В час, когда цветут нарциссы

Двое наёмников, как и всегда, ждали его в гостиной. Платье было слишком тесным, пучок больно оттягивал кожу — Гарри вежливо поклонился тёте, высматривая домовика со своим багажом. Да, вот он — стоит, прижимая уши к голове, и сжимает старомодный чемодан. Всё в точности также, как и в прошлом году — главное, чтобы внутри было достаточно пергамента и новые платья. Нынешние были безбожно малы, но Гарри, разумеется, ни за что не сказал бы об этом тёте. — Нарцисса, я ожидаю успеха и в этом году. Когда ты вернёшься на Рождество, я собираюсь увидеть как минимум весь старший футарк, в трёх экземплярах. Всё необходимое в твоём багаже. Ясно — значит, ему предстоит писать руны. Тётя действительно думала, что в прошлом году он занимался ритуалистикой в подвалах Хогвартса, и теперь дала ему «домашнее задание». Руны, руны, руны — а ещё не меньше десятка книг, которые необходимо вызубрить, и которые не входили в благосклонное «можешь выбрать самостоятельно». Гарри думал, что всё нормально — он давно привык к тёте и её методу обучения, а тут будет свобода, сестра и Хогвартс! — Да, тётя. Низкий поклон в сторону леди Вальпурги, вежливые кивки охранникам — мужчина мягко, с затаённой печалью улыбнулся. — Мы твои родители, Нарцисса. Прости, что не виделись этим летом. Ах да. Гарри снова забыл. — Приятно познакомиться, родители. Не критично. Женщина прикрыла лицо руками, странно вздохнув, а мужчина зачем-то погладил его по голове. — Конечно критично! Но, к сожалению, так было надо. Вальпурга, наш договор в силе? Гарри не мог поверить своим ушам — что это за твёрдость в чужом голосе? Что за странные интонации? Этот человек что, собирается угрожать тёте? Леди Блэк улыбнулась — так, что Гарри прошила дрожь, и он невольно прижался к чужой мантии. — Конечно, Сигнус. Нарцисса проведёт у меня первый день рождественских каникул, чтобы мы могли обсудить её успехи — после этого она полностью в вашем распоряжении. Что? Нет, нет-нет-нет! Зачем? За что?! Это же тётя! Если он пропустит две недели своего обучения, то это не значит, что он действительно не получит знаний! Это значит, что он узнает двухнедельный материал за один день! Мерлин, он не переживёт это Рождество. Но, разумеется, он никому ничего не сказал, послушно берясь за руку Сигнуса, шагая в камин и обнимаясь с Беллой. Конечно же, они сразу отправились в Хогвартс — ему всё ещё не нравилось садиться в огромное грохочущее чудовище, а большое количество людей пугало до дрожи, но всё это было временными неприятностями на пути к нормальной жизни. Гарри послушно терпел — сидел в уголке их купе, не стал удерживать сестру, когда её позвала Меда, а потом самостоятельно выбрался из поезда и сел в одну из карет, запряжённых фестралами. Гарри впервые видел его вживую, но, конечно же, сразу узнал, не испытывая ужаса или отчаяния, описываемые в книжках. Животное как животное — нежное, ласковое, с интересом принюхивающееся к его запястьям. Красивое. Будь его воля, он бы даже завёл себе парочку — правда, они бы не поместились в его каморке. Как-то так получилось, что в карете он был один. Выбрал самую дальнюю, залез, подтянул коленки к груди и свернулся в клубок — те, кто его видел, сразу разворачивались и искали другую карету, а через пятнадцать минут фестралы вскинулись, словно их что-то подстегнуло, и начали идти. Гарри сжался и зажмурил глаза, готовясь к повторению того, что было в прошлый раз. Что же, он не ошибся — это началось в ту же секунду, как они тронулись в путь. Книжный магазин, очередь, Джинни краснеет и не смотрит. Форд «Англия», ветер, окаменевшая Гермиона, никто не верит. Обида, радость, обида, злость, обида, прощение, обида. Торт, решётки на окнах, Гриффиндор взял кубок школы. Что же — это всё равно больно, даже если знаешь, что произойдёт, и пытаешься подготовиться. Голова раскалывалась, к горлу подкатила тошнота, Гарри вцепился в скамью и попытался перевести дух. Воспоминания хаотичны, они уничтожают его изнутри. Хорошо, что Белла этого не видит — он бы не смог сделать вид, что всё в порядке. Змеиная голова огромна, не смотри. Одиноко, больно, надежда испаряется — никто не пишет писем. Пауки, Арагог, «почему не бабочки?», подготовка к экзаменам. Малфой ловец, платформа не открывается, больно. Кошачья дверца, учебники заперты, страх от не сделанных домашних заданий. «Ешь слизней», Рону плохо, Хагрид пытается помочь. Снейп злится, угроза исключения, жертвы окаменения ожили. Ход кареты очень мягкий, из неё открывается красивый вид. Они ехали единым облаком, вместе с остальными, и Гарри казалось, что на него косятся. Он сидел, слегка покачиваясь, пучок давно развалился, а его глаза, которыми он периодически поглядывал по сторонам, наверняка были «рыбьими». Мерлин, он так хотел избежать проблем… Гилдерой Локхарт, змеи, травля, дневник. Снейп зверствует, дуэльный клуб, парселтанг. «Салазар Слизерин был змееустом, Гарри», «Убить», голоса в стенах, летучий порох, неудачное падение, «Гобрин и Бэркс». Малфой там, Малфой что-то затевает, Том Реддл, «я не могу сказать, но я покажу тебе». Матч по Квиддичу, сломанная рука, костерост, Добби домовой эльф, «Гарри Поттер не должен вернуться в Хогвартс». Колин Криви окаменел, миссис Норрис в коридоре, «Тайная Комната», «Наследник Слизерина», у змеи нет глаз, меч в шляпе. Главное — чтобы это закончилось до того, как Гарри доберётся до Хогвартса. Если этого не произойдёт, он просто не сможет выйти из кареты — рухнет на землю, привлечёт всеобщее внимание, и это сразу дойдёт до тёти. Нельзя, чтобы тётя узнала. Тётя сразу заберёт его домой, и он никогда не выберется. Давай, Гарри Поттер — скоро твой второй курс закончится, и ты сможешь забыть о чулане под лестницей ещё на целый год. Наследник Слизерина, старая легенда, надпись на стенах. Отработка у Локхарта, скука, оборотное зелье, туалет. Плакса Миртл, дневник потерян, дневник найден, дневник проткнут клыком. Мерзкий вкус, Кребб и Гойл, Малфой ничего не знает, Том Реддл Воландеморт. Уроки Локхарта, он изображает оборотня, Локхарт обманщик, Локхарт теряет память. Форд падает, гремучая ива, палочка Рона сломана, Дамблдора смещают с поста директора, Хагрид в Азкабане, виноват Хагрид, виноват Том Реддл. Пересадка мандрагор, мандрагоры ключ, окаменевший Ник. «Трубы», вода на полу, кости, сброшенная шкура. Джинни, задушенные петухи, Распределяющая Шляпа, «Ты бы прекрасно учился в Слизерине», сожжённый феникс, «ты ничего не хочешь мне сказать?». Малфой, палочка, носок, домовик, Хогвартс-экспресс, Рождество. Карета остановилась как раз вовремя — Гарри почувствовал, как метафорическая дверь в его память закрывается. Он вспомнил свой второй учебный год, от начала и до конца, со всеми взлётами и падениями. Интересно, сможет ли он открыть Тайную Комнату в этом мире? Василиск стал бы прекрасным источником ингредиентов, а уж со свежим ядом… Но, конечно же, у него ничего не получится. Нарцисса Малфой не является змееустом, а в его воспоминаниях парселтанг никак не отделялся от обычного английского — дело лишь в том, как на него реагировали другие. И вообще, разве он сможет победить настоящего василиска? Он больше не герой — у него нет меча и Шляпы. Хотя, конечно, можно найти подходящий ритуал… — Цисси, ты в порядке? Гарри несколько раз моргнул, возвращаясь в настоящее, и с удивлением посмотрел на нервничающую Беллу. Ах да, он всё ещё в карете — надо вылезать и идти в Большой Зал. — Да. Пойдём? Сестра помогла ему вылезти и крепко взяла за руку, проталкивая его вперёд. — Не надо было тебя оставлять. Решено — в следующем году еду с тобой, и пусть этот Смит засунет все возражения куда подальше. Меда, ты где? Не отходи далеко! Второй сестре уже исполнилось четырнадцать, и она не хотела идти в школу под руку со старшей, но Беллу это никогда не останавливало. У Меды, конечно же, не было шансов — из стальной хватки старшей Блэк никто не мог выбраться. Да и чего это Меда сопротивляется? Они идут за руку с Беллой — здорово же! Сели тоже все вместе, хотя средняя пыталась убежать к своим хихикающим подружкам. Белла поймала её за предплечье, с силой усадив на место, и ругались почти всё Распределение. Гарри сильно сомневался, что, если бы старшая уступила, средняя действительно встала бы, чтобы пересесть. Но, конечно же, Меда ни за что не хотела сдаваться — она ведь племянница самой леди Блэк. Сам Поттер ужинал в полном молчании. Его никто не трогал, в его сторону не хотели смотреть, но для Гарри такая свобода была на руку. Перерыв длился всего три месяца, но он всё равно успел отвыкнуть — от кучи людей, от больших пространств, от смеха и столовых приборов. Они опять оглушали его — ему опять придётся привыкать. Неважно — что угодно за возможность нормально жить. Хотя бы сейчас. — …Также хочу заметить, что коридор на третьем этаже закрыт для посещений для каждого, кто не желает погибнуть самой мучительной смертью. Гарри замер, переглядываясь с резко замолчавшей Беллой. Речь наверняка шла о том самом коридоре на третьем этаже, который теперь был перекрыт. Директор говорил, что лестницы были заколдованы, чтобы студенты не могли случайно попасть в запертое место, и упоминал об обязательном дежурстве старост, и с каждым словом Гарри чувствовал, как воздуха в лёгких становится всё меньше и меньше. Мерлин, его палочка!