я не та, кто тебе нужен.

Макс замер, но все еще прижимал меня к стене. Дверь открылась и кто-то закричал: — КАРИНА! Макс мгновенно выпустил меня, и я побежала к двери. Прислонившись к двери, тяжело дыша, стоял, догадайтесь кто. Конечно же Глеб. — Гле.? — Где Лазин? — он оборвал меня на полу слове. Где Лазин? Хмм, хороший вопрос, ибо я сама не знаю где он спрятался. — Где Лазин, я повторяю, — он сказал это жутко грозно. — Я. Я не знаю. — Что он с тобой делал? — он внимательно меня оглядывал. — Он со мной ничего не делал. В отличии от тебя, — я сказал это как можно жестче. — Я с тобой пока что ничего не сделал. — Пошел-ка ты нахер, — мне тупо стало противно. — Скажи спасибо, я тебя наверняка спас от изнасилования, — а ведь он даже не знал, насколько сильно прав он был. Возможно он заметил это на моем лице. Он положил свои ладони мне на плечи. — Карина, почему ты не читала мои сообщения, я тебя предупреждал. — А ты бы захотел читать сообщения от того, кто тебе изменил? — Я тебе не изменял, — что, кстати, было абсолютной правдой. Да, баба сидела на его руках, но он не делал ничего такого. Я лишь убрала его руки с моих плеч. Он вопросительно на меня уставился, но затем стер все эмоции с лица. Если бы можно было стирать лицо и рисовать новое, абсолютно не тронутое эмоциями, то сейчас так и было. БАХ. На кухне что-то упало. — Лазин, ты сам прекрасно знаешь, что со мной играть в игры плохо. Это тебе не прятки. Ты думаешь, что я не знал о чем ты задумал? Думаешь я такой тупой? Очень, очень жаль, — но по голосу было слышно, что ему глубоко плевать на это, — Я видел, как ты смотрел на, мм, «корпоротиве», видел, как ты ее обнимал. Видел, как вы шли домой. Видел твои попытки подкатить в вк. Скажешь на все это «нет»? Перед нами предвстал Лазин. Он вышел из кухни. — Привет, Голубин, — его брови быстро поднялись, но также быстро опустились. — Какого хуя ты творишь? — А какого хуя тебе всегда наилучшее? Мамка делиться не учила? — Не. смей. говорить. о. моей. матери. — Ути-пути, блять, — неожиданно для всех троих, Глеб врезал кулаком по лицу Макса. Тот мгновенно прижал руки к лицу, и сквозь закрытые руки взревел: — ТЫ ОХУЕЛ? — Я-то, как раз и нет. А теперь, проваливай, я с тобой позже разберусь. — Ебанутые, блять, — он быстро прошел к выходу и вышел, захлопнув дверь. Я все еще стояла в ахуе. — Это что только что было? — Милый урок. — Не сказала бы, что милый. — Да какая разница? Я замолчала. Господи. Какая же жизнь сложная. Куча недочетов. Как и Глеб. Он тоже недочет в моей жизни. Ошибка, который быть не должно было. Я села на пол. Глеб сразу же сел рядом, а я повернулась спиной. — Почему ты мне не доверяешь? — А ты бы доверял тому, кто тебе изменил? — Я тебе не изменял, сколько раз еще надо сказать, чтоб ты поверила?! — он кричал, встал передо мной. — Не надо мне ничего говорить, Глеб! — Но я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, но нет, так нельзя. — Как нельзя? — Быть вместе. — Это почему? — его голос был наполнен жуткой горечью. — Ты каждый раз будешь говорить «я тебя люблю», потом что-то случится, потом опять мы будем страдать, а потом опять «я люблю тебя». Замкнутый круг, понимаешь? — Да, понимаю. — Тогда какие выводы? — Нет, нете, нет, нет, неет. Я отказываюсь соглашаться на это. — Придется. — Нет, не придётся, — он сел рядом и взял своими руками мою руку. Его руки были холодными, они дрожали, — мы будем вместе, понимаешь? Были вместе, сейчас вместе и будем вместе. — Я., Нет, Гле., — он опять оборвал меня на полу-слове, начав поцелуй. Он медленно, аккуратно двигал языком. Он вложил в этот поцелуй огромное количество любви. Он медленнл отстранился. — Я не хочу тебя терять, — он смотрел на меня. — Я тоже.