***
За всю первую ночь в Мальсибер-холле Итачи не сомкнул глаз. Не то чтобы не хотел, ведь понимал важность отдыха для тела и мозга, — попросту не мог. Он лежал на кровати, уставившись в потолок, и слушал, как тикают настенные часы. Секунда… минута… полчаса… час… два… «Теряешь время». Ему бы заняться медитацией, порядком в своей голове, но Итачи отнекивался: это займёт много времени, а сейчас ему нельзя отрываться от реальности. Нужно следить за обстановкой и думать, как вытянуть себя и Хинату из этого дома. Три часа… четыре… пять… «И что надумал? Каков твой план?» Толкового плана, устроившего бы Итачи, не имелось в наличии. Итачи хотел бы отступить, однако понимал, как подозрительно это будет выглядеть. Подозрений вызывать нельзя… то есть дополнительных. Ведь старший Мальсибер, судя по всему, в отличие от прочих магов видел Шаринган. Даже сосредоточенный на бое и желании вызволить сына уделял достаточно внимания происходящему, чтобы заметить красноту глаз Итачи, когда тот отвлекал на себя рой осколков. Что с этим делать? Как объяснить?.. «Прекрасный повод». В другой ситуации Итачи бы без колебаний применил тот самый Шаринган и попросту выжег неугодные воспоминания врага. Однако чистокровные маги защищают свои разумы от проникновения. Удастся ли застичь Мальсибера врасплох, захватить над ним полный контроль до того, как он поднимет ментальные щиты? Какой прочности эти щиты, возможно ли относительно быстро и незаметно сломать их гендзюцу? Что насчёт женщины, миссис Мальсибер? Она видела что-нибудь от неосторожной Хинаты? Она будет рядом с мужем во время обещанного разговора? Она придёт мужу на помощь, если заметит на него влияние? Заметит ли?.. Слишком много переменных. «Так избавься от переменных». Предпочтительно, однако неосуществимо. Убить чистокровного, члена Попечительского совета со связями, в его собственном доме (а ведь придётся убить не только самого Мальсибера, но всю семью, заметая следы) — слишком большой риск. После такого единственное, что останется Итачи и Хинате — бежать из страны. Итачи верил, они смогут это осуществить… однако что после? Жить в изгнании, прятаться до конца дней своих?.. «Один против всего мира… и ради чего?» Если у других стран существуют договоры с Британией об экстрадиции преступников (с условием, что Отдел правопорядка выяснит причастность Итачи и Хинаты к убийству Мальсиберов и приложит силы для их поимки), придётся либо прятаться в глуши, либо уходить в мир маглов. Итачи не нравились никакие из этих вариантов, как и всё растущее число переменных. «А если всё проще?» Итачи зажмурился и с нажимом помассировал глаза, распахнул. В комнату пробирался тревожный алый рассвет.***
Рей проснулся в свои обычные шесть утра в исключительно радостном настроении. Сам факт того, что его мама вновь дома, а ещё у него гостят друзья, окрылял Рея. Вот теперь-то, теперь каникулы точно будут прекрасными! Рей всегда начинал день с занятия с псом, так же как отец начинал каждый день с пробежки. На секунду подумалось: ему бы и самому заняться бегом, но затем Рей засомневался, смутился и вместо того, чтобы присоединиться к отцу у декоративного водоёма, окликнул дремавшего на ковре у кровати Сэра Дункана. Пёс подскочил и восторженно завилял хвостом, завился вокруг Рея, а затем последовал за ним на улицу. Стояло прекрасное летнее утро: воздух был свежим, начинал понемногу теплеть, пахло покосом, цветами и лошадьми, в кустах терновника по краям подъездной дорожки устроили перекличку птицы. Втянув носом воздух на всю мощь лёгких, Рей счастливо улыбнулся миру и занялся тренировкой Сэра Дункана. За этим занятием полчаса спустя его застала мать. Раскрасневшаяся и вспотевшая, она выбежала по тропинке из леса — тоже тренировалась, а Рей и не знал. Он распрямился, машинально пригладил волосы и подался ей навстречу. — Доброе утро! Мама остановилась, смерила взглядом его, пса. — Доброе, — она достала палочку и соткала из воздуха полотенце, вытерла лицо и шею. Рей замялся, не зная, как продолжать разговор, но отчаянно этого желая. Мама практически полностью отсутствовала из его жизни столько лет — и вдруг вернулась, вновь близко, и, может быть, усадит его рядом в библиотеке, как прежде, и расскажет о дальних странах и тайнах древних гробниц?.. — Как… пробежка? — Нормально. — По лесу, наверное, не очень удобно, все ноги можно переломать. — Детка, мне не впервой, — она испарила полотенце и распустила волосы, тряхнула головой — блестящие локоны скользнули во воздуху тёмной волной — и посмотрела на Рея внимательно и выжидательно. Чего именно она ждала? Какого-то конкретного вопроса? Рассказа Рея о своём утре? Предложения вместе позавтракать и уточнения, всё те ли же действуют порядки в Мальсибер-холле, что были при ней?.. Пока Рей обмозговывал, мать круто развернулась на пятках и вернулась в дом. Рей только и мог, что потерянно глядеть ей вслед.***
Когда они встретились за завтраком, Хината мгновенно поняла: её опасения касательно Итачи не были напрасны. Судя по теням вокруг глаз, осунувшемуся лицу, он не спал всю ночь (уже вторую подряд, ведь и в замке Бёрков он явно бодрствовал). Сколько же всякого Итачи успел за это время надумать? В отличие от его утомлённой стальной собранности, Рей казался замечательно отдохнувшим, но крайне растерянным. Без аппетита поглощая яичницу, он поминутно поглядывал на мать, но та полностью — Хината бы даже сказала демонстративно — сосредоточила внимание на небольшой стопке писем. На противоположном конце стола от неё отец Рея скрылся за «Ежедневным пророком». В столовой царило напряжение, и Хината понимала его источник. Он — в сложности отношений внутри этой маленькой семьи. Сердце молило вмешаться, однако Хината не чувствовала за собой такого права. Сейчас здесь она никто, маленькая маглорождённая. Не ей раздавать советы напряжённо поглядывавшим друг на друга, пока второй не видит, мужу и жене. И пусть с некогда красивой мамой Рея они ровесницы: Хинате тридцать, Море Мальсибер — слегка за. Пока Хината для них никто, однако это нужно менять: ради блага Итачи, и Рея, и его родителей, помогших им с братом. Ведь если с ними получится создать крепкий союз!.. Судя по взгляду Итачи — тяжёлому, оценивающему, исподлобья, — сперва придётся отговаривать брата устраивать бой, если не вовсе кровавую резню. Мистер Мальсибер отложил газету и поднялся из-за стола. — Рей, Майкл. Идёмте со мной. Внутренне Хината напряглась, однако не показала этого — лишь подняла голову от тарелки, с вежливым вопросом взглянула на хозяина дома. Тот не смотрел на неё, и Хината бросила куда более тревожный взгляд на брата. Итачи мелко кивнул и сделал знак ничего не предпринимать. «Ещё бы, — подумала Хината, глядя в спину выходящего брата, — быть уверенной, что ничего не предпримет он…» — Ты маглорождённая? — вдруг спросила миссис Мальсибер. — Да, мэм, — скрыв удивление, Хината повернулась к ней; женщина всё так же перебирала письма, на ответ Хинаты хмыкнула. — Заметно. Знаешь своё место в мире мужчин, да? — Не в этом дело, — мягко возразила Хината, аккуратно сложив на коленях руки. — Мистер Мальсибер чётко выразил, с кем желает говорить. С моей стороны было бы невежливо требовать к себе внимания. Теперь миссис Мальсибер посмотрела на неё. Дома ведьма сняла круглые очки с синими стёклами, что носила накануне в замке Бёрков, и Хината получила возможность лучше рассмотреть её голубые глаза столь красивой формы, но также и окружившие их тени, лёгкие пока морщинки. На левой стороне лица морщин было больше, и когда миссис Мальсибер явно без собственного ведома дёрнула скулой, уголком губ, Хината поняла почему. — Что с твоими глазами? — Что вы имеете в виду? — опустив голову, пробормотала Хината. — Что спрашиваю, — поморщилась миссис Мальсибер. Резкий взмах её палочки — и очки Хинаты, подарок брата, перелетели в руку волшебницы. — Ну не отворачивайся ты, я ещё вчера всё видела. Эта смешная иллюзия, — она постучала обкусанным ногтем по серой оправе, — для моих очков ничто. — Вот как, — произнесла Хината, быстро размышляя. В конце концов она не нашла причин и возможностей продолжать скрывать, а потому вновь прямо посмотрела на миссис Мальсибер. Та слегка наклонилась над столом, прищурившись. — Ты зрячая? — Да, мэм. — Занятно, — миссис Мальсибер поднесла мизинец ко рту, прикусила ноготь; её скула задёргалась чаще. — Кра-а-айне занятно. Она не добавила ничего и, резко снявшись с места, ушла, не оглядываясь. Протяжно выдохнув, Хината тоже поднялась и, обогнув стол, забрала свои очки, вернула на переносицу. Что теперь? Какие выводы сделала ведьма из вида её глаз? Интересно ли ей настолько, чтобы попробовать докопаться до сути? До чего именно она способна докопаться?.. «Не нанести ли удар на упреждение, как в случае с профессором Дамблдором?» — всерьёз задумалась Хината.***
Следуя за отцом по коридорам, Рей про себя гадал: зачем и куда их с Майклом ведут? Никак не ради долгого задушевного разговора отец позвал их — такие не в его стиле. Он человек действия и вполне может прямо так, без предупреждения и подготовки, стравить парней в тренировочной дуэли. «Отец ведь говорил накануне, что Холмс с чем-то там отлично справился, — вспомнил Рей. — С чем, интересно?» Его любопытный взгляд Майкл проигнорировал. Он вообще смотрел исключительно перед собой, сонно хлопая глазами, раздражаясь, щурясь и продолжая упрямо двигаться вперёд. Странный он: если не выспался, так чего не отпросился отдохнуть, перенеся разговор (или что там запланировал отец) на попозже? Сам Рей был свеж и готов действовать. Он слишком долго трусил, сбегал от тяжёлой физической работы над собой. Что толку во всех его знаниях, если применить их на практике Рей не способен? Так ведь было и с тем дурацким зеркалом — ловушкой простой, как законы Гэмпа! Рей ведь столько читал о различных артефактах, зеркалах в том числе, знал, что именно ими бабушка Катриона увлечена больше всего — и всё равно поверил иллюзии, соткавшей образ желанного, и позволил себя заточить. Если бы не Хлоя, если бы не мама… «Если бы мать не появилась, скорее всего, мы все были бы мертвы», — с тяжестью на сердце признал Рей. Леди Бёрк отступила исключительно из-за того, что не хотела портить отношения со своей любимицей. Не явись она, ведомая не то магией, не то предчувствием, Рей с отцом и все их друзья бесследно бы исчезли в ненасытных недрах древнего замка. «Такое повториться не должно, — Рей стиснул кулаки. — Я больше не могу быть слабым! Только не когда у меня наконец появились люди, которых я хочу защищать». Уже настроившийся на тяжёлые упражнения Рей удивился, когда вместо тренировочного зала они свернули в подземелья. Те были старые — ещё времён самой первой виллы на этой территории. Предки Рея пришли в Британию из самого Рима, когда империя решила присоединить этот варварский край и сделать провинцией. Байки, ходившие о таинственной Британии, наводили ужас на суеверных маглов-солдат, и собственные маги повышали боевой дух легионов. Пока же маглы сражались за территории, маги Рима вели исследования новой местности и волшебной культуры. К удивлению их, тесно повязанных с маглами у себя на родине, волшебники Британии предпочитали не встревать в бесконечные конфликты простецов: кельтских племён между собой ли, с чужеземными захватчиками ли. Их фокус был на магии, но также и на естественных врагах. Эта земля была полна самых разных монстров, рас разумных существ, желавших сделать остров своим лежбищем. В сражения с ними имперские маги с азартом вовлекли себя. В то время как большая часть их товарищей по оружию добывала славу и богатства, чтобы затем вернуться в Рим с триумфом, Мальсиберы предпочли осесть на новой территории. Их никогда не влекла политика, а именно ею было пропитано существование в Риме. Дикий край, полный непрестанных войн среди маглов и глубокой связи волшебников с природой, пришёлся Мальсиберам — их было двое, отец и сын, — больше по вкусу, чем роскошь и фальшь родной земли. В награду за свою службу в составе легиона они получили в вечное владение щедрый земельный надел неподалёку от Колчестера и когномен. R. Mulciberius Britannicus. Время не тронуло надпись на литых дверях оружейной, как и угрожающе блестящие рельефы кузнечных молотов на створках. Дом наверху был разрушен не единожды и вновь отстроен, но ни один враг не пробрался за эту преграду. Каждый раз, спускаясь сюда, Рей ощущал прилив древней мощи, имевшей мало общего с его собственной силой. Возможно, это была кровь — кровь воинов и мастеров-оружейников, ковавших свои судьбы. И Рей был рождён в обязанности занять достойное место в практически безукоризненной линии рода. Впрочем, возможно также, это были клинки внутри — десятки, нет, сотни предметов, созданных и зачарованных Мальсиберами на протяжении веков. Их магия отчётливо ощущалась здесь, в подземельях, двери лишь немного притупляли осязание её мощи… Слишком сосредоточившись на своих ощущениях, Рей был резко возвращён в реальность строгим вопросом отца: — Что такое? — однако вопрос был обращён не к нему, а к застывшему на месте Холмсу. Усталые глаза Майкла впились в надпись на двери и молоты, как если бы их вид воскрешал для парня призраки прошлого. — Что это за место? — потребовал Майкл тем самым своим сильным, властным тоном, который Рей слышал и не от каждого взрослого. Отца это не проняло, конечно. — Здесь всё, что тебе нужно знать о нас, — он стукнул перстнем по одному из молотов — дверь сверкнула багрянцем и золотом, прошедшимися по контурам, и отворилась вовнутрь тёмного помещения. Старая магия ощутилась отчётливее. Майкл не двинулся с места. — С чего вы взяли, что мне нужно что-то знать о вас? — Не лги! — рявкнул отец, и Рей непроизвольно втянул голову в плечи, пусть гнев родителя и не был направлен на него самого. — Я знаю этот взгляд, Майкл: ты прицениваешься и решаешь, можно ли нам доверять. — Что? — удивился Рей, но на него не обратили внимания: отец и Майкл смотрели лишь друг на друга — и это было тревожно, как перед сражением. Даже не дуэлью — именно что сражением, где кровь и смерть, и лишь один останется на ногах в конце. Рей резко тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Это на него близость семейных артефактов так влияет? Странное, странное чувство! И страшное… — Да и я должен тебе, — добавил отец куда тише, всё ещё не отрывая взгляд от Майкла. Тот смотрел в ответ с холодной оценкой, от которой мурашки по коже — Рей едва удержал себя от того, чтобы отступить в оружейную, где оказался бы под надёжной защитой магии своей семьи. Но это был бы поступок труса — а он решил трусом больше не быть. «Зачем отец позвал меня? — вдруг подумал Рей. — Говорить он явно хочет лишь с Майклом. А я… моё место — между ними?» Набрав в грудь воздуха, Рей относительно смело сделал шаг вперёд. — Это нормальная практика, Майкл, — проговорил он, стараясь непринуждённо улыбнуться. Вышло не очень, подозревал… но отец и друг хотя бы отвлеклись от своей игры в гляделки. — Когда кто-то помогает нам в вопросе жизни и смерти, с этим человеком принято быть открытыми. — Принято у правильных чистокровных, — с нажимом добавил отец. — Верно, — смутился Рей, но приободрился, когда Майкл медленно наклонил голову. — Хорошо, я выслушаю. «Всё же странно это всё ощущается», — про себя отметил Рей, заходя вслед за отцом в оружейную.***
Предоставленная самой себе, Хината из своих вещей — их доставили накануне из замка Бёрков в полной сохранности — достала коробку с вязанием и вышла на улицу. Тёплый ветерок и ласковое солнце настраивали на мирный, созерцательный лад, однако на душе у Хинаты висела туча тревог. Куда мистер Мальсибер увёл Итачи? Зачем? Не предпримет ли брат чего-то… «Нукенинского», — подсказали глубокие страхи. Хината поспешила отрешиться от них и устроилась на скамейке возле декоративного водоёма. Итачи не глуп и не опрометчив — понимает лучше неё самой, к чему может привести конфронтация с Мальсиберами. Понимает, что лучше выждать и выслушать, понаблюдать, собрать информацию, подстроиться и, возможно, обзавестись наконец сильными взрослыми союзниками в этом мире… «Ах, нет, это мои собственные чаяния, — с грустной улыбкой поправила себя Хината, доставая из коробки ярко-жёлтые нитки, спицы и схему узора. — Вряд ли Итачи думает о таком». На другой стороне водоёма миссис Мальсибер творила какие-то чары, порывисто кружа по гравийной дорожке, — это была одна из причин, почему именно сюда Хината вышла вязать. Заметила хозяйку дома из окна и решила устроиться поближе к ней. Всё же, пока Итачи общается с мистером Мальсибером, самой Хинате надлежало прощупать миссис. Командная работа. В очередном крутом развороте ведьма заметила её, напоказ сосредоточенную на узоре; Хината набрала много заказов на лето и намеревалась расправиться с ними как можно быстрее и разослать, чтобы поднакопить денег к августу и покупкам для нового учебного года. Понаблюдав за нею с минуту, миссис Мальсибер сунула палочку в держатель и обогнула водоём. Остановившись перед Хинатой, упёрла руки в стройные бока с раздражительным ожиданием и требованием. — Вы много тренируетесь, мэм, — мягко заметила Хината, не отрываясь от вязания. Да, это невежливо — но невежливой была и Мора Мальсибер. Отзеркаливая человека, возможно повысить шанс прогресса во взаимопонимании и получении расположения — так говорили на специальных занятиях для будущих куноичи в академии, и Хината была прилежной ученицей. Раздражение на лице миссис Мальсибер сменилось удивлением, однако ведьма всё же ответила: — В моей работе от подготовленности тела и разума зависит выживание. Я осознанно не готова умереть. — Любопытный выбор слов. Эта простая фраза, казалось, окончательно выбила миссис Мальсибер из колеи подспудного вызова на конфликт. Сделав два шага назад, женщина села на невысокий бортик водоёма. — Человек отличается от животного тем, что способен осознавать мир вокруг на более глубоком уровне, равно как и свои перспективы в этом мире, — проговорила она, и огонь цели вспыхнул в её глазах. — Что есть жизнь? Что есть смерть? Что ждёт в посмертии? Животные не задумываются о таком; любой анимаг тебе скажет: их восприятие мира организовано куда проще. Да, животное может пожертвовать жизнью ради своих отпрысков, или группы, или хозяина, но происходит это без осмысления, на уровне рефлексов. — На уровне рефлексов… — повторила за ней эхом Хината, вспоминая войну. Тело действовало само, когда она бросилась наперерез атаке Учихи Обито, заслоняя собой временно утратившего способность обороняться Наруто-куна… Камень или птица? Оружие, животное или человек? Миссис Мальсибер наклонилась к ней. — Зачем ты сунула руку в зеркало, поймавшее Рея? — Чтобы поддержать друга, мэм. — Ты в самом деле осознавала, что делаешь? — Да, — ровно ответила Хината; видя скепсис в глазах женщины, добавила с чуть смущённой улыбкой: — Вначале я погрузила в зеркало лишь мизинец: даже если бы события пошли по худшему сценарию, его потеря не критична. Я не ожидала, что Рей… — Запаникует? — скривилась миссис Мальсибер. Хината пожала плечами: — Я не могу винить его в этом. Сомневаюсь, что ему приходилось сталкиваться с подобными ситуациями. — А тебе самой? — Неоднократно. В начале весны меня прокляли удушающими чарами, едва не лишившими меня жизни. Минувшим летом в приюте старшая девочка раздробила мне кости ладони молотком для отбивания мяса, — Хината мягко подняла пострадавшую руку на уровень лица, перебрала в воздухе пальцами, вновь взялась за спицу. — И это только за последний год. — Это многое объясняет… — протянула миссис Мальсибер и замолчала на долгое время. Чувствуя на себе её взгляд, Хината продолжила вязать: петля за петлёй, удар за ударом спицы. Нежный ветер перебирал волосы, оглаживал шею и щёки — и как бы хотелось ощущать себя достаточно в безопасности, чтобы просто насладиться всем этим. Как бы хотелось знать наверняка, что эти люди — надёжные соратники. Как бы хотелось вновь оказаться в поместье своего клана. Резкий свист — в траву у её ног вонзился кунай. — А теперь объясни мне вот это.***
Итачи входил в подземелье, где его встречали два кузнечных молота… …два веера-мона… …вслед за Реджинальдом Мальсибером и его сыном… …вслед за отцом и Шисуи… …освещённые вспыхнувшими факелами… …коптящими масляными лампами… …перед ним предстали свидетельства прошлого… …древняя плита… …коллекция оружия… Итачи резко мотнул головой, прогоняя ярко вспыхивавшие в разуме параллели. Это трюк, трюк его подсознания, игравшего дурные игры! «Ты сам ищешь параллель», — шепнул Шисуи. «Ты ищешь повод», — с неприятной усмешкой констатировал Сасори. Итачи впился ногтями в ладони, вырывая себя в реальность. Это недосып и напряжение последнего времени, результат опасения за сестру. «Так многие Учиха говорили — и куда это их завело?..» «В могилы, — ответил самому себе Итачи, внимательно оглядывая оружейный зал. — Мне туда же дорога». Но сперва он узнает всё о Мальсиберах — всё, что имеет значение, по крайней мере. Даже если глава этого клана желает сыграть с Итачи в какую-то игру — что ж, пусть играет, Итачи уже почти мертвец, ему всё равно. Он притворится, возможно, подыграет — добудет информацию и защитит сестру. «Вот как вобьёте себе что-нибудь в голову, Итачи-сан…» — В этом зале собрано оружие, созданное поколениями нашей семьи, — Мальсибер-старший остановился посреди помещения и обвёл широким жестом стены, стенды, столы. На них тускло поблёскивали в неярком свете бессчётные клинки: мечи разных форм, и кинжалы, и стилеты, и топоры, и копья, и многое, многое, многое другое оружие. Без спешки оглядев его, Итачи признал: эта коллекция производила впечатление. И дело было вовсе не в количестве, но в энергии, исходившей от каждого клинка в этой комнате. Здесь не было ни одного обычного — каждый наполняла магия: не таящаяся и коварная, огненная, жестокая как шторм и почти нежная, усыпляющая бдительность, тёмная, светлая, трансформирующая, рвущая на клочки, парализующая, жаждущая крови, безразличная, искристая, мёртвая… От этого разнообразия голова кругом, как и от ощущения почти внимания, почти оценки. Привычное чувство: Итачи был знаком великий меч Тумана, собрат этих клинков, тоже своего рода артефакт, в который создатель вложил кусочек души, а потому зачатки индивидуальности, воли у неживого объекта. Как Самехада искала в округе врагов, чтобы полакомиться их чакрой, так клинки Мальсиберов оценивали Итачи — магия перекатывалась искрами по их блестящим телам, тянулась к Итачи, прощупывала… — Майкл, что… — Итачи дёрнулся на оклик, и Рейнальд осёкся, уставился на него в изумлении. — Что с твоими глазами?! Осознание на долгий миг остановило сердце: магия клинков была чётко видна из-за Шарингана. Тот активировался сам собой — реагировал на эмоции, на чёртов бардак в голове, эта проклятая, проклятая сила!.. «Повод избавиться от них всех — верно, убийца клана?..» «Повод сделать шаг…» «Повод решиться…» «Повод умереть…» Итачи порывисто прижал ледяные пальцы к виску, стараясь взять додзюцу под контроль. Картинка мира посекундно менялась: обычное восприятие — усиленное — обычное — усиленное — обычное — усиленное… краснота в его глазах вспыхивала безумным пожаром и гасла, вспыхивала и гасла, и голоса в голове шептали всё чётче, убеждали, и были они не знакомыми-близкими, а голодными, холодными, безум… — Рей, осторожно! — чётко предупредил Мальсибер-старший. За спиной Итачи захлопнулась дверь, отрезая путь к отступлению. «Сами ведь напрашиваются, верно?..» «А ведь наверняка и Хинату поймали…» «Кланы всегда только вредят…» «Но мы знаем, что с ними делать, верно?..» «Верно?..» «Верно?..» «Не слушай их!» — рявкнул голос Саске, и Итачи резко распахнул глаза — сам не понял, когда крепко зажмурил их. Перед ним стоял вырвавшийся из безопасности за спиной отца Рейнальд и тряс его за плечо. — Слушай меня, Майкл! Майкл! Не отключайся! Сосредоточься на моём голосе!.. — Рей, назад! «Вашу ж мать, Итачи-сан, ну не посреди ж боя!..» — Нет, пап! Я должен помочь! «Я должна защищать близких… Обязанность сильного — протянуть руку тому, кто слабее…» Рука протянулась сама собой — к беззащитной шее юноши напротив. Его черты плыли, плыли перед предательски меняющимся взором, и разобрать, кто он, делалось невозможно… — Итачи, кое-что важное, — перед ним стоял Шисуи: юный, солнечный, опустивший руку на макушку Итачи в фамильярно-братском жесте, который Итачи не позволял никому ни до, ни после него. — Про проклятие клана Учиха. Не слушай никого в деревне, они все бред несут про месть и кровожадность. Даже многие наши бездумно повторяют — дураки, ну серьёзно! Из тех, кто дом тушит, когда остались одни угольки. Но мы же умнее… ты умнее этого. Помни, важна первопричина, а первопричина — любовь: к селению, семье, близким, друзьям… Учиха любят на разрыв — собственного сердца, собственной психики. Это важно, Итачи. Психику нужно беречь. Поэтому хватит нудить про отчёты, пошли поедим данго!.. Дрожащие пальцы мазнули по шее и сжались на чужом плече. — Прости… «Прости, Шисуи, у меня нет на это времени…» «Прости, Кисаме, я не хотел создавать неудобства…» «Прости, Саске, в следующий…» — Ты в порядке? — Рейнальд искал его взгляд, искал в нём следы осмысленности. Итачи удалось сморгнуть остатки наваждения, задушить рвущееся в брешь в броне самоконтроля додзюцу. Слишком долго игнорировал проблему — и вот к чему это привело. Ошибка самоуверенного идиота. — Прости, Рейнальд. Я… «Сам себя загнал в угол». — Какой-то странный магический выброс, — натянуто улыбнулся Рейнальд, не отпуская его плечо; возможно, потому что сам Итачи всё ещё тяжело опирался на его собственное. — Чего и следовало ожидать, — проговорил Мальсибер-старший. В его руке была крепко зажата волшебная палочка.