В час, когда цветут нарциссы

Это был первый раз, когда Гарри Поттер в теле Нарциссы Блэк с таким нетерпением ждал Рождества. Ему не терпелось поговорить с Сигнусом и Друэллой, и он активно тренировался в обмане, хотя и не обманывал по-настоящему. После долгих раздумий и расчётов, Гарри выбрал именно их — если он правильно понял, родители могли повлиять на судьбу Беллы, даже если тётя решит иначе. К тому же, родители почти не общались с ним, стремятся наладить контакт и несколько раз говорили обращаться по любому вопросу, так что его откровения будут выглядеть актом доверия, что автоматически снизит подозрительность. Чем больше ему верят, тем лучше — хотя удобоваримый обман получался через раз. Его тренировки выглядели следующим образом: он подходил к Белле, просил проверить его обман, после чего озвучивал придуманное предложение. Что-то было забраковано, что-то признано приемлемым, и Гарри потихоньку разбирался, что к чему. Его ложь в одном предложении почти всегда звучала правдоподобно, периодически ему удавалось удерживать нить в нескольких фразах, а один раз он вёл с Беллой целый диалог, и его обман был признан приемлемым. Хотя жаль, что сестра не могла проверить его наработки для родителей, потому что о том, зачем ему это надо, Гарри, разумеется, не рассказывал. Белла бы не позволила ему спасти её — сестрёнка слишком привыкла делать всё сама. Она наверняка посчитает, что это слишком опасно, что у него ничего не получится, перенервничает и заболеет. Да и вообще, зачем говорить ей о таком? Естественно, он хочет спасти свою любимую сестру, но он сделал бы это в любом случае, и Белла не могла ничего изменить, значит, и знать ей не обязательно. В общем, поездки домой Поттер ждал с нетерпением, хотя он прекрасно знал, что его ждёт тётя и экзекуция с зельем «Письма по коже». Неважно — чем быстрее он отмучается, погрузив в свою голову кучу ритуалов, тем скорее попадёт к Сигнусу и Друэлле. План прост — обмануть родителей рассказом о Меде, предъявить грязнокровного Теда Тонкса и заставить их поставить среднюю сестру на место Беллы. От этого все только выиграют — Лестрейнджи получат свою Блэк, Меда выйдет замуж, а Белла обретёт долгожданную свободу. Хотя Гарри всё равно казалось, что он жертвует одной сестрой ради другой — немного подумав, он вдруг понял, что это его не волновало. Леди Нарцисса сказала ему быть на стороне Беллы. Прекрасной, доброй, надёжной Беллы, которая залезала в его каморку каждый день, которая играла с ним в пони, которая таскала ему сладости и помогла поехать в Хогвартс. Белла, которая добыла ему палочку, Белла, позволяющая спать в одной постели, Белла, никогда не смеявшаяся над ним, а помогающая с домашними заданиями, Белла, терпеливо разъясняющая непонятные моменты, Белла, даже при угрозе смерти находившая на него время, Белла, Белла, Белла… Это была его обожаемая Белла. И если выбирать между ней и Медой, выбора просто не было. И это не изменится, если заменить Меду Блэками, тётушкой или целым миром вокруг. Вот если поставить вопрос в виде «Белла или Люциус», он ещё мог подумать — но правда была в том, что такого противоречия никогда не возникнет. Это его будущий муж, это его сестра, и они просто не могут оказаться по разные стороны выбора. И вообще, пока рано думать о Люциусе. Сейчас он должен спасти Беллу. Это оказалось удивительно просто. Как при подготовке к ритуалу — рассчитать всё до мелочей, несколько раз прорепетировать, а потом перетерпеть. Перетерпеть учёбу, перетерпеть поездку, перетерпеть тётю и её малиновое зелье. В этот раз Гарри казалось, что ему даже не так больно — потому что сейчас разрывающаяся голова и врезающиеся в неё буквы имели смысл, и каждая минута, проведённая в подвале, приближала его к спасению Беллы. Если ради Беллы, то не больно. Если ради Беллы, то не страшно. И ритуалы, и тётя, и всё остальное — он может просто перетерпеть. Подходящий момент представился в предпоследний день каникул. Друэлла и Сигнус пили чай в библиотеке, и Гарри следил за ними три часа, прежде чем убедиться, что они не собираются уходить. Белла в знак протеста заперлась в своей комнате, Меда отправилась к тёте и не должна была вернуться раньше следующего дня. Момент идеален, лучше не придумаешь — Гарри несколько раз тихо выдохнул, ещё раз прикинул в голове текст и открыл дверь. — Вы здесь? Взрослые сидят в креслах. Сигнус слева, за столом, Друэлла правее, ближе к камину. Оба смотрят на младшую дочь. Шаг, шаг, оказаться между ними, потупить глаза и дёрнуть губами — Белла говорила, что это похоже на улыбку. Работает — Сигнус расслабляется, а Друэлла широко улыбается в ответ. — Нарцисса! Рада тебя видеть! Ты что-то хотела? Кивнуть. Дать себе время, чтобы набрать воздуха. Сейчас самое сложное — он должен задать контекст. Родители ни за что не будут разговаривать о браке с ним, а если разговор закрутится, он никогда не сможет повернуть его в нужную сторону. — Я пришла сказать, что Меда не просила меня провести ритуал. Вот. Он мучил Беллу три вечера, чтобы разобраться с этим. Обман-без-лжи хорошо встраивается в контекст, заданный кем-то другим. Если обманщик начинает первым, ему следует приложить в тысячу раз больше усилий — и Гарри подготовился и составил план. Сейчас Сигнус и Друэлла чуть нахмурятся, потому что они ничего не поймут. Женщина, скорее всего, спросит, что он имеет в виду — вопрос надо использовать, чтобы перевести их в нужную модальность. — Доченька, что ты имеешь в виду? Да, всё по плану. Опустить голову вниз, чтобы волосы закрыли лицо, полторы секунды смотреть в пол. Плечи выше, чуть сгорбиться — Смит говорит, что в такой позе у него крайне несчастный вид. Белла всегда указывала на важность позы — Гарри посчитал, что где-то половина успеха обмана кроется в невербальных сигналах. Важнее всего было спрятать глаза — никто не поверит ему, если они будут рыбьими. — Я говорю, что Меда не просила меня провести ритуал. Она встречается почти год, так что это может быть опасно. Это правда. Чистая, незамутнённая правда, подкрепляющая его обман. Мерлин, как же тяжело и страшно — хотя, кажется, пока что всё идёт по плану. Какое счастье, что он додумался расспросить Беллу о характерах побочных Блэк, и теперь более-менее понимал, что они чувствуют! Если он прав, следующий вопрос задаст Сигнус — так и есть, он сводит брови и подаётся вперёд. — О каком конкретно ритуале идёт речь? И что ещё за «встречается»? Теперь самое сложное. Сейчас он ведёт и модальность, и контекст — если ошибётся, всё разрушится. Руки дрожат, спина вспотела — вот и хорошо, пусть они примут это на свой счёт. Он всё равно не мог контролировать лицо, или играть эмоции, так пусть его тело сделает всё за него. — Ритуал диагностики беременности. Это Белла выходит замуж, а не Меда. Если не провести, может быть опасно. Родители считают его ненормальным — на этом надо сыграть. Добавить в слова неестественности, сознательно исказить грамматику, смешать чистую правду и добавить в неё ложь — последнее предложение, похожее на капельку. Сделать так, чтобы родители ничего не поняли, но уловили общую суть — уловили и отдали на откуп собственному воображению. Сейчас должен заговорить Сигнус, потому что «мать всегда теряет дар речи, когда что-то шокирует её». Новость о возможной беременности младшей должна шокировать, верно? Если Гарри не ошибся с модальностью, и действительно смог обмануть беременностью. Он не был уверен, если честно — но в мелодрамах тёти Петунии это всегда срабатывало, и срабатывало очень быстро, так что он надеялся, что эта ложь подойдёт. Он ведь никогда не лгал им прежде, верно? Они должны думать, что он говорит правду. — Зачем Андромеде ритуал диагностики беременности? Голос Сигнуса хриплый, тише, чем раньше. Что это значит? Это так, как и должно быть? Ладно, неважно — сейчас надо просто следовать плану. Контекст задан — это Меда. Модальность — её возможная беременность. Осталось только добавить правды. — Она встречается. Давно. Это Белла со всеми ругается, а Меда всегда ходит с ним. Белла говорит, что она встречается. Это ведь так и есть — если задерживаться и приходить после отбоя? Он не перегибает с запутанностью своих речей? Он действительно говорит так в повседневной жизни? Гарри не был уверен — он почти не мог отследить свои грамматические и лексические построения. Чтобы написать эту речь, ему пришлось неделю записывать каждое своё слово, а потом анализировать, чтобы подобрать нужный ритм, но он всё ещё не мог гарантировать, что уловил нужную закономерность. Всё, выкидываем ещё абзац, и на следующий вопрос отвечаем Тедом Тонксом, расширяя модальность до полноценных отношений. — С кем?.. Друэлла подала голос, это хорошо. Меда хорошо ладит с Друэллой, у них доверительные отношения. Возможно, она говорила ей про «Тедди». Ясно, речь должна быть адресована женщине. Быстрее, пока они шокированы и сохраняют контекст. — «Тедди». Вероятно, из Пуффендуя. Меда несколько раз называла его полное имя, но я не запомнила. Она правда не рассказывала про «Тедди»? Странно — она всем подружкам рассказывала. Правда, я не слышала, потому что Белла терпеть не могла слушать о нём. Он «грязнокровка». Я не уверена в значении термина. Меда может заразиться от него? В любом случае, пожалуйста, попроси её зайти ко мне за ритуалом. Она меня не слушает. Получилось? Модальность есть, контекст есть, правды достаточно. Он прикрылся заботой о ритуале, что давало ему повод подойти к родителям с этой темой, а его странность прекрасно объясняла, почему он не пытался это скрывать. Давайте, верьте — верьте в Разлучника, похитившего сердце Меды. В мелодрамах тёти Петунии это всегда срабатывало — родители героини начинали суетиться и искали, как «скрыть позор». Сработает? Так, состояние взрослых изменилось. Сигнус покраснел (Злость? Ярость? Духота?), Друэлла побледнела (Испуг? Радость? Нехватка воздуха?). Хорошо. Что дальше? — Убью… Волшебники почти забыли о присутствии Поттера, начиная обсуждать новую информацию. «Убью», «Запру», «Изведу» — хорошо, первый этап пройден. Теперь второй, это самое сложное. — Попросишь Меду? Я хорошо провожу ритуалы. В последнее время тётя хвалит меня за успехи. Оба замерли. Хорошо, сработало — он не сомневался, что все вокруг боятся его тёти. Друэлла побледнела ещё сильнее и схватилась за грудь. — Не говори тёте, ладно? Голос женщины дрожит, и, возможно, она «перепугана до смерти». Согласиться или солгать? Мерлин, нет времени! — Не говорить? Это невозможно. Если тётя спросит, я должна сказать. Если не скажу, тётя убьёт меня. Друэлла вздрогнула. Перевела взгляд на мужа и тихо прошептала, что «она их всех убьёт». Мрачный Сигнус кивнул и перевёл взгляд на младшую дочь. Гарри вздрогнул, чувствуя, что внутри всё сжимается. Получилось? Сработало? — Спасибо, что сказала, дочка. Не хочешь сходить поиграть? Нам с мамой нужно поговорить обо всём этом. Что? Подождите! Он ещё не закончил! Нет! Стойте, а как же самое важное?! Сделать вид, что подчиняешься, кивок, спина идеально ровная, шея напряжена. Думай, Гарри, думай — ты должен произнести фамилию Лестрейнджа, чтобы она вплелась в контекст, но она должна встать как бы между прочим, чтобы не выпасть из модальности. Быстрее, быстрее, быстрее… — Могу ли я взять книгу? Лестрейндж любит читать, а у нас великолепная библиотека. Вздрогнули. Синхронно. Мерлин, он ошибся! Ошибся с модальностью! Слишком грубо связал две части предложения! — Нарцисса, ты знаешь Лестрейнджа? Вопрос задан как бы между прочим — плохо, очень плохо. Именно так начинала говорить Белла, когда у него не получался нормальный обман. Быстро, что-нибудь нормальное: — Да. Жених Беллы. Иногда появляется в гостиной Слизерина. Он говорит, что непременно женится на Белле. Он называет её Блэк. Это очень странно — называть Беллу по фамилии. Друэлла нервно улыбнулась, выхватывая с полки первую попавшуюся книгу и выдавая ему. — Я потом объясню, хорошо? Иди, погуляй. Гарри кивнул, выходя за дверь. Кажется, его раскрыли — и это станет полным провалом. Но ни Сигнус, ни Друэлла не уличили его во лжи — вместо этого они в спешном порядке забрали Меду. Кажется, женщина вызвала сестру на разговор, и доверительная беседа обернулась криками. В результате Белла в одиночестве отправилась в Хогвартс — Меду заперли, а родители попросили Гарри рассчитать ритуал, что немедленно было выполнено. Результаты показали, что Меда не беременна, о чём Гарри честно сообщил. Руны также сказали, что сестра девственна, но Поттер не получил прямого вопроса и мог не давать ответ. Тем временем, «Тедди» превратился в «Теда Тонкса», и Меда не отрицала, что знакома с ним. Это окончательно убедило Сигнуса, и контекст, заданный Поттером, закрепился окончательно — любые слова, сказанные Медой, выглядели ложью. Что происходило дальше, Гарри не знал — он сидел в своей комнате, слушая рыдания Меды за стенкой, и изредка пугал взрослых тётей, тем самым отрезая им путь с просьбой о помощи. Его «тётя убьёт меня» очень мощно действовало на Друэллу — Гарри не был уверен, хорошо это или плохо, но Белла всегда ненавидела леди Вальпургу, так что он решил держать её подальше. Гарри так и не понял, получилось ли у него, но он ничего не мог поделать — нельзя беспокоить тех, кого обманул, по поводу своей лжи, иначе всё раскроется. Но вдруг не получилось? Вдруг он не спас Беллу? Он ведь действительно напортачил в последней части, с Лестрейджем — вдруг взрослые всё поняли, и теперь всё пойдёт прахом? Мерлин, он ничего не мог узнать, и очень нуждался в Белле. Всё закончилось через две недели — Сигнус взял его за руку, подвёл к камину и лично доставил в Хогвартс, прямо в кабинет директора. Меды не было рядом с ними — Гарри отчётливо помнил, что она с самого утра плакала в своей комнате.