я не та, кто тебе нужен.

Все шло гладко. Глеб лечился, я должна была скоро обратно вернуться к университету. А он должен был поехать в тур. Мне абсолютно не хотелось его отпускать, да и самой уходить тоже не хотелось. Но надо. Большая часть его вещей была собрана. Спортивная сумка уже лежала у выхода, билет с паспортом на маленькой тумбе. Вот, он уже готовый стоит у выхода. Черная шапка на волосах, черная кожанная куртка, спущенные черные джинсы и черные кеды. — Ты как на траур, — заметила я. — Можно выразиться и так, — он как-то грустно улыбнулся. — Да ладно тебе, подумаешь, всего недели две не будем видеться в живую, — я старалась скорее успокоить себя, нежели его, ибо честно говоря, мне хотелось схватить его, прижать к себе и не отпускать. — Ну да, — он вздохнул, — Но есть скайп, поэтому будем видиться. Хоть и не вживую. — Я буду скучать, очень сильно. — Ты уверенна, что не поедешь со мной? — Нет, а как же универ? — хотя в глубине души мне было глубоко посрать на это адское место. — Ну тогда, — он достал из кармана телефон и посмотрел на время, — тогда, — он подошел ко мне и начал целовать. Медленно, страстно, с любовью. От губ он перешел к шее, оставив там несколько засосов, как бы говоря, что я уже занята. Он медленно отстранился, смотря в глаза. Его рука была на моей щеке. — Твой взгяд щенячий, — он смотрел на меня, не останавливаясь. — Догорает и я пойман в перламутровую ложь, — я мгновенно вспомнила продолжения текста. Он улыбнулся. — Прям наизусть знаешь. — Да, — я улыбнулась, хотя держать слезы было сложно. Он заметил, что я готова разрыдаться с минуты на минуту и грустно сказал: — Хотя бы не плачь, пока я здесь, пожалуйста. — Ладно, — с трудом сказала, но я держалась, как солдатик. — Пора идти, — он взял сумку, поцеловал меня и печально глянув, вышел. Помахал мне рукой и я закрыла дверь. Я понимала, что если не займусь чем-нибудь, то я просто стану овощем, который ревет и пьет алкоголь. Я взяла ноутбук, включила какой-то фильм и стала смотреть. Принесла чипсы из кухни, вино. Все, прекрасно устроилась, Гринева. От фильма меня отвлекло сообщение. От Глеба. «Вроде еще не уехал, а уже скучаю, жутко.» От этого сообщения мне опять захотелось заплакать, горько так, от безысходности. Все таки одна слеза выпала и я написала Глебу ответ. Но он уже не был онлайн. Я быстро взяла вино и запила им свою горечь. Мне хотелось с кем-то поговрить, кому-то это все излить, но было некому. Но тут я вспомнила про существование младшей сестры, которой семнадцать. Я взяла телефон и написала ей. Ответ последовал мгновенно. Я даже не заметила, что проговорила с ней полтора часа, но время дало о себе знать, когда мне захотелось поесть. Я встала, сделала салатик и уселась за стол. Я тупо смотрела в одну точку, в тишине и жевала салат. Прям у меня на глазах темнело и когда я завершила трапезу, было уже темно. Мне захотелось включить какую-нибудь музыку и я опять взяла ноутбук. Включило первым то, что попалось под курсор и начала слушать. Песня сменялась одна за другой, пока не дошла очередь до плейлиста с треками Глеба. С одной стороны меня уже тошнит от этих песен, а с другой стороны мне хотелось сейчас их слушать как никогда. «Одним целым», «Пинк Флойд», «Без меня», «Дико, например». И тут включилась «Одинокая звезда». Я подумала:«А действительно ли он сейчас одинокая звезда? ». Я сидела, подпевала и тут меня осенило сесть на окно, а вернее на подоконник. Я уселась, положив комьютер к ногам. Ночная Москва. Как же красиво. Странно, что я не замечала этого ранее. Вот она, ненависть. Когда ты ненавидишь утро, будильник и проклинаешь все, что угодно и кого угодно. Сумку я собрала еще вчера вечером. Сейчас мне предстояло просто накраситься, одеться и приехать на такси. Когда я зашла в туалет я посмотрела на себя в зеркало. — Пиздееец, — очень громко сказала я. На моей шее красовались огромные синяки, оставленные Глебом. — Еб твою мать, Глеб, — хотя я понимала, что он не слышит. Посмотрела на часы. Черт, Гринева, ты опаздываешь! Шевели жопой! Я быстро вышла из квартиры, села в машину, которую заказала заранее и вот, я уже вроде как и еду. Когда я увидела знакомое бежевое здание, я протянула водителю пару смятых купюр и вышла. Двор был заполнен студентами. Среди них были и мои однокурсники, которых я не очень любила. Я увидела Лиду, с которой не общалась уже очень давно. Она лишь посмотрев в мою сторону, ухмыльнулась и продолжила разговор со своими псевдо-подружками. Вот звонок и все начали заходить внутрь. Я зашла в нужную мне аудиторию. Большая часть людей уставилась на меня. Скорее всего мои огромные синяки на шее так привлекают ко мне внимание. Спасибо, Голубин, блять. Я села на свое место и рядом со мной сел Артур. Эталон «красоты» нашего класса. Какого хрена он сел со мной? Не знаю. Лектор начал свою очередную занудную лекцию. Его никто почти не слушал, за исключением некоторых ботаников. Тут Артур начал разговор: — Это тебя так твой новый парень разукрасил? — Никто меня не раскрашивал. — А это что? — Упала. — На губы, да? — Слушай, Артур, чего ты добиваешься сейчас? — Ответа. — Отстань, пожалуйста. — Ладно. Лектор же вообще походу ничего не слышал. Я начала что-то записывать и тут позвонил телефон. Я попросилась выйти и вышла. То был Глеб. — Да, Глеб, я на лекции! — Помешал? — Нет, но давай быстрее. Я тебе потом перезвоню, если не срочно. — Сказать, что я тебя люблю считается срочным? — Ну, — я улыбнулась и мне было жалко, что он не видит меня, — ладно, срочно. — Я тебя люблю. — И я тебя. — Ладно, скоро концерт, я пошел. Пока. — Пока, — и я дала отбой. Остаток дня я решила погулять дома. Помыв посуду, сделав ужин, я легла на диван. Достала плед из спальни и укрылась. Он попал на нос и я вдохнула запах. Плед пах им. Эта смесь парфюма, алкоголя и сигарет. Возможно, раньше я просто ненавидела запах сигарет, а сейчас же сидела и нюхала этот плед. Я сразу вспомнила звонок и мне опять захотелось заплакать. Сидеть и горько плакать, пока он не приедет. Я решила не держать в себе слез и начала плакать. Тихо, безысходно.