Вернусь не я.

В итоге, спас их действительно Том – мальчик из мирной Австралии. Который почему-то выпал там с восьмого этажа. А с собой в сумке носит вместе с тетрадками и фломастерами заряженный пистолет. Наверное, мишени рисовать – для тренировки. Тимур успел убить одного местного и еще одного – серьезно ранить. Прежде чем сам словил глубокую рану в плечо. Инга зацепила одного. И ее саму не убили еще чудом. И тогда откуда-то из-за их спин Том выстрелил. Странно уже то, что у него действительно оказалось с собой огнестрельное оружие. И что порох не намок. Но еще страннее, что мальчишка попал. Прямо в грудь врагу. Не в безопасном, хорошо освещенном тире, а в дикой мешанине безумной драки, в темноте, где вместо света - одни вспышки молний и зловещий блеск клинков. Что-то подсказывает, что у бешеных японцев унылого Острова Тысячи Камней странные инопланетные мечи тоже никогда не становятся деревянными. - Кто ты такой? – прохрипел Тимур. Не врагу – австралийскому боевому товарищу Тому. И пошатнулся. Будто наконец позволил себе это. Это напугало Ингу сильнее всего. Хоть озверевшие враги и дали деру. Пистолет им не понравился. Инга сунулась перевязать – мокрыми, как эта ночь, бинтами. Сухой на них троих нитки не осталось. Наверное. - Некогда! – Под лупящими струями проливного дождя, в очередной слепящей вспышке глаза Тимура – белые. – Быстрее уходим. - Истечешь кровью! – Его рана Инге не нравится. Совсем. – Они же пока удрали. - Не удрали, а отступили. За помощью. - Тимур сейчас шипит, как разит клинком. Так же ровно и уверенно. - Кодекс самураев бегства не допускает. Быстрее! Да уж. Он позволяет только нападать озверевшей толпой на троих... Беглецы могли умереть еще дважды. Нет, трижды. Сначала их догнал отчаянный пловец с «кодексом самурая». И с метательной круглой бритвой-диском. - Ложись! – успел крикнуть Тимур. А Том успел лихого пловца застрелить. Опять – в полутьме. Новичок, называется. Инга прищурилась. Ее опять спасли. Но сейчас не война. Где и когда Том успел выучиться на снайпера? В насквозь мирной Австралии? Когда ходил с папой на яхте? Тимур прав: кто ты, Том? Точнее – кем был на Земле? Но даже это уже неважно. Важно, что ты – на нашей стороне. И тебя сфоткали с пистолетом. И с запасов пороха и пуль. Тимур вытянул ноги и уселся так, чтобы заслонить собой Ингу от опасного борта. И от захлестывающих волн. Перевязать его удалось – и даже самыми сухими в хозяйстве бинтами (чудом сохранившимися в лодке всего лишь влажными), но повязка вновь быстро взмокла. Всё бесполезно. Потом чокнутые волны швыряли их недоделанный бриг «Дерзкий» (корыто под простыней!) как надоевшую игрушку. Инга намертво зажмурилась, отчаянно пытаясь представить Димку. Его глаза, улыбку… Не получилось. То ли потому, что настоящий Дима на безопасной Земле, а это отсюда - далековато. То ли потому, что Инга не верит в любое посмертие. Особенно для копий. Их ни одна религия не предусматривает. Да и не многовато ли народу тогда там соберется – по два экземпляра каждого? Неважно – в раю, в аду или в Чистилище. «Когда минуты роковые настают, и волны черные до неба достают в недобрый час…» Вся эта ненормальная буря – явное дело рук (лап, присосок или щупалец) чокнутых пришельцев. Они управляют здесь всем. Жизнью и смертью пленников. Пенным морем и палящим южным солнцем тропиков. Всем, кроме… И ответом на мысли Инги из-за пенного гребня очередной волны показался огромный, величественный клипер Безумного Капитана. Выплыл странным ночным призраком из местной легенды. - Мы спасены! – Кажется, они кричат это хором. А еще Инга спятила, потому что кто и из чего мог это построить на бедных материалами Островах? Без верфи? Огромный парусный корабль! С островной башни еще можно было толком не разглядеть силуэт в бурном море. Тоже - в ночной тьме, в хлещущих струях ливня. Но сейчас - вблизи… Если только кого-то везучего вместо взрывчатки, диванов, старинных шахмат и пистолетов сфоткали вместе со старинным кораблем. Где-нибудь в музее – рядом с этой невесть как сохранившейся бригантиной. И она почему-то всё еще держится на плаву! Где и чем ее конопатят? Как меняют подгнившие доски? Но сейчас Безумный Капитан направляется прямо к трем беглецам, замершим на утлой шлюпке – между отчаянием и внезапно вспыхнувшей надеждой. Можно разглядеть на трехпалубном бриге и уютные огни в каютах, и движущиеся по палубе фигуры матросов. Огромный корабль неуклонно плывет прямо к ним… нет, не совсем. Беглецов слегка, но всё же сносит с его курса. Слишком сильны пенные волны. Слишком взбесился ветер. - Том, - подал голос Тимур, – мне сейчас не доплыть - с раненой рукой. Ощущение, что Том тихо съежился рядом. Затравленно молчит. Жалеет, что не попросился на Четвертый – вместе с Янушем? Пока был шанс… - Я поплыву, - вызвалась Инга. – Я много плавала у нас в городе. В холодной воде – тоже. В мае и в сентябре. А здесь море – теплое. Даже в такую погоду. Слишком уж жаркие тут дни - ежедневно. От рассвета до заката. - Нет, только не ты, - внезапно отрезал Тимур. - И в твоем городе не было моря. А значит - и таких волн. А Том – отличный пловец. Сам говорил. – Молчание. Тома. Затравленное такое. - Или все-таки я… - Тимур вдруг отпустил ее руку. «Нас четверо, еще пока мы вместе…» - Нет! – Инга остановила его вскриком. И вновь стиснула его руку – двумя своими. Намертво. Хватит с нее смертей Рауля и Димы! И Том тоже никуда в такую бурю не поплывет. Он и так их уже спас – даже дважды. – Тимур, если Безумный Капитан подберет нас, мы никогда не вернемся ни на Землю, ни на Тридцать Шестой. Крис так и не узнает, что с нами случилось. Все будут считать, что мы погибли. Ты забыл? Клипер Безумного Капитана никогда не пристает к берегу. «Клипер». Целый галеас не хотите? Труднее всего видеть, как мимо проплывает величественно ожившая мечта. Легенда. Смотреть - и грести так, чтобы точно избежать столкновения. Из последних сил. Но кем бы и чем бы ни был Безумный Капитан и его команда, у поредевшего «флота» Конфедерации нет сейчас права вечно плавать на его огромном «клипере». Иначе это подкосит уже весь Тридцать Шестой. Хватит с них дезертирства Януша. А кроме того, Инга точно знает, что Тимур в его нынешнем состоянии не доплывет. Видно, что ему совсем худо – уж лицо посерело. А значит – бесполезно даже пытаться. Том явно плавает гораздо хуже, чем хвастался. А Ингу Тимур не отпустит и сам. ____________________ В данном тексте упоминаются слова песни группы Любэ.