Saltation

— Ты такой красивый, — шепчет Юнги в щёку омеги. Слова звучат настолько внезапно, что Чимин смеётся. — Ты действительно красивый, — вновь повторяет альфа. Пальцы ног Чимина едва соприкасаются с холодным полом. Его щёки горят алым, и он, сидя на краю ванной, едва может держать себя в руках, пока Юнги вытирает его тело, продолжая прикасаться. — Не представляю, что делал бы, не появись вдруг ты. У Чимина внутри что-то ёкает от слов Юнги. Пальцы альфы медленно скользят вверх по оголённому животу омеги, и тот улыбается на попытку Чимина избежать щекотки. В момент, когда Юнги шепчет: «Ты именно то, в чём я так нуждался», — Чимин вдруг понимает, что он, в точности как и Юнги, не знает, как сложилась бы его жизнь, не окажись он здесь, в Деревне. — Ты... особенный... — бормочет альфа, легко водя пальцами уже по спине омеги. Юнги смотрит в глаза парня, а потом проводит взглядом по всему его телу. Чимин, чувствуя чужое пристальное внимание, чуть сжимается, ощущая себя совсем уязвимым. Его тихое «спасибо», утопающее между ними, кажется недостаточным. — Ты заслуживаешь всего на свете, — говорит Юнги, взяв Чимина на руки. — Я дам тебе всё, что пожелаешь. Чимин зарывается красным лицом в место, где шея переходит в плечо. Его кожа словно мерцает. — Ты необыкновенный, — шепчет альфа, проводя рукой по затылку омеги. — Мне так повезло, — шелестом в ухо Чимину. — Я доверяю тебе. Ты так терпелив со мной, — выдыхает. Он идёт к кровати и укладывает на неё Чимина, следом крепко целуя его, вжимая в простыни. Кажется, ещё немного – и ткань поглотит омегу в себя полностью. Они оба слишком сильно пропахли друг другом, хотя между ними ничего и не было. Юнги не хочет уходить, и Чимин ему сделать этого не позволит. Парень исследует лицо Юнги пальцами, следуя от бровей к носу, а затем и к губам. Те поджимаются тотчас. Они выгибают шеи, чтобы было удобнее, и сплетают ноги вместе. Юнги спускается поцелуями ниже и ещё ниже, пока в голове что-то не щёлкает, будто бы намекая, что они слишком долго выцеловывали друг другу шеи. — Ты очень красивый, — говорит Юнги, задержав палец на чиминовых губах. — Весь красивый. Я доверяю тебе. Я буду вести тебя. Я расскажу тебе абсолютно всё. Я дам тебе всё, чего ты пожелаешь. Нет никого красивее тебя. Кажется, будто шёпот Юнги был слышен даже во снах Чимина. Где-то посреди ночи Чимин чувствует, как чьи-то ноги прижимаются к его собственным. Он резко открывает глаза и щурится. Его сон прервался. Чимин помнит, как волк укусил змею, а сам омега сидел на берегу реки, смотря на небо. Эти ноги, прижатые к ногам парня, явно не принадлежат Юнги, он не стал бы… Мысли обрываются в тот момент, когда две большие ладони, — не такие шершавые, как ладони его альфы — начинают скользить вверх по спине, чуть щекоча, словно по спине ползёт какая-то букашка, а после зарываются в волосы. — Тэхён, — рычит Чимин, слыша тихий смешок. — Уже утро, — шепчет омега, лежащий за его спиной. — Ни черта подобного. Но, как бы Чимин не отрицал этого факта, Тэхён всё же был прав. Сквозь шторы было видно, что небо успело приобрести светло-голубой окрас. Восхода солнца ещё не было, но всё же это утро. Тэхён мягко тянет волосы на затылке Чимина. — От тебя несёт Юнги, — делится омега. — Как долго он был у тебя? Чимин поворачивается полубоком, так, чтобы не видеть Тэхена, а только потолок перед собой. — Достаточно долго, — отвечает Чимин. От Чимина Юнги ушёл, возможно, в первом часу ночи. Аккуратно высвобождаясь из объятий омеги, Юнги выглядел таким виноватым, будто он совсем уходить не хочет, а нужно, иначе циклы течек омег из логова точно собьются. У них обоих произошёл сильный всплеск феромонов. И даже спустя столько времени Чимину кажется, что Юнги где-то рядом. У Чимина поджимаются пальцы ног от воспоминаний о том, как альфа целовал его в ванной почти до головокружения. О том, как тот вытаскивал его из ванной, прежде чем вода остыла, как тот целовал его на кровати, вдавливая в матрас. — Поздно ушёл? — Поздно, — кивает Чимин. Он вытягивается в струну, потягиваясь, чтобы по телу перестали бегать мурашки от мыслей о Юнги. О всех тех вещах, что шептал ему альфа. Чимин ярко и глупо улыбается, уткнувшись лицом в простыни. Тогда Тэхён внезапно задаёт вопрос, который заставляет Чимина внутренне сжаться. — Ты любишь его? Чимин глупо раскрывает рот и дёргается, всё ещё потягиваясь, что приводит к лёгкому спазму в мышцах. У него в голове пустота полнейшая, взгляд внезапно не может сфокусироваться. Но Тэхён, стягивая одеяло с Чимина, не даёт ему ответить. Видя, что друга из прострации это не вытянуло, он цепляется пальцами за резинку его нижнего белья, оттягивая ткань вниз. — Эй! — резко поворачивается к нему Чимин, видя, как Тэхён сползает с кровати, отпуская его бельё, что со шлепком ударяется о кожу. — Давай поговорим об этом, — заговорчески шепчет Тэхён. — За тобой всё равно скоро пришёл бы Джин. Чимин звёздочкой падает обратно. — Зачем ему идти ко мне? — Чтобы заняться идиотской подготовкой к церемонии намерений, — фырчит Тэхён, покачиваясь туда-сюда на пятках.— Чимин, мне в туалет надо. Чимин качает головой, пропуская волосы сквозь пальцы: за время сна они спутались и торчат во все стороны. Вот что бывает, когда ложишься спать с мокрой головой. — Ну так иди. Тэхён мигом проскальзывает в ванну Чимина, слыша позади его голос: — Что за подготовка? Поскольку Тэхён даже не удосуживается закрыть дверь, Чимину выпадает честь узреть чужую задницу, когда омега снимает штаны. — Обычные приготовления. Пока смена не началась, я ещё могу спасти тебя от них. — Я же совсем ничего об этом не знаю, — жалуется Чимин. Ему хочется выгнать Тэхёна поскорее, но тот выглядит абсолютно невозмутимо, поворачиваясь к Чимину с натянутыми обратно штанами. — Знаешь или нет, а находиться там точно не захочешь, — говорит Тэхён. — Поверь мне, я был на церемонии Джина и Намджуна. — Но я должен пойти, — с сомнением отвечает Пак, потирая плечи со следами поцелуев Юнги на них. Тэхён громко зевает, пересекая комнату на своем пути обратно в кровать. Факт того, что омега даже не помыл руки после туалета, заставляет Чимина внутри скривиться от отвращения, но он ничего не говорит. С другой стороны Тэхён понятия не имеет, что творилось на этих простынях. Их всё равно нужно бы постирать. Тэхён прерывает мысли Чимина о вчерашнем прежде, чем тот начал бы думать о чём-то наиболее непристойном. — Первым делом тебя спросят о декорациях, затем об одежде, потом попросят тебя помочь им со всем этим, а ещё с некоторыми вещами касательно церемонии, и никого не волнует то, что всё это не будет использовано раньше вязки, которая может случиться и через месяцы, если вдруг вы решите подождать с этим. Короче, вряд ли ты будешь заниматься чем-то особо нужным, — тараторит омега. — Ты там весь день проторчишь. — Даже так, я по-прежнему должен находиться там, — настаивает Чимин. Тэхён выгибает бровь. — Они будут указывать, что тебе нужно делать, — говорит он. Чимин поджимает губы и думает над всем этим. — И ты тоже? — Ну уж нет, — отвечает Тэхён, заваливаясь на кровать со скрещенными руками именно туда, где вчера был Юнги, когда шлепал Чимина. И именно это заставляет Чимина почувствовать смущение и отвращение настолько, что он нашёл в себе силы, чтобы подняться с кровати. — Нет, — отрезает Чимин. — Да всё нормально. — Нет, Тэхён. — Да брось, будет весело, — настаивает омега, осторожно подталкивая, а точнее толкая Чимина. Омега ступает на запорошенную снегом дорожку и держит Тэхёна за руку, которая тянет его. Прямо ко льду. — Нет, — громче говорит Чимин. — Я не думаю, что это хорошая идея. Тэхён в нетерпении подпрыгивает, совсем как утром, пусть тогда он это делал от желания справить нужду, а сейчас же в омеге видна некая взволнованность, что Чимин воспринимает как возможность вляпаться в неприятности. — Я вчера был тут, — ноет друг. — А я сегодня не пойду, — бурчит Чимин. Чимин и сам признает, что он зануда, но у него есть на то свои причины. Замёрзшая поверхность реки, раскинувшейся перед ними, расчерчена белыми царапинами, которые, скорее всего, — с ужасом понимает Чимин, — остались от сапог Тэхёна. — Здесь небезопасно кататься, — говорит Чимин. — Да забей ты, — хохочет Ким и снова настойчиво тянет Чимина вперёд. — Нет, Тэхён, — всё так же твердо отвечает Чимин, но тот продолжает тянуть его на себя, ко льду замерзшей реки, оставляя снег, смешанный с грязью и еловыми шишками, далеко позади. Младший бормочет что-то о том, что всё будет хорошо и что ему всего лишь нужно найти большой камень. Камень, к которому он сразу же тащит Чимина. Тэхён ведёт омегу за собой, легко ступая, вероятно, по своим же следам, которые оставил прежде. Он тащит Чимина за собой достаточно далеко, даже дальше того места, где они с Юнги поджигали бенгальские огни из еловых иголок. Чимин не думал, что Тэхён проведёт его за реку, он думал только о том, что… — Это же Северная граница, — тихо бормочет омега, не приближавшийся к границам с тех пор, как сам пересёк ворота. — Ага, она. Из-за неё мы не можем пересечь реку. Там камни выстроены в стену, — парирует омега, вытерев рукавом снег с камня и облокотившись на него. — Давай поговорим теперь, — предлагает Тэхён. — Здесь? — спрашивает Чимин, глядя на белую поверхность замёрзшей реки. — Почему нет? — Мне кажется, что лучше поговорить где-то в тепле? Не на улице? — Мы могли бы проникнуть в логово старейшин, — предлагает Ким, немного подумав. Чимин думает, что стукнуть его для профилактики было бы полезно. — Эй! — примирительно складывает руки Тэхён. — Сокджин же тебя везде искать будет. Чимин понимает это, но его совсем не прельщает возможность сидеть и разговаривать на холоде. Он и без того постоянно кутается в меха. — К слову, я так и не понял, почему мы прячемся от него, — как бы между словом добавляет Чимин. — Потому что тебе с ним даже говорить не придётся, — честно отвечает омега. — Всё, что от тебя требуется, так это появиться там и ответить на все вопросы Сохян. Чимин замирает на секунду, а после спрашивает подозрительно: — Ты за что-то злишься на Сокджина? Тэхён внезапно кажется расстроенным. Чимин никогда не нарушал правила, но отчего-то все равно пошел за Тэхёном, ибо знал, что есть в нем что-то такое безрассудное, как например, предложение пойти покататься на льду по реке, которая в любой момент может пойти трещинами. Или предложение поговорить с глазу на глаз, на холоде и подальше от всех. — Что? Нет, с чего ты взял? — спрашивает удивленно Тэхён. — Нет? — Нет, — настаивает Тэхён. — Он просто сильно утомит тебя всем этим. — Что ты имеешь в виду? — осторожно спрашивает Чимин, пытаясь всё же выпытать у друга то, что он хочет узнать. Это один из тех редких случаев, когда он чувствует, что может сейчас докопаться до правды. — Джин будет дергать тебя весь день, пока церемония не начнётся. Буквально до последней минуты, Чимин, — объясняет Тэ. — Церемония намерений даже не так важна в самом деле. — Мне кажется… — Чимину становится неловко от того, что у них с другом не сходятся мнения, — это всё-таки что-то значимое? — Айщ, да, да и ещё раз да! — фыркает Тэхён, зарываясь в меха. — Да, это значимо. Это значимо с Юнги, но… ты и так нервный. Ты уже достаточно утомлён. Чимин выдыхает облако белого пара; он понимает, что отрицать этих слов не может. — Думаю, как раз поэтому мне стоит поговорить с Джином, — предполагает Чимин. — Нет, Чимин. Точно не стоит, — качает головой омега. Тогда Чимин задумывается о том, как поговорил бы обо всём этом с Сокджином, как задал бы ему кучу вопросов, как получил бы, вероятно, не очень точные ответы, учитывая кем он является, и мнение Тэхёна относительно всего этого перестаёт казаться таким уж неправильным… — Ты любишь Юнги? Думаешь, ты можешь? Чимин молчит. — Сокджин никогда не озвучивал это по отношению к Намджуну, — Тэхен пожимает плечами. — Он просто планировал то, что не должно было быть запланировано. Он любит Намджуна, но… церемония намерений – это не всеобщая церемония, в отличие от той, которая будет у вас после вязки. — И? — И я хотел бы, чтобы ты подумал о Юнги, — омега неловко трёт рукой заднюю часть шеи. — После сегодняшней ночи вязка может случиться в любой момент. Ему будет позволено укусить тебя. — Но только в течку, — поправляет он Тэхена, а после бормочет для себя: — Он не укусит меня вне течки. Мысли в голове Чимина путаются, и он вспоминает тот вчерашний запах Юнги, предшествующий гону. Он никогда не задумывался о том, что церемония намерений предполагает то, что после одобрения старейшин он в любой момент может получить метку. Это мысль словно пронзает его. — С сегодняшней ночи? Тэхён безучастно смотрит на него. — Ага, — кивает омега. — Это происходит очень быстро. Настолько, насколько возможно. И это… вроде даже нормально. Даже волнующе, заставляет кровь в венах чуть вскипеть. Он привык к быстрому темпу жизни, поэтому чувствует себя так, будто готов принять и пройти через всё, что встретится ему на пути. Намерения не были чем-то, что нельзя разорвать. Он мог бы всё это прекратить, если бы посчитал нужным. Но он уже ответил «да». Они с Юнги уже считаются предназначенными. Дело лишь за церемонией. Однако есть что-то, что заставляет Чимина чувствовать себя не в своей тарелке. — Почему? — спрашивает Чимин, задающийся вопросом о том, почему весь процесс так ускоряется. — Потому что, — обнажая зубы, странно улыбается Тэхён. — Когда альфы получают положительный ответ от омеги, они приходят в неподдельный восторг. Сложнее и дольше ждать одобрения старейшин. — Но у Юнги ведь не гон, — подчёркивает Чимин. — Он не укусит меня. — Верно, — соглашается Тэхён. — Он будет ждать, пока ты не будешь готов. Хотя мы не можем знать точно, когда у него будет следующий гон. В целом, слова Тэхёна имеют смысл. Чимин дрожит, его лицо краснеет от холода, и он видит, как Тэхен уже готовится подшутить над ним из-за этого, и поэтому быстро выпаливает: — Ну хорошо! Тогда что мне нужно делать? — Отвечать на вопросы Сохян, на вопросы старейшин в целом, — пожимает плечами тот. — Хотя скорее всего там будет исключительно Сохян, поэтому просто отвечай на все вопросы, что она задаст тебе. Вы будете обмениваться подарками. Ты подготовил подарок для Юнги? Чимин застывает, а после его будто озаряет: — Бусы. — Чего? — У меня есть идея... — продолжает Чимин. — Что она будет спрашивать? — То, о чём я пытаюсь тебе втолковать, — Тэхён наклоняется к нему, делая устрашающий вид, будто пытаясь показать, что съест Чимина, если тот его не слушал, однако Чимин никогда не был так внимателен, как сейчас, поэтому он сразу кивает сам себе: — Юнги, — доходит до Чимина. Тэхён наклоняется к омеге, практически прижимаясь и делясь теплом, но от этого Чимин лишь вздрагивает. У него отличный обзор на белоснежную реку. Он стоит глубоко в снегу, так глубоко, что холод пробирает икры. За рекой находится редкая лесополоса, и Чимин может увидеть очертания границы. Он щурится, чтобы увидеть получше стену из больших камней, о которых, должно быть, и говорил Тэхён. — Думаешь, ты можешь любить его? — вновь спрашивает Тэхён и следом добавляет уверенное: — Я думаю — можешь. — Конечно же, — не раздумывая ни секунды отвечает Чимин. Тэхён прижимается к Чимину ещё теснее. — Ты идеален для него, — поддразнивает он. Чимин случайно хрюкает, смеясь. — Ты любишь его, — напевает омега. — Любишь его больше всего на свете. Чимин в ответ лишь легонько стукает его по спине. — Но в самом деле… Чимин улыбается. Холод жжёт его щеки. — Я знаю о нём только хорошее, — признаётся Чимин. Он понимает это. И знает, что Юнги, в конце концов, хороший человек. Об этом сказал ему Хосок. Его друзья искренне заботятся о нём. Чимин вспоминает все те маленькие стулья в здании школы, которые построил его альфа, всю ту мебель в его собственной комнате… — Знаю, что ты очень волнуешься из-за всего, — мягко говорит Тэхён. Чимин замирает, не перебивая его. — Он так же, как и ты, тоже волнуется, — продолжает Тэхён спокойно, но прямолинейно. — Он иногда говорит об этом на сменах с Хосоком. Правда? Неужели Юнги тоже волнуется? — О чем они говорят? — спрашивает Чимин. — О Юнги. Он часто нервничает. И то, что ему нельзя об этом говорить, наверное, только всё ухудшает. — Я знал это. — Ты всё ещё им пахнешь, — мягко говорит Тэхён, лицом зарывшись в меха у шеи Чимина, который начинает тереться щекой о его волосы, взлохмачивая их. — Хосок иногда рассказывал мне, как сильно Юнги хочет рассказать тебе о том, как мы выросли, — бормочет Тэхён. — Я рассказал бы тебе, но это не мое право. Да и мне, к тому же, не позволено что-либо говорить. — Это не поможет, потому что я всё равно не знаю, почему вы скрываете что-то от меня, — тыкает в факты Чимин, немного раздражаясь, но не из-за Тэхёна. — Я понимаю, — мягко отвечает омега. — Но нам страшно, мы напуганы. — Чем? — Тобой! — друг звучит расстроенно, но не спешит отстраняться от Чимина. — Ты знаешь всё о том мире. Ты видел куда больше того, что я когда-либо смогу увидеть и узнать. Чимин смотрит на деревья по другую сторону реки и цепляется взглядом за растение, растущее на самой верхушке стены. Оно выглядит тонким, безжизненным, будто иссушенным. Ему хотелось бы рассмотреть его получше, но не получается. — А мне кажется, что ты знаешь куда больше меня, — настаивает Чимин. — Ты ведь знаешь, что это неправда, — мотает головой Тэхён. — Откуда мне знать, что ты не представляешь угрозы? — Что я не представляю угрозы? — Ты не первый человек, который приехал сюда, чтобы… Тэхён обрывается на полуслове, и Чимин понимает, что воспоминания о Разделении слишком болезненны для всех. Они пару минут стоят молча. Чимин прячет руки в рукава мехов покойного Мина, и Тэхён размеренно дышит в его плечо. Они не злы друг на друга, но стоят тихо, пока Тэхён не начинает говорить снова. — Что ты чувствуешь, когда находишься рядом с Юнги? Вопрос звучит слегка вымученно. Видимо, Тэхён спросил его об этом из желания избежать неловкой ситуации этим молчанием. — Бесконечное тепло, — коротко отвечает Чимин. — Как будто тебе больше никогда не придётся столкнуться с холодом? Кажется, Тэхён смог идеально описать то, что чувствует Чимин. Даже, стоя на снегу, мысли о Юнги согревают его, будто он снова находится в постели под одеялом. — Да. Как будто засыпаешь под звуки дождя, стучащего по черепицам. — От Чонгука меня пробирает дрожь, — делится Тэхён. — Он что? — Меня в дрожь бросает от него, — бормочет Тэ, смотря прямо перед собой. — Рядом с ним у меня всегда волосы дыбом стоят, будто бы я нахожусь на морозе. — Ты уверен? — переспрашивает Чимин, будто чувствуя, что здесь что-то не так. — Да, уверен, — кивает омега. — Ну, как-то так. Чимин наклоняется вперед, чувствуя, как снег падает ему за шиворот. — Блять! Тэхён громко смеётся, отлипая от Чимина и спрыгивая с камня. Чимин прыгает следом за ним, вытянув руки вперёд, однако меха Тэхёна куда менее громоздкие, нежели его. А ещё он более смелый, потому бесстрашно скользит по поверхности реки. Чимин же крепко сжимает мех в руках, осторожно ступая на лёд снова. Тэхён наклоняется вперёд, смеясь, кричит о том, что Чимин слишком медленный, и…. …и падает лицом в снег. Чимин удивленно ахает, следом начиная громко смеяться. Задница Тэхёна, торчащая кверху, выглядит очень забавно. Омега медленно поворачивается на бок, и Чимин сдерживает себя изо всех сил, чтобы не начать уже хрипеть от сильного смеха. Однако как бы он не старался и не втягивал воздух, он не может не смеяться. Со стороны Тэхёна слышится громкий стон. — Ничего не говори, — умоляет он. — Даже не собирался, — задыхаясь, произносит Чимин. Он помогает Тэхёну встать, крепко стоя на земле. Тэхён клянётся, что его колени будут в синяках, и говорит, что если Чимин будет такой занудой, то он пойдет обратно к Чонгуку. Омега на это только хлопает его по спине. — Позавтракаем? — Посмотри, — ворчит Тэхен, разворачиваясь спиной к реке. Чтобы дойти обратно, им нужно следовать течению реки прежде чем свернуть на юг. Даже если они и подшучивали друг над другом всё время, Чимин знает, что они оба замерзли, хотят есть и чудовищно устали. Он понимал, что не сможет избегать Сокджина весь день, что бы там Тэхён ему не предлагал. Как только солнце начнёт греть, Чимину нужно будет пойти на смену. — Здесь очень здорово, — говорит Чимин, разбавляя приятную тишину. — Ммм? — вскидывает брови Тэхен. — Здесь здорово, — повторяет Чимин. — Всё так красиво выглядит… — Рад это слышать, — шипит низкий голос. Чимин с Тэхёном глядят вниз перед собой, будто нашкодившие дети. Перед ними стоит Сокджин в белых официальных мехах и с растрёпанными волосами; его ноги глубоко в снегу. — На смену идти не собираешься? — спрашивает он у Чимина. Чимин удивлённо смотрит на старшего. Он совсем забыл об этом и не может придумать себе оправдание для того, почему он мог забыть. Чимин морщит лицо, понимая, что он совсем не хотел заставлять Сокджина искать его… — Я сказал ему, что сегодня нет смен, — бормочет Тэхён. Однако он абсолютно точно не говорил ему ничего такого. От слов Тэхёна Джин чудом расслабляется. Чимин больше не чувствует себя так, будто его сейчас прибьёт старший брат. — Я везде вас обыскался, — говорит Сокджин. — Вы ели? Омега даже не спрашивает, чем они здесь занимались. Чимин знает, что их поймали с поличным. — Нет, — отвечает он. — А ты? Сокджин делает шаг вперед, останавливаясь перед Чимином и кладя руку ему на плечо. — Я тоже не ел. Омега Сохян сказала, что приготовит еду на нас пятерых. — Для чего? — Из-за приготовлений! — Сокджин смотрит на Тэхёна, сощурившись. — Ты что, не рассказал ему, почему смены отменили? — Я рассказал! — прикрикивает Тэхён. — Он говорил мне, — перебивает их Чимин прежде, чем Сокджин тоже начнёт кричать. — Я просто подумал… «для пятерых»? Но кто пятый? — Там будем мы и Хосок. Наш омега Хосок – не волнуйся, Чимин. Ну и сама старая кошёлка тоже. — И что… что мы все будем делать? — Всё, что нужно делать. Нам ещё очень много чего надо подготовить для церемонии. Да и просто обсудить. Чимин вновь смотрит на реку, за деревья, на каменную стену. За самой её вершиной, за линией горизонта, он видит заснеженные верхушки гор. Они выглядят настолько нереально, что кажется, будто они нарисованы акриловой краской. Чимин знает, что вряд ли когда-то ему выпадет возможность увидеть их вблизи. Но что-то привлекает его внимание: солнце сияет будто-то бы на него и лишь спустя какое-то время он понимает, что солнце мерцает сквозь верхушки деревьев в горах, подобно виноградной лозе обхватывает своим светом, и это выглядит настолько нереалистично, что захватывает дух. Чимин поражается, как деревья могут стоять неподвижно под таким слоем снега на нем, что невольно замедляет шаг. — Чимин? — останавливается Сокджин, оглянувшись назад на омегу. — Что-то не так? — Ох, нет, всё нормально, — бормочет Чимин, приходя в себя, и догоняет их. Он смотрит на колючую проволоку. — Да нет же… Это совсем никуда не годится. Чимин смиренно поднимает руки, пока Тэхён вновь стаскивает с него одежду, громко вздыхая. — Тебе нужно что-то более подходящее, — бормочет себе под нос Хосок. — Что-то, что подогрело бы интерес к вашей церемонии. — Да мне не нужно ничего подогревать… — вымученно вздыхает Чимин. — А это и не для тебя, — поправляет его Сокджин, лёжа на одной из больших кроватей в логове старейшин с миской овсянки в руках. — Это для старейшин. — Почему я не могу пойти туда в своей одежде? — Ну… ладно, — вздыхает Хосок, смотря на Чимина из-за сундука с вещами, который сюда несли трое альф через всю Деревню и три лестничных пролёта в логове старейшин. — Быть может, тебе это даже сойдет с рук. Как думаешь, Сокджин? — Плохая идея, — качает головой старший омега. — Ты пытаешься произвести на них хорошее впечатление, а не наоборот. — Ему удалось произвести впечатление на бабушку, — хмыкает Тэхён. — Твоя правда, — через секунду отвечает Сокджин. Хосок тяжко вздыхает и вновь поворачивается к Чимину: — Мы пытаемся понять, что понравится большинству. Цвет, покрой… Достаточно много старейшин-омег уже нарисовали себе в голове образ предназначенного Юнги, и они явно захотят увидеть этот образ в тебе. — И что же они себе представляют? Дверь в спальню со скрипом открывается, пропуская внутрь Сохян, которая выглядит достаточно уставшей. — Херню какую-то, вот что — говорит старшая, усевшись в кресло у кровати. — Им ничего не придется по душе. Выбирай то, что понравится твоему альфе. Это всё, что требуется от тебя. Всё равно только его мнение имеет значение. Хосок вытаскивает из сундука комплект прозрачного шёлка, настолько лёгкого, что его можно держать одним только мизинчиком. Чимин бьёт омегу ногой в лоб под смех братьев Ким. — Я не надевала на свои церемонии ничего особенного, — фыркает Сохян. — Старый, но всё ещё лучший выбор, я уверена. Хосок выгибает бровь, смотря на Чимина. — Я понял, — отвечает Чимин старшей. — Голоден? — интересуется Тэхён. — Да, — кивает Чимин, прислушавшись к своему желудку. Тэхён с миской подвигается ближе к Чимину и, собрав кашу ложкой, отправляет её прямо ему в рот. Он кормит его так всё то время, пока Хосок выбирает новые наряды на примерку. — Ему понравилось то, как ты выглядел в красном, — напоминает ему Сокджин. — Почему бы не взять этот цвет снова? — Красный сочетается с краской, — поддерживает Хосок. — Фсё сочетается, — говорит Чимин с набитым ртом. Хосок вновь тяжко вздыхает и откладывает красный шёлк, в котором Чимин выступал, в сторону к другому комплекту. — Будет холодно? — спрашивает Чимин. — Мы будем в здании, — отвечает ему Сокджин с другого конца комнаты. — Ты когда-то был в главном холле? — Я не отводил его туда, — говорит Тэхён. — Это место, в котором мы проводим мероприятия, на которые нельзя пускать щенков, — объясняет Хосок с булавкой в губах. — Если фестиваль длится слишком долго, то мы перемещаемся туда. — Он не для этого строился, — бурчит Сохян. — Но это то, для чего он используется, если не считать церемонии, — заканчивает за неё Сокджин. — И разве ты не должна быть сейчас там? Эта фраза сбивает с толку Чимина, пока он не осознает, что она была сказана Сохян. — Он сейчас там, — отвечает ему старшая, хрустя пальцами. — И он очень сосредоточен. Я хотела немного передохнуть. — И как оно? — Он почти закончил, ему вообще-то больше не нужно там находиться, но он решил отдать дань традициям. — Он – это Юнги? — спрашивает Чимин, повернувшись к старшим. — Он получает своё благословение раньше тебя, — кивает Сохян. — Обычно альфы сидят с одним из нас с утра и до самого вечера. — Тогда почему ты не там? — Мне не нужно быть там, — жмёт плечами старшая. — Попробуй что-нибудь менее официальное. Она указывает на груду одежды у своих ног. Хосок сразу кивает, послушно начиная копаться в своем сундуке, наконец вытащив из него более простой комплект ткани сине-зелёного цвета. — Это подойдёт, — кивает старшая. — Церемония намерений – не такое большое дело. Не будет ни толпы, ни какого-то празднования. Не нужно превращать нечто столь простое в целую процессию. Чимин всё же предпочитает надевать одежду, подходящую случаю. Тэхён засовывает ещё одну полную ложку каши Чимину в рот перед тем, как снова начать переодевать его. Ткань на ощупь мягкая и не так блестит, как красная. И лишь её крой, лёгкий вес и синий оттенок дают понять, что это не повседневная одежда. У кофты высокий воротник, но рукава отсутствуют, являя свету мускулы на руках Чимина, которые стали куда менее заметными с момента его прибытия сюда. Ему кажется немного странным вот так показывать свою кожу перед множеством старейшин, которым его представят. Парень неуверенно трёт ладонями голую кожу, ловя боковым зрением улыбку Хосока. — На тебе всё время будут меха, не волнуйся, — подбадривает он. — Смотрится неплохо, — бормочет Сохян. Он слышит её низкий голос очень близко и тут же оборачивается, чуть не получив булавкой по лодыжке. — Вы будете обмениваться подарками. У тебя есть что подарить ему? — спрашивает старшая. — Думаю, я хотел бы дать ему… бусы, — кивает Чимин. — Они в моём логове. Ему кажется, что это подходящий подарок. Он считает это символом их с Юнги отношений. Они изящны, просты и крепко стянуты вместе, к тому же не слишком бросаются в глаза. Если Сохян посчитала их хорошей парой, когда дала Чимину эти бусы в качестве своего благословения, то ему хотелось бы, чтобы Юнги так же знал о её решении. Сохян замолкает. Хосок застывает у ног Чимина на секунду, а после возвращается к разглаживанию складок на его костюме. — Можно и так, — возможно, это звучит не особо радостно, но ей всё же понравилось предложение Чимина. Её губы растягиваются в ухмылке. — Я думала, что мы повременим с этим до вязки, но ты оказался на шаг впереди меня. Понимаешь, к чему я клоню? — спрашивает она, заправляя волосы за уши. До Чимина доходит запах порошка с ее пальцев. — Тэхён только сказал, что ты спросишь у меня что-то насчёт Юнги. — Верно, — она ведёт его назад, заставляя ступать по шёлку к самой кровати. — Ты хорошо справишься. Как и Юнги. — Что мне нужно сделать? — Чимин чувствует, как к горлу подкатывает паника, несмотря на то, что старшая так спокойно наставляет его. Она запускает руку в один из карманов её мехов, вытаскивая из него знакомый горшочек с краской и небольшую кисточку, точь в точь такую же, какой она рисовала на его лице раньше. Она ведёт кончиками пальцев по векам Чимина, который следом медленно закрывает глаза. — Тебе не нужно знать, что ты будешь делать, — он слышит, как открывается баночка с краской. Кто-то передаёт ей чашку с водой; Чимин слышит, как ее браслеты стукаются о керамику. — Тебе всего лишь нужно будет честно ответить мне. Старейшины сделают всё, что нужно, ещё до того, как ты заговоришь. А ты будешь говорить только после того, как я обращусь к тебе. — Х-хорошо, — неуверенно кивает парень. — Ты будешь сидеть рядом со своим альфой. Я прослежу, чтобы он сел первым. Так ты поймешь, куда тебе идти. Пока я не обращусь к тебе, не поднимай головы. Он так же будет держать голову опущенной. Я задам вам обоим вопросы. И я же поставлю клеймо на Юнги. — Ты поставишь клеймо? — подаёт голос Сокджин. — У него чертовски сложный герб, — объясняет старшая, — Этого не сделает никто другой, даже если я попрошу. — Герб? — У каждого рода есть свой герб, — осторожно объясняет Сохян. — Его всегда рисуют на церемонии намерений. Раньше его выжигали. У тебя тоже был бы свой герб, будь у тебя здесь семья. Не особо приятное напоминание. Чимин вновь начинает думать о своей семье, но потом запихивает эти мысли глубоко в себя. Ему лучше не вспоминать об этом какое-то время. — Ты уже видел герб семьи Юнги, просто не знал, что это он, — продолжает Сохян. — В любом случае, скоро ты увидишь его вновь. Чимин хмурит брови, но старшая тут же разглаживает складочку между ними. — Почему вы… делаете всё это? — Теперь ты тоже часть всего этого, — напоминает она, проводя ровную линию над его бровью. — Так мы проводили эту церемонию ещё до того, как появилась я, даже до того, как появились мои родители. — Я понял, — отвечает Чимин, стараясь не шевелить губами. — В этом есть какой-то смысл? Что-то особенное? — Это обмен, — тихо шелестит Сохян. Чимин не открывает глаза. — Твой альфа дарил тебе подарки с самого начала. Он и в этот раз вручит тебе что-то, но теперь ты и сам тоже должен сделать подарок. То же самое произойдет после установления связи, но это будет не так официально. Чимин угукает. Сохян замолкает. — Твои бусы – это очень хороший выбор, — подбадривает она. — Почему? — не удержавшись, спрашивает Чимин. — Твой первый подарок укрепит ваши отношения, — она ведёт кистью вниз сначала с одной стороны носа, затем с другой. — Это успокоит его. — Не думаю, что он встревожен, — Чимин пытается не засмеяться. — Не тобой, — отвечает она, рисуя что-то на его лбу. — Я надеялась, что он не волнуется, однако его подношение показало совершенно другое. Но не думай, что он при этом не волнуется за тебя. — В этом ведь нет нужды... — Верно, — она дорисовывает последнюю деталь на его виске. — Он не должен переживать. — Спасибо за то, что дала мне те бусы, — тихо благодарит Чимин. — Всегда пожалуйста. Чимин открывает глаза, ничего не чувствуя на веках, однако ощущая что-то липкое на лбу. Сохян тут же начинает махать рукой над его лбом. — Я подержу твои волосы, пока ты будешь надевать меха. Тэхён, поможешь? — Да, конечно, — он становится сбоку от Чимина, распахнув его меха. Чимин просовывает руки в рукава, пока Сохян, стоя позади, держит его волосы. — Кто пойдёт с ним в логово? — спрашивает она. — Мне нужно остаться здесь на случай, если этому ребенку-альфе что-то понадобится. Ему, конечно, ничего не понадобится, но я буду чувствовать себя не очень хорошо, если уйду. — Мы все вместе пойдём, — отвечает Сокджин с другого конца комнаты. — Возьмите с собой альфу. — Ты не знаешь, кто здесь вообще есть? — Твой альфа. Он снаружи. — Он что, просто ждёт? — Сокджин, очевидно, раздражён. — Он здесь ради своего друга, — защищает Намджуна старшая. — Я сказала ему делать то, чего он хочет. Раздаётся стук в дверь. — Ты просто сказала мне стоять прямо здесь, — сообщает Намджун из-за двери. — Очень категорично. Сохян отворачивается, стоит её внуку посмотреть на неё. — Мы можем прийти? — спрашивает Тэхён. Снег мелкими снежинками падает под чиминовы ноги. Он практически замёл весь путь до логова. — Я же просто выставлю себя дураком и опозорюсь, — бормочет Чимин. Он практически шепчет. Чимин думает, что если бы они замолчали, то не привлекали бы так много внимания. — Почему ты шепчешь? — громко спрашивает Хосок. Чимину вдруг хочется завыть волком. Впереди уже виднеется логово. Намджун и Сокджин идут рядом с Чимином. Белые меха главного омеги закрывают Чимину весь обзор. Он следует за ними буквально по пятам, стараясь только не наступать им на ноги и в то же время ничего не видя периферийным зрением. — Они пялятся, — как можно тише шепчет Чимин. Большая часть жителей Деревни вышла на дорогу, по которой они шли. Чимин знает, что он просто всё преувеличивает, но факт того, что все на него пялятся, неприятен. — Это же твоя церемония намерений, — говорит Хосок, будто бы это должно заставить Чимина считать, что эти взгляды являются чем-то совершенно нормальным. Чимин сильнее кутается в меха, надетые поверх тонких шелков. Они хоть и смотрят, но Чимин понимает, что их взгляды прикованы к его лицу, а не телу. Он не мог поднять глаза не встретившись с чужими взглядами людей, чьи имена он даже не знал. Тэхён аккуратно сжимает его руку. — Это из-за краски, — успокаивает он. — Через это пройдут все. Внезапно Чимину хочется стереть всю краску с лица руками, но понимание того, какими могут быть последствия, его сдерживают. Вместо этого он всё же продолжает идти в логово, выглядя при этом так, будто участвует в параде. Пусть тот факт, что он идёт между Хосоком и Тэхёном, не особо придает ему уверенности, но без их «защиты» его могли бы разглядывать куда пристальнее. Когда они доходят до логова, их уже ожидают несколько девушек. Чимин пользуется шансом и смотрит вверх, пока Намджун открывает дверь. Одна из девушек – Наён, она стоит с двумя другими из её стаи, эта картина немного расслабляет Чимина, но те взгляды, которые он чувствует на себе, напрягают его вплоть до того момента, как за его спиной закрывается дверь. Хосок и Тэхён остаются в холле. — Мы будем ждать здесь, — объясняет Хосок Чимину то, почему они не идут с ним: — Люди захотят расспросить нас. Сокджин берёт его за локоть, и Чимин поворачивается, идя с опущенной головой к себе в комнату. Его дверь закрыта, как он и оставил. Когда они входят в комнату, она буквально сквозит холодом, будто он не спал здесь ни вчера, ни позавчера. Намджун кашляет сзади, привлекая внимание, и стоит на проходе, пока его пара не затаскивает внутрь. Но даже зайдя, он лишь встаёт поодаль у шкафа, где лежат книги Чимина. — Пахнет Юнги, — комментирует альфа, чувствуя неловкость. Чимин останавливается у своей кровати. — У меня много его мехов, — оправдывается он. — Ага, — Сокджин щиплет омегу за ухо. — Та-ак много мехов. — Я тут не при чём, я ничего не знаю, — настаивает он. — Неужели Юнги не мог уже дождаться, пока тебе будет позволено переехать к нему? — фыркает Джин. Чимин уже и забыл об этой особенности Намерений. Напоминание заставляет его начать копаться в сумке ещё быстрее. Бусы нашлись там, где он их и оставил. Аккуратная маленькая нитка деревянных бусин тёмных тонов. Их вид далек от вычурности и яркости. — Дерьмо, — выплёвывает Сокджин, смотря через плечо Чимина. — Что? — спрашивает Чимин, поворачивая голову. Намджун подходит на шаг ближе; ему тоже интересно, что там увидел Джин, но при этом он всё ещё не позволяет себе как-либо нарушить личное пространство Чимина. Альфа настолько высокий, что отбрасывает на них двоих тень. — Ничего себе, — присвистывает он, следом быстро присаживаясь рядом с ними на колени. Чимин широко раскрывает глаза, собираясь встать и после одёргивая себя, когда глазами задерживается на дневнике отца Намджуна в руках альфы. Намджун наклоняется вперёд. — Сколько ты успел прочитать? — низко спрашивает он. Сокджин настороженно смотрит на него. — Не очень много, — Чимин смотрит на маленькую желтую закладку внутри. Намджун молчит пару секунд. — Тебе следует дочитать книгу до конца, — наконец советует он. — До того, как у Юнги начнётся гон. — Хорошо… — кивает Чимин, понимая, что в словах альфы было нечто большее. — Так, ну, мы готовы? — Намджун с Сокджином встают так быстро, что Чимину вся эта ситуация начинает казаться ну слишком уж странной. — Ты хочешь захватить с собой что-нибудь ещё? Чимин встаёт и сканирует комнату взглядом, так и не находя того, что могло бы ему понадобиться. Он думает лишь о том, что ему лучше бы поскорее разобраться с тем, что же всё-таки Намджун хотел до него донести. Сокджин дважды уточняет, не будет ли Чимин брать что-то ещё из того, что мог бы захотеть, однако Чимин ясно понимает, что ему не нужно тратить время ещё на что-то. Небо снаружи уже поменяло окрас и стало тёмно-голубым. Над шкафом Чимин замечает своё отражение в зеркале. Чимин рассматривает нежный цветок, нарисованный на его лбу. Его волосы закрывают пару лепестков, но он может хорошо рассмотреть красные линии над его бровями и на носу. Это выглядит так потрясающе. Однако омега не позволяет себе слишком долго любоваться рисунками на своей коже. — Я готов, — кашляет он. Яркий пигмент краски всё же застал его врасплох, пусть он и видел его на лицах альф прежде. Намджун выходит из комнаты первый, неловко перескакивая через порог. Чимин вновь начинает думать о всех тех взглядах, которые он снова ощутит на себе, когда будет идти обратно в логово старейшин; и вдруг Намджун спрашивает: — Ты ведь не будешь против, если я тоже приду? Я хотел бы посмотреть на выражение лица Юнги. Когда они выходят на улицу, щеки Чимина такого же цвета, что краска на его лице. Зал старейшин – это самая последняя дверь в крыле Сохян. Он располагается на третьем этаже. Чимин надеялся, что зайдёт внутрь и займёт своё место до того, как всё начнется. Он ожидал, что Хосок с Тэхёном будут где-то рядом с ним. Или хоть кто-то там вообще будет, даже Намджун... — Я с тобой, — напоминает Джин. Но он всё ещё стоит за двойными дверьми. И чем дольше он стоит перед ними, тем больше они кажутся. Намджун зашёл внутрь первым. Он ободряюще улыбнулся Чимину, прошептал что-то сладкое Джину на ушко и после вошёл в комнату. Хосок и Тэхён последовали за ним, тепло обняв Чимина и даже чмокнув в щёку. — Я так рад за тебя, — шепчет Тэхён. Вскоре они с Сокджином остались одни стоять за дверьми, и тогда Чимин внезапно дошло, как много на самом деле значит вся эта церемония. Его переполнял спектр различных эмоций: от благодарности за то, что его, чужака, приняли, до тревоги, ведь он так не хочет подвести всех и выставить себя идиотом… — Где Юнги? — голос Чимина срывается. Он не паникует, но понимает, что вот-вот может сорваться. — Внутри, — шёпотом отвечает Сокджин. — Что он делает? — Получает благословение, — спокойным тоном говорит омега. — Альфы всегда получают благословение от старейшин. Юнги там с самого утра. Чимин представить себе не может, каково было альфе проводить так много времени вместе с Сохян. — Что он делает, чтобы получить это благословение? — Обещает заботиться о тебе и обеспечивать. Чимин кашляет. Высокий воротник кажется слишком узким и начинает душить его, приятная ткань будто царапает кожу. — Перед старейшинами? Вопрос звучит немного глупо. Омега и сам знает, что Юнги мог бы рассказать о своих намерениях кому угодно. И даже говорил о них прошлой ночью самому Чимину. Сокджин лишь слегка приглаживает меха на плечах Чимина, в ноздри ударяет слабый, но приятный запах. Это не совсем запах Юнги, скорее оба их запаха смешанные, но успокаивает это Чимина настолько же хорошо. — Пока ты не войдешь, ничего не начнётся, — говорит омега. — Ты не пойдешь со мной, — осознаёт внезапно Чимин. — Нет? — хмурит брови Сокджин. Чимин трясёт головой. Он настолько не понимает что чувствует, что даже не может сравнить это чувство. Вдруг на плечо Чимина ложится рука одного из старейшин. — Всё будет хорошо, — пытается убедить его он с мягкой улыбкой на лице. — Церемония намерений Мин Юнги будет особенной для всех. Старейшина убирает руку с плеча Чимина, проходит мимо и открывает двойные двери. Чимин тревожно моргает, видя перед собой комнату, погруженную во тьму, в которой, быть может, горит лишь одна свеча. Внутри он не видит никого. Даже пол не разглядеть. Сокджин осторожно разминает плечи Чимина. — Я должен зайти внутрь. Как и ты. Чимин знает, что он должен... — Мне нужно… просто войти? — будто перед ними есть ещё какие-то двери. Сокджин смотрит на него из-за плеча и кивает. — Когда будешь готов. Только… не задерживайся. Не заставляй старейшин ждать. Створки дверей замыкаются за ним. Чимин выдыхает. Он остался один. Потолок в холле кажется очень высоким для того, чтобы быть сделанным вручную. Он знает, что в постройку здания было вложено много усилий и времени. И понимает, что двери слишком высокие и широкие, особенно для третьего этажа. Того факта, что это выглядит устрашающе, Чимин отрицать не может. Но это не мешает ему идти вперед. Благовония ударяют ему в нос, как только он открывает двери. Каждый приход Чимина в логово старейшин кажется первым. Первое, что бросается в глаза — свечи, свет от которых мерцает над полом, освещают каждый участок зала. Залитые вручную, они влажно блестят там, где воск растопился. Рассевшись на полу меж свечей сидят альфы и омеги. У Чимина бегут по спине мурашки. Людей так много, больше чем в столовой в обеденный перерыв, больше, чем у костра, когда все собираются вместе, уложив щенков спать. Как только створки дверей за ним захлопываются, издавая характерный звук, все оборачиваются к нему. Чимин пересекается взглядами со столькими людьми, что появляется такое ощущение, будто бы здесь собрались все жители Деревни. Они сидят на полу, скрестив ноги. Здесь нет ни одной лавочки, только подушки и свечи, возвышающиеся над ними. Дорожка, по которой он ступает, очень узкая, но там, где есть свободное пространство, он замечает кувшин с водой. В середине сидит Юнги. Он одет в серые меха, их тёмный подол свисает с его бёдер. Поверх всех слоёв одежды на нём надет ремень для охоты. Ножи лежат в ножнах. Он в полном вооружении. Альфа, как и все остальные, сидит скрестив ноги у камина. Рядом с ним находится пожилая женщина – вероятно, Сохян. Голова Юнги наклонена вниз так сильно, будто он собирается поцеловать меха на своих коленях. Он поднимает глаза на Чимина, разглядывая. Глаза Юнги, когда они встречаются взглядами, будто отражают в себе свет свечей в комнате, крашеный шёлк, свисающий по стенам зала, и ту часть Альфы, которая может исходить только от самого Мин Юнги. Чимин мелко дрожит. Он, очевидно, глубоко ошибся, посчитав, что сможет быть к этому готов. Он понимает, ошеломлённый толпой, которой, как он думал, здесь не будет, что не знает, что ему делать. Ему ведь обещали, что это будет чем-то приватным. Но пути обратно нет, поэтому, вспоминая слова Сохян, он идёт к Юнги, чтобы занять рядом с ним своё место. Чимин снова пробирается через толпу по очень узким проходам между ними всеми, иногда становясь на носочки, чтобы огонь свечи не затронул его ноги. Он чувствует, как кто-то справа от него дышит ему в голень, но, несмотря на дискомфорт, продолжает идти. По мере приближения к Юнги люди, мимо которых Чимин проходит, выглядят всё старше. Он видит Тэхёна, который успевает легко пощекотать его за ногу. Хосок касается ладонью его икр, и Чимин готов поклясться, что почувствовал запах Чонгука, который тоже тянул к нему свои руки. После он проходит мимо Наён, которая лишь щекочет его щиколотку, а также несколько девушек из ее стаи. Женатые пары сидят у прохода вместе и обтрушивают его колени, когда он идёт рядом. Во всех них Чимин узнаёт родителей своих учеников. Альфы не чистят чужую одежду, если они не в паре. Даже те люди, которые сидят не у прохода, тянут к Чимину свои руки. Чимин старается смотреть либо в пол, либо на Юнги. Ближе к концу дорожки рядом сидят уже только старейшины, на которых он, наслышанный о том, что они вряд ли хотят видеть его рядом с Юнги, смотреть не особо хочет. Пока он не приближается к первому ряду, где со старейшинами сидят Сокджин и Намджун, физический контакт всех людей с ним ощущается очень остро. Сокджин щекочет его лодыжку. Намджун не двигается, просто сидя у ног Чимина. Ещё один шаг – и он сядет рядом с Юнги. Когда Чимин становится на платформу, дерево под его ногами издает характерный скрип. Сохян, стоящая перед ним, смотрит на свои ноги, будто показывая ему то место, которое он должен занять. Тепло от камина щекочет ноги Чимина, а затем и спину, когда он поворачивается к так называемой публике. Он наконец садится возле Юнги. Чимин чувствует исходящее от камина тепло позади него и будто физически ощущает могильную тишину в помещении, которую разрывает лишь потрескивание дров в камине, а также чьё-то едва слышное дыхание. Юнги рядом с ним сидит до ужасного прямо, лишь голова опущена вниз с изогнутой шеей. Пальцы Сохян ползут вверх по задней части шеи Чимина. Парень вздрагивает. Он ожидал чего угодно: наказания, выговора, – но получает лишь тихий смех старейшин. Почему-то он совсем не уверен в том, хорошо это или плохо. Сохян не даёт ему времени одуматься, её пальцы зарываются в его волосы и наклоняют голову вниз. — Тут намного больше народу, чем я ожидала, — внезапно начинает она. Становятся слышны тихие шорохи подушек. — Предполагаю, что не все спрашивали разрешения на то, чтобы придти? — продолжает она. Никто не отвечает. Где-то посреди безмолвной тишины звучит короткий кашель. Сохян тихо мычит себе под нос. — Если бы у меня хватало сил, я подошла бы к каждому из вас и спросила, позволил ли вам малыш Чимин-и присутствовать здесь, — говорит она, почесывая ему шею. — Я говорю о Чимине, потому что, как вы знаете, Юнги не слишком разговорчив. Некоторые тихо хихикают. Сохян тянет руки к воротнику мехов покойного Мина, прикасаясь холодными подушечками пальцев к шее Чимина. Он старается не задрожать. — Следует отдать должное Пак Чимину, он также довольно сдержан в разговорах. Она стягивает меха, открывая его плечи. Что-то в её действиях есть такое, что заставляет Чимина закусить губу, однако он всё ещё сидит смирно, позволяя старшей снять с себя меха. Чем больше голой кожи является всем, тем жарче и тревожнее становится Чимину. Наконец, мягкий вес мехов покойного Мина полностью исчезает с его плеч. Их убирают в сторону. Юнги чуть ёрзает рядом с ним и встаёт. Звук этот больше напоминает скрипение снега под ногами. Чимин на периферии видит блёклый чёрный цвет, а потом что-то щекочет заднюю часть его шеи, касается его рук. Альфа вновь усаживается рядом с Чимином. В его руках черные меха – символ сезона подношений, — все сшито и поддубленно специально для Чимина. Чимин смотрит на него из-под тёмных от туши ресниц, но совсем не успевает разглядеть лицо альфы как чьи-то руки сзади вдруг резко разворачивают его голову, вперед. Он едва ли не подпрыгивает, как вдруг слышит оттуда голос Сохян: — Смотри прямо. Ее шёпот успокаивает. Сердцебиение Чимина немного замедляется, пусть и совсем малость. Сохян снова подаёт голос: — Самый выдающийся из наших альф сделал выбор. Собрание старейшин считается открытым