмита, портключ — и вот они уже напротив нужной лавки. Впрочем, Гарри первым делом напросился в подвал — просить прощения у магии. Его без проблем пустили к месту ритуала, и он прекрасно успел достать кинжал и полоснуть себя по руке. Кровь мерно капала под вопль Беллы, но Гарри не отвлекался на внешние факторы, выписывая незамысловатое «извините», осторожно прикасаясь к мягкому потоку. Магия сразу же откликнулась, радостно закружилась, начала ластиться, как маленький щенок. Небрежно написанные руны вспыхнули, оторвались от пола и замерцали прямо перед его глазами и растворились, став частью магического ядра. Гарри облегчённо выдохнул и расслабился — извинения были приняты. Мсье Журвиль, впрочем, не разделял таких светлых эмоций, и Поттеру пришлось пережить несколько неприятных минут, пока мужчина сканировал комнату всевозможными заклинаниями и бегал за словарём, чтобы убедиться, что его руны действительно складывались только в слово «извините», и ни во что более. Белла просто носилась вокруг, исцеляя его рану и вопя что-то между «ещё раз так сделаешь — убью» и «предупреждать надо, Цисси!». Самым интересным был мсье Броссан, украдкой написавший пару слов на столешнице и с наивным разочарованием понимающий, что ничего не происходит. В конечном итоге всё всё равно прекратилось, и они переместились в кабинет — тот самый, где был заключён их договор. Французы уселись в кресла, домовики притащили чай, мьсе Журвиль скрестил руки под подбородком, и всё наконец-то началось. — Ну и задачку вы нам задали, мадемуазель Блэк. Должен сказать, что это был самый сложный заказ за всю историю нашего магазина. Мсье Броссан возбуждённо всплеснул руками и подался вперёд, переполняясь энергией. — Уникальная работа! Уникальная палочка! Какие материалы, какая магия! Я впервые работал с чем-то подобным, и должен сказать, что отлично понимаю мастеров древности, которые проводили эксперименты даже с соломой и пылью! Работа с материалами… Мсье Журвиль резко кашлянул, прерывая чужой поток сознания, и потянулся за длинной коробкой с фирменным вензелем. Мастер-изготовитель моментально переключился, с трепетом забирая футляр. — Попробуйте, мадемуазель Блэк. Просто попробуйте. Разумеется, мы всё переделаем, если не подойдёт. Когда Гарри принимал коробку, он понял, что его рука дрожала. Выдвижная крышка легко поехала вверх, обнажая его будущую магическую спутницу. Пугающе длинная — не меньше девятнадцати дюймов! — гладкая, матовая, болотно-зелёного цвета, она отчётливо ощущалась как магический водоворот, как чёрная дыра, засасывающая всё вокруг. Или наоборот, выплёскивающаяся наружу? Кажется, всё вместе и одновременно. Гарри осторожно прикоснулся к ней кончиками пальцев, и палочка тут же завибрировала, предлагая свести знакомство. Мсье Броссан, наблюдавший за всей сценой, с благоговением произнёс: — Кость шамана-гоблина и волос кентавра. Первая палочка в этом столетии, полностью созданная из частей тела разумных существ. Псевдоразумная, находящаяся в шаге от того, чтобы осознать себя, способная самостоятельно принимать решения. Гарри вздрогнул, с опасением бросив взгляд на коробку, а мсье Журвиль помрачнел и напрягся. — Это самый близкий к незаконному заказ в моей карьере. Некоторые страны приравняют создание и использование этого артефакта к запрещённой магии, и нам пришлось дать взятку гоблинской общине нашего банка, чтобы добыть основу. Нам повезло, что болгарский филиал, потерявший шамана, находится в состоянии глубокой вражды с французским, так что незаконная перевозка и осквернение трупа были замяты самими гоблинами, но я всё равно крайне не рекомендую заходить в Гринготтс с этой палочкой. В любой филиал Гринготтса. Теперь палочка напоминала ядовитую змею, и Поттер совершенно не хотел ей владеть — хотя артефакт вёл себя крайне приветливо и дружелюбно. Белла и вовсе вытащила свою, явно собираясь уничтожить дорогущую вещь от греха подальше. Мсье Броссан, тут же уловивший эти настроения, испуганно замахал руками, защищая своё детище. — Нет-нет, артефакт легален и безопасен! Да, палочка обладает псевдосознанием и способностью делать выбор, и способна поработить волшебника, который возьмёт её в руки, но речь идёт лишь о волшебниках, не о ритуалистах! Все опасные инсинуации будут подавляться самой вашей сущностью, мадемуазель! Ваша магия, которую будет использовать палочка, обладает слишком специфической структурой, чтобы запустить опасные процессы, а неспособность колдовать традиционным способом будет непрерывно давать артефакту новые задачи, что полностью расположит его к вам. К тому же есть перестраховка — сущности кентавра и гоблина подавляют друг друга. Нужно много времени, чтобы договориться! Мсье Броссан интенсивно закивал, видя, что недоверие Гарри сильно снизилось, а мсье Журвиль рассудительно добавил: — Также смею заметить, что вы не первый маг-ритуалист в истории, испытывающий нужду в работающей палочке, пусть такие случаи и редки. Уверяю — абсолютно все созданные артефакты обладают одинаковыми особенностями и официально выделенным влиянием на нормальных волшебников. Наоборот — без псевдоразума, позволяющего искусственно преобразовывать вашу магию, колдовство просто невозможно. Белла, разумеется, не поверила ни единому слову, а вот Гарри подробные разъяснения вполне убедили. Все ужасы, описанные мастерами, были эфемерными и далёкими, а палочка в коробке была дружелюбной и хотя бы отзывалась на его присутствие, в отличие от своей мёртвой товарки в его рукаве. И вообще, он столько ждал эту волшебную палочку! Гарри, не слушая предупреждающий крик сестры, решительно залез пальцами в футляр и вытащил свою палочку. Как и ожидалось, она была тёплой — дружелюбной, заинтересованной и очень тёплой, словно прямо сейчас предлагая опробовать что-нибудь эдакое. В глаза сразу бросилась коробка с фирменным вензелем, и Гарри направил на неё артефакт, идеально взмахнув и произнеся: «вингардиум левиоса». В ту же секунду коробка взлетела — ровно на ту высоту, на которую он хотел, и ровно с той скоростью, с которой он хотел. Мсье Броссан восторженно замер, а потом спросил: «ну как?». Гарри прислушался к себе. Ощущения, прямо сказать, были странными. На ум приходили картинки из прошлой жизни, когда ему в руки попал шприц без иглы, и он развлекал себя тем, что перегонял воду из одной грязной лужи в другую. Новая палочка была сродни этому шприцу — она сама забрала у него нужное количество магии, а потом сама же направила её на мир. Никаких тебе «сосредоточьтесь» или «сконцентрируйтесь» — знай маши себе, как обычным прутиком, и желания сбудутся. Гарри это вообще не волновало. Они что, не понимают? Он может колдовать! Теперь он совсем как нормальный человек! Он может делать домашние задания! Его не отчислят из Хогвартса! Он сможет колдовать не раз в год, предварительно отравившись набором для зельеварения! Мсье Журвиль продолжал говорить, сообщая об особенностях и ограничениях при использовании артефакта, Белла внимательно слушала и засыпала его вопросами, а Гарри ничего из этого не слушал, активно создавая одно заклинание за другим. Теперь он действительно сможет учиться в школе чародейства и волшебства Хогвартс! Правда, как же он будет пользоваться такой заметной и необычной палочкой?.. Французы резко замолчали, а Белла тихо взвизгнула и отшатнулась — палочка в руках Поттера медленно теряла форму, превращаясь в бестелесное облачко. Гарри ощутил небольшой ментальный тычок и решил послушаться, доставая из чехла первую палочку. Пара секунд, и облачко снова обрело форму, идеально копируя свою бесполезную предшественницу. Поттер улыбнулся и поднял глаза, делясь с Беллой открытием: «Она сама». Но сестра, вместо радости, почему-то перепугалась и закатила французам истерику. Юная Блэк рассказывала об ошибках прошлого, сыпала законами о запрете создания души и разума, напоминала о восстании големов и о разрушениях, которые принёс в мир первый настоящий гомункул. Мсье Броссан пытался спорить, в который раз сообщая, что у палочки нет собственного разума, и он никогда бы не рискнул возвращать в мир это бесчувственное чудовище, мсье Журвиль демонстративно перебирал какие-то документы и полностью игнорировал происходящее в его кабинете — видимо, только вежливость и заключённый договор не позволяли чистокровному волшебнику вышвырнуть зазнавшуюся девочку вон. Гарри вообще не понимал, в чём причина истерики — главная трудность только что разрешилась сама собой. Теперь никто не догадается, никто не поймёт, почему он может колдовать! Счастье буквально переполняло его, медленно омывая огромный шар за грудной клеткой. Спокойствие, радость, безмятежность — незнакомые чувства, неправильные, чуждые его сознанию, сейчас полностью завладели его вниманием. Они мягко текли под кожей, пульсируя и распространяя тепло. Почему-то они концентрировались на запястьях и икрах — там, где он чаще всего делал надрезы, получая материал для рун. Эти свет и тепло переполняли его, их было так много, что Поттер испытал дикое желание поделиться. Как в детстве, в его комнате, когда он почти летал, а Белла радостно подхватывала любую игру. Гарри повернулся к сестре, сжимая новую палочку обеими руками и прижимая к груди. — Я теперь как настоящая волшебница, Белла! Совсем как настоящая! Сестра сразу же обмякла и как-то сдулась. Её боевой настрой исчез, а истерика прекратилась, сменившись домашней, уютной, немного неловкой нежностью. Юная Блэк осторожно протянула руку и нежно погладила его по голове, а потом притянула к себе и прижала к груди. — Ты и есть настоящая волшебница, Цисси. Самая что ни на есть настоящая. Сестра немного помолчала, а потом обернулась к французам. — Хорошо, мы согласны принять эту палочку. Но если с моей сестрой хоть что-нибудь случится… Мсье Журвиль снисходительно кивнул, выражая всё своё презрение к характеру старшей из сестёр Блэк. — Разумеется. В договоре прописано, что мы несём ответственность за артефакт. Вам стоило прочитать его более внимательно, мадемуазель. Пергамент, лежавший на столе, коротко вспыхнул и свернулся трубочкой. Мсье Журвиль медленно погрузил его в полотно магического портрета, где нарисованный библиотекарь закинул его в шкаф. С юридической точки зрения контракт был выполнен — натуральный обмен состоялся.