***
Принятое решение разожгло потухший в этом мире огонь смысла существования, и Итачи впервые за годы в полной мере ощутил себя самим собой. Каждая минута вновь была на счету, и Итачи употреблял время на наблюдения, анализ, подготовку к собственной смерти. Хината заметила перемены, но истолковала их, конечно, превратно — решила, что приглашение Рейнальда вдохнуло в Итачи жизнь. Итачи не спешил её разочаровывать, даже больше: пестовал заблуждение, становясь всё ближе с Рейнальдом. Методично, день за днём Итачи забирался всё глубже под кожу парня, посягнувшего на место рядом с его сестрой. Лично ему Мальсибер не казался исключительно интересным, однако представлялся крайне удобным из-за имеющейся у него информации и лёгкой внушаемости. Хината, пусть и не из корыстных побуждений, провела над ним замечательную работу, и теперь не только ей, но и Итачи Рейнальд был готов отвечать почти на любые вопросы. Он легко рассказывал о семье, о магии, о традициях и истории волшебников — шиноби бы эквивалентную информацию держал в строжайшей тайне. Итачи устал напоминать себе, что все, кроме двоих, в его окружении шиноби не являются — мерить он до сих пор предпочитал по старым стандартам и не видел смысла их менять. Итачи следил внимательно практически всё не посвящённое подготовке к экзаменам время, однако не замечал за Рейнальдом попыток контактировать с прежней компанией. Эвана он обходил по широкой дуге, с Уолтером предпочитал не разговаривать, даже когда Эйвери отпускал обидные комментарии. Преимущественно Рейнальда можно было застать либо с Хинатой или самим Итачи, либо с Гектором Паркинсоном, либо в одиночестве со своим псом. Итачи это устраивало: меньше людей в круге общения — меньше потенциальных проблем. Говоря о людях: единственным потенциальным ресурсом, с назначением и необходимостью включения в планы которого Итачи так и не определился, являлся Регулус Блэк. С одной стороны, он являлся членом самого могущественного клана волшебников, более того, ребёнком главной семьи. Его ценность как союзника это повышало многократно. С другой стороны, на поверхности у Регулуса не было проблем, за которые можно было бы ухватиться, раскрутить мальчишку на доверие и привязанность. На данный момент от Итачи ему нужна была лишь информации о генетике — к лету Регулус закончил читать магловские учебники, которые добыл для него Эшли Шелби, и пришёл к Итачи за обещанным разговором. — Прости, Регулус, не сейчас, я занят, — ответил Итачи как раз потому, что не решил ещё, стоит ли тратить собственное ограниченное время на маленького Блэка. Куда лучше было употребить его остаток на Рейнальда и Дейдару. В кои-то веки бывший коллега полностью удовлетворял потребностям Итачи. С трудом сдерживаемая ярость, день ото дня копившаяся в Дейдаре, была идеальна для исполнения плана. Единственное, Итачи опасался, как бы за лето настрой подрывника на драки и кровь не спал… впрочем, это маловероятно. Ярость Дейдары — из-за Рабастана и его проблем, которые вряд ли решатся за лето. Скорее даже после воссоединения с приятелем в сентябре Дейдара ещё больше слетит с катушек — вот и идеальный момент для того, чтобы всё провернуть. Следовательно, желательно покончить с делами за лето и не оставлять ничего на сентябрь. Как раз исходя из этого Итачи склонялся к тому, чтобы весь остаток триместра игнорировать и не тратить время на Регулуса, номинально перенести разговор на сентябрь, реально — на никогда. Такой расклад, пожалуй, и правда лучше всех прочих.***
Экзамены минули и принесли высшие баллы, и «Хогвартс-Экспресс» увёз студентов в Лондон. Всю дорогу Итачи морально готовился: обманывать юных магов легко, но вот взрослых — не всех и не всегда. Пригласившая их погостить бабушка Рейнальда, леди Катриона Бёрк, оставалась пока величиной неизвестной, и Итачи предпочитал быть готовым к любому раскладу. Лучшим будет, если леди Бёрк подобна профессору МакГонагалл — строгая и не лезущая в душу другим дама, полная знаний и достоинства. Худшим, если глава одного из старейших родов Британии из породы директора Дамблдора. Под стук колёс и негромкие переговоры соседей по купе Итачи проигрывал в уме варианты поведения на любой из этих раскладов и многие другие. Когда в разговоре Хинаты и Рейнальда проклёвывалось нечто интересное, Итачи прислушивался к нему. Хината вела беседу умело, перемежая бессмысленные темы с теми, что были крайне важны для шиноби и оговорены заранее. — Не могу перестать гадать, — сказала Хината после получасового обсуждения чего-то незначительного и приличной паузы. Рейнальд вопросительно приподнял бровь, и Хината продолжила: — Скорее всего, я просто не до конца понимаю правила, по которым действует твоё сословие… Но как так вышло, что твоя бабушка стала главой семьи? Я бы предположила, только мужчина может возглавить род. Итачи не повернулся от окна, но полностью обратился в слух. Этот момент был действительно важен для подготовки ко встрече с леди Бёрк. Рейнальд пригладил волосы, явно раздумывая, как ответить на вопрос. — Всё довольно… запутанно, — проговорил он наконец и покосился на стеклянную дверь, отделявшую купе от коридора. Оттуда доносились смех, разговоры, топот — обычная активность детей. Рейнальд мотнул головой. — Со стороны правда может показаться, что сословие чистокровных патриархально, но это на самом деле только иллюзия. Моя мама говорила, если бы волшебницы действительно этого хотели, то заняли бы не меньше высоких постов, чем мужчины. Хогвартс, при всех его проблемах, даёт одинаковое образование мальчикам и девочкам, в отличие от того же Шармбатона. Сложно принудить к чему-то ведьму, знающую все те же чары, что и ты, верно? Да и не принято было принуждать изначально; да, раньше было разделение по предпочтительным занятиям для мужчин и женщин, но и оно диктовалось склонностями к разным видам магии. Собственно, магия сама по себе — прекрасный уравнитель в правах. Половая дискриминация пришла в наш мир от маглорождённых, к слову, и до чистокровных не добралась. Зато в Министерстве, отец говорил, её стало немало после войны с Гриндевальдом, когда маглорождённые получили больше мест в правительстве на всех уровнях. Отчасти поэтому чистокровные поддержали Юджину Дженкинс, нашего нынешнего министра, хотя она и из лагеря Дамблдора… — Рейнальд прервал сам себя, неловко улыбнулся. — Прости. Не то, о чём ты спрашивала. — Но тоже очень интересно, — Хината мягко коснулась его руки и подарила улыбку. Итачи поражался этому её таланту, но также и удивлялся Рейнальду: и его информированности, и беспечности в распространении информации. Кивнув Хинате, Рейнальд посмотрел на Итачи, поверяя, слушает ли он. Итачи всё же расщедрился на демонстрацию заинтересованности, и Рейнальд, воодушевлённый, продолжил: — Я рассказал всё это для того, чтобы вы понимали: чистокровные не делают разграничений мальчик-девочка, — Рейнальд поморщился. — Я имею в виду, правильные чистокровные, — и Итачи ухватился за это замечание. Не все чистокровные таковы, как может показаться из слов Рейнальда — на это стоит обратить внимание Хинаты, когда они будут обсуждать результаты сбора информации. — Впрочем, всё же есть некоторые, как бы назвать… консенсусы в обществе. Одним из них является то, что главой магического рода должен быть мужчина или незамужняя женщина без детей. Дело в том, что глава рода — это не просто красивый титул. Это ответственность за благополучие каждого члена рода, за все его активы и процветание. Чем больше и древнее род, тем больше ответственности. Замок Бёрков, например, немногим моложе Хогвартса, и его поддержание — задача не из лёгких. Вдобавок, там хранится огромная библиотека и коллекция артефактов, за которыми тоже нужен глаз да глаз: на некоторых со временем чары могут пойти вразнос, и последствия будут катастрофическими как для замка, так и для всех его обитателей… Это не говоря о потребности поддерживать и приумножать родовые финансы. Всё это — постоянный труд и внимание. Как ребёнку. Поэтому обычно в семьях муж занимается родовым наследием, а жена — детьми. Кроме того, для женщины замужество означает переход в другой род, что автоматически делает её непригодной к управлению родным. Из коридора донёсся спор на повышенных тонах, и Рейнальд замолчал, прислушиваясь. Итачи прислушался тоже — узнал злой голос Дейдары и на миг подумал о том, чтобы выйти и узнать о причине шума (и обзавестись, возможно, дополнительной информацией). Однако Хината раньше передвинулась на сидении и задёрнула занавеску на двери купе, после чего попросила Рейнальда: — Пожалуйста, продолжай. — Да, — немного невпопад кивнул Рейнальд, переглядываясь с Итачи — ему тоже было интересно, что творится в коридоре. Однако Итачи ничем не выдал собственного желания это выяснить, и Рейнальд, вздохнув чуточку разочарованно, продолжил рассказ: — В общем, такая модель семьи чистокровных устраивает, особенно если учесть, что большая часть браков — по договору, ради укрепления родов. — Разве это не ужасно, — вздохнула Хината, — не иметь возможности завести семью с тем, кого любишь. — Это настолько впиталось в общество, что стало частью нормы, — пожал плечами Рейнальд. — Долг перед родом для большинства превыше собственных желаний. С другой стороны, никого не заставляют прямо — то есть так-то ты можешь выбирать будущего мужа или жену, но будь готов отвечать за свои поступки. Вплоть до изгнания из рода и обрыва всех контактов с семьёй. — Но это ведь и есть принуждение. Через шантаж последствиями. — Ну… нет, не совсем, — Рейнальд провёл рукой по волосам. — Это скорее моральный долг, Хлоя. Род многое тебе даёт, а ты в ответ должен позаботиться о его процветании. Здесь речь о наследии, о том, что родовое имя важнее собственного. Это важно. Итачи прищурился. — Стало быть, если отец прикажет, ты прекратишь общение с нами? — Я… — Рейнальд запнулся, посмотрел на Итачи, на Хинату — задержав взгляд. — Я приложу все усилия к тому, чтобы отстоять свою позицию. Не знаю, получится ли, я никогда не пытался… но с ним хотя бы можно попробовать. Будь он как отец Лестрейнджа — даже пытаться бы не стоило, только на страшнейшее наказание нарвёшься, — Рейнальд неуютно повёл плечами и отвернулся к окну. Итачи и Хината переглянулись. Итачи надеялся, она увидела возможную проблему — однако Хината, судя по взгляду, сконцентрировалась на желании парня попытаться отстоять свои права. И всё же, как научить её обращать внимание на по-настоящему важные вещи?.. — Так что насчёт твоей бабушки, Рейнальд? — Двоюродной бабушки, — автоматически поправил Мальсибер, по-прежнему глядя в окно. — Она, насколько я знаю, никогда не хотела выходить замуж, вместо этого предпочитала заниматься артефактами. Ну а затем рано умерли братья бабушки Катрионы — отец и дядя моей мамы, после умер их отец, и бабушка возглавила род Бёрк. Это доставляет ей удовольствие: всё время проводить в фамильном замке, создавать новые артефакты и ухаживать за старыми. — Замечательно, когда человек имеет возможность заниматься любимым делом, — нейтрально произнесла Хината. Рейнальд отрывисто кивнул на это и на какое-то время замолчал. Хината не стала тормошить его, а Итачи про себя отметил: всё же у чистокровных — «правильных» чистокровных, как оговорился Мальсибер — больше сходства с шиноби, чем кажется на первый взгляд. Это вызывало интерес, но лишь практический: необходимость обдумать, как помочь Хинате максимально эффективно и органично влиться в это общество… С другой стороны, она, химе клана Хьюга, может понимать в этом куда больше Итачи, слишком рано разочаровавшегося в собственном клане и отринувшего его философию и традиции. Вскоре «Хогвартс-Экспресс» пересёк городскую черту Лондона, и школьники засобирались, обмениваясь последними словами с приятелями, прежде чем расстаться на лето. Итачи поймал себя на том, что рад возможности провести хоть какое-то время в стороне от этих шума и суеты. На платформе, окутанной клубами дыма от затихающего паровоза и гулом радостных голосов, Итачи и Хината вместе с Рейнальдом отошли в сторону от толпы. Рейнальд нервничал и то и дело приглаживал волосы, присаживался на корточки перед клеткой со своим псом, чтобы приласкать его через прутья. Хината улыбалась, однако с толикой скованности — переживала тоже; впрочем, судя по тому, как разглаживала мелкие складки на самодельной блузке и юбке — из-за впечатления, которое произведёт. Итачи отметил всё это походя и сделал себе мысленную заметку не забыть все деньги, которые имеет, передать Хинате. Вокруг шумели счастливые от встречи с родными люди, но Итачи не проникался их настроением. Он пристально вглядывался в толпу, фиксируя детали: взгляды, мимику, голоса, искренность объятий в одних семьях и строгие приветствия в других, прощания с друзьями и попытки как можно скорее и незаметней улизнуть с платформы. Столько людей, столько связей… столько жизней, не посвящённых никакой высшей цели, как потолок — величию собственного клана. Неудивительно, что мир волшебников загнивает. Тем временем к троице приблизился пожилой — с виду ему было никак не меньше пятидесяти — человек в старомодном костюме. Он прихрамывал на левую ногу и подслеповато щурился, но очков не носил. — Мастер Рейнальд? — окликнул человек с оттенком вопроса. — Да? — Рейнальд распрямился, непринуждённым движением оправив мантию. — Добрый вечер. Меня зовут Мариус, я являюсь дворецким леди Бёрк, — пожилой человек отвесил неглубокий поклон. — Я был послан встретить вас и ваших компаньонов; приношу извинения за задержку. — Поезд пришёл на несколько минут раньше, так что вашей вины здесь нет, — возразил Рейнальд и позволил Мариусу забрать свой багаж. Итачи и Хината от предложенных услуг отказались и представились. Мариус поклонился и им. — Что ж, вам требуется воспользоваться камином, чтобы попасть в замок, — сказал дворецкий и отвёл троицу в противоположную выходу с платформы сторону, где перед парой каминов собралась небольшая очередь. Между каминами стоял служащий платформы с горшочком, из которого волшебники брали некую золу, бросали в пламя — то от этого делалось изумрудным, — входили в него и, назвав адрес, исчезали. В очереди ближе к каминам ещё находились Поттеры: Джеймс грустно пялился на Сириуса и Регулуса, берущих за руки хилого старого домовика, а Дейдара живо расспрашивал о чём-то седовласую женщину — свою приёмную мать. Поразительно: что бы за споры на повышенных тонах Дейдара ни вёл ещё час назад в поезде, разговаривал с миссис Поттер он совершенно спокойно, почти нежно. Итачи это удовлетворяло; Хинату, казалось, умиляло. Итачи перехватил её взгляд и магией вложил в разум картинку: Дейдара в бытность нукенином Акацуки, подрывающий разом целый отряд противников. Грохот, кровь, никаких стонов. Хината вздрогнула и поспешила отвернуться, пряча побледневшее лицо. Она обязана понять — рано или поздно, — что должна держаться подальше от Дейдары и не покупаться на его улучшившийся со времён бытия шиноби фасад. Похоже, именно этому Дейдара научился у напарника: создавать иллюзию собственной адекватности и включённости в социум. «Или он в самом деле умеет включаться — в отличие от тебя?» — шепнул голос из подсознания, и Итачи спешно его задушил, сосредоточил всё внимание на Рейнальде, объяснявшем ему и Хинате, как пользоваться летучим порохом. Они переместились без эксцессов, и Итачи внимательно осмотрел комнату, пустую за исключением четырёх огромных, в полный рост человека каминов, окна и пары зеркал. Камины были сложены из того же камня, что и стены, — давящие своей массивностью, без тени попытки сделать их более красивыми или элегантными. На контрасте с ними, зеркала на стенах были заключены в тонкие, почти изящные рамы, испещрённые символами — то, как Рейнальд посмотрел на них, намекнуло Итачи, что символы и сами зеркала далеко не так просты, как казалось на первый взгляд. За единственным окном виднелось темнеющее небо, поля, лес и далёкие горы. Раздался хлопок. — Прошу за мной, — вежливо окликнул Мариус. Повернувшись к нему, Итачи легко прищурился: вспышки изумрудного огня, сопровождавшей появление из камина, не было — только хлопок, как от перемещения эльфа-домовика. Мариус воспользовался эльфом, а не камином? Почему? — Пожалуйста, оставьте ваши вещи здесь, ими займутся. Коротко переглянувшись, Итачи и Хината оставили вещи в комнате с каминами и последовали за Мариусом и Рейнальдом в коридор. Тот оказался каменным, полутёмным, с низким потолком и небольшими окнами — под стать предыдущей комнате. Рейнальд упоминал, что родовое имение Бёрков — старинный замок, и уже с первых шагов по нему Итачи заподозрил, что воздвигшие его были ещё большими параноиками, чем основатели Хогвартса. От этих стен веяло мощью: как физической, так и магической, а небольшие окна обещали куда лучшую защиту при атаке, чем огромные окна и галереи Хогвартса. В коридорах не было никогда не вызывавших у Итачи приязни рыцарских доспехов на постаментах — только редкие картины и зеркала различных форм и размеров. Не приглушённые ничем, шаги гулко отражались от стен, потолка и разносились далеко вперёд. На улице поднимался ветер: гудел, раскачивал с шелестом листьев деревья, скрипел балками. Сумерки постепенно сгущались, и коридор освещали факелы в старых железных держателях. Где-то вдали ухнула сова — одинокий живой звук резанул по нервам, но вскоре вновь лишь звуки старого замка и шагов остались слышны. Поход в тишине устраивал Итачи, пристально изучавшего обстановку, однако вот Рейнальда, судя по поведению, тревожил, заставлял себя чувствовать неуютно. В конце концов Рейнальд не выдержал и позвал: — Мариус? — Да, мастер Рейнальд? — Вы давно работаете здесь? — С тех пор, как мой род изгнал меня, — мужчина обернулся через плечо и улыбнулся непониманию, отразившемуся на лице Мальсибера. — Я сквиб, мастер Рейнальд. По крови я Блэк и кузен леди Бёрк. Её матушка, мадам Белвина, была достаточно добра, чтобы приютить меня после того, как меня изгнали. Я охотно плачу за доброту своей верной службой вот уже более сорока лет. — Стало быть, вы хорошо знаете бабушку? — Рейнальд довольно тактично ушёл от обсуждения крови; не хотел задевать сквиба напоминаниями о его прошлом или же себя — мыслями о родстве с прислугой, Итачи не знал. Впрочем, мотивы Рейнальда в данном случае его и не занимали: куда важнее было рассмотреть ответвления коридоров, закрытые двери, картины и зеркала. Внимательно за разговором следила Хината, и вот как раз она ничего не упустит. Может истолковать превратно, но ничего, Итачи её подкорректирует, когда они будут обсуждать. «Что насчёт свободы, которую ты хотел ей дать?» Итачи сосредоточенно уставился на портрет строгого мужчины с книгой в руке, мимо которого они проходили. Портрет, на удивление, не проводил его глазами, вовсе не выказал признаков жизни. Привыкший за время обитания в Хогвартсе к живым портретам Итачи нашёл это странным. — Леди Бёрк почтила меня своим доверием — я служу ей уже много лет, — после паузы ответил Мариус, добавляя свой голос к мерному гулу шагов. Комфортно-тревожаще, тонизирующе — по вкусу Итачи, опасавшемуся неги расслабленности. — Однако же нет, я не могу сказать, что хорошо её знаю. Я выполняю свою работу, мастер Рейнальд, и лезть хозяйке в душу не является её частью. — Да, конечно, я вас понимаю, — мигом откликнулся Рейнальд и посмотрел на Итачи и Хинату в поисках поддержки. Итачи проигнорировал, а вот Хината не преминула помочь: — Стены выглядят очень старыми… вы не знаете, когда был построен замок? — Во второй половине десятого века, мисс, точная дата утрачена, — ответил Мариус, заворачивая за очередной угол. За ним притаилась поскрипывавшая деревянная лестница, по которой они поднялись к одинокой двери на площадке — как предположил Итачи, входу в башню. Рейнальд пригладил волосы, Хината оправила юбку. Итачи остался нейтрален, когда дворецкий отворил перед ними дверь и шагнул в сторону, пропуская внутрь. Рейнальд вошёл первым, и Итачи, оставаясь позади него, получил возможность первым делом окинуть комнату цепким взглядом. Та в самом деле была башенной, круглой и навевала неприятные ассоциации с кабинетом директора Хогвартса: в точности так же была заставлена приборами, назначение коих Итачи не способен был даже предположить. Ветер скрипел закрытыми ставнями, и этот звук сплетался с тонким дребезжанием, звоном приборов на столах. Те, что не были уставлены аппаратами, занимали стопки книг, пергаментов, свечи в массивных подставках из бронзы. Под невысоким потолком раскинула едва не на всю комнату ветви огромная люстра, выполненная в форме лоз, в которых запутались желтоватые сферы, дававшие свет. Прилепленная к стене винтовая лестница уводила на верхние этажи башни. — Добрый вечер… бабушка, — с лёгкой запинкой проговорил Рейнальд, и только тогда Итачи сосредоточил внимание на женщине, расположившейся в кресле за массивным письменным столом. — Рейнальд, — проронила она, легко вскинув подбородок. — Подойди. Рейнальд подчинился, тогда как Итачи и Хината предпочли не сдвигаться с места. Итачи рассматривал леди Бёрк: её закрытое тёмное платье с застёжкой-змеёй у горла, чёрные с проседью волосы, морщинистое надменное лицо. Когда Рейнальд приблизился к её столу, леди Бёрк поджала губы и почти незаметно отпрянула, её узловатые пальцы, носители многочисленных перстней и колец, принялись выстукивать на подлокотниках неспешный, гнетущий ритм. — Ты вырос с нашей последней встречи. — Четыре года прошло, — произнёс Рейнальд так тихо, что Итачи едва разобрал слова. Резко оробев, Мальсибер явно не решался посмотреть в глаза бабке — та хмыкнула и повернула голову к замершим на пороге шиноби. — Кто твои компаньоны? — Майкл Холмс и Хлоя Бенсон, — Рейнальд вздохнул почти с облегчением, даже попробовал улыбнуться. — Мы учимся на одном курсе, Майкл тоже слизеринец, как я… — Мариус проводит вас всех в отведённые комнаты, — перебила его леди Бёрк. — Поговорим завтра. — Да, конечно, как вам угодно, — залепетал Рейнальд и поспешил присоединиться к Итачи и Хинате. Когда за ними затворилась дверь и башня леди Бёрк осталась позади, Итачи попытался перехватить взгляд сестры, но та смотрела на Рейнальда. Тот шагал вслед за дворецким, повесив голову, его плечи поникли. — Здесь редко бывают гости, — произнёс Мариус, вновь ведший троицу по мрачным коридорам. — Большую часть дней леди Бёрк проводит в обществе книг и артефактов. — Разумеется, я понимаю, — проговорил Рейнальд, не поднимая взгляд. Хината догнала его и взяла за руку. Рейнальд вздрогнул, но сжал её ладонь — у Итачи непроизвольно дёрнулся уголок губ от этого вида. Как бы Итачи хотел, чтобы рядом с его сестрой остался кто-то сильный, способный позаботиться о ней самой, а не вечно полагающийся на её заботу. Их проводили в крыло замка, казавшееся немного новей: стены были светлее и тоньше, окна — побольше, магия так сильно не давила на всё существо. — Для вас уже приготовлено всё необходимое, — открыв двери трёх соседствующих комнат, сказал Мариус. — Ванная комната расположена чуть дальше по коридору, — он указал на соответствующую дверь. — Если что-то потребуется, пожалуйста, вызовите эльфа — у них есть доступ в эту часть замка. — Спасибо, Мариус, — кивнул Рейнальд, отпустивший руку Хинаты, едва они остановились. — Что насчёт моего пса? Я бы предпочёл держать его в своей комнате. — К сожалению, мастер Рейнальд, это невозможно. Ваш питомец будет перемещён в Мальсибер-холл — здесь нет места животным. — Кхм… — Рейнальда новость явно не обрадовала, но заспорить он не решился. — Ладно, хорошо. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — Мариус поклонился ему, заметно менее глубоко — Итачи и Хинате, после чего удалился. Когда он свернул за угол — шаги всё ещё были слышны, неспешные, шаркающие, — Рейнальд повернулся к шиноби и вновь попытался выжать улыбку. — Начало многообещающее, — заметил он с претензией на сарказм в голосе. — Намного лучше, чем магловский приют, — ласково заверила его Хината и с напускным любопытством заглянула за ближайшую распахнутую дверь. — Как будем распределять комнаты? — Выбирай ты первая, — сделал приглашающий жест Рейнальд, и Хината, кивнув, заглянула во все три спальни и выбрала приглянувшуюся. Так вышло — случайно или нарочно? — что понравилась ей та, что располагалась посередине. — Холмс? — Не имею предпочтений, — пожал плечами Итачи и отошёл к той, что располагалась слева. — Эльфы нас слушают, — заметил Рейнальд, заглянув в комнату, с которой остался. — Они переместили вещи. — Вот как, — проронил Итачи и наконец поймал взгляд сестры. Она ответила ему спокойной улыбкой и мимолётным расширением глаз: приняла к сведению, учтёт. — Спокойной ночи, — Рейнальд криво улыбнулся и скрылся в спальне. Итачи и Хината тоже разошлись, отложив разговор на потом. Даже если слушать их будут постоянно, это не помешает коротко обсудить стратегию на ближайшие дни. Пусть даже придётся вести большую часть беседы без слов. Комната, доставшаяся Итачи, оказалась не менее мрачной, чем остальной замок. Ставни были затворены, и Итачи не мог оценить, как далеко от земли окно и какие возможности по части побега оно предоставляет. Освещалось помещение свечами, вмещало в себя кровать, несколько тумбочек и шкафов, небольшой кофейный столик с софой у стены, стол рабочий под самым окном и мутное старинное зеркало. Аккуратно раскладывая свои вещи, Итачи думал, что Хината неправа: магловский приют всё же лучше — куда менее опасен. В мире маглов почти ничто не могло навредить шиноби — здесь же, в этом замке, пропитанном старой магией и наверняка секретами, в обиталище неприветливой ведьмы, нужно держать ухо востро, спать вполглаза и держать в уме возможность отравления. Итачи не собирался оставаться здесь дольше недели, но отказаться совсем не мог. Рано или поздно Хината в любом случае попала бы в это место или иное подобное — Итачи должен сам оценить риски, сопряжённые с пребываниям в родовых гнёздах волшебников, и научить Хинату, как вести себя в таких местах. «Ты невероятен». Поджав губы, Итачи опустился на софу и прикрыл глаза, полностью погружаясь в свой внутренний мир. Призраки-тени в нём стали слишком громки в последние дни — требовалось заставить их замолчать, чтобы не мешали. — Чего ты от меня хочешь? — Я мёртв и уже давным-давно ничего не хочу, — напомнил Шисуи, неспешно прохаживаясь по спальне, которую Итачи уже начал воссоздавать в своём подсознании. Кусочки-детали интерьера и ощущений занимали свои места, ткали безукоризненную копию настоящего. — Моими устами говорит часть тебя. — Как и любыми в этом мире, — Сасори сложил руки на груди и прислонился спиной к комоду под старинным зеркалом. — Ты сам решаешь, каким давать голос, а каким нет. — Я не хочу давать голос никому из вас, — обронил Итачи, внимательно наблюдая за своими призраками. Почему явился Шисуи, он понимал — эта тень охотилась на него каждый раз, стоило Итачи ослабить ментальный контроль. Но зачем здесь Сасори? — Есть разница между тем, чего ты хочешь и что тебе нужно, — сказал Шисуи, останавливаясь возле кровати. — Ровно как и между тем, что ты признаёшь и нет, — проронил Сасори. Итачи прикрыл глаза и устало потёр переносицу. — Просветите? — Ты признаёшься себе в желании позаботиться о Хинате… — начал Шисуи, закончил за него Сасори: — …тогда как на самом деле хочешь контролировать её. — Прекрасно. И что же мне нужно, по-вашему? — Заботиться о ней. — Контролировать её. Итачи открыл глаза. — Это не ответ. — А ты сам его знаешь? — парировал Шисуи. — Мы — всего лишь части тебя. — Раньше ты не стремился напоминать мне об этом через предложение, — почти огрызнулся Итачи; с трудом, но он признавался себе, что порой находил покой в общении с давно умершим единственным за жизнь другом. — Раньше ты был другим, Итачи, — Шисуи подошёл к нему, присел на кофейный столик перед софой, где расположился Итачи. Сасори остался недвижим, только следил холодными карими глазами за Учихами. — Думай. Почему я стал чаще напоминать тебе, что нереален? — Потому что я хочу сосредоточиться на актуальных проблемах и не тратить время на прошлое. — Нет. Это то, что ты говоришь себе… — …ради того, чтобы не переигрывать планы, — произнёс Сасори. — Ригидность планов — ключ к их краху. Итачи это надоело. — Какой частью меня ты являешься? — ощетинился он на тень кукловода, с которым так мало общался в реальности. — Зачем ты мне? — Разбирайся сам, — бессердечно бросил Сасори и исчез. Зато Шисуи наклонился вперёд. — Послушай, Итачи, в чём-то он прав. Планы требуют корректировки. Иначе ты упускаешь важное. — Я не упускаю ничего, — отрезал Итачи, вновь закрывая глаза и сосредотачиваясь. — Мой план действий оптимален в сложившейся ситуации. Ситуация изменится — я его пересмотрю. Но не раньше. — Позже тебя не будет… Итачи стиснул зубы и создал вокруг призрака Шисуи клетку, которую тут же забросил в глубины подсознания. В воссозданной спальне стало тихо — так же, как было в реальной, когда Итачи открыл глаза. Лишь ветер завывал за окном, трепал деревянные ставни.***
Само собой, Рей не рассчитывал на совсем уж радушный приём и собственноручно испечённые бабушкой блинчики (МакКиннон рассказывала, её бабка всегда так делала к приезду внуков), однако и такой холодности не ожидал. При встрече вечером бабушка едва удостоила его взгляда, за завтраком не присоединилась. Без аппетита поглощая овсянку в компании Майкла и Хлои в полутёмной давящей столовой, Рей думал, что зря втянул их в эту затею. Сам-то он попросту прятался от отца — а вот ребята здесь просто так, без особого смысла подставляются под неприязненный взгляд леди Бёрк. Вот интересно, приняла бы она Рея иначе, прибудь он в компании Гекаты и Эвана? «С другой стороны, — подумал Рей, — уж лучше презрительный взгляд и игнорирование бабушки, чем лето в компании Гекаты и Эвана». Он не имел ничего против Гекаты как таковой — всё же они выросли вместе, как до этого их отцы. А вот от одного вида Эвана Рея в последнее время мутило; он не хотел иметь ничего общего с Розье. Благо, подумалось, его никто и не станет заставлять общаться. Всё-таки отец всегда отзывался о семье Розье без приязни, скорей с возмущением… Рей поймал себя на том, что рисует в точности такой же завтрак, как сейчас, только в Мальсибер-холле, где больше света и простора, вековой лес вокруг и охотничьи угодья, с улицы доносится ржание лошадей, лай собак. Где можно держать собственного пса вечно под боком, даже завтракая, даже занимаясь в библиотеке — главное, чтобы питомец вёл себя хорошо. Что бы ответил отец, если бы ему Рей адресовал прошение позволить пригласить ребят в гости?.. «Нет! — помотал головой Рей. — Что сделано, то сделано!» Это ведь так работает, верно: принял решение — не сомневайся, а разбирайся с последствиями?.. — Рейнальд? — окликнула Хлоя. — Чем предлагаешь заняться после еды? — Ну… — ему не приходило никаких уведомлений, что леди Бёрк желает его или их всех видеть; следовательно, наверное, они свободны в поиске развлечений на свой вкус. — Я бы хотел пойти в библиотеку, она здесь, я слышал, фантастическая, — он неловко улыбнулся, проводя рукой по волосам. — Знаю, это не очень весело… — В самый раз, — проговорил Майкл. Он выглядел откровенно невыспавшимся и, что удивительней, раздражённым. Рей нахмурился, Хлоя с беспокойством посмотрела на «брата», но так и не задала вопрос, который Рей ожидал услышать. По крайней мере, он сам в подобной ситуации однозначно получил бы его от Хлои. Они с Холмсом поссорились? Или у них свои договорённости: Холмс, скрытный, попросил не лезть ему в душу?.. С другой стороны, так больше внимания Хлои — Рею. — Значит, так и поступим, — сказал он и вернулся к овсянке. Огромным плюсом его новой компании являлось то, что Майкла и Хлою, как и его самого, более чем устраивали тихие посиделки в библиотеке. Никакого осточертевшего квиддича, сплетен и прогулок на улице с целью найти неудачливую зверюшку и превращать её лапки в вилки и ложки, наблюдая за тем, как бедолага пытается убежать. Розье этим промышлял, вдохновляя младшего братишку Гектора и Гекаты и мелкого Крауча… а ведь они в этом году пойдут в школу. Рей обречённо вздохнул: Слизерин вновь вскипит в новом учебном году. Внутрифакультетская война за резонность принижения маглокровок разгорится опять, и придётся выбирать сторону… нет, отстаивать свою позицию. Кто станет союзником Рея в этой войне? Майкл; может быть, Гектор и Ева; сомнительно — Рабастан и Эшли… «Хлоя ведь начинает студсовет, — вспомнилось ему. — Как раз он может стать нашей баррикадой». Студсовет Хогвартса — это, на взгляд Рея, была блестящая идея. Группа учеников разного возраста и с разных факультетов, объединённая общим делом, всегда на виду у профессоров, с выходом на директора и Попечительский совет — к таким никто не посмеет сунуться! От Хлои Рей знал, что в затее уже участвуют, помимо неё, Дэвида Поттера и Лиама Шелби — основателей, ещё Люпин и, скорее всего, Рабастан и Эшли. Также, Рей предполагал, всё закончится тем, что Хлоя втянет в проект Эванс — той однозначно нужно было чем-то отвлечься от семейных проблем. За Эванс потянется МакКиннон и, возможно, Снейп — не самые полезные участники, но могут пригодиться как дополнительные руки при подготовке к чему-нибудь. На самом деле, в студсовет стоило бы затащить старост, хотя бы Еву и Гектора, а ещё кого-нибудь из толковых когтевранцев со старших курсов… Для себя Рей решил, что непременно вступит в организацию. А после встанет во главе какого-нибудь из её проектов и гордо посмотрит в глаза отца, когда будет презентовать проект перед Советом попечителей. Рей, конечно, хотел бы, чтобы отец гордился им просто так. Но раз его уважение нужно заслуживать — Рей это сделает. Только так в их семье можно получить право голоса. Но сперва имело смысл попробовать насладиться каникулами. После завтрака Рей кликнул эльфа и приказал проводить их в библиотеку. Домовик на простой, казалось бы, приказ стушевался и пролепетал, что просит прощения, но обязан сперва спросить позволения у хозяйки. Скрывая раздражение и уязвлённость, Рей отпустил. Такими темпами Майкл и Хлоя начнут его считать совсем бесправным существом! Однако на их лицах, пусть присмотрелся внимательно, Рей не увидел ни разочарования, ни ехидства, ни насмешки. Глядели они с пониманием, едва ли не одобрением. Задумавшись, Рей решил, что так-то эльф поступил верно: знания рода требуется охранять от посторонних. Вот только — кольнула досада — почему маглокровки поняли это быстрее его, чистокровного? Потому что он сам ослеплён желанием доказать свою важность, свой статус? Постановки себя впереди рода отец бы не одобрил. «Что бы он вообще одобрил из последнего моего поведения?» — про себя вздохнул Рей. На счастье, вернулся домовик с позволением леди Бёрк, и ребята были сопровождены в хранилище знаний, наполнявшееся веками. Библиотека замка влюбила Рея в себя. Безукоризненно организованная, разделённая на сектора, она располагалась в северной части замка с видом на горы и была оборудована уютными уединёнными нишами для долгих занятий. Здесь, подумалось Рею, он мог бы с удовольствием и пользой провести все каникулы. Судя по улыбке Хлои и чуть потеплевшему взгляду Майкла, ребята разделяли его восторг. Они молча разбрелись в разные стороны. Рей довольно быстро нашёл секцию про зачарованное оружие и принялся с увлечением шерстить полки на предмет книг, которых не было в домашней библиотеке. С древних времён его род занимался изготовлением магического оружия, особенного мастерства достигнув в периоды войн против гоблинов; библиотека Мальсибер-холла имела немало трактатов на эту тему, но у артефакторов Бёрков могло найтись что-нибудь более редкое, уникальное — их коллекция книг банально больше. Рей и в самом деле обнаружил несколько интересных томиков и унёс их в одну из ниш для работы. В той, весьма просторной, располагалось четыре стола и полдюжины стульев, отдельный столик с письменными принадлежностями и неживой портрет какого-то давно умершего Бёрка (давно — исходя из того, что Рей, знавший предков с обеих сторон до седьмого колена, понятия не имел, кем являлся данный джентльмен). К определённому сожалению, в закутке не было окон, и свет давали только люстра и свечи. Зато это же место уже облюбовал Холмс, сосредоточенно изучая написанный кем-то из Малфоев томик по ментальной магии. — Всё ещё лучше магловского приюта, согласись? — попытался пошутить Рей. — Сейчас — точно, — отрешённо кивнул Холмс, перелистывая страницу. Когда он поглощён своим, бессмысленного его дёргать — Рей и не стал и устроился за соседним столом, обложившись книгами. Вскоре пришла Хлоя, в руках сжимая хороший сборник концептов по трансфигурации. Теперь Рей мог со всей ответственностью заявить, что каникулы удались. Уйдя глубоко в чтение, он почти не слышал, как резко распахнулась дверь библиотеки. Но вот последовавшие за этим тяжёлые шаги привлекли внимание, и Рей поднял голову как раз в тот момент, когда его разъярённый отец влетел в прежде тихий-уютный закуток. — Почему я должен узнавать у младшего Паркинсона, где ты ошиваешься?! — Отец?! — Рей подскочил со стула, как ошпаренный. — Что ты здесь делаешь?! — Что ты здесь делаешь? — потребовал он в ответ, и Рей потупился. — Приехал погостить к бабушке… — Которую едва знаешь?! — рявкнул отец; тут его горящий взгляд зацепился за Хлою и Майкла, высунувшегося из-за стопки книг. — Ты что, ещё и компаньонов с собой притащил? Под взглядом Хлои Рей приосанился. — Это мои друзья: Хлоя Бенсон и Майкл Холмс. — Ты издеваешься? — с каким-то странным чувством проговорил отец. Рей вспыхнул: — Вот и ничуть! — отец хмыкнул, и тут уже Рей взорвался: — Я прибыл погостить у бабушки в компании друзей! Именно так я и намерен провести большую часть лета! — и, не дожидаясь реакции, выбежал из библиотеки. Только спустя пару коридоров он замедлил шаг, провёл ладонями по пылающему лицу, волосам. В момент, когда повысил голос на отца, ему не было страшно. Страшно стало постфактум. — Рейнальд! — Хлоя нагнала его, мягко прихватила за рукав. — Ты в порядке? — Более-менее, — Рей попытался выдавить улыбку, но попытка почти моментально обратилась в искренность — секунду спустя Рей уже хохотал, сложившись пополам и держась за живот. Хлоя провела по его руке вверх, сжала плечо, глядя с таким прекрасным, честным беспокойством. — Рейнальд… — Рей, — разогнувшись, весело поправил он девушку. — Для близких я Рей, Хлоя. Я всё стеснялся тебе сказать — видимо, мне надо было дать кувалдой по голове, — он кивнул в сторону, откуда они прибежали, продолжая широко улыбаться. Хлоя улыбнулась в ответ, однако сдержанно, встревоженно. — Давай вернёмся? — Вот ещё! — заложив руки за голову, ероша волосы на затылке, Рей развернулся на пятках и неторопливо направился в противоположную библиотеке сторону. Хлоя вздохнула и зашагала рядом с ним. — Не знаю, зачем отец явился, но прерывать поездку я не собираюсь. — Не лучше ли спросить, почему он пришёл? Твой отец выглядел обеспокоенным… — По-моему, только злым, — Рей сильней дёрнул себя за волосы; плечи сами собой словно заиндевели. — Я не хочу с ним разговаривать, когда он в таком состоянии. Такие беседы всегда заканчиваются дуэлью, а я никогда не могу у него выиграть. — Разговор всегда лучше недомолвок. — А дуэль куда лучше разговора, — Рей поджал губы. — Давай лучше пройдёмся. Твоё предположение, в какой стороне будут те самые артефакторные мастерские? — Откуда бы мне знать? — отозвалась Хлоя без тени иронии. Неопределённо хмыкнув, Рей продолжил идти, не разбирая дороги. Шагавшая рядом с ним Хлоя создавала восхитительную атмосферу спокойствия, поддержки, и Рей готов был идти так, рядом с ней бесконечно. Разум зацепил движение на периферии зрения. Рей остановился, хмурясь, повернулся — и на долю мгновения потерял дар речи. — Мама! — воскликнул он, едва голос вернулся. Его мать легко приподняла уголки искусанных губ. Она стояла прямо за порогом ближайшей комнаты, укутанная в любимый зелёный плащ, собственноручно расшитый рунами, увитая цепочками-браслетами с амулетами, приспустившая на кончик носа круглые очки с синеватыми стёклами… Такая живая и близкая. Как будто и не было этих семи лет разлуки. Мама улыбалась, но, как всегда, не спешила сделать первый шаг навстречу — Рей сам подался к ней, переступил порог. Его объяла тьма, а за спиной соткалась стена из стекла. Ловушка!