Saltation

У Чимина подкашиваются ноги. Он слышит лишь тихий свист ветра и собственное сердцебиение, отдающееся в ушах. Снег будто колет его лицо мелкими иголками. Тишина всех жителей Деревни оглушает. Никто не шуршит одеждой, не переступает с места на место, вороша снег. Они будто даже не дышат. Словно все смотрят на него; Чимин чувствует это. Он открывает рот: так удивлён, что даже не ощущает, как онемевшие ноги сводит судорогой. — Что? — шепчет он. Собственный вопрос заставляет сердце сжаться. Омега прерывает тишину и вдруг пугается того, что сделал. В этом напряжении нет ни намека на облегчение. Всё только больше начинает давить на него. Альфа не отвечает на вопрос: он знает, что Чимин его хорошо услышал. Красные полосы краски на скулах Юнги стали темнее и глубже. Быть может, это кровь? Юнги стоит всего в нескольких шагах от него, их взгляды пересекаются, и Чимин чувствует себя так, будто они сейчас в мастерской Юнги. Или же у него в логове, сидят у камина. Феромоны и адреналин так сильно ударили по Чимину, что он почти забыл, что спрашивал. Альфа знает, что Чимин расслышал его. Он ждёт ответа. Парень пытается. Правда пытается всё осмыслить, не обращая внимания на жар, четко ощущающийся у него в желудке и переходящий во вспышку феромонов. Он мог выбрать Юнги, его глаза сфокусировались только на альфе, волоски на затылке, в том месте, где они касаются мехов, встают дыбом, но это было бы безумно глупо. Он уже давно всё решил. От слова «предназначенный» у Чимина жжёт в груди. — Я согласен, — тихо бормочет он. Через несколько секунд Чимин видит, как выражение лица Юнги становится мягче, и, кажется, на нём промелькивают удивление и благодарность. Через пару секунд альфа снова напрягается, его застают врасплох; он приоткрывает рот, чтобы сказать что-то, но вместо этого выпускает белый пар… — Есть еще претенденты? Чимин сразу дёргается в сторону, из которой донёсся голос. Затишье кончилось. От услышанных слов лицо Сохян сморщилось, она поджала губы. Что-то в её суровом и хмуром взгляде пугает Чимина. Он слышит движение в толпе — то, чего он ожидал, — и звуки шагов по снегу. Слышит хруст позади себя. Звуки будто наслаиваются один на другой; они слышатся всё ближе, и вскоре Чимин на периферии видит несколько фигур выше его самого. Внутри что-то замирает. Он даже не оборачивается: знает, что альфы идут к Юнги. Видит знакомые лица, когда его взгляд резко переходит от старейшины к альфам, некоторых он видеть не хотел бы. Они проходят мимо Чимина так, будто его здесь и нет. Омега пытается высмотреть что-то в выражении лица Юнги. Он уверен, что альфе есть что сказать, чтобы убедить Чимина в том, что то, о чём он думает, — неправда. Но вместо этого Юнги начинает снимать с себя сбрую. Сначала он вынимает ножи из ножен, бросая их рядом с тушей медведя. Чимин слышит, как четыре, пять, шесть из них падают в снег. Затем он расстёгивает кожаный ремень. Чимин слышит, как скрипит материал, когда Юнги вытаскивает его из пряжки. Альфы толпятся вокруг него, и только тогда Чимин замечает, что на них тоже нет снаряжений, в которых они ходили на Охоту. Чимину вдруг кажется, что его душат. Люди, что толпились здесь ранее, начинают расходиться – остаются только несколько старших, не считая Сохян, а ещё парочка омег. Сокджин вместе со всеми собирается уходить, но, в отличие от всех них, главный омега делает шаг к Чимину и останавливается за его спиной. На поляне остались только меченые альфы и большинство омеги, когда как все остальные разбрелись в разные стороны. Даже Намджун встал со стула, громко кашляя и морщась. Юнги бросает на него хмурый взгляд, после чего Намджун садится обратно. Несколько присоединившихся альф смотрят на Чимина; среди них есть и Шин Хосок, который решает подмигнуть ему. Сокджин кладёт руки на плечи Чимина. Подозрение перерастает в уродливое, жестокое предчувствие. — Что происходит? — шипит Чимин. Сокджин за спиной молчит, утешающе гладя Чимина по рукам. Сохян не издает и звука. Чимина с Юнги разделяет небольшая группа альф: Ли Тэён, Шин Хосок, У Чжихо, Пак Чанёль, а также несколько других, имён которых он даже не знает. Их намерения вполне ясны. Они все смотрят на Юнги, лишь изредка перебрасываясь мимолетными взглядами. Омега потихоньку начинает понимать суть происходящего: ножи, сброшенные на землю, отсутствие повязей и охотничьих примочек. Если бы Чимин не чувствовал напряжение в воздухе, всё это выглядело бы всего лишь параноидальным бредом. Но эти взгляды и выражения лиц… Угроза в них отвечает на вопрос омеги. С уст Чимина слетает ругань. Сокджин тянет его за руки назад; на него парень тоже злобно выругивается, и это звучит так скверно, что заставляет альф обернуться на них. Сохян сжимает пальцы на ароматных железах Чимина. — Стой молча, — шипит она. — Какого ху… — у Чимина стойкое желание плюнуть ей в лицо. Она сжимает пальцы ещё сильнее. Ему не то чтобы больно, не больнее, чем если бы его ущипнули, но это как-то уменьшает желание Чимина наступить Сокджину на ногу. — Ты тоже не начинай, — должно быть, она говорит это Юнги, который едва сдерживает рычание. — Я пообещала тебе. Она отпускает кожу на шее Чимина, из-за чего он обмякает. Теперь Сокджин пытается не дать ему упасть, а не сдержать на месте. — Почему ты так вырываешься? — рычит Сокджин. Чимин лишь шипит в ответ. — У нас нет на это времени, — говорит Сохян. — Я всё ещё не приготовилась к снятию шкур. Делайте всё как раньше, считайте удары. Сквозь толпу альф Чимин не видит лица Юнги. Он видит перемену в их телах и то, как они мельтешат… — Смотри, — бормочет Сохян. Но ничего не происходит. Чимин слабо шипит на Джина, у него сердце бьётся где-то в горле, а ладошки в рукавицах потеют. Он думает о том, что ему придется смотреть на то, как Юнги ранят, и эта мысль ужасает. Альфы перемещаются, и Юнги вновь появляется в поле зрения Чимина. Он стоит расставив ноги на ширину плеч, прямо перед Ли Тэёном. Где-то там стоит Чанёль, а остальные, даже Шин Хосок, стоят позади Юнги. Тэён заводит руку назад: собирается ударить Юнги. Чимин понимает это, и, вероятно, страх будто примораживает его к месту. Но всё, что видит Чимин, прежде чем Сохян накрывает его глаза ладонью, – это то, как Юнги поворачивается на пятках, чтобы ударить Шин Хосока в челюсть. — Что я тебе говорила? — гордость в голосе Сохян перебарывает всю апатию. — Над ним издевались. Чимину кажется, что он сейчас упадет в обморок. Джин притягивает его к себе, и омега слабо волочет ноги. Они идут с ним обратно в логово старейшин под аккомпанемент из пинков и криков Чимина и шипения Сокджина. — Тихо, — фыркает Сохян, закрывая за собой дверь. — Драка уже началась. Они не остановятся, если ты вернёшься. Сокджин облокачивается на дверь комнаты Сохян. По его лицу видно то, как ему неудобно перед Чимином, но он вовсе не жалеет, что закрыл собой выход. Чимин переводит взгляд на Сохян. — Вы идиотка? — спрашивает Чимин. Вдох Сохян больше похож на шипение, она тянется к его ароматным железам, пытаясь вновь ущипнуть. Чимину все равно. Он выплёвывает: — Думаете, это нормально? Вы настолько стары? У вас маразм старческий? Он сдерживает проклятия, которые вот-вот посыпятся из его рта, за зубами. Чимин никогда прежде не был настолько взбешён. — Закрой свой рот, — с угрозой произносит Сохян. Он не знает, что именно ломает его больше: мысли о Юнги или же то, о том, что старуха решила, что может отдать приказ о его избиении. Застигнутый врасплох от вспышки чистой злости, он делает шаг назад. Его лопатки упираются в книжные полки, стоящие вдоль коридоров, сундуки, стоящие там, жгут его кожу. Чимин знает, какие будут последствия, если он начнет ерзать, но все равно делает это: сундуки падают, бусины высыпаются из них и катятся по деревянному полу. Бусина катятся по полу к ногам женщина, на что та недовольно сужает свои глаза. — Нет, это вы, блять, заткните свой рот, — шипит Чимин. Сокджин будто примерзает к месту. Рука Чимина дергается, еще чуть-чуть – и он сможет ударить их двоих… Сохян даёт ему пощёчину. Это даже не удар, но щеку все равно обжигает болью. — Прекрати вести себя так, будто у тебя есть право голоса, — огрызается она. Чимин резко замирает. Сокджин стоит неподвижно, его взгляд направлен вниз, но он не смотрит на бусины, что прикатились к его ногам. — Дурак, — выплевывает Сохян. — Ты ни черта не знаешь. Чимин старается дышать чаще. Еле сдерживаемый гнев поднимается наружу. Он начинает злиться всё больше, и слова Сохян не заставят его чувствовать себя виноватым ни на йоту. — Чего я не знаю? — саркастично спрашивает он. — Те вещи в Деревне, что ты никогда не сможешь уважать. Сохян настолько приблизилась к нему, что он вот-вот перестанет её чётко видеть. Она указывает на него пальцем, будто наказывая его. Она вторгается в его личное пространство, переступая через бусины. Он пятится назад, врезаясь в книжные полки, из-за чего с них падает ещё больше вещей. — Вы очень глупы, если думаете, что я не буду волноваться… — Я бы наложила на себя руки, если бы Юнги вернулся со сломанной конечностью, — говорит она, и продолжает, не дав Чимину вставить слово. — Ты хоть раз сообразил обратить внимание на то, что твой альфа намного способнее, чем мог бы быть? Чимин хочет наорать на неё, но вместо этого шипит. Рука старшей дёргается; Чимин вздрагивает. Щека все еще болит. — Глаза разуй! — кричит омега. — Ты один из претендентов. Если бы твой альфа знал, что не выиграет, то не дрался бы. Ты думаешь, что какая-то хреновая отговорка для высшего альфы могла бы убрать всех тех людей, которые претендуют на самого желанного омегу? — она продолжает, активно жестикулируя руками. Сокджин даже не смотрит в её сторону. На его лице застыло выражение горькой обиды. — Юнги знает, что победит. Выбор драться – жертва во имя лучшего исхода. Ты только делаешь ему хуже, — омега тыкает пальцем в грудь младшего. — Ты заставляешь его выглядеть слабее, чем он есть на самом деле. — Меня не волнует, выглядит ли он слабым, — по-детски защищается Чимин. — Его тоже, — шипит Сохян. — А его волка – очень даже. Сокджин прислоняется спиной на дверь. — Его разум, тело и инстинкты требуют обеспечить тебя всем, — Сохян все так же напирает. — И ты отталкиваешь одно из этого. Она отстраняется, скользя пальцами по деревянным полкам. Она выглядит такой же измученной, как и сам Чимин. — И это далеко не первый раз, — устало выдыхает она. Чимин молчит, пока она не начинает говорить снова. — Хочешь закончить то, что начал? — её голос надламывается от злобы. — Если нет, то мы можем потратить впустую ещё больше времени и ты ещё дольше будешь находиться вдали от своего альфы. Чимин сжимает челюсть, идя мимо нее к дивану. — Расслабься. Чимин хочет впиться ногтями в шею старшей. — Это не займет много времени, — обещает Сокджин, расположив руку на бедре Чимина. — И ему не сделают больно. Он не должен был говорить этого, напоминая Чимину о том, где находится Юнги, и старший омега понимает это, как только слова слетают с уст. Сокджин выдыхает, убирая руку обратно. Очевидно, что нахождение с Сохян в одном помещении заставляет главного омегу чувствовать себя не очень комфортно. Чимин пытается сфокусироваться на этом, а не на кисточке, порхающей у его лица. Когда он вдали от Юнги, его не держат ноги, у него дрожат руки. Однако он всё ещё пытается мыслить разумно и не поддаваться эмоциям. Он думает о том, какую же власть Сохян имеет над Сокджином. Женщина, очевидно, недолюбливает его — и, судя по словам Джина, недолюбливает она и Намджуна, — но это не объясняет того, почему Сокджин так некомфортно чувствует себя, когда она рядом. Может быть, дело в том, что она старше, и в Деревне разница поколений настолько важна, но Чимин в этом сомневается. Проблема в чём-то ещё. Есть что-то, что не лежит на поверхности. Сокджин ведёт себя как друг или даже старший брат Чимина, но с появлением Сохян он каждый раз становится похож на забитого щенка. — Что Вы делаете с моим лицом? — недовольно спрашивает Чимин. — Разрисовываю тебя краской, которую ты сделал, — сконцентрировано бормочет Сохян. Она тянется к его ресницам. Кисть касается его кожи с нежным, щекочущим ощущением, будто теплый песок. — Я думал, она для охоты, — возражает Чимин. Он тянется к руке Сокджина и сжимает её. Старшему омеге нужна поддержка больше, чем ему. Его злость достаточно утихла для того, чтобы вынести физические касания. — В последнее время мы и наносили её только для охоты, — соглашается Сохян. — А в детстве я видела её использование куда чаще. Это способ защиты. — Период намерений очень важен, — объясняет Сокджин. — Ты, должно быть, заметил, что люди ведут себя мягче с тобой. Он знает, к чему тот клонит. Он чувствует, как нежно красит его Сохян. Период намерений священен. Он читал об этом в книгах, да и банально чувствует это. Его так и подмывает сказать, что Юнги краска нужна куда больше, нежели ему самому. — Когда я смогу увидеть Юнги? — Когда я закончу с твоим посвящением, — бормочет Сохян. — Сегодня вечером вы успеете провести достаточно времени вместе. — Я очень надеюсь, — вызывающе бурчит Чимин. Старшая на это закатывает глаза, продолжая покрывать его лицо краской, параллельно с этим покуривая трубку. Запах ударяет по Чимину. — Я забыл о сегодняшнем вечере, — удивленно говорит Джин. — Ты всегда всё забываешь, — говорит Сохян. — «Сегодняшний вечер»? — со стоном спрашивает Чимин. — Я не сказала тебе, потому что ты был так занят оплакиванием того, что тебя отделили от твоего альфы, — нахально произносит старшая. — Процесс снятия шкур – то, чем занимается вся Деревня. Я уверена, что мы устроим пару праздников и в честь твоего объявления. — Я бы лучше домой пошёл, — сразу же отвечает Чимин. Его глаза закрыты, но он буквально чувствует, что у старшей задёргался глаз. — Старшим нужно чем-то заниматься, пока вы, омеги, остаётесь бесполезными. Уважай наш труд, — её тон стал строже. — Мы хорошо поедим. И не дёргайся, когда говоришь; я почти закончила. — Где Юнги? — поджав губы, спрашивает Чимин, выждав немного. Он не знает, сколько времени прошло. Закончился ли бой? Как он закончился? Ему вновь нетерпится узнать исход. — Он будет в логове. — В логове омег? — шокированно спрашивает Сокджин. — Конечно нет. Логово альф ближе, — отвечает Сохян, обводя главного омегу острым взглядом. — У него есть своё логово, — добавляет Чимин. — Я знаю, — она макает кисть в краску и подносит её к губам омеги. Чимин морщится; она переходит к его лбу, смотря на него со смирением. — Я видела, как он ремонтировал его. — Ремонтировал? — Добавлял кое-что, — отвечает она. — Хватит болтать, я не могу тебя нормально накрасить. Чимин правда пытается сидеть молча, но держится лишь минуту. — Как долго мне ходить так? — В идеале каждый день, — отвечает Сохян. Чимин хмурит брови. — Она имеет в виду каждый день во время периода намерений, — осторожно добавляет Сокджин. Пока в комнате царит тишина, Чимин сидит с закрытыми глазами. Ему интересно, как сейчас выглядят Сохян с Сокджином, хватит ли ему сил посмотреть в ее глаза. Возможно, Джин всё же сможет сказать пару слов старшей до того, как она закончит. Но Сохян вдруг убирает кисть ото лба Чимина. — Тебе идет, — подмечает она, усевшись обратно. Видимо, она закончила. Чимин неловко кивает. Ему всё ещё немного некомфортно после их перепалки, после пощёчины, от которой, он надеется, не осталось следа. Он не может даже представить, что Юнги будет делать с этой информацией, если узнает об этом, но точно уверен, что ничего хорошего не произойдет. Он осторожно проводит кончиками пальцев по щеке. На них нет ни следа от краски. Однако на ресницах и лбу ощущается присутствие чего-то. — Моё лицо красное? — наконец спрашивает он, имея в виду не краску. — Я слишком стара для сильных ударов, — шутит Сохян. Чимину не очень-то смешно. — Я достаточно стара, чтобы попытаться, — более серьёзно отвечает она. Выражение её лица смягчается. Извинения получше, чем это, Чимин не получит. Он не может не заметить, как неловко Сокджину, мнущемуся за ними. — Всё нормально, — бормочет Чимин. — Понимаю тебя, — кивает Сохян. Она явно лжёт, потому как она не знает ни того, как его воспитали, ни его взглядов на мир, но она сочувствует ему. Пока голова Чимина забита только мыслями о встрече со своим альфой, такого примирения достаточно. — Всё хорошо, если он в порядке, — натянуто говорит Чимин. — Сам увидишь, — говорит она, повернувшись к Сокджину. — Ты уже уходишь? Сокджин послушно кивает, что кажется Чимину совершенно непривычным. Он вновь задаётся вопросом: это только из-за её возраста? Неужели разница между поколениями настолько важна? Чимин не может найти этому объяснение, даже зная о ее неприязни к Джину. — Тогда возьми его с собой, — просит Сохян, спрашивая Чимина: — Ты уже был в логове? — Был, но давно, — осторожно говорит Сокджин. — Интересно, зачем вы туда ходили, — добавляет она. Сокджин громко сглатывает. — Там будет ужасно вонять. Они будут удивлены увидеть вас двоих; его, не меченного, особенно, — кивает омега в сторону Чимина. — Идите прямо к ваннам. Они в юго-восточном крыле, прямо у главного выхода. Сохян поворачивается к Чимину. — И ты, — она суживает глаза, — не впадай в истерику, если увидишь на теле своего альфы небольшую царапинку. Тебе нужно заниматься снятием шкур сегодня. Старейшины будут наблюдать за тобой. Чимин смотрит на неё и вздыхает. Его злоба и волнение не пройдут, пока он не увидит Юнги. Он уходит с Сокджином. Прощаться было не с кем, между ними всё ещё витает напряжение. И то, что Джин ведёт себя как собачка, стоит Сохян что-то сказать, никак не помогает. Женщина останавливает Чимина, когда он собирается уйти. Он почти готов огрызнуться на неё от волнения, но чувствует, как она оглаживает его затылок пальцами. — Я тоже волновалась, — признаёт она. Это всё, что она говорит, а после закрывает дверь в своё логово. Чимин озадаченно смотрит на Сокджина, который, поджав губы, идёт по коридору. Они спускаются вниз по старой лестнице, не идя слишком быстро, чтобы не выслушивать лекции от старейшин. Они проходят три лестничных пролёта, прежде чем оказываются в общей комнате. Сокджин стоит более прямо, чем обычно, руки вытянуты ровно, и сам он, держа нейтральное выражение лица, смотрит в пол. Стоило им только выйти из логова, как… — Чёрт! — кричит Сокджин. Чимин шокировано смотрит на омегу. Они даже не сошли с порога. — Что? — поражённый, выпалил Чимин. — Ты смутил её! — легко говорит омега. — Чёрт! Сокджин идёт быстро и взволнованно, Чимин внезапно понимает, что тот счастлив чему-то. — Н-наверное? — Ты даже не понимаешь... Меня, конечно, беспокоит Намджун, но я никогда прежде не видел её такой смущенной! Чимин смотрит на накрашенное лицо Сокджина. — Она не была смущена, — осторожно начинает Чимин. — Она была в бешенстве. Чимин ускоряет шаг, чтобы они быстрее шли вперед. Разговоры могут подождать, сейчас главное – это Юнги. — Она не была горда собой, — трясёт головой Сокджин. — Она ударила меня, — напоминает Чимин. — Она едва тебя коснулась, — недоумённо смотрит на него Сокджин. Глаза Чимина расширяются. Если бы они не шли к логову по скользкой тропинке, он бы остановился ради драматичности сцены. — Ты не знаешь её так, как знаю я, — произносит Сокджин. — Как ты знаешь её? Они останавливаются в нескольких шагах от большой двойной двери, ведущей в логово. Сокджин закатывает рукав своих белых мехов, прежде чем постучать в деревянную дверь. — Она моя бабушка. Их приход в логово альф, как бы Чимин ни был шокирован до этого, был ужасен. Женщина, открывшая дверь, — неприятная на взгляд альфа, просканировавшая их с ног до головы, — увидев удивлённое лицо Чимина, выгнула бровь. Она была такой высокой, что почти достигала притолоки. — Альфа Ли Чжухён, — приветствует Сокджин, растянув губы в фальшивой улыбке. — Главный омега Ким, — формально приветствует она его, переведя острый взгляд на Чимина. — Пак Чимин, — бормочет он, пытаясь вспомнить, когда в последний раз представлялся. — Омега Пак, — поправляет его Сокджин, взяв омегу под руку. Его ресницы нежно, почти фальшиво, трепещут. — Он всё ещё не привык к системе рангов. Чжухён поднимает брови, а затем расслабляется, пожав плечами. — Главный альфа уже отдыхает, — бормочет она, затем снова взглянув на Чимина. — Вы с ним?.. — Я ищу Юнги, — говорит Чимин. Альфа моргает. — Альфа стаи Мин принимает ванну, — отвечает она. — Так он в порядке? — выдыхает Чимин. Альфа, похоже, в замешательстве. Она медленно кивает, прислоняясь плечом к стене логова, будто бы намекая. — Тебя провести? Этой информации было достаточно. — Всё нормально, — он трясет головой. Он ступает на порог и улыбается, когда Чжухён не двигается. — Спасибо. Она кивает ему, отходя назад с недоумением на лице и явно порозовевшими щеками. Чимин проходит внутрь, таща за собой Джина. — Омега Пак Чимин, — шепчет Сокджин. — Не имя. Все знают, кто ты такой. Их интересует не изменился ли твой ранг. — А он должен был? — Чимин сжимает губы, сканируя длинный коридор перед ними. — Она другая альфа, а ты предназначенный Юнги, — фыркает Сокджин. Чимин думает, что позаботится о ранге после того, как увидится с Юнги. — Должно быть здесь, — говорит Чимин, войдя в просторную комнату. — Нам нужно обойти, — отвечает Джин. — Они выйдут из комнат. — Для чего? — логово альф выглядит почти так же, как и омежье, разве что оно немного меньше. Чимин получает свой ответ по мере того, как они с Сокджином идут по главному холлу, мимо открытых дверей. Альфы выходят из них, пересекают коридор, перекрикиваясь через него. — Ким Тэхо, — рычит один альфа. — Хватит преувеличивать свою добычу. — Почему? — отвечает другой, стоящий с полотенцем на бёдрах, которое открывает вид на уродливый шрам и дорожку тёмных волос, уходящих под ткань. Чимин старается смотреть в пол. — Переживаешь, что она больше твоей? — Моя и так большая, — выступает первый в свою защиту. Чимин и Сокджин смотрят друг на друга пустыми взглядами. Альфы говорят об охоте немного иначе: они говорят о добыче, о её размере, о цвете меха, пререкаются друг с другом, когда кто-то говорит несусветную глупость. Более того, они все пялятся на двух омег, когда проходят мимо. В любой другой ситуации Чимин бы уже сгорал от стыда. — Вот что происходит, когда ты не слушаешь, — шипит под нос Сокджин. — Сохян сказала, что ванны в юго-восточном крыле, да? — выпрямившись, говорит Чимин. — Верно, — шепотом подтверждает другой омега. Вскоре они поворачивают в другой коридор: в нём меньше дверей, тогда как в конце заметны двойные двери. Они выглядят точно так же, как двери общих бань, которыми пользовались молодые омеги в своем логове. — Бинго, — победоносно бормочет Чимин. Их шаги слишком громкие, но это не заставляет омегу идти помедленнее. И лишь через мгновение он понимает, куда именно они направляются, и смотрит на Сокджина с широко открытыми глазами. Они шли в общую баню. — Мы, что, будем... — Скорее ты, — поправляет его Джин. — Н-но это же общая баня, — шипит младший омега. — И что? Просто зайди, — на лице Сокджина появляется ухмылка. — Уверен, никто не будет против. — Ты не пойдешь со мной? — Чимин не останавливается, как бы сильно того ни хотелось. — Джун будет в комнате Чонгука, — омега хлопает Чимина по плечу. — Так что повеселись. Он мягко разворачивается на каблуках и уходит. Чимин смотрит на то, как его фигура удаляется. — Туда вообще можно заходить? — тихо спрашивает он. — Это личные бани, — кидает Сокджин через плечо. — Я провёл с Намджуном здесь довольно много времени, не волнуйся. Чимин пытается выбросить любые мысли о том, чем они могли заниматься здесь, пока ему не стало плохо. Он и без того потерял немало времени впустую. Двери покрыты толстым слоем защитного лака, который потрескался и разломался на мелкие кусочки. Вероятно, это лучшее, что они могли сделать, чтобы предотвратить повреждение дерева водой. Пар обдает его лицо влагой, как только он входит в комнату. Его поражает то, что здесь, в отличие от сауны, присутствует запах натурального мыла. Он проходит дальше и обращает внимание на пол. Из чего он сделан? Это бетон? Нет, бетон более пористый… Чимин бегло осматривает комнату: здесь несколько раковин, личные ванны, как и говорил Сокджин (это сделано для того, чтобы сэкономить на потреблении воды?). Они отгорожены стенами, на которых прикреплены простыни, похожие на занавески, а не на двери. Может, в омежьем логове всё точно так же? Чимин, которому посчастливилось иметь собственную ванную комнату, точно этого не знает. Три занавески за комнатами закрыты, и Чимин, если честно, не особо хочет выдавать своё присутствие. Ему не хочется рисковать, если тут вдруг не будет Юнги. Омега закрывает глаза и вдыхает. Воздух буквально наполнен запахом мыла. Парень вновь открывает глаза, осматриваясь. По правую сторону находятся две закрытые занавески, по левую – одна. Чимин решает пойти к левой. Вдыхая ещё раз, по-прежнему чувствуя лишь запах мыла, он всё равно, будто ведомый чем-то, ступает ближе. Два, три шага, а после ещё один вдох. Его нос улавливает едва заметные кедровые нотки. Он продолжает идти вперёд. Вдруг запах перерастает во что-то большее: создаётся впечатление, что он находится среди вечнозелёных деревьев, где-то рядом тлеет недавно потушенный костер, от которого по-прежнему исходит тепло, будто укрывая его одеялом. Парень словно в кемпинге, в котором так уютно. Омега останавливается прямо у занавески. Чувствует запах сандалового дерева, затем янтаря, и… — Юнги, — едва слышно произносит он. У него колотится сердце от осознания того, что мужчина может быть ранен и что он, омега, находится в ванной в логове альф… — Чимин, — тихое и спасительное из-за занавески. Хриплый голос Юнги сквозит удивлением. — Я вхожу, — шепчет Чимин, подойдя к ткани, отделяющей его от Юнги. У него ужасно колотится сердце, и от пара и, может, пота ладошки становятся влажными. Чимин продолжает стоять, не в состоянии двинуться дальше. Он практически падает, поскользнувшись, но в последний момент восстанавливает равновесие. Пол под его ногами скользкий – все же надо было снять обувь… Из-за занавески раздается теплый и уютный смех. Лицо омеги, должно быть, ужасно покрасневшее. Если не из-за стыда, то точно из-за пара. Он поднимает глаза на Юнги. От увиденного у него весь воздух будто выбивают из груди. Он хочет что-то сказать, но не может проронить ни слова. В ванной находится не только Юнги, вместе с ним, прямо у края ванны, стоит старая женщина. Он очень волновался бы, не увидь он её морщинистое лицо и не будь её запах приглушен из-за возраста. Ей запросто может быть девяносто. Она ставит на край ванны стеклянный сосуд с чем-то похожим на ватную марлю, бегло осматривает Чимина и тут же отходит от ванны. — Убедись, что он глубоко дышит, — даёт инструкции она, распознав в Чимине предназначенного Юнги, а затем выходит, оставляя альфу ему на попечительство. Парень вновь переводит взгляд на Юнги, открывая рот. У него в голове тысяча и одна мысль, но ничего из этого не вяжется в одно предложение. — Ты в порядке? Чимину требуется пара секунд чтобы осознать, что это спросил Юнги, а не он сам. — Д-да, — сдавленно отвечает он. Он не может отвести взгляда от синяка и пореза в уголке чужого рта. Юнги, должно быть, не особо приятно говорить. Но больше на теле нет никаких повреждений, разве что маленький жёлтый синяк на скуле, и то не факт, что это не просто тень. Под глазами альфы синяки, но лишь из-за усталости на фоне охоты. И даже несмотря на это, Юнги сразу полез в драку. Он вымотан. Ничего на свете не сможет замаскировать его усталость. Чимин, заметив пятна на плече альфы, опускается на колени перед ванной. — Боже. Юнги облокачивается на спинку ванны. — Это синяки. Эти слова не изменят факта того, что они присутствуют на коже. — Тебе тяжело дышать? — взволнованно спрашивает Чимин, не зная, что нужно делать, когда у человека сломаны ребра. — У меня ничего не сломано, — опережает его Юнги, всё же осторожно двигаясь в ванной, чтобы поудобнее сесть. Чимин мало верит его словам, но… он ведь в любом случае не понял бы, будь они сломаны. Самое важное то, что участки кожи, покрытые синяками, на самом деле, не такие и большие. Чимину будто инстинктивно кажется, что они намного больше, из-за чего он может поплакать, но вместо этого делает глубокий вдох. — Лекарь понял бы, если что-то было бы не так. — Та женщина? Альфа кивает. — Они присматривают за нами после охоты, — объясняет он, делая паузу. — До тех пор, пока у нас не появляется пара. Напоминание о Намерениях смущают Чимина. Если они пара, точнее, когда они станут парой, он должен будет выполнять роль той женщины. — Что с твоей спиной? — спрашивает он, пытаясь вернутся к реальности. — Она в порядке. — Ты уверен? — Чимин переспрашивает, несмотря на то, что он верит ему. Альфа придвигается немного ближе. Его кожа гладкая, почти что прозрачная, и если не считать едва заметного синяка в верхней части плеча, то он, в целом, даже в порядке. На краю ванны рядом с марлей лежит кусок мыла. Чимин берёт его в руки, облегчённо вздыхая. — Можно? — осторожно спрашивает Чимин. Юнги облокачивается назад, попадая прямиком в руки Чимина. Он аккуратно водит пальцами у синяка на теле альфы, и почти незаметные волоски на коже поднимаются. — Я волновался о тебе, — шепчет Чимин. Юнги тянется рукой вверх, зацепившись пальцами за руку Чимина – ту, что с укушенным запястьем. А чувствует ли Юнги царапины на спине? — Я скучал по тебе так, будто больше никогда не увижу, — бормочет в ответ альфа. Чимин моргнул несколько раз, сжимая чужую руку. — Надеюсь, тебе было уютно, — вновь говорит альфа. Из горла Чимина едва не вырывается истеричный смешок. — Всё было хорошо, — твердо говорит омега. — Я больше беспокоился о тебе. — Я позаботился о себе, — бормочет Юнги, поднимая другую руку, разминая место, где плечо переходит в шею. — Правда? Юнги оглядывается на него, и Чимин видит мокрые черные волосы, едва прикрывающие тёмные глаза альфы, он видит размазанную краску, стекающую по щеке на плечо. — Поверь, я позаботился о себе лучше, чем кто-либо, — настаивает альфа. Юнги ни в коем случае не хвастается – говорит правду. Из-за этого у Чимина в голове вновь появляется картина альф в крови, которые едва спускались с горы. — Намджун в порядке? — спрашивает омега. Он знает, что тот должен быть в порядке. Чимин окунает кусочек мыла в воду и чувствует, как лицо ещё больше заливается краской, стоило ему пальцами коснуться бедра альфы. Чимин ждёт ответа от альфы, который явно отвечать не хочет. — Он не в порядке? — внезапное осознание всей ситуации сильно отрезвляет Чимина. Альфа быстро трясёт головой в отрицании. — Он поправится, — бормочет он. Кажется, что-то пошло не так. Юнги либо злится на кого-то, либо злится на себя. Чимин застывает с мылом в руках, чувствуя, как мягкие пузырьки от пены лопаются от прикосновения с его кожей. Он чувствует, как скручивает живот от волнения, когда к нему приходит понимание, почему Юнги такой хмурый. — Ты ранил Намджуна? — ответ вполне очевиден. Альфа сильнее сжимает руку на плече. — Да. Мыло в руках Чимина очень скользит. Из-за слишком сильного запаха лаванды он чихает. — Почему? Юнги сидит несколько секунд молча, даже не двигаясь. Он вперился глазами в потолок ванной, и Чимин, надеясь увидеть то, на что смотрит Юнги, так же поднимает глаза вверх, но всё, что он видит, – это деревянные балки. — Его почти убил белый медведь, — отвечает Юнги, встретившись с Чимином взглядом. — И ты спас его, — предполагает Чимин, чувствуя, как мгновенно расслабляется его тело, и он будто бы снова может спокойно дышать. — Нет, — крутит головой Юнги. Его глаза прикрыты, с кончиков волос капает вода. Чимин перекладывает мыло из одной руки в другую. — Что случилось? — рискует надавить он. Юнги вздыхает. — Намджун с Чонгуком договорились до охоты, — бормочет альфа. Если бы его плечи не были так напряжены, то можно было бы подумать, что он вот-вот уснет. — Ты поэтому пришел позже? Юнги едва заметно кивает. — Чонгук постоянно бегал за мной с тех пор, как он раскрылся как альфа, — он определенно не рад этому, раз в его голосе проскакивают нотки горечи. — Я слышал, что он… не особо хорошо умеет охотиться, — добавляет Чимин. — Он ужасен, — сухо смеётся Юнги. — Но настойчив. Намджун предупредил его насчёт того, что у меня скоро гон, но всё равно пошел за Чонгуком в логово. — Гон? — Чимин кусает щёку изнутри. — Это не та вещь, о которой мне следует говорить со своим предназначенным в ванной, — вздыхает альфа. Из-за жары у Чимина, кажется, начинает кружиться голова. Он осторожно откладывает кусок мыла на край ванны и невинно проводит пальцами по плечам Юнги. Альфа откидывается назад, расслабляя плечи от прикосновений омеги. Чимин проводит пальцем по шраму над пахучими железами на шее Юнги, сглатывая. Он всё же вспоминает о том, насколько серьёзен этот разговор. — Х-хорошо, — шепчет он. Чимин бы с радостью прочистил горло, чтобы не шептать, да только он боится эха. — Намджун знал, на кого я охочусь, — пробормотал Юнги. — Но он не думал, что я смогу спуститься с горы, — медленно продолжает он. — Чонгук обещал заменить Намджуна. — Так ты хотел убить медведя. — И Намджун последовал за мной, — кивает альфа. — Это было большой ошибкой. Он не был готов к охоте на медведя, у него не было нужных вещей. Ему ли не знать об этом, он ведь месяцами пытался заполучить его меха для Сокджина. — Ты тоже… не поймал его, — говорит Чимин. — У медведя рана в голове. — Мы с Намджуном охотимся по-разному, — Чимин видит, как напрягается Юнги. — И?.. — Я искал логово одинокого самца. Я рано спустился и решил отдохнуть. Намджун пришёл поутру. И когда я увидел медведя, он уже вцепился в спину Намджуна. «И что он тогда сделал?» — хочет спросить Чимин, но, что более важно... — Ты знал, что Намджун следовал за тобой? — Я знал, что он на моей территории, но там слишком свежий воздух, чтобы точно знать, кто где, — альфа вздыхает. — Мне следовало быть более бдительным. И тогда всё становится понятным. — Кажется, ты вовремя успел, — пытается утешить его Чимин, убирая волосы с глаз Юнги. — Ты просто не видел его спину, — шипит альфа. — Не думаю, что вообще смог бы его увидеть, не будь тебя там. — Это я виноват, что он пошел за мной. Но что-то здесь не так. Чимин уверен, что Юнги присмотрел за Намджуном, он наверняка убедился в том, что Намджун достал меха для Сокджина. — Это не так, — мотает головой Чимин. — Я думаю, ты сделал то же самое для него. Альфа резко открывает глаза, удивленно смотря на Чимина. Это полностью подтверждает догадку Чимина. — Это его выбор, — говорит Чимин, считая, что он не может быть неправ. Традиции не предполагают самопожертвование. Пальцы Чимина скользят по груди альфы. — Сокджин знает о случившемся? — Узнает. Царапины слишком глубокие, — тон Юнги будто пронизан болью. — Но с Намджуном ведь всё будет в порядке? — Он вопил о снятии шкур ещё до того, как старшие пришли к нему в ванну, — горько смеётся Юнги. — Я вообще сказал Сохян, что предпочёл бы пойти домой, чем заниматься этим, — признался Чимин, осторожно натирая кожу возле синяка. — Вернёшься в логово омег? — Нет, — Чимин пытается ответить как можно проще. — В твоё логово. Из груди альфы сразу исходит глубокий довольный рык, из-за которого губы Чимина растягиваются в глупой улыбке, которую, он надеется, альфа не видит. Хотя он и не должен беспокоиться, ведь на чужих устах также играет улыбка. Он массирует ключицы Юнги, пахучую железу, затылок. Голова Юнги аккуратно опускается на руки омеги, полностью расслабляясь. — У тебя есть ключ. Я могу провести тебя туда до снятия шкур. Чимин на секунду замирает. — Я хочу вернуться в логово вместе с тобой, — эгоистично отвечает он, и добавляет: — Тебе нужно отдыхать. — Я поспал утром, — альфа слегка дёрнул головой. — Точно? — недоверчиво спрашивает Чимин, когда Юнги достаёт руку из воды, переплетая его пальцы со своими. — Я не буду заниматься снятием, но мне нужно появиться там. Ты можешь остаться дома, но я буду рад, если ты будешь со мной. Пойдём со мной, просит Юнги. Это удивляет Чимина: и когда это Юнги следовал правилам? Чимин кивает, проводя пальцами по синим венам на белой коже альфы. У Юнги есть свои обязанности. Всё это на самом деле попахивает откровенным соперничеством, будто они вынуждают Юнги присутствовать там, чтобы держать всех под контролем, и чтобы каждый в логове увидел, что он цел и невредим; вынуждают его выкладываться ещё больше, чем он уже успел выложиться. Чимин облокачивается на край ванной. Возможно, ему немного неудобно. Возможно, угол ванной упирается ему в бок. Но зарывание носом в шею альфы того стоит. — Я пойду, — шепчет он, чувствуя запах приближающегося гона, щекочущего нос. — Просто хотел побыть с тобой наедине. Юнги вздрагивает в тёплой воде, что удивляет Чимина. Его мокрая рука сжимает предплечье Чимина, притягивая ближе. Он зарывается носом в шею Чимина. — Это не займёт много времени, — шепчет он. — Обещаю. — Вы как-то долго, — хмыкает Сохян. Чимин поджимает губы. Его щеки, должно быть, сейчас под стать краске красные, точно как и нос, и всё из-за холода. К тому времени, как они пришли, вся столовая уже была занята. Повсюду сновали альфы и омеги. В большинстве своём, альфы расселись у входа в комнату. Должно быть, они решили перенести фестиваль внутрь, чтобы не мёрзнуть на улице. Как только пара появляется в комнате, Сохян сразу же находит их взглядом. Она явно не особо рада тому, что они опоздали, но, несмотря на это, машет им, приглашая сесть за стол без лишних слов. И Юнги, который уж точно не хотел бы быть здесь, послушно садится и фокусирует своё внимание на Чимине. — Возьми это, — говорит Сохян, нагнувшись к Чимину. У неё в руках две кружки с жидкостью, одну из которых она протягивает ему. Но Чимин, вместо того чтобы взять кружку, сощурено смотрит на старшую. Он никогда еще не получал от нее ничего, кроме алкоголя. — Это все пьют, — порыкивает она, протягивая питьё снова. — Оно практически безалкогольное. Всё это звучит довольно неубедительно, и Чимин, в надежде найти поддержку или совет, смотрит на Юнги. Но вместо того чтобы как-либо ответить, альфа молча тянется к кружке и забирает её из рук старшей, та ворчит немного, но отдаёт. Юнги подносит напиток к носу, после чего делает глоток. Его рука мягко поглаживает спину Чимина. — Куда слабее, чем то, что она обычно пьёт, — подмечает альфа. Юнги протягивает чашку Чимину, выглядя максимально незаинтересованным, будто бы ему все равно, какое именно решение примет Чимин, и это вызывает в омеге интерес. Сохян хрюкает себе под нос, стоит омеге потянуться к кружке в руках альфы. Чимин делает глоток и тут же морщится. — Вот же блин, — бормочет он. Напиток сладкий и даже теплый, и Чимину, несмотря на то, что он не пил ничего такого с тех пор, как Сохян подшутила над ним, напиток понравился. Единственное, на что он мог пожаловаться, так это послевкусие. Он делает ещё один глоток, сохраняя спокойное выражение лица. Юнги тепло смеется ему на ухо. — Ты не обязан это пить, — напоминает альфа. Чимин отрицательно трясет головой. — Всё нормально, — заверяет омега, облокотившись на Юнги. — Ему это нужно, — бурчит Сохян. — Доставал меня всё время, что тебя не было. Чимин прерывает её резким «шшш». Он краснеет ещё больше и чувствует руки Юнги, скользящие у него на талии. Присутствие альфы не дает Чимину придушить старшую. Сохян протягивает вперёд свою кружку, и Чимин молча с ней чокается. Третий глоток обжигает горло, но он не отводит взгляд от старшей, пока пьёт. Это мегадраматично, но именно тишиной он хочет показать свои эмоции. Кружка Сохян куда больше и глубже, чем его. Ей будто бы скучно с Чимином, и поэтому, допив, наконец, всё до дна, она поворачивается к Юнги. — Иди к ним, — говорит она, указав на альф, которые с их приходом начали шуметь только больше. Юнги дважды моргает. — Я останусь здесь, — отвечает он ей, толика сарказма слышна в его голосе. — Ты можешь, — хмыкнув подмечает она. — Но будешь выглядеть таким же чопорным, как и тот, — она явно намекает на Намджуна, который напряженно сидит во главе всего действия вместе с Сокджином. Чимин решает прервать их, прислоняясь спиной к альфе. — Для чего они строятся? — тихо спрашивает он, теребя пуговицу на жилете Юнги. — Это игра, — отвечает Юнги, обхватив Чимина руками поперек груди.— Они соревнуются за первую шкуру. — Они не делают это, когда им удобно? — вопросительно бурчит Чимин. — У самых младших нет необходимых инструментов, поэтому все делятся. Старшие альфы присоединяются к ним только ради веселья. — В таком случае тебе стоит пойти и повеселиться, — давит Чимин. — В этом нет ничего особенного, — омега верит в эти слова, но затем альфа добавляет: — Я лучше останусь здесь. — Меня сожрут другие старейшины, если я не вытащу туда твою задницу, — как отрезает старшая. — Юнги, иди. Многие омеги хотят поболтать с твоим предназначенным. Дай им хоть крохотный шанс. Чимин смотрит за спину Сохян и никого не видит, но все равно говорит: — Иди, Юнги. А я посмотрю, — договорив, он улыбается, что заставляет альфу чуть смягчиться. — Иди, — фыркает Сохян. — И я позволю вам уйти до того, как они начнут снимать шкуры. У Юнги, очевидно, нет другого выбора кроме как пойти туда. Он сжимает губы, не желая отпускать Чимина, который, услышав о том, что их могут рано отпустить, загорается идеей ещё больше. — Ну Юнги-и, давай же, — настаивает он, водя пальцами по ключице Юнги. — Я хочу пораньше уйти домой. Прежде чем встать, альфа устало вздыхает, но Чимин знает, что Юнги так же хочет поскорее уйти домой. Чимин не знает, чего ожидать. Встав, он понимает, что «построение» выглядит достаточно хаотичным. Альфы собираются вместе, смеются, подбадривают друг друга фальшивым рычанием. Это пугает Чимина и заставляет его сердце начать биться сильнее, особенно когда между альфами пробегают щенки, тоже подражательно рыча. Но ясно то, что альфы наблюдают за ними. Омеги вокруг, кажется, сосредоточены лишь на своих разговорах. Иногда какие-то щенки спотыкаются, тогда альфы аккуратно подхватывают их руками, не позволяя упасть. И одни из этих рук принадлежат Юнги. Его альфа держит на руках Джиу, одного из маленьких учеников Чимина. Малыш спотыкается, но не падает, потому как руки альфы ловят его поперёк талии, притягивая щенка к себе. Чимин буквально роняет челюсть. Сохян рядом посмеивается. Что шокирует его ещё больше, так это то, как ярко улыбается Юнги, стоит щенку что-то сказать ему. Джиу, смеясь, сжимает лицо альфы, на что тот лишь морщит глаза. Когда щенок оказывается на плечах Юнги, тот расправляет его руки в стороны, начиная пританцовывать с самой широкой и сладкой улыбкой, обнажающей дёсна. — Теперь ты понимаешь, чего я добиваюсь, — смеется старшая. Чимин только молча притягивает к себе чашку, снова чокаясь ею с Сохян. Одним словом, они решили выпить. Эта картина настолько душещипательная, что Чимин не знает, куда деться. Юнги наматывает медленные круги, пока щенок на его плечах смеется и радостно визжит, дергая альфу за волосы. Юнги будто даже не обращает на это внимания. — Ох, — вздыхает Чимин. Не то чтобы подобная сцена как-то повлияла на его мысли относительно ребенка или заставила желать чего-то нового, но это определённо заставляет Чимина растаять. Юнги заставляет его растаять. — Они все наблюдают за тобой, а потом будут распускать сплетни, — бормочет Сохян после того, как Чимин делает ещё несколько глотков. На самом же деле старшая хочет выпить ещё. Альфы наконец начинают выстраиваться, разделяясь на два одинаковых ряда. Чимин смотрит на Юнги, который ещё не встал ни в одну цепочку. Тот осторожно спускает Джиу с плеч на спину. Щенок цепляется за широкие плечи альфы, будто не желая спускаться, но лишь до тех пор, пока Юнги не опускает своего маленького наездника на пол. Закончив с этим, Юнги становится в конец одной из цепочек к другим альфам. Встав на свои места, они ждут. Юнги бегло оглядывается на Чимина и, все ещё улыбаясь, подмигивает ему. Чимин закрывает лицо, скрывая собственную улыбку. Щенок оживлённо переговаривается с Юнги. Чимин не может разобрать слов, но, кажется, вполне ясно, что Джиу желает удачи. Юнги по-прежнему улыбается, а после, как все остальные, опускается на деревянный пол. Некоторые альфы кладут руки на плечи альф, сидящих перед ними. Умостив руки Джиу у себя на шее, Юнги делает то же самое. С началом игры толпа альф затихает, из-за чего Чимин теперь слышит, что Юнги говорит щенку. Альфа наклоняет голову так, что его щека касается руки щенка. — Держись крепче, — напоминает Юнги, и мальчик сильнее сжимает руки. — Поможешь мне выиграть? Джиу что-то по-детски лепечет. Чимин снова не может разобрать слов, но он уверен, что щенок сказал что-то утвердительное. Юнги наклоняется. Он и альфа, которого Чимин не знает, находятся слишком близко друг к другу. В этот момент Чимин понимает, что никогда не видел, чтобы Юнги комфортно чувствовал себя с каким-то другим альфой, не считая Чонгука и Намджуна, который был сейчас напряжён. Юнги спокойно разговаривает с мужчиной, сидящим перед ним, даже легко улыбается. Напарник Юнги кивает в сторону Чимина, подняв бровь, на что Юнги снова немного поднимает уголки губ. Чимин краснеет. Ему кажется, что он знает, о чем спросил тот альфа, и он тянет руку к пахучей железе. Она на ощупь слегка маслянистая; Чимин вздыхает. Он делает ещё один глоток неизвестного напитка, чувствуя тепло, растекающееся по телу. Игра начинается. Чимин не знает, чего ему ожидать, но... — Ты когда-нибудь видел такое раньше? Чимин моргает пару раз и видит Наён, одетую, кажется, в ещё большее количество одежды, чем он сам. Он отрицательно трясет головой, возвращая всё внимание альфам. Наён присаживается рядом с ним, так, что их бёдра соприкасаются, но Чимин всё равно не чувствует этого из-за мехов. — Игра начинается. Смотри на их руки. Чимин слушается её, и через секунду появляется движение. Чимин сильно удивляется тому, что они начинают так синхронно двигаться даже без чёткого объявления начала игры. Но игра, которая заключается в толканиях… достаточно жалкая, что ли. Чимин наблюдает за тем, как каждый альфа толкает своего напарника, держа руки у него на плечах. Как только один из альф делает шаг назад, он, очевидно, проигрывает. Проигравший отступает, а победивший становится вперёд, возобновляя игру. — Это… — Чимин кусает губы. — Мм? Наён внимательно смотрит на него. — Немного тупо, — бормочет Чимин. — Я думала, ты будешь впечатлён альфой стаи Мин, — омега внезапно начинает громко смеяться. Её слова заставляют Чимина вновь обратить внимание на альф, стоящих в конце линии, которая достаточно сильно продвинулась вперед. Несколько альф отходят от места, где стояли раньше. Юнги сильно и быстро толкается, скоро продвигаясь вперед. Пройдя настолько далеко так быстро, Джиу, кажется, устает от игры. Чимин слышит тихие усталые стоны откуда-то из той области, сразу узнавая голос уставшего щенка. Эта ситуация почему-то смешит его. Резко оттолкнув одного альфу, Юнги делает шаг назад, хватаясь за чужую маленькую талию, и одним движением спускает Джиу со своей спины. Он говорит щенку что-то вроде «подними руки» – если Чимин правильно читает по его губам – и возвращается в строй. Зрелище действительно очаровательное, ведь на этот раз альфой, попавшим в пару к мальчику, был не кто иной, как Чонгук, который сразу же драматично упал назад. Юнги быстро возвращается к щенку и берет его с собой обратно, продолжая игру. Наён, сидящяя рядом, смеётся. Почувствовав неожиданный прилив храбрости, Чимин суёт два пальца в рот и свистит. Испуганное лицо Юнги определённо стоило того, чтобы потерпеть все привлечённые взгляды. — Как ты сделал это? — воодушевленно спросила омега. — Научу тебя как-нибудь, — смеётся Чимин. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он пожимает плечами, снова переводя взгляд на Юнги с щенком на плечах. Все почти сразу забыли о свисте Чимина, внимание не длилось долго. Но как только он начинает внимательно наблюдать за тем, как альфы выстраиваются в один ряд по количеству побед – и как дюжина младших альф ссорится, вынуждая Юнги и Чонгука самим их выстраивать, – кто-то делает попытку привлечь его внимание. — Эй, — слышится со стороны Наён. Эта девушка из группы Наён, но Чимин не знает её имени. Чимин улыбается ей. Он уверен, что его нервозность явно видна, но он всё же пытается. Девушка представляется как Кёнвон и усаживается со стороны Наён. — У тебя сегодня великий день, — начинает она, смотря на Чимина. Сразу к сплетням, да? — Об этом все говорят. Она сказала это так беспечно, что Чимин сначала пугается, пока не видит её улыбку. — Я видела объявление, — кивает Наён. — Всем не терпится узнать, что ты сделаешь для Деревни. Чимин хмурится. — В смысле? — Для церемонии намерений! У тебя уже есть какие-нибудь планы? — мягко улыбается она. — Я ничего не знал об этом, — спокойно отвечает Чимин, понимая, как мало он знает. — А какие могут быть планы?.. — По большей части это украшение зала, — говорит Кёнвон. — Скорее всего, старейшины этим займутся вместо тебя. Наён хмурится. — Это совсем не смешно, — открыто говорит она, затем обращаясь к Чимину: — Ты уже думал над этим? Есть много разных вариантов. Я бы предпочла ленточки. — Прости, но для чего? — Для церемонии намерений, — вновь повторяет Кёнвон, слегка поднимая в удивлении брови. — Разве Мин Юнги не сделал объявление? — Сделал, — подтверждает Наён. Чимин смотрит на камин в центре комнаты. Чонгук легко бьет кулаками Юнги, игриво кусая старшего за руку, пока Юнги пытается отмахнуться от него; Намджун, сидящий недалеко, смеётся, положив руку на плечо Сокджина. Омега выглядит практически умиротворенным рядом с Намджуном, но больше всего внимание Чимина цепляет лицо Юнги. Альфа смотрит на Чимина и потом дает Чонгуку прямо по носу. Младший, надувшись, отступает, и Юнги дарит ухмылку. В его глазах искреннее веселье, и он разделяет этот момент с Чимином. — Он объявил. Но я не имею ни малейшего понятия о том, как это всё работает. Он смотрит на двух омег, сидящих за ним с широко раскрытыми глазами. — Это… — замолкает Наён. — Что? — с интересом спрашивает Чимин. — Удивительно, — выдыхает та, нахмурив брови. Почему-то Чимин немного чувствует себя виноватым, будто он как-то разочаровал её. Но вместо того, чтобы дуться, Наён ложится ему на плечо и выпаливает на одном дыхании: — Одна из старейшин объявит вас предназначенными и задаст вам парочку вопросов. Иногда люди приходят посмотреть на церемонию, так они узнают о тебе, — посмеиваясь, говорит она. — Тебе нужно украсить зал лентами, мехами и цветами в весенний сезон, веточками, свечами, перьями… — Сейчас зима, — как отрезает Кёнвон, потянув Наён за косу. — Меха и цветы не нужны. — Но перья всё ещё можно использовать, — пыхтит омега. Чимин вспоминает все, что он видел в Деревне… — Перья неплохой вариант, — соглашается Кёнвон, улыбаясь. Омега тянется вперед, мимо Наён, чтобы пропустить пальцы сквозь волосы Чимина. — Ты будешь выступать на церемонии единения? — спрашивает она, вороша волосы Чимина в разные стороны. — Я уже видела такое. — Церемонии единения? Я ничего не знаю об этом тоже, — бормочет себе под нос Чимин. — Её устраивают только после того, как… — запинается Наён, краснея. Обе девушки фыркают, смущаясь, оставляя Чимина в недоумении. — Метка, — пытается серьёзным голосом произнести Кёнвон. — Это, эм, — подается вперед Наён, запустив пальцы в волосы Чимина, и Кёнвон, немного подвинувшись и усевшись с другой стороны от него, предоставляет им больше свободного пространства. — Эта церемония единения будет более публичная. Поскольку ты пара Юнги, то, думаю, фестиваль будет масштабный. Ты же уже выступал, верно? Не хочешь повторить? — Может быть, — отвечает Чимин, хотя первое, что он хотел сказать, это «нет». Он любит танцевать, но такое внимание заставляет его нервничать. — Ты хорошо выглядишь с одной косичкой сбоку, — пальцы Кёнвон водят по линии роста волос у шеи. — Вот так. Наён мычит в согласии. — Ты должен будешь так заплестись. Знаешь о том, как ты должен быть одет? — Н-нет… И в этот момент Чимина будто пробивает осознанием, что они говорят об этой церемонии как о свадьбе. Он видел, как его мама со своими подругами болтала о тех же вещах, но самому быть в такой ситуации было… достаточно странно. — Нет, — повторяет он. — Это что-то… особенное? — Вовсе нет, хоть и хотелось бы так думать, — говорит Кёнвон, продолжая ворошить его волосы. — Многие разводят из-за этого много шума… Она замолкает, уставившись на Наён. Они тут же встречаются глазами, делая раздражённое выражение лица, из-за чего у Чимина в голове будто загорается лампочка. — Кто разводит много шума? — спрашивает он. — Цзецюн, — отвечает Наён, закатив глаза. Что же, подозрения Чимина таки подтвердились, и он кивает. Чимин понимает, что ему не следует продолжать разговор на эту тему, но самодовольная его часть хочет услышать немного больше. — Уверен, это… неловко. Ему даже не нужно упоминать Юнги, чтобы те поняли, о чем он говорит. Кёнвон выгибает брови, кусая губы. — Она не особо хорошо восприняла эти новости. — Она разорвала ожерелье Ынха, — возмущенно выпалила Наён. Чимин с шипением втягивает воздух. Наён тут же извиняется за то, что сказала больше, чем следовало бы. Чимин вежливо отмахивается от ее извинений, хотя где-то внутри он со своей ревностью удовлетворен словами омеги. Та его сторона, что поддаётся инстинктам, буквально ликует, даже если ему самому в целом немного жаль Цзецюн. Совсем немного. — … ты хочешь? — Прости? — извиняется Чимин. — Я немного… подвис. — Церемония, — спокойно повторяет Кёнвон. — Чего ты хочешь? — Ах... Мне ничего не нужно, правда, — почти что клянётся Чимин. — Они что-то да устроят, — настаивает Кёнвон. — Будет лучше, если это что-то будет тебе нравиться. Чимин задумывается и вспоминает о мехах, цветах — которых сейчас нет, вспоминает он, — перьях, свечах… — Может, свечи? — говорит Чимин, лишь бы от него отвязались. — Чего пожелаешь, — произносит низкий голос. Чимин сглатывает, и его с головой накрывает смущением. Как долго Юнги стоял здесь? — Это не обязательно… Юнги подходит вперед и, умостив обе руки на талии Чимина и после подняв омегу, усаживается на скамейку, устраивая Чимина у себя на коленах. — Свечи, да? Глаза Чимина немного расширены, и он ждёт, что Юнги скажет что-то ещё, что заставило бы его смутиться ещё больше. Но вместо этого альфа берёт руки Чимина в свои и бездумно играет с его пальцами, будто пытается чем-то себя развлечь, пока Чимин общается с двумя другими омегами. — Они будут хорошо смотреться, — продолжает Наён с широкой улыбкой на лице, еле сдерживая смех. Чимин видит, как трясутся её плечи. — Мы могли бы подыскать какие-то, — говорит Кёнвон Наён. — Ты права. Можем даже поговорить со старейшинами об этом. — Сейчас? — Ага. Они встают с мест. Наён, уходя, машет ему рукой на прощание. — Приятно слышать, что ты заинтересован церемонией. Чимин вновь смотрит на Юнги. На его лице небольшая улыбка, больше похожая на ухмылку. — Я не знал, что сказать, — признаёт Чимин. — Кажется, тебе было неудобно, — говорит альфа, сравнивая длину их пальцев. — Я прав? — Не знаю, хотел ли я, чтобы они пошли к старейшинам. — Старейшины играют в карты, — говорит Юнги. — Но это было хорошим предлогом уйти. Чимин приоткрывает рот в удивлении. — И ты ничего им не сказал, — выпаливает он, поворачиваясь лицом к альфе. — Нам есть чем заняться дома, — усмехается Юнги. Его слова заставляют Чимина смутиться ещё сильнее. — Тогда, думаю, нам лучше разобраться с этим поскорее, — тихо предлагает омега. О том, что альфа только вернулся с охоты оказалось достаточно легко забыть, поскольку тот не выглядел уставшим, и единственное, что напоминало об охоте, – это небольшой синяк в уголке рта и порез на губе. Наверное, будь освещение естественным, Чимин смог бы хорошо разглядеть и синяки под глазами. Ему хочется уложить Юнги спать. — Да, верно, — соглашается альфа, совершенно не сдвигаясь с места, и что-то Чимину подсказывает, что ему тоже не стоит двигаться. — Мы ещё не можем уйти? Юнги вздыхает, прикрыв глаза. Кажется, на лице Юнги промелькнуло что-то вроде раздражения. Его усталость становится более очевидной. — Сохян и Сокджин играют в карты, — вздыхает тот. — Сукин ты сын, ты жульничаешь! — В таком случае твоя дочь – сука! Чимин смотрит на Юнги широко раскрытыми глазами. Выражение лица альфы абсолютно нечитаемое. Сохян с грохотом ставит чашку на стол. — Значит, ты признаёшь, — ещё немного – и её коса упадёт. — Признаёшь, что жульничаешь. Они оба звучат как-то пьяно. Чашка Сокджина так же громко опускается рядом с чашкой старшей. — Значит, ты признаешь, что твоя дочь сука, — пьяно шипит Джин. — Что не есть правда. Как и то, что я «жульничаю». — Твоя мать была сукой, — поправляет его Сохян, сузив глаза. Её слова извергают из Сокджина пламенную тираду, из-за которой Чимину хочется спрятаться за Юнги. Но Юнги, кажется, как и он – и остальная часть толпы вокруг стола, – выглядит слегка потерянным. Старейшины заняли самый большой стол в столовой. Женщины играли группами в карты, но из-за развернувшейся сцены совсем позабыли об игре. Но, кажется, все выглядят скучающе, будто они наблюдают подобную сцену регулярно. — Мы должны как-то отметиться у Сохян, прежде чем уйдем? — чтобы убедиться, шепчет Чимин. — Если мы этого не сделаем, она даст кому-то другому снимать шкуру с моей добычи, — кивает Юнги. — Но они не собираются останавливаться, — осознаёт Чимин, кусая щеку изнутри. Юнги молчит, выражая согласие. Они стоят прямо рядом с Сохян и Сокджином, но те совершенно их не слышат и вообще не замечают. Сокджин похож на взъерошенного воробья, его щёки красные, он кричит матерные слова, которые становятся все более невнятными, и в какой-то момент тянется к своей чашке… …И у Чимина в голове рождается идея выхватить её прямо из рук омеги. Он выпивает жидкость залпом, сглатывает и со стуком ставит чашку на стол. Сокджин стеклянными глазами смотрит на него. Чимин хочет просто отметиться у Сохян, ну или хотя бы спросить, где нянька Сокджина, Намджун, но она сразу же при виде его поднимает свою чашку в приветствии, а после подносит её ко рту, от чего у Чимина начинает дёргаться глаз. Юнги осторожно предлагает Чимину успокоиться или хотя бы дать выпить чашку ему, но омега лишь отмахивается. Он берёт чашку Сохян и так же залпом выпивает весь напиток, который, как и ожидалось, оказался намного крепче, чем у Сокджина, и хлопает чашкой по столу. — Я хочу домой, — выразительно говорит он. Он морщится от того, как алкоголь обжигает горло. Юнги кладёт руку Чимину на шею, мягко поглаживая. — Тогда сядь, — говорит Сохян, сузив глаза. — Нет. Мы отмечаемся и идём домой. Сохян отклоняется назад, расставив широко руки и сбросив карты рубашкой вниз. — Тогда сядь, — приглашает она, — и заслужи свой поход домой. Я уступлю тебе пару раундов. — Раундов чего? — Игры в карты, конечно, — улыбается она. — Победишь – уйдёшь домой раньше. — Мы вообще-то играли, и я победил, — вмешивается Сокджин. — Ты мухлевал. Не знаю как, но ты мухлевал… — шипит на него Сохян. Чимин вздыхает. Если он будет играть, то опьянеет во время игры. К концу игры они будут оба пьяные. Он с опаской смотрит на Юнги. Он ожидает, что на чужом лице будет разочарование, но альфа выглядит впечатлённым. — Я не знал, что ты пьёшь, — подмечает он. — И играешь в карты. Чимин смотрит на Сохян. Он знает, что спорить с пьяным человеком бесполезно, поэтому садится. — Я научился, пока тебя не было, — кивает Чимин. — Это я его научила, — хрюкает старшая. Юнги, кажется, слегка обеспокоен. Играть в карты без умолку, как оказывается, достаточно тяжело. — Я начинаю пьянеть, — кажется, он уже третий раз говорит это. — Не верю, что ты смог выиграть, — фыркает Сохян. — Он «смухлевал», — в тон старшей фыркает Сокджин. Сохян сбрасывает карты прямо в центр. Восходящее солнце. — Ой, да заткнись ты, — смеется она. Чимин тоже сбрасывает три карты. Глаза Юнги расширяются. — Маленький кусок говна, — шипит старшая. — Удачливый маленький кусок говна, — поправляет её Чимин, чувствуя, как к щекам приливает жар. Юнги только смеётся. В помещении стало минимум на пять градусов теплее. Ему ужасно хочется снять пальто перед тем, как он продолжит играть, но он боится, что уронит карты и засветит их Сохян. Иррациональный страх. Он сдаёт их. Следующий ход будет неплохим. Сохян нечем ответить ему. У него в руках ещё две карты и неплохой сброс. Он снова победил. Это уже четвёртый раунд. Они будут играть два на два, пока не останется кто-то один. Чимин очень надеется, что они скоро пойдут домой. Он хочет лечь спать. Он хочет затянуть Юнги в кровать, чтобы тот отдохнул. Он поворачивается к альфе и смотрит на его лицо, продолжая спокойно держать карты. Он, оказывается, сидит на коленях Юнги. Возможно, ещё раунда со второго. А вообще, он дулся на Юнги, пока тот сам не усадил его себе на колени. Хорошая работа, Чимин. — Я выиграю и в этот раз, — хихикает он. Юнги пытается сдержать смех, но у него это очень плохо получается. — Я знаю, — смеётся он. — Возможно, тебе не стоило этого говорить. — Всё в порядке, — застенчиво говорит он. Сохян скидывает две карты. Чимин сбрасывает свои. Сохян матерится. Он выиграл, но Сокджин до сих пор продолжает считать баллы. Чимин, вообще, выиграл и в остальных трёх, и, кажется, он выиграет с большим таким отрывом. Эта новость всё сильнее расползается по комнате, из-за чего ещё несколько пожилых женщин приходят посмотреть на их игру. Они собрали вокруг достаточно большую толпу. Сокджин сдаёт. Всё это так выматывает, что, кажется, Чимин скоро уснет прямо за столом. И факт того, что он укутан в тёплое пальто никак не помогает ему бодрствовать. Возможно, стол – не самая лучшая вещь, на которую можно опереть голову, но он всегда может положить её на руки. Он облокачивается на Юнги, и чужие феромоны ударяют в нос. — Ты хорошо пахнешь, — громко шепчет Чимин. — Ты тоже, — таким же шёпотом отвечает ему Юнги. Он водит костяшками под подбородком Чимина, поддразнивая его. У Чимина восемь карт. Он смотрит на руки и аккуратно их раскладывает, боясь выронить одну. Удачно. Он сразу же замечает две карты, которые может скинуть, но первый ход за Сохян. Она сбрасывает. Губы Чимина расплываются в улыбке. — Ты выводишь меня из себя, — врёт Сохян. Она устала ещё больше, чем Чимин, и немного более пьяна, пусть и начинает уже трезветь. На её лице вновь расплывается улыбка. Чимин всё ещё достаточно пьян для того, чтобы поёрзать на бедрах Юнги, посмеяться прямо перед Сокджином и положить руку Юнги себе на талию. Чимин скидывает пару карт Хёсон. Карты сделаны вручную, так что картинки на них не идентичные, но широкоплечие темноволосые фигуры в мехах очень похожи друг на друга. Чимин задумывается, как же выглядел отец Юнги. Сохян тоже скидывает две карты, в результате чего у них получается ничья. Чимин скидывает ещё три, ему нечего терять... в отличие от Сохян, которая осторожно смотрит на свои карты. Чимин поднимает голову вверх, его волосы щекочут шею Юнги. Он тянется всё ниже и ниже, пока не целует альфу в подбородок. Омега высоко и пронзительно смеётся. Юнги держит руки Чимина, не позволяя тому засветить свои карты. — Щенок, — комментирует мужчина, постукивая пальцами по руке Чимина. — Я же сказала ему, что с тобой всё будет в порядке, — бурчит Сохян. Чимин прижимается к альфе, даже не замечая, как тот берёт карты за него. Его пальцы соскальзывают с руки, но Юнги их удерживает. — Я рад, — соглашается Чимин. Юнги сбрасывает. Чимин даже не замечает этого. — Это того стоило, — бормочет альфа. Сохян пропускает ход. — Чего? — спрашивает Чимин. — Ты не хотел меха? — Юнги на секунду останавливается. Глаза Чимина округляются. — Нет. Мне нравятся меха. Глаза альфы, должно быть, на лоб полезли, но Чимин, будучи пьяным, не совсем видит это. Он берёт лицо Юнги в ладони. — Они очень хорошие, — хвалит Чимин. — Ты очень хороший. — Рад слышать это от тебя, — улыбается Юнги, и Чимин не может понять почему же… — Ты… — он останавливается. Ткань рубашки Юнги так хорошо пахнет. Или, быть может, это его волосы? — Ты такой классный, — спустя минуту выпаливает он, зарываясь лицом в волосы Юнги. Чимин скользит по коленям альфы немного наверх. Юнги тихо смеётся, но Чимин четко чувствует, как содрогается чужая грудь. — Это правда, — буркает он. — Ты очень хорошо поработал. Очень хорошо потрудился на охоте. — Спасибо, — говорит альфа. Его улыбка скрывается где-то в шее Чимина. Чимин поднимается выше, к шее Юнги, к месту за ухом. И поворачивает лицо альфы к себе. — Мне нравится медведь, — говорит Чимин. Очень важно, чтобы Юнги знал, что омеге нравится добыча. — У него очень хороший мех. Юнги мычит, поглаживая Чимина по волосам. — Я очень рад слышать это. — Я рад, что ты дома, — старается как можно чётче сказать Чимин. — Я тоже, — пальцы альфы пробегаются по небольшой косичке, которую заплела то ли Ыну, то ли Наён, то ли Кёнвон. — Ты устал, да, щенок? — Нет, — трясёт Чимин головой. — Выглядишь уставшим, — Юнги притягивает его к себе ближе, пока расстояние между ними не сокращается настолько, что Чимин может почувствовать феромоны, исходящие из ароматных желез альфы. Он очень хорошо пахнет. И Чимин вовсе не устал. Это Юнги устал, но… — Пошли-ка в постель, — шепчет Чимин в шею Юнги. — Мне казалось, ты не устал, — руки альфы всё ещё находятся на талии Чимина. — Я и не устал, — бормочет Чимин. Он скользит руками по груди альфы поверх его рубашки; Юнги замирает. — Чимин, — предупреждающе рычит он. Чимин вздрагивает. Омега слышит рык, исходящий из горла альфы, и слышит голос Сокджина, который, должно быть, сидел где-то рядом. Тот говорит что-то о том, что им нужно идти домой. Тон его голоса какой-то слишком материнский. Чимин медленно обнюхивает ароматную железу альфы. Он специально делает это неспешно. Кожа к коже. Пока он не прикасается губами к шраму. А затем кусает его. Юнги роняет карты. — Мы уходим. Чимин слишком пьян, чтобы увидеть ухмылку на лице Сохян. — Куда… Мы не… Чимин, смеясь, спотыкается о снег. Руки Юнги не дают ему упасть. — Омежье логово ближе, — решает альфа. Чимин, спотыкаясь, идет по ступенькам логова. Фонари все еще достаточно ярко горят, чтобы Чимин осторожно прикоснулся к лицу альфы пальцами. Юнги спиной открывает деревянную дверь. Чимин подаётся вверх, альфа наклоняется. Их носы соприкасаются. Чимин вдыхает. — Альфа стаи Мин Юнги, — хихикает он. Юнги поднимает брови. Чимин едва может увидеть это, так близко находясь к мужчине. Юнги издает какой-то вопросительный звук. — Ты невероятен, — Юнги должен это знать. Альфа тихо смеётся, сжимая рукой одну из деревянных ручек. — Я очень рад, что ты принёс медведя, — продолжает Чимин. — Его мех будет хорошо на тебе смотреться, — не удерживается от комплимента альфа. Он поворачивает дверную ручку, заходя с Чимином внутрь. На лице альфы такая улыбка, что удержаться и не засмеяться просто невозможно. Он старается быть как можно тише, ступая на коврик в прихожей. Однако его ботинки выдают его, скрипя. Он смеётся. Юнги шикает на него, но он и сам смеётся тоже. — Тебя поймают, — ещё посмеиваясь, говорит Чимин. Холод немного отрезвил его, но не так сильно, чтобы ему стало неловко за свои действия. Юнги снова шикает на него, нежно целует, а затем прикладывает палец к губам Чимина. — Ты хотел в кровать, — напоминает он. Чимин кивает, глаза его широко распахнуты. Он делает небольшой шаг назад, входя в общую комнату. Юнги смеётся над его выражением лица, но Чимин в ответ только целует его палец у рта. Альфа снова притягивает его к себе, коротко сжимая в объятии. Они шаркают по комнате под аккомпанемент чиминового смеха — вероятно, слишком громкого, — его не волнует то, насколько они шумные, хотя должно бы. Он осматривает комнату и замирает. Юнги останавливается рядом с ним, издавая вопросительное мычание. Чимин встречается взглядом с Цзецюн, сидящей на одном из диванов у камина с одеялом вокруг плеч. Он не настолько пьян, чтобы не заметить некую горечь в её глазах. Она поджимает губы в тонкую полоску. Это неловко. Юнги, очевидно, сейчас прямо рядом с ним, буквально обнимает его, и Чимин знает, что она видела объявление. Он не может что-то с этим сделать. Он берёт Юнги за руку, переплетая пальцы, и ведёт его в свою комнату, ничего ей не говоря. — Она мне не нравится, — стонет Чимин в губы альфы. Он прижат к двери. Юнги зажал его, упершись двумя руками о дерево, когда тот закрыл дверь и сам прижал альфу к своей шее. — Я даже не знаю её, — беспорядочно рычит Юнги. Чимин хихикает. У него гудит голова, скорее даже из-за дофамина, а не из-за алкоголя, но он всё же говорит себе, что это был последний раз, когда он пил. Альфа ведёт Чимина к краю кровати, расстегивая каждую пуговицу на мехах. Он снимает и обувь Чимина, аккуратно оставляя её у шкафа рядом с несколькими другими парами, также принадлежащими Чимину. — Ты меня раздеваешь? — дразнясь, спрашивает Чимин. — Чтобы уложить спать, — рычит альфа. Руки Юнги, вопреки его словам, чувственно скользят по плечам Чимина, стягивая с него кардиган. — Я сам мог бы это сделать, — настаивает Чимин. Пусть он и не совсем это хотел сказать, эти слова привлекают внимание альфы. Юнги останавливается. Их лица настолько близко друг к другу, что Юнги, наверное, чувствует запах алкоголя, когда Чимин дышит, нетерпеливо ожидая, когда альфа его поцелует. У Чимина в животе будто целая стая бабочек завелась. Альфа не двигается. Даже не дёргается, когда Чимин начинает ёрзать, когда он сводит ноги вместе на краю кровати и отклоняется назад, потягиваясь. Юнги лишь отступает на шаг назад. Чимину это не по нраву. Он опускается на локти и не сдерживает гортанный стон от вида напряжённого альфы. Знает ли Юнги, как он себя сейчас чувствует? Чимин вытягивает ногу, пальцами задевая штаны альфы. Чимин невероятно очевидный. И, может, совсем чуточку бесстыдный. — Думаешь, я тебя не вижу? Чимин едва дышит. Юнги стоит слишком далеко, хотя по ощущениям он совсем близко, и чем дольше Чимин на него смотрит, тем ближе он кажется. — Иди сюда, — зовет омега. Он пытается быть скромным, хоть это и звучит глупо в этой ситуации. Глаза альфы становятся ещё темнее, но он так и не двигается с места. — Нет, — рычит он. От его тона у Чимина мурашки по коже пробегаются. Или, может быть, дело было в том, насколько низко прозвучал голос альфы. Юнги такой мужественный, внезапно думает Чимин. — Почему? — скулит он. Юнги не отвечает, скрестив руки на груди. Чимин лениво водит ногой по ноге Юнги. Альфа следит за тем, как он елозит пальцами по обнажённой лодыжке. Чимин наклоняется вниз, чтобы стянуть с ног носки. — Холодно, — жалуется он, снимая теплую ткань. Юнги выгибает бровь. Он, вероятно, думает, что Чимин сейчас слишком пьян и ничего не соображает, что лучше для него, но он всё равно выглядит заинтересованным и не сводит глаз с Чимина, который тянется к язычку молнии на штанах, расстёгивает её и стаскивает штаны вниз до тазобедренных косточек. — Что ты делаешь? Ты и сам прекрасно знаешь, Юнги. — Ничего. Юнги сжимает челюсть. Чимин будто маленький ребёнок. Он делает вид, что не пытается добиться своего. Лжёт так по-глупому очевидно. Омега проводит пальцами по волосам, заставляя те аккуратно упасть на лицо, и будто непринужденно поправляет воротник, всё же выглядя зазывающе. Но Юнги всё ещё стоит смирно. И даже дышит почти ровно. Мускулы на скрещенных руках, как и плечи, напряжены. Весь он будто излучает напряжение, стоя у комода. Юнги, вероятно, чувствует запах Чимина. Пусть омега и не совсем уверен в том, как он пахнет, но в его запахе, скорее всего, что-то похоже на те нотки гона, которые он сам унюхал на ароматной железе альфы. Чимин чувствует, что Юнги хочется что-то сделать, и дело вовсе не в выражении лица альфы. Взгляд пробегает вниз по телу Юнги. По его торсу, а после ещё немного ниже. У него плохо выходит сфокусироваться, однако то, что он замечает, является довольно четким. Он не только видит возбуждение Юнги, но и чувствует его запах. Чимин немного елозит на подушках, выгибая спину. Юнги точно должен был почувствовать его желание. Запах липкой смазки, вытекающей из него и заставляющей его штаны сзади насквозь промокнуть, был наверняка сильным. Чимин медленно снимает с себя штаны. Показывает бока, стоящий член, верх своих бёдер. В голове полнейшая пустота, но он всё же следит за взглядом альфы. Видит, как тот смотрит на его пресс и следом медленно опускает глаза ниже, останавливаясь на тёмном нижнем белье, оставшемся на Чимине после того, как он наконец снял свои штаны, поднимая колени и изворачиваясь на кровати. Пока Чимин тянется к краям свитера, он все ещё лежит полностью раскрытый перед альфой. Он тянет его вверх, и... — Оставь, — рычит Юнги. Руки Чимина замирают. Альфа стискивает зубы. — Не снимай, — просит тот уже мягче, но в его голосе до сих пор слышен рокот. Чимин делает рваный вдох. — Хорошо. Его вдох опять выходит рваным, и волоски встают дыбом по всему телу. Как того пожелал Юнги, он более не касается свитера, даже не натягивает его обратно. Часть его всё ещё понимает, что Юнги борется с тем, чтобы не наброситься на него, так что он старается быть более осторожным в своих действиях. Чимин осторожно тянет руку к резинке своего белья, чувствуя краснеющие щеки и тянущий внизу живот. Стоит Юнги наклонить голову вбок и сжать зубы, Чимин тотчас оттягивает ткань белья, высвобождая налитую кровью головку члена, и стягивает полностью. Кадык Юнги заметно дергается, когда он гулко сглатывает. Его взгляд метается от глаз Чимина к его члену, и так несколько раз. Он молча наблюдает за тем, как Чимин медленно стягивает бельё вниз по ногам. Парень извивается на кровати, пытаясь стянуть с себя предмет, и, когда у него это получается, он хватает его пальцами ноги и откидывает на край кровати. В этот момент Юнги на секунду сдаётся. Он хватает Чимина за лодыжку, подтягивая его к краю кровати. Чимин наполовину взбудоражен, наполовину испуган таким Юнги. Но даже так, несмотря на резкий порыв, альфа всего лишь оставляет засос на чужой лодыжке, отбросив бельё. Когда он отстраняется, его руки уже покоятся в его карманах, а белья Чимина нигде не видно. — Ох, — выдыхает омега, смотря на своего альфу. Глаза Юнги практически чёрные, зрачки расширены, и его запах настолько сильный, что заполняет всю комнату. Юнги пахнет гоном. А ещё Чимин чувствует, как запах в комнате становится удущающим, когда он тянется к члену. Юнги не приближается к нему ни на йоту. Не говорит ему остановиться. Его поза не выражает неудобство или дискомфорт. Однако всё же в воздухе будто витает некая напряжённость Юнги, которая пахнет его гоном. Тёмные глаза альфы, голодно пожирающие промежность Чимина. Промокшее от смазки чужое нижнее белье в его кармане. Головка небольшого члена, опухшая и покрасневшая, прижата к животу Чимина. Он проводит по члену руками, сжимает пальцами и поднимает вверх крайнюю плоть, пока она не смыкается на головке. Его бёдра дёргаются вверх. Юнги как-то задушено порыкивает, смотря на всё это. Чимин скулит, толкаясь в узкое, горячее кольцо собственных пальцев. — Юнги, — стонет омега, прося Юнги подойти к нему ближе снова. Чимин смотрит на альфу и понимает, что так ему нравится трогать себя ещё больше. Ещё больше нравится ощущать и собирать пальцами капельки предэякулята, стекающего с покрасневшей и чувствительной головки. — Нет, — рычит альфа. — Не сейчас. Чимин поднимает взгляд на Юнги, замечая на чужом лице удивление. Грудь альфы быстро поднимается и опускается от того, как тяжело он дышит; он смотрит то на покрасневшее лицо Чимина, то на его налитый кровью член и ещё ниже, куда Чимин медленно тянет свои пальцы. Парень, немного смущаясь, задумывается, является ли кожа там тоже розовой. Стоит ему провести пальцами вокруг своей дырочки, со стороны альфы вновь слышится низкий рык. Услышав этот звук, Чимин сразу проскальзывает одним пальцем внутрь, вводя его до костяшки, а после сразу добавляет второй. Даже несмотря на то, что это, вероятно, было слишком быстрым шагом, он всё равно продолжает двигать пальцами внутри себя, скользить ими внутрь и наружу. Громко хныкать от удовольствия. — Тебя все услышат, — альфа стонет. Чимин крепко зажмуривается и выгибается вперёд, делая влажное хлюпанье ещё более слышным. Он слышит, как Юнги тихо матерится себе под нос. Омега скручивает пальцы внутри и раздвигает колени так широко, как может. Его пальцы входят всё глубже, растягивая и сгибаясь, смазка вытекает наружу. Юнги внимательно за ним наблюдает, и, возможно, это немного смущающе, но Чимину нравится. Чимин хочет, чтобы альфа смотрел на него. Чимин хочет, чтобы Юнги наконец прикоснулся к нему. Голова непроизвольно откидывается назад, пальцы на ногах поджимаются от удовольствия, и Чимин стонет, пожалуй, слишком громко. Ему кружит голову от своих пальцев внутри, но даже так он всё ещё хочет почувствовать в себе пальцы Юнги, которыми тот сейчас словно остервенелый вцепился в нижнее бельё омеги. Чимину почти что жизненно необходимо, чтобы эти пальцы сейчас сжимали его волосы до боли, тянули за пряди, толкались внутрь него самого в конце концов. Пальцы Юнги длиннее пальцев Чимина, эти пальцы точно могут растянуть его так, как ему того хочется. — Хочу почувствовать твои пальцы, — запинаясь, говорит Пак. Возможно, Юнги плохо понимает, о чём так сбивчиво говорит ему Чимин, особенно когда тот продолжает разводить внутри себя пальцы и размазывать смазку по коже. Юнги снова тихо выругивается. — А я хочу посмотреть на тебя. Чимину безумно хорошо, и он говорит об этом, показывает это Юнги. Омега накрывает свой член рукой, двигает бёдрами, потирается о ладонь, упираясь в неё, но не толкаясь. От всего этого его бёдра начинают дрожать ещё сильнее. Юнги видит, как хорошо Чимину сейчас. Юнги что-то приглушённо рычит. Зрелище перед его глазами слишком грязное и горячее одновременно. Чимин открывает глаза и расфокусированно смотрит на Юнги. — Мой... — Чимин не договаривает, не в силах сдержать стон. Альфа зарывается носом в его бельё и шумно втягивает воздух. Ещё секунда – и с тела альфы пропадают меха. Он, должно быть, кинул их куда-то. Чимин переворачивается на кровати, становясь раком, пока Юнги неотрывно смотрит на него потемневшими глазами. Парень начинает скользить по простыням, делая их мокрыми от предэякулята, от чего всё становится ещё более чувствительным. Чимин тут же вздрагивает, издавая слишком громкий звук. — Не смей кончать, — урчит альфа. Чимин сжимает свои колени почти до боли. Руки Юнги вцепились в край одеяла, костяшки пальцев побелели, он будто вот-вот порвёт ткань. Альфа выглядит так, будто хочет съесть Чимина. — Иди ко мне, — снова пытается омега. Юнги всё ещё молчит. Чимин поднимается на локтях, елозя коленями по простыням, его член тяжело болтается меж бёдер. Он едва ли нормально видит: всё перед глазами будто в тумане, а голова кружится из-за феромонов. Юнги поворачивает его к себе, позволяет уткнуться носом в грудь и вдыхать его запах. Он снова опускается коленями на матрас и осторожно обнюхивает шею альфы и шрам над его ароматными железами. Когда он заканчивает и поднимает взгляд на мужчину, то видит, что его зрачки почернели и почти заполнили всю радужку. Юнги скользит пальцами по спине Чимина вниз, царапая её ногтями, из-за чего у омеги стон изо рта вырывается; он дрожит и трётся бедрами о живот Юнги. Мышцы альфы сокращаются, и Чимин находится достаточно близко к нему, чтобы услышать все те тихие звуки, что он пытается сдержать. Ткань рубашки Юнги почти болезненно ощущается у чувствительной головки члена Чимина. Юнги вновь отстраняется. Ещё чуть-чуть и Чимин будет умолять его сделать хоть что-то. Он подносит пальцы к нижней губе альфы, растирая свою смазку по его губам, словно блеск для губ. — Поцелуй меня, — хнычет он, и Юнги разом заглушает все жалобные стоны. Чимин чувствует свой же вкус. Альфа проводит ногтями по торсу и соскам Чимина, и тот чувствует, как воздух охлаждает его чувствительную кожу по полосам от ногтей Юнги. Дыхание Чимина прерывается у чужих губ, его член прижимается к ткани рубашки Юнги. Он трётся членом о ткань, размазывая по ней предэякулят, делая её грязной и липкой. Омега подносит пальцы к ароматным железам Юнги, размазывая по ним смазку. Он бы никогда не подумал, что их смешанный запах... — Так хорошо пахнет, — стонет он в губы Юнги. Он чувствует, как альфа от его слов покрывается мурашками. Выходящий глубокий рокот звучит удовлетворённо. Чимин гордится такой реакцией. Юнги проводит руками по его спине. Он не царапает кожу, но, опустившись вниз, сильно сжимает влажные от смазки ягодицы, чуть поднимая их, из-за чего член Чимина ещё сильнее прижимается к животу альфы. Чимин горячий, ему почти что больно из-за стояка. Юнги чувствует, насколько он твёрдый сейчас. Губы Чимина небрежно исследуют губы альфы; он так нуждается в его губах, что буквально пускает слюни. Парень хочет, чтобы Юнги был весь покрыт его смазкой, хочет, чтобы его смазка была на узле Юнги, хочет, чтобы узел Юнги был у него в руках и во рту. Альфа рычит в поцелуй, а после и в шею Чимина, тогда как омега проводит руками по его телу, опускается к его штанам. Он нащупывает застёжку на них, чувствует, насколько Юнги твёрдый, чувствует узел Юнги. — Сними их... — хнычет омега, и Юнги внезапно с силой шлёпает его по заднице, из-за чего у Чимина на глаза наворачиваются слёзы, он застывает на месте. Другой рукой альфа хватает Чимина за руку... Чимин стонет, и глаза Юнги широко раскрываются в изумлении, он чувствует, как член омеги, упирающийся ему в бедро, резко дёргается. ...и толкает его на кровать. Чимин заваливается на бок. Его ноги раскинуты, как у маленького зверька, но Юнги ещё не закончил с ним. Он поднимает Чимина на руки, перемещая его на свои колени, поглаживает его живот, коротко коснувшись пальцами липкого члена Чимина. Чимин громко стонет, и Юнги снова шлёпает его. Пусть он шлёпает его не так сильно, как в первый раз, Чимин всё равно чувствует, как по телу волнами проходит удовольствие, он достигает своего пика. Его внутренности то сжимаются, то разжимаются. Он не знает, что ему делать, и не знает, что собирается делать Юнги. Но даже так Чимин напрягается, стоит Юнги наклониться к нему. Альфа рычит в его ухо: — Ты даже не представляешь, что творишь со мной. Альфа снова замахивается, шлёпая Чимина по ягодице, после чего скользит ногтями по спине Чимина. Слюна омеги стекает на простыни. Слова мужчины заставляют его почувствовать что-то уже хорошо знакомое. Чимин начинает тереться о руку альфы. — Хочу кончить, — выстанывает Чимин. — Знаю, — рычит Юнги, пропуская волосы омеги сквозь пальцы. Он тянет за них аккуратно, голову лишь немного покалывает. Чимин вздыхает. Юнги целует его затылок. — Пожалуйста, Юнги, мне нужно кончить, — неразборчиво мямлит Чимин. — Хорошо, — Юнги звучит так, будто его разум затуманен так же сильно, как у Чимина. Он немного сильнее придавливает голову Чимина к простыням. Продолжая, альфа хрипит: — Давай, Чимин. Кончи для меня. Я хочу увидеть, как ты кончаешь только для меня. Сердце Чимина бьётся будто об самую грудь. Юнги щипает его за слишком чувствительные соски. Это всё слишком. Чимину хочется сжаться в клубочек; ему не хватает духу взглянуть на Юнги. Но он всё же делает это. Альфа убирает руку ото рта парня, следом с силой кусая свой палец. Юнги крепко сжимает палец зубами, и Чимин вздрагивает из-за такого Юнги, продолжая на него смотреть. Другой рукой Юнги зарывается в волосах на затылке Чимина, ногтями почесывает кожу головы омеги. Чимин сбит с толку. Рука альфы спускается ниже по спине, сам Юнги тоже наклоняется, оставляя короткие поцелуи на красивой спине. Юнги самозабвенно лижет поясницу Чимина, когда проскальзывает в его дырочку одним пальцем. — Бл... — выдыхает Чимин. Он давится звуком, широко раскрыв глаза. Ему бы что-то сказать, но всё, что он может – вздрагивать от каждого движения. Через секунду Юнги проскальзывает в Чимина вторым пальцем, а следом языком проводит по красным следам от ногтей на чужой спине. Мужчина целует позвоночник Чимина, покусывает его сзади за шею, рыча как-то отчаянно из-за близости к ароматной железе омеги. Чимин утыкается головой в простыни. Всё происходит слишком быстро, он не выдерживает этого. Пальцы Юнги сжимаются на чужой шее, из-за чего сердце омеги начинает сильно колотиться, адреналин в крови повышается. Юнги дразнит так, как этого не делает никто другой: он всё ещё держит пальцы на чужой шее, но не прикасается к тому самому месту. Пусть альфа не касается его, он делает ещё лучше: впивается зубами в кожу над плечом омеги. От этого Чимина словно током прошибает. Будто бы ещё чуть-чуть – и ноги перестанут его держать. Он уже сам насаживается на пальцы альфы. — Юнги, пожалуйста, — громко стонет омега. Юнги осторожно кусает его за подбородок. Его губы влажные от липкой крови. Он не дает Чимину передохнуть, следом добавляя третий палец, прижимаясь бёдрами к боку омеги, из-за чего тот может почувствовать его узел. Чимин хочет продержаться ещё немного, но Юнги, вероятно, скоро может сорваться. Мужчина глубоко трахает его пальцами, давит на точки, которые доставляют Чимину невероятное удовольствие. Ещё секунда – и Чимин громко кончает, начиная дрожать. Омега пачкает простыни в сперме. Чимин громко хнычет, задыхаясь почти, и ему кажется, что Юнги, рыча, что-то сказал ему. Быть может, он прорычал «мой». Чимин уже кончил, и Юнги убирает руку с его шеи, вновь проводит ей по чужой спине, по тем же покрасневшим полоскам, заставляя Чимина сжимать пальцы внутри себя. Он понимает, что это не узел, а значит сжимать его так нет смысла, но Юнги, кажется, не против этого вовсе. Он разводит пальцы в стороны, растягивая Чимина. — Блять, — снова скулит в простыни. Юнги тихо и глубоко смеётся позади парня. Его голос немного хриплый от рычания. Он снова запускает пальцы в волосы Чимина. — Детка, дыши, — рокочет над ухом, заставляя Чимина дрожать. Чимин вытягивает шею, чтобы посмотреть вверх, а затем тянет Юнги вниз, вцепившись в его рубашку. Чимин весь грязный, потный и слюнявый, но всё ещё жаждет поцелуя. Они чудовищно небрежные, прижимаются друг к другу так сильно, что смешивают запахи, из-за чего омега внутри Чимина довольно урчит. Он лениво водит руками по телу Юнги, вниз по животу, а затем ещё ниже, будто желая прикоснуться к узлу альфы. Но помнит, что ему вряд ли дадут сделать это. Юнги переворачивается и нежно тянет соски Чимина; омега со стоном отстраняется. — Ты пахнешь гоном, — тихо выдыхает он у губ Юнги. Юнги напрягается под руками парня, на секунду переставая дышать. Он мягко касается уголка губ Чимина. — Думаю, пора принять ванну, — рокочет Юнги.