История пиковой дамы

Стоило принцессе перешагнуть через порог старинного полуразрушенного поместья, она тут же поняла, о какой волшебной загадочности говорила Эклипса. Тут, за ветхими стенами замка, буквально открывался новый мир, укрытый от реальности и самого течения времени. Всё здесь словно было взято с какой-нибудь причудливой иллюстрации из книги со страшными историями: старые канделябры, темные мраморные изваяния, стерегущие громоздкую каменную лестницу с широкими ступеньками, грязная, но при этом когда-то стоящая целое состояние, ковровая дорожка… всё было необычайно знакомо Стар, хоть она и видела эту часть замка впервые. Тяжело было бы описать всё то, что бросилось принцессе в глаза за первые несколько секунд пребывания в этом загадочном месте. Покинув солнечный утес, девочка ещё не успела привыкнуть к глухому мраку, но тем не менее, уже отличала контуры высочайших колон, укутанных в мягкую липкую паутину, тёмными пятнами видела картины, висевшие на стенах, и отчётливо осознавала, в какое же странное и мрачное место её привели воспоминания Эклипсы. В воздухе витало какое-то невыносимое едкое чувство, подобно призраку обхватывая принцессу, сдавливая грудь и нагоняя мурашек. Было ли то чувство от духоты и пыли, или же что-то живое и мистическое в самом деле поселилось в замке… трудно сказать, а меж тем, это вполне могло быть как от первого, так и от второго. — Ох, — только и смогла вздохнуть королева, успев пройти несколько метров во тьму, следуя за своим огромным провожатым, — какое странное место. — Странное? — изумился монстр. — Вот уж выдумала. Чего же тут странного? — Не знаю, но, — оглядываясь, отозвалась девушка, — необычное чувство… даже не знаю, как объяснить. — Чувство? Так это от духоты, — фыркнул великан. — Это да, на первом этаже едва дышать можно. Просто ужас. Он сделал несколько уверенных шагов вперед, явно ориентируюсь во мраке куда лучше молодой Эклипсы, и нащупал светильник, весь закопченный и залитый маслом. Видимо, рядом с ним лежал камень для высечения искры, ибо спустя пару мгновений раздался глухой стук, и свеча лампы загорелась тусклым светом, которого, впрочем, едва хватило, чтобы осветить лицо монстра. — Ты тут один живешь? — удивилась девушка, подходя чуть ближе и оглядывая то немногое, что могла осветить лампа. — Да. А что? — Такой огромный замок…. — Ну так, — усмехнулся Кэролус, — ты меня-то видела? Я вроде тоже не маленький. — Да, конечно, но… один? Как так получилось? Где все остальные обитатели? — Нет их, и всё тут, — вздохнул монстр. — Чего тут говорить? Один я живу. И, между прочим, не жалуюсь. Тихо тут… и спокойно. Это главное. — Удивительно, — качая головой, ответила Эклипса и, немного подумав, добавила. — Неужели тебе тут одному не одиноко? — С чего это? Говорю же: никто не мешает, не лезет… хорошо. Меня, во всяком случае, всё устраивает. На это королева уже ничего не ответила. Пожалуй, она толком и не знала, что можно сказать своему нелюдимому знакомому. — Замок большой, — наконец проговорил монстр. — И тут есть несколько мест, которые тебе надо бы увидеть. — Хорошо, — тут же согласилась девушка. — Пойдем. — Сейчас, — фыркнул Кэролус. — Надо тебе светильник найти или… этот… как его… кондел… кандел… подсвечник, в общем. А то этот светит, как… — Канделябр, — улыбнулась Эклипса. — Но мне он не нужен, благодарю. Она ловким движением руки извлекла из-за пазухи свою волшебную палочку, которую нарочно уменьшила еще при выходе из особняка, чтобы та не мешала ей во время прогулки. Сейчас же, по велению королевы, магический инструмент вновь принял свой прежний размер и вернулся в форму зонтика, из которого тут же выстрелили яркие фиолетовые искры, волшебным пламенем осветив холл замка. — Ух ты, — усмехнулся монстр, глядя то на свою спутницу, то на её колдовской жезл. — Неплохо. — Благодарю, — кивнула девушка. — Думаю, этого света должно хватить. — Да, — согласился Кэролус. — Теперь мы можем идти. Нам туда. По лестнице. Чудовище развернулось и, всё ещё придерживая уже бесполезный светильник, зашагало к ступенькам. — Ты даже не спросишь, откуда у меня волшебная палочка? — А должен? Палка и палка. Что я, магии никогда не видел? — ответил собеседник. — Сейчас магия не редкость… такие фокусы любой дурак проделать сможет. — Неужели? — А то, — продолжал монстр. — Я ж в город-то хожу… много там насмотрелся. На ярмарках хватает всяких ведьм и волшебников. Кто змей из туфель достаёт, кто еще чего… а была одна такая, вся из себя… так она, значится, жука берёт и в лошадь его… опа… как превратит. Да не абы какую. Породистую, дорогую… ещё и говорящую. — На ярмарках, обычно, выступают всякие обманщики, — слегка приподняв полог платья, чтобы он не испачкался о пыльные ступени, произнесла королева. — Любое ваше волшебство — это тот еще обман, — ответил Кэролус. — Впрочем, я понимаю, что твоя вещица-то в самом деле чудная. Не с блошиного рынка, как погляжу. — Это очень древняя реликвия, — уклончиво произнесла Эклипса. — Не уверена, что есть хоть одна другая такая. — Охотно верю, — кивнул её спутник, наконец, поднявшись на нужный этаж. — В общем, не об этом сейчас. Ты вроде о монстрах узнать хотела… — Да, да, конечно, — отозвалась девушка. — Расскажешь? — Для чего же я ещё мог тебя сюда привести? — фыркнул провожатый. — Ясное дело, расскажу. Ну, значит, слушай… повторять я не люблю. — Разумеется, — покорно произнесла королева, стараясь следовать наравне с монстром, освещая тому путь. — Замок это старый, как я говорил, да настолько, что, клык даю, ни один мьюнианец и ни один монстр уже не вспомнит, откуда он тут взялся. Стоит он тут и стоит. Помнится, в детстве говорили мне, что раньше принадлежал он нам… чудовищам, значится… ещё до того, как первые поселенцы появились. Мол, прежде, когда вас тут и в помине не было, жил мой народ, что сыр в масле: и сил, и времени хватало не только на охоту и выживание, а вон, видишь, на культуру… развитие всяких там… наук и прочей лабудени. Так мне говорили, но как-то потом я и вовсе слышал от старика одного… такого умного, знаешь, в очках… что замок вовсе и не монстры построили. А твари, что жили тут ещё до нас. В легендах их ангелами кличут, а так-то просто крылатые мужики и бабы. Кстати, статуи эти вроде их и изображают. Монстр провёл рукой, указывая на уже порядком обвалившиеся и потрескавшиеся куски мрамора, которые когда-то давно изображали крылатых созданий, чем-то похожих на людей. — Но, собственно, кроме этих камней, — продолжал рассказчик, — я больше доказательств слов того старика и не встречал… но это что касается замка. Много про него слухов всяких ходило, так что… хочешь верь, а хочешь и вовсе плюнь на это. Что точно знаю, с приходом мьюнианцев монстры этот замок уже точно облюбовали. Деревень неподалёку наставили, даже пару городов построили, понимаешь? Вот… и ваши поселились там, за рекой, и поначалу там и оставались, а спустя веков так пять расплодились, что кролики и земли стали под себя подминать. Ты, само собой, об этом не слышала? — Слышала, — покачала головой девушка, — но немножко с другой стороны… в наших книгах пишут, что дело было не в земле. — А в чем тогда? — Монстры стали совершать набеги на деревни, грабить их, сжигать… кажется, это и подтолкнуло мой народ начать… эм… ответные действия. — Все это полнейшая чушь, — проревел Кэролус. — Трудно сейчас об этом говорить, — задумчиво отозвалась королева. — Кто знает, что было много веков назад? — Мьюнианцем нужна была земля для новых полей и городов! Древесина нужна была… камень… вот и попёрлись на наши поселения, — отозвался провожатый, слегка ускорившись. — Места, мне кажется, должно было хватить… впрочем, это всего лишь версия, верно? — Ты вроде просила меня рассказать историю своего народа, — фыркнул Кэролус. — Чего же споришь-то? — Ой, прости, — тут же искреннее извинилась Эклипса, — я и не думала спорить. Мне показалось, что, рассуждая именно так, можно точнее понять, что происходило так давно. — Понять? Чего там понимать, — пожал плечами монстр. — Всё и так ясно, что весенний день. Мы, значится, коренной народ этих мест… жили тут, что говорится, с того момента, как богам приспичило с магией поиграться. Он сделал несколько уверенных шагов в сторону и повернул за угол к большой дубовой двери. — Может, я и дурак, а ты права. Но правду сейчас мы хрен найдём. Да только все монстры, и я в их числе, верят, что дела шли именно так. Тебе вроде как раз именно это и интересовало, — продолжил он, отпирая скрипучий засов, уже давно покрывшийся толстым слоем рыжей ржавчины. — Да, так и есть. Именно это, — кивнула девушка. — То, как монстры смотрят на события… эм… нынешние и на давно прошедшие. — Ну вот, — фыркнул рассказчик. — Проходи. Отперев дверь, он распахнул её, позволяя спутнице пройти внутрь очередного зала, из которого веяло неприятным запахом сырости и пыли. — Я редко хожу по этим комнатам, — добавил монстр. — Тут ещё грязнее, чем внизу. — Ничего страшного, — улыбнулась Эклипса, понимающе кивнув, и тут же разразилась жутким кашлем: Кэролус был прав, из открытого помещения тут же вылетели целые комки пыли. — Это галерея, — продолжал монстр, пройдя внутрь. — Я-то эти ваши картины, как уже говорил, не очень уважаю. Не мужское это занятие — малевать… но, видать, раньше чудовища так не считали. Откашлявшись, девушка последовала за ним, очутившись в просторном зале с высокими потолками и огромными окнами, почти полностью занавешенными какими-то грязными тряпками. Лучи дневного солнца едва пробивались в помещение, кое-где просачиваясь через рваную ткань, и играли солнечными зайчиками на мраморном полу и на стенах, увешанных всевозможными полотнами. Картины были блеклыми, покрытыми сажей и грязью и местами отсыревшими от постоянной влаги, но, приложив усилие, в них можно было разглядеть давно прошедшие события, о многих из которых королеве доводилось слышать и раньше. — Лучше этих картинок тебе ничего историю не расскажет, — ухмыльнулся Кэролус. — Боже мой, это прекрасно, — словно бы не слыша его, отозвалась девушка, всё ещё завороженно разглядывая полотна. — Это все сотворили монстры? — А кто еще? Раньше обитателей этого чертового замка действительно заботила вся эта красота… и как ее… элегантность или что там еще… — Невероятно, — прошептала Эклипса, — они в таком ужасном состоянии, и даже так лучше многих картин, что висят в королевском дворце. — Ох, не знаю, — прорычал монстр. — Мне бы, по-хорошему, продать их… но вроде как, искусством торговать не принято, будь оно не ладно. — Продавать? Не надо, — проговорила королева, отмахиваясь от пыли. — Хотя ведь и тут они просто гниют… так они совсем растрескаются. — Ну и черт с ними. — Я бы могла оплатить их реставрацию. Было бы ужасным преступлением дать таким шедеврам погибнуть. — Шедевры… какой от них толк? Вот первый раз пригодились: тебе на них покажу, что там да как было, — пробурчал монстр. — Слушать-то будешь? — Конечно, — кивнула Эклипса. — Но всё же, я бы настояла на своей помощи в их восстановлении… — Брось ты, — фыркнул Кэролус. — Кому они будут интересны? Они же, значится, показывают историю монстров. Мьюнианцев это вроде не особо интересует. — Ты ошибаешься. Я же здесь. — Ну так и слушай. Тут у меня вся история народа и этого замка в частности. Вот, на этой события первой войны, — он подошёл к огромной картине, на которой изображалась кровопролитная бойня. — Ваши на восток двигаться стали… и погнали нас к озёрам. — Странно, что у первых мьюнианцев это вообще получилось, — подметила девушка. — И вовсе не странно. Монстры были мирным народом… это сейчас от тягот жизни стали такими… эм… ну, ты поняла. Тогда мы и думать о войне не могли. А у вас оружие… магия… так мы и проигрывали, пока не потеряли все земли. Этот замок… и еще пара похожих — всё, что у нас осталось. Про себя Эклипса подметила, что голос её нового знакомого стал чуть менее резким и громким. Теперь он был скорее усталым, нежели агрессивным. — Кстати, мои предки этим замком-то и владели, — добавил Кэролус. — И когда мьюнианцы земли все захватили, а монстры ушли в леса, родственнички многих тут приютили. Кров дали, еду… и прочее. — Что ж, очень благородный поступок, — отозвалась Эклипса, проходя за своим провожатым к следующей картине. — А толку-то? Они же… а, не важно, — прохрипел тот. — В то время для нас настали тяжёлые времена. Кто-то еще боролся, кто-то сдался, а жизнь суровой стала для всех. Ваш народ быстро освоился на новом месте и, само собой, расставаться с ним уже не хотел, а потому и притеснение монстров стало приветствоваться… ну, думаю, сама знаешь. — Догадываюсь. Ты говоришь, твои предки дали дом многим монстрам, но почему же сейчас ты тут остался один? — А тебе есть дело? — Да. Конечно. Как так получилось? Монстр покачнулся, неожиданно повернувшись к своей спутнице и начав сверлить её пристальным взглядом. В его глазах мелькнул нездоровый блеск, который до этого Стар уже не раз видела в глазах самой Эклипсы. — С тех пор слишком много времени прошло, — прохрипел рассказчик. — Очень много… — Это не ответ, — настойчиво произнесла девушка, убрав упавшую на лоб прядь непослушных волос. — Боже, какая же ты настырная, — печально усмехнулся великан. — Впрочем, это даже хорошо. Королевская черта, — он сделал несколько неуверенных шагов. — Вряд ли мы с тобой когда-нибудь ещё встретимся, так что слушай… Когда я родился, этот замок уже был неизмеримо стар и больше походил на руины. И тем не менее жизнь тут кипела. Мои родители умудрялись держать всё в каком-никаком, но порядке… вон, за картинами следили, слуг содержали… в общем, хорошо всё было. Ну, меня-то это не особо волновало: замок и замок, чего тут такого. Одно интересно было… по туннелям всяким лазать… их здесь, что зубов у той твари, которая тебя сожрать хотела. — Ха, не поверишь, я в детстве тоже обожала по замку бегать и искать всякие секретные ходы, — улыбнулась Эклипса. — А какой ребёнок не любит? Это ль совпадение. Я от других-то мало чем отличался. Носился тут везде, как щенок… без проблем, без забот. Иногда учился чему-то. Уже толком и не вспомню, чему именно. И, черт тебя возьми, так бы все оставалось… да нет… нет… — он сделал небольшую паузу, ещё раз взглянул на королеву, словно бы задумавшись, стоит ли вообще продолжать рассказ. Его дыхание участилось, стало глубоким и неровным, так что Эклипса просто не могла это не заметить. Огромный монстр, злобно возвышавшийся перед ней, сейчас словно бы уменьшился и стал каким-то… человечным, как показалось чудной девушке. — Замок этот и зданием назвать трудно, — продолжил Кэролус, сделав глубокий вдох. — По сути, просто куча камней. Что ни делай, время берёт своё: доски гниют, фундамент крошится… а в ту ночь была сильная буря, намного сильнее прочих, что бывают в этих краях. Помню, стены тряслись, как поджилки у лошади… все гудело, словно ожило. А потом резкий грохот, да такой, что можно было подумать, что сам мир падаёт в чертову бездну… никогда не боялся так, как испугался тогда, и честно скажу, даже не стыжусь этого. Любой другой на моем месте наверняка в ту же секунду помер, а я нет… вскочил и побежал смотреть, что случилось. Несусь по коридору, а потом глядь: стены, как не бывало. Где комнаты были, сейчас дыра. Как потом выяснилось, дождь кладку подмыл. А та и так держалась на одной надежде. Вот ползамка с обрыва-то и рухнуло… весь западный флигель слетел в никуда. А флигель тот, твою мать, жилой был… там и родня моя спала, и дюжины две слуг… и все погибли, — монстр замолчал, сделав очередную паузу. По его тону, с которым были произнесены последние слова, было очевидно, как он жалеет о том, что согласился рассказать свою историю. — Какой кошмар… — дрожащим голосом произнесла Эклипса, почувствовав всё возникшее напряжение. — Кошмар? Дурацкое слово, — прорычал монстр. — Хотя вряд ли есть то, которым можно точно описать произошедшее. — Да, — согласилась королева. — О таком вообще тяжело говорить… — Тебе-то почём знать? Девушка слегка замялась, не зная, как ответить своему неожиданно прямолинейному собеседнику. — Что ж, откровенность за откровенность, — призрачно улыбнувшись, произнесла она, не выдержав пристального взгляда спутника. — Пожалуй, в этом я могу понять тебя даже лучше других: я потеряла своих родителей в одну ночь, когда была ещё девочкой. Лицо монстра странно изменилось. Он сделал крохотный шаг в сторону, а меж тем, его знакомая продолжала. — Вот так совпадение, да? Жаль, что мы похожи именно в своём несчастье, — девушка попыталась улыбнуться, но, кажется, собственные мышцы на лице перестали её слушаться. — Кто бы мог подумать, — прорычал Кэролус. — Должен сказать, я слышал, что король и королева погибли несколько лет назад, но я… что-то не придал… чёрт… мои соболезнования. — Ничего страшного, — вздохнула королева. — Прости, я очень сентиментальная. Так что было дальше? — Дальше? А, да… ну что там? До утра я просидел у разлома замка. Потом понял, что жизнь моя поменялась навсегда. Идти мне было некуда — замок был всем, что было у моей семьи. А вот оставшихся слуг ничего тут не держало. Вот они в страхе и разбежались, говоря о том, что скоро развалится и все остальное. Даже не знаю, надо ли их винить, но в тот момент я был в гневе… ещё пару дней назад у меня было все. А теперь я оставался один. Один на всем проклятом свете, не представляя, что делать дальше. Думаю, у тебя было так же? — Да, — тихо произнесла девушка. — Ну вот, — отозвался монстр, словно бы слегка успокоившись, получив поддержку. — Должен сказать, я был разбит, опустошен и зол на всех. И продолжалось-то это прилично времени. Я ничего не мог делать. Просто сидел в какой-то поганой комнате и смотрел в стену. Черт, как же это было, наверное, глупо… но тогда, ясное дело, меня это не волновало. Но, знаешь, время прошло, и я вдруг понял, что уже просто гнию, как этот треклятый замок. До меня дошло, что ныть и жалеть себя — недостойно того, кто хочет называть себя живым. Я стал ничтожеством, а это недопустимо, какое бы горе ни произошло. И я выбрался из той комнаты… нашел в себе силы жить дальше… научился охотиться… даже подправил какие-то места в замке: крышу залатал, опоры поставил… и вроде не спился. Ну, с тех пор, так и живу, — он сделал паузу. — Черт меня возьми… и зачем я тебе всё это рассказываю? С чего это вдруг? Боже, видимо, сентиментальность, или как ты там это назвала, заразна. — Видимо, — кивнула Эклипса и, не найдя подходящих слов, замолчала. — Как-то глупо пошёл разговор, — прорычал Кэролус, поворачиваясь к занавешенному окну, через которое пробивался небольшой лучик красноватого вечернего солнца, в свете которого летали крупные куски пыли. — Не ожидал. — Я тоже, — печально улыбнулась девушка. — Даже не знаю… мне как-то неловко, что так вышло. — Неловко? Да брось. Сам виноват, дурак, что отвлёкся. Тебе же история монстров была нужна, а я тут со своей… — О, нет, — отмахнулась королева. — Наверное, даже хорошо, что ты её рассказал. Теперь все встало на свои места… я понимаю, через что тебе пришлось пройти. — М-да, — поправляя длинную волнистую шерсть на голове, вздохнул монстр. — До этого, кажись, я это рассказывал только в баре какому-то мужику… и то во мне тогда была целая бочка эля. Странно даже… дурацкое чувство… ну да ладно, ты там ещё готова слушать о культуре монстров? — Ох, точно, — опомнилась Эклипса, невольно поправив и без того хорошо сидящее платье. От неловкого возникшего ощущения, у неё пропало всякое возможное желание слушать лекцию о культуре другого народа, но в тоже время, она прекрасно понимала, что не может сейчас просто уйти. Возникла глупая пауза, от которой девушку спал насмешливый голос её огромного собеседника: — Что ж, если на чистоту, у меня сейчас тоже нет никакого желания продолжать рассказ. — Хорошо, — улыбнулась девушка, мысленно благодаря его за эту фразу. — Тогда я, наверное, пойду? — Куда пойдёшь? — удивился монстр, но поняв, какой глупый вопрос задал, тут же поправился. — В смысле, ты глянь, уже вечер. Ночью-то гадов в лесу раз в десять больше, чем днём… да заблудишься ты, честное слово, — он сделал паузу и, оглядев собеседницу с ног до головы, нехотя добавил. — Уж что-что, а сейчас куда-то переться сил у меня совсем нет. Так что сделаем так… оставайся тут на ночь. Тут, конечно, грязно и холодно… но ничего. Найдём тебе нормальную комнату. А еще камин растопим. Вот так. А утром пойдешь, куда хочешь. Ну и я… если надо, проводить могу. — Мне неловко тебя так утруждать… — Ничего страшного. Из зубов очередной твари мне тебя доставать труднее будет, — серьезно проговорил монстр. — Хочешь, не хочешь, а оставайся. Нам так обоим проще будет. Эклипса скромно улыбнулась, не сводя взгляда с задумчивого знакомого, во внешности которого ей на мгновение почудилось что-то невероятно знакомое и родное. — Хорошо, — согласилась она. — Хорошо…