В час, когда цветут нарциссы

Нельзя было сказать, что «идеальное свидание» что-то сильно изменило — скорее, усилило то, что и так происходило между мистером Малфоем и мисс Блэк. За Гарри окончательно закрепилось место в «свите», с ним начали активно здороваться, а окружающие иногда спрашивали, где сейчас Люциус, или просили ему что-то передать. Поттеру даже не верилось — все те, кто шарахались от него несколько лет, кто называл «сумасшедшим» и предлагали «держаться подальше», внезапно стали вести себя так, словно он мог влиять на их жизни. Несколько раз он даже напоминал своим собеседникам о том, что происходило раньше, и всегда вызывал у них ступор и сильное покраснение кожных покровов, но чужое поведение не изменялось. Гораздо больше плюсов получил Северус, который обладал всего лишь статусом полукровки и был двенадцатилетним мальчишкой, изредка ругавшимся с гриффиндорцами. Видимо, Малфой действительно что-то кому-то сказал, потому что к Снейпу стали относиться дружелюбно, а после он и вовсе обрëл стабильный источник дохода, делая домашние задания по зельям всем желающим со второго до четвëртого курса. Кто-то даже называл его «Северус Принц», и прозвище Принц-полукровка из прошлой жизни вполне могло появиться и в этой, с гораздо более позитивной коннотацией. На их дружбе эти изменения не отразились, хотя первое время Поттер боялся, что Северус перестанет дружить с ним и найдет себе других, «нормальных» ребят. Но нет — характер Северуса Снейпа был таковым, что его выносили только сумасшедшая Блэк и гриффиндорская грязнокровка. А ещë у Гарри появилось то, о чëм он не рассказывал ни Северусу, ни Белле. Свой шестой курс он хотел посвятить изучению крестражей — потому что Волан-де-Морт всë ещë был проблемой, и ни один из них не сможет жить спокойно, пока жив другой. Тогда, на шестом курсе в прошлой жизни, Поттер был шокирован такой жестокой и ужасной магией — сейчас он погряз в книгах и расчëтах, на полную используя свои знания в ритуалистике. Перед ним, почти не способным чувствовать или сопереживать, не умеющим отличать «хорошее» от «плохого» и не обременëнным такими вещами, как «мораль» или «совесть» в общечеловеческом понимании, стояла исключительно практическая задача — понять, каким образом можно уничтожить крестраж так, чтобы он ослаблял другие осколки чужой души, а заодно убивал или причинял невыносимые страдания основному осколку и всем его подельникам. В обычных условиях последнее почти невыполнимо — но у сторонников Волан-де-Морта есть метка, а Гарри полгода работал с одной из них. О том, почему он должен уничтожить Волан-де-Морта, и имеет ли в принципе смысл этого делать, он не думал — базовая, звериная ненависть жила в нëм, подпитывалась воспоминаниями прошлой жизни и требовала выхода. Ему не были нужны дополнительные причины, чтобы свергнуть Тёмного Лорда, и никакие его «добрые» поступки не спасут его от этой участи. Когда-то он хотел стать аврором, чтобы защищать своих близких, в конце концов. И пусть всë вокруг поменялось, и он хочет бороться за совсем других людей, его основное желание не изменилось. И пусть он не может убить Волан-де-морта сейчас — он мог подумать, как это сделать. В перерывах между домашними заданиями и письмами тёте, конечно. Сириус Блэк на удивление ответственно отнёсся к их договорённости, регулярно передавая свой табель с оценками и даже рассказывая какие-то истории, совпадающие с рассказами Снейповой грязнокровки. Тётю это устраивало, и всё было хорошо, пока она как-то раз не прислала ему ответное письмо, напоминая, что ждёт свою племянницу на Рождество. Письмо с тёмно-зелёной печатью застало Гарри в столовой, и он на несколько минут потерял связь с реальностью — подвал оказался гораздо ближе, чем вспоминалось, и от одной мысли об этом его сковало ощущение обречённости и ужаса. — Блэк, на тебе лица нет. Блэк? Блэк, я буквально — ты снова выглядишь, как на втором курсе! Тихий, но твёрдый голос Люциуса Малфоя вывел Поттера из ступора. Остальные не слушали — семикурсник умел быть незаметным, и внезапный слёт маскировки не вызвал какой-либо реакции. Гарри перевёл взгляд вниз, глядя, как Люциус уже привычно перекладывает к нему в блюдо какую-то еду (по версии Северуса, это был способ избавления от нелюбимых продуктов) и ответил: — Тётя ждёт меня на Рождество. Малфой ненадолго замер, а потом сосредоточенно продолжил перемещать еду по столу, периодически что-то подкладывая Поттеру. Он задумчиво намазал на хлеб паштет, прожевал несколько кусочков и спросил: — Если у мисс Блэк есть желание, то я могу немного… помочь. Я устраиваю бал в своём поместье — не думаю, что ваша тётя сможет возразить против моего приглашения. Если, конечно же, вы хотите ехать. Гарри тут же закивал, как китайский болванчик — тут даже не нужно было думать или советоваться с Беллой. Слова Люциуса Малфоя могут перебить слова тëти, это очевидно — именно поэтому он и хочет выйти замуж за него. — Хочу. Пойду. Поддерживаю. Люциус кивнул. — Хорошо. Тогда всё традиционно — я отправлю официальное предложение кому-нибудь из родных и куплю тебе платье. Особых требований к вечеринке нет. Поскольку ты там никого не знаешь, можешь ограничиться формальными подарками. Скорее всего, мы будем жить в моём особняке всё время, но у каждого будут отличные, собственные комнаты. Есть пожелания? Поттер сжал кулаки: — Да. Как можно дальше от подвала. Времени на подготовку к спонтанной вечеринке почти не было, и основной упор шёл на Рождественские традиции, вроде того, как правильно пить глинтвейн, какие тосты можно говорить и как именно нужно отшивать неудачных кавалеров. Белла посоветовала выучить несколько бальных танцев, чисто на всякий случай, и даже нашла им наставницу из Когтеврана — тут же выяснилось, что телесная память Гарри Поттера позволяет повторить все па с первого раза, и у него были все шансы стать главной «звездой». Платье, как и драгоценности, прислал Малфой — Гарри влез в мантию в голубых и серых оттенках и с осторожностью надел присланные серёжки. — Ух тыж мерлиновы кальсоны! Нарцисса, тебе надо прибить этого гавнюка. Спорим на что хочешь — он тебе такое декольте организовал только потому, что с его ростом ему будет удобно туда заглядывать. Гарри посмотрел вниз и приложил ладонь к груди, пытаясь понять, что имел ввиду Снейп. Да, ткани сверху было гораздо меньше, чем обычно, а корсет ещё и слегка «приподнимал» его грудь, но Поттер с трудом мог предположить, зачем кто-то будет в него заглядывать. Как бы то ни было, переодеваться уже смысла не было — Гарри попрощался с Северусом, остающимся в Хогвартсе на каникулы, и направился к выходу. Люциус, встретившийся с ним за воротами, с нахмуренным лицом поколдовал над его причёской, макияжем и платьем, затянув его ещё сильнее. После этого он придирчиво посмотрел на спутницу, довольно хмыкнул и подставил ей руку, собираясь использовать порт-ключ. Поместье Люцуса Малфоя было не очень большим, но величественным и в то же время уютным. К тому же, у него была территория, где можно было гулять — идеальный дом для того, чтобы провести там несколько дней. — Мы в Ирландии? Семикурсник кивнул, открывая внутренние ворота и предлагая спутнице руку. — Да. Когда-то этот дом принадлежал моим дальним родственникам, однако, их ветвь прервалась. Трагедия, конечно же, но я влюбился в это здание. Вашу верхнюю мантию, мисс Блэк. Гарри послушно протянул плащ и наклонился вперёд, поправляя юбку. Несколько секунд, и он снова опирается на чужую руку, медленно двигаясь внутри особняка и отмечая, что Северус опять был частично прав — периодически чужой взгляд опускался куда ниже его лица. По какой причине именно Гарри Поттер в теле Нарциссы Блэк оказался рядом с Малфоем, совместно принимая гостей, Национальный Герой так и не понял. Он придерживался универсальной тактики — то есть «вежливо» улыбался, чуть приседал в благодарственном поклоне и, при необходимости, отвечал на вопросы самыми общими фразами. Вроде, всё прошло даже неплохо — мужчины снова говорили о том, что он «хрупкий», «утончённый» и «внеземной», а женщины осторожно интересовались, какова степень серьёзности заявляемых намерений. В последнем случае семикурсник всегда слегка сжимал ладонь спутницы, отвечая что-то вроде «мы союзники, мисс Пирс, и это оптимальная позиция». Несколько раз с ним пытались «завязать полезное знакомство», но окружающие останавливали смельчаков до того, как они походили, и тихонько объясняли, почему это бесполезно и бессмысленно. Наконец, поток гостей иссяк, и хозяин вечера щëлкнул пальцами, отдавая команду домовикам. Заиграла музыка, и семикурсник снова протянул Гарри руку. — Ну что же, если тебя уже занесло ко мне в партнерши, мы должны открыть бал танцем. Идëм? Я тебя не прощу и в жизни больше не буду с тобой разговаривать, если скажешь, что не умеешь. Интонации и лицо Люциуса оставались спокойными и безмятежными, но смысл сказанных слов был предельно ясен. Гарри замер, тратя все силы на то, чтобы сохранять расслабленное лицо и «милую» улыбку. Он даже перестал слышать, какая именно музыка играет — все звуки заглушил звон в ушах. Решать нужно было, здесь и сейчас — Поттер решительно вложил свою руку в протянутую ладонь. — Умею. К счастью, это оказался вальс, и Гарри довольно скоро успокоился, с лëгкостью повторяя однотипные и довольно простые движения. Как только стало ясно, что его будущему ничего не угрожает, Поттер смог поднять глаза на своего партнëра. Люциус, видимо, только этого и ждал: — Должен сказать, мисс Блэк, что вы превосходно танцуете. Если бы я вас не знал, решил бы, что вы уже несколько лет блистаете в обществе. Чужой взгляд переместился чуть ниже, потом снова вернулся на его лицо, и Малфой неожиданно добавил: — Тебе нужно почаще носить пастельные тона. У тебя очень нежная кожа с жемчужным оттенком, светлые волосы и светлые глаза, так что ты можешь себе это позволить. И фасон можешь носить любой — фигура у тебя отличная, пропорциональная, что угодно хорошо сядет. Гарри задумался, а потом кивнул и «благодарно» улыбнулся. — Я учту твои пожелания. Спасибо, что всегда даришь мне платья. Хозяин вечера вернул ему улыбку и изящно развернул, меняя траекторию их танца. — Мои вложения полностью окупаются, мисс Блэк. С чистым сердцем могу сказать, что вы очень хорошенькая, и смотреть на вас одно удовольствие. И каждому мужчине в этой комнате стоит поблагодарить Мерлина за то, что в Благороднейшем и Древнейшем роде Блэк родилась блондинка. Люциус развернул их снова, изящно уклоняясь от столкновения. Гарри, даже не задумываясь, отступил назад — осталось понять, связаны ли восторженные вздохи с их манëвром. — Это магия. Первоначально я была очень похожа на Меду и Беллу, но нарушения в ритуале привели к тому, что у меня полностью вымылся пигмент. Я довольна этими изменениями, если ты считаешь меня красивой. Люциус закашлялся и замолчал — Гарри понял, что его это не устраивало, и он добавил: — Ты тоже красивый, Люциус Малфой. И умеешь подать себя так, чтобы каждый присутствующий знал своë место. Музыка закончилась, и его партнëр по танцу сделал шаг назад, изящно поднося чужую руку к своим губам. — Спасибо. Тебе я верю, поскольку врать ты совершенно не умеешь — твои комплименты на вес золота. После этого Малфой развернулся, растворяясь в толпе. Гарри смотрел ему вслед, имитируя довольную улыбку, а после отошëл к стене. К нему потянулись другие гости, приглашая на танцы, хотя танцевать он не собирался, поскольку не знал этих людей и не понимал, о чëм с ними разговаривать. Пришлось отклонить три приглашения, прежде чем к нему подошла какая-то девушка и повела пить глинтвейн. По дороге спутница напомнила, что они виделись на скачках почти год назад — Гарри, конечно же, еë не запомнил, но смог ответить правильно. На самом деле, организованный бал получился отличным — было открыто несколько помещений, как чисто женских, так и мужских, еды было достаточно, и блюда могли удовлетворить даже самого большого привереду, а ещë все желающие могли выйти на балкон или пойти гулять в парк. Лично Гарри сосредоточился на еде, довольно скоро вернувшись на своё место у стенки. Такое большое скопление людей очень скоро начало утомлять, шум давил на уши, имитировать эмоции становилось всë сложнее, а попытки с ним заговорить вызывали только раздражение. Поняв, что дело плохо, и ритуалисту вроде него сложно находиться в таком шумном месте, Поттер решил сосредоточиться на чëм-то другом. Именно за этим занятием его и застал Люциус: — О чëм думаешь, Блэк? Хозяин вечера выглядел довольным, даже счастливым. Гарри помнил рассказ Беллы, что Малфой обожал подобные сборы, и приглашение на бал было тем, что он ни за что не проигнорирует. А ещё — что именно в таких местах во всей красе проявлялись его хитрость, расчëтливость и «рыбья кровь». В такой вечер Малфой вполне мог разрушить чью-то жизнь несколькими словами, сказанными нужному человеку в нужное время, мог свергнуть одних и возвысить других, и заработать целое состояние, всего лишь правильно распределив людей за столом. Поттер не знал, делал ли сейчас Малфой что-то подобное — он просто выглядел так, словно ему очень весело. — О людях. Тренируюсь распознавать чужие эмоции. Люциус приподнял бровь, так что пришлось объяснить подробнее. — Эмоции проявляются за счёт последовательных микродвижений лица. Северус написал алгоритмы, отражающие мимические изменения при том или ином чувстве. Тренируюсь распознавать эмоции окружающих. Обман без лжи с каждым разом давался ему всё лучше и лучше, но всë ещë был далëк от идеала. К счастью, если Люциус и умудрился что-то заметить, то списал всë на специфическую манеру речи. Он встал рядом и щелчком пальцев позвал домовика, прося шампанское для себя и своей спутницы. — Значит, твой Принц-полукровка написал тебе алгоритм, по которому ты можешь понимать, что чувствуют другие люди? Продемонстрируешь? Люциус кивком головы показал на девушку, выбирающую тарталетку. Гарри на пару секунд задумался, вспоминая подходящие сочетания: — Тело расслабленное, с хаотичными движениями нижних конечностей. Улыбается на одну шестую, брови приподняты, лицевые мышцы расслабленны. Вывод — «радостное возбуждение». Малфой присвистнул. — Ого. А твой Принц-полукровка способнее, чем я думал, хотя до профессионала ему далеко. Ну что же, мисс Блэк — поскольку я закончил с делами, могу дать пару советов. Не хочу хвастаться, но вряд ли кто-то в этом зале также хорош в понимании других людей, как я. Усталость как рукой сняло, и около часа Гарри провëл рядом с Малфоем, старательно запоминая всë, что он говорит. Потом они станцевали ещë несколько раз, и Люциус отметил, что Гарри не принимал других предложений, на что Поттер честно сказал, что учился танцевать ради него и не собирается делать это с кем-то другим. Семикурсник поперхнулся и немного покраснел, но станцевал на три танца больше запланированного. Наконец, он повëл Поттера к той же стене, где они учились распознавать человеческие чувства. — Ну что же, мисс Блэк — поздравляю с неофициальным дебютом и благодарю за то, что вы приняли моë предложение. Ваши танцевальные способности ещë долго будут предметом обсуждения. Отдельное спасибо, что составили мне компанию в начале вечера. Люциус остановился, словно пытаясь принять какое-то решение. Гарри поспешил воспользоваться этой паузой: — Спасибо, что позвали. Не хотела ехать домой. Малфой кивнул, а потом тихо хмыкнул и наклонился ниже. Его интонации изменились, став неопознаваемыми, хитрая улыбка никуда не всписывалась, а тело было так близко, что Поттер ощущал чужой жар. Вторжение оказалось неожиданным, Гарри дëрнулся и оказался надëжно зафиксирован чужими ладонями, сжимавшими его талию. Люциус наклонился ешë ближе, а потом медленно и осторожно поцеловал свою спутницу в щëку — противоположную той, которую жгло в прошлый раз. — Не за что, мисс Блэк. Прошу простить мою вольность, но мы оказались под омелой. В принципе, можете идти спать, если устали — самое интересное тут уже закончилось. Как и в начале вечера, Люциус незаметно растворился в толпе, но в этот раз Гарри Поттер не смотрел на него. Он прижимал руку к щеке, силясь остановить внутренний жар, а взгляд был прикован лишь к маленькой веточке, снующей туда-сюда от парочки к парочке. Его поцеловали дважды за полгода — не слишком ли много?