***
В один из солнечных дней, возвращаясь с утренней тренировки, Дейдара столкнулся в воротах с куда-то отчаянно спешившим Джимом: тяжёлый рюкзак за спиной, очки набекрень, на голове бардак. Проходя мимо, Дейдара только кивнул, не замедлив шаг. Джим хмыкнул, скорчил рожу, а затем единым духом выпалил: — Мы на речку с ребятами! Дейдара остановился. — Ну, молодцы. Пару секунд висело молчание, а затем Джим поджал губы и с обиженным видом умчался прочь. Дейдара закатил глаза и вошёл в дом. Уже какое-то время (а если точнее, с того безобразного случая под Гремучей ивой) брат упорствовал в том, чтобы быть невыносимым придурком, и Дейдара не настаивал на общении: у него имелись куда более важные занятия. Лишь один человек имел право отвлекать его от любых дел, и это был вовсе не Джим. Приняв душ и переодевшись в чистое, Дейдара спустился на кухню в поисках съестного, попутно размышляя над ответом на последнее письмо Лиама. Впрочем, застав на кухне мать, он мигом выбросил работу из головы. — Доброе утро! — Доброе утро, милый, — мама погладила его по мокрым волосам, когда Дейдара подошёл ближе. — Ты с пробежки? — Ага, — поцеловав мать в щёку, Дейдара отмахнулся от появившейся было Лолли и сам занялся завтраком. — Погода сегодня хорошая. — В самом деле, — мама выглянула через широкие окна в сад, где цвело и сияло лето. Среди крон щебетали птицы, стайками перебираясь с ветки на ветку; пара больших коричневых бабочек порхала над лужайкой в загадочном танце; к окну с жужжанием подлетел и уселся на стекло шмель, принялся деловито ползать туда-сюда. — Джеймс ушёл с друзьями на речку. — Знаю, встретил его по дороге, — откликнулся Дейдара, нарезая овощи, попутно отправляя сосиски в закипевшую воду. Мама повернулась к нему, по её лицу скользнуло облачко беспокойства. — Ты совсем перестал гулять с ребятами, — заметила она с грустью. Дейдара переложил овощи на тарелку и как можно спокойней ответил: — У меня нет на это времени, мам. Мне нужно больше тренироваться. — Но уже сейчас ты тренируешься слишком много, — мама подошла ближе, взяла его руки в свои и сжала с тихой, но такой пронзительной заботой, омрачённой тревогой. — Милый, я понимаю, что случившееся с твоей однокурсницей и профессором Хоукинсоном сильно повлияло на тебя… Но тебе не нужно бояться: дядя Карлус и наш милый Брайан защитят нас всех! Дейдара слабо усмехнулся. — Я не боюсь, мама. — Конечно нет, прости, я оговорилась… — Но нет, я не прекращу заниматься, — он поднёс её руки к лицу и коснулся пальцев губами, после чего прижал к своей груди. — И не волнуйся, в асоциального упыря я не превращаюсь, мм. Я договорился со своим школьным приятелем, мы встретимся сегодня здесь, во Впадине. — Я не могу не переживать, когда один из моих сыновей наслаждается летом, а другой закрылся ото всех, — вздохнула мама и коротко поцеловала его в лоб. — Но я рада, что ты пригласил встретиться друга. Если сочтёшь уместным, приведи его к нам на ужин. — Посмотрим, — кивнул Дейдара. Он не соврал матери: позже днём ему предстояло встретиться с Эшли, и Дейдара гадал, что встреча ему принесёт. Если раньше Шелби писали ему общие письма исключительно по работе, то в какой-то момент этого лета Дейдара начал вести переписку отдельно с Эшли, отдельно с его младшим братцем. С Лиамом всё было по-старому: сухие и чёткие обсуждения планов, касавшихся бизнеса и нынче всё больше студсовета, перетекающие из письма в письмо непрерывным диалогом. Послания же Эшли приобрели более личный окрас, и Дейдара всё пытался решить, нравится ли это ему. Что ему точно не нравилось, так это нервозность, сочившаяся из каждого нового письма старшего Шелби всё отчётливее. И центром её был Рабастан. Дейдара не знал, какая муха его укусила на пасхальных каникулах, после которых Лестрейндж вернулся в школу забитым и бешеным. Не знал того и Эшли — и тяжело переживал незнание. Вдобавок, в последний триместр Рабастан повадился на компаньонов жёстко огрызаться. Дейдару это быстро достало, и несколько раз их с Лестрейнджем стычки окончились дуэлями и откровенными мордобоями. На финальном матче по квиддичу они не сцепились только из-за того, что Джастин, Рокси и Паркинсон, сговорившись, не позволяли им даже пролетать близко друг к другу. Не то чтобы Дейдаре было как таковое дело до настроений Лестрейнджа. Проблема заключалась даже не в них, а во всё том же Эшли, лице и голосе их предприятия, на котором размолвка с другом сказывалась не лучшим образом: взгляд потух, голос ослаб, как и желание чем-либо заниматься. Когда не готовился к СОВ, Эшли прокрастинировал, чего обычно за ним не водилось; на попытки растормошить не реагировал, включаться в планирование для студсовета отказывался — а ведь как раз на его обаяние Дейдара очень рассчитывал для продвижения организации! Не получая, чего хочет, от Эшли, Дейдара срывался на Рабастана, причину несчастья Шелби; они дрались, Паркинсон орал и грозился их обоих поубивать, Эшли ещё больше расстраивался, и круг замыкался. Лишь Лиам оставался в стороне от этой сраной драмы с типично когтевранским «не мешайте мне готовиться к экзаменам». Но экзамены прошли, а ситуация не улучшилась. Они разъехались на лето, и Лестрейндж пропал с радаров. Нет, он и раньше, по словам Шелби, во время пребывания дома не поддерживал переписку — но всё же порой присылал короткие записки, или улучал момент «случайно» столкнуться с приятелями на лиговых матчах по квиддичу, или ещё что… Этим же летом он как в воду канул. Эшли переживал всё больше. Лиаму продолжало быть параллельно. Поначалу Дейдара не хотел ввязываться: слишком был сам зол на Рабастана за то, что тот портит ему планы. Но затем — и биджу дери, если не медитации тому виной! — в Дейдаре проснулось некое чувство на стыке жалости, ответственности и симпатии. Этот премерзкий коктейль не давал ему сосредоточиться, а письма Эшли подливали масла в огонь. В конце концов Дейдара не выдержал и вызвал старшего Шелби на встречу в Годрикову Впадину. К ней Дейдара не готовился никак, но всё равно с утренней тренировки до выхода в полдень не мог себя заставить заняться ничем полезным. В голове был сумбур, порождавший злость, и Дейдара потратил большую часть утра на то, что, лёжа на овчинном ковре у окна в своей мансарде, смотрел на яблони и бабочек, цыкал и пытался заставить себя успокоиться. Только поссориться с Эшли ему не хватало. Когда он вновь выбрался из дома, солнце жарило вовсю. В деревушке было пустынно: середина недели, взрослые (и маги, и маглы) работали, а дети-подростки наверняка практически полным составом на речке, что вьётся между холмами неподалёку. Небось бесятся сейчас в воде, затем устроят пир под деревьями на берегу, а после повскакивают на велосипеды и двинутся в обратный путь, смеясь и перекидываясь шутками… Дейдара уже давно оставил эти забавы, и больше его не тянуло. На какое-то время, что скрывать, ему было приятно просто побыть ребёнком — то, что ему не удалось в родном мире. Но детство кончилось, и вновь — резко и безапелляционно. Вновь — обещанием борьбы за жизнь. В то, что Хоукинсона и их детей убила обожаемая жена, Дейдара не поверил ни на миг. Он слишком много лет провёл бок о бок с Сасори, мастерски контролировавшим сознание жертв печатями, а также знал ебанутых спецов по гендзюцу вроде Учиха, чтобы просто взять и поверить в такое. Рассказавший их семье об этом Брайан (мама тогда так бледнела: встревоженный Брайан опустил слишком мало, по её мнению, подробностей) сомневался тоже. Дейдара после удивлялся: почему никто не продолжил расследование? До него через родственников долетали слухи, что дело Хоукинсонов после приличного периода «расследования для вида» тихо смахнули в самый низкий ящик стола без намерения вновь извлекать. И Карлуса, и Брайана это возмущало, однако они ничего не предприняли — по крайней мере, не так, чтобы Дейдара об этом знал. Однако после событий той Пасхи Брайан, казалось, окончательно разочаровался в Отделе правопорядка и считал дни до начала занятий в школе мракоборцев. Его потухший взгляд был вишенкой в коктейле дряни, творившейся в головах людей вокруг Дейдары. Наверное, поэтому он позвал встретиться Эшли. Больше не было сил молча глотать это пойло. Компаньона Дейдара остановился ждать на главной площади: прибыть Шелби был должен камином в деревенский паб. Старик Пенроуз, обслуживавший в своём заведении всю Впадину, делал деньги на её славе в волшебном мире, а потому имел и отдельную комнату для перемещения камином, и шесть небольших спален над пабом. Поговаривали, будто он также собирался выкупить соседний со «Львиным сердцем» дом и превратить его в полноценную гостиницу. Дейдара мотал слухи на ус и искал возможность подзаработать на мелких поручениях, которые старик Пенроуз охотно выдавал ему уже много лет. В ожидании Дейдара уселся на край фонтана по центру главной площади. Фонтан был скромный: три струи, бивших вверх из середины круглого бассейна. Внутри плавали одинокий фантик от конфеты и утопшая мошкара, на дне блестело несколько мелких магловских монеток. Опустив руку в воду по запястье, Дейдара прикрыл глаза, наслаждаясь прохладой. Вокруг было так тихо, что открытие двери паба привлекло внимание — Дейдара поднял голову и кивнул Эшли. Тот улыбнулся в ответ, и пусть старался выглядеть, как обычно, куда-то делось его мягкое обаяние, сменившись утомлённостью и нервозностью; движения из плавных превратились в дёрганные. Дейдара на эту удручающую картину скривился и вместо приветствия протянул: — Каникулы дерьмо, я вижу? — При… да, пожалуй, — вздохнув, согласился Эшли и уселся рядом с ним на фонтане. — Спасибо, что пригласил, Дэвид. Мне нужно было проветриться. Дейдара на это просто кивнул. — Как их когтевранская светлость? Всё грызёт ещё не сгрызенный гранит наук? — Ага, сел за высшую математику. Наши кузены, которые не волшебники, начали подтрунивать над ним, что нумерология — это бесполезная ерунда. Лиам оскорбился. — Бывает, — хмыкнул Дейдара и огляделся вокруг. На площади скучковалась большая часть магазинов деревеньки, и взгляд остановился на продуктовом. — Слушай, не знаю, как ты, но я подыхаю от этой жары. По мороженому? — Давай, — кивнул Эшли и с готовностью достал кошелёк. — Сегодня я плачу, — быстро сказал он, стоило Дейдаре открыть рот. — Окей, — без энтузиазма согласился Дейдара, прекрасно понимая: это плата за то, что ему предстоит выслушивать нытьё. Взяв по пломбиру, они отправились в обход поселения. Эшли, судя по всему, был во Впадине впервые и даже попытался вежливо поддержать разговор о достопримечательностях деревушки, проявить в них самих заинтересованность. Дейдара не обманывался, отвечал на вопросы скупо. После каждой такой попытки Эшли на несколько минут смущённо замолкал и принимался кусать палочку от давно съеденного мороженого. Они сделали круг по деревне и вернулись на главную площадь, но Эшли так и не решился завести разговор о важном. Содрав с него бутылку холодной газировки — просто спасение в такой душный день! — Дейдара усадил Эшли обратно на фонтан и спросил в лоб: — Ну давай, не мнись, как девица на первом свидании. Выкладывай, мм. — А что выкладывать? — не глядя на него, пробубнил Эшли. Стянув кеды, он подвернул свободные хлопковые штаны и сунул ноги в фонтан. Как магл Эшли умел одеваться не хуже Дейдары, «выросшего» вместе с братом на улицах Впадины; сразу видно, что семья у него смешанная. — Проблему ты знаешь не хуже меня. Я думал, ты позвал меня совместно искать ей решение. Дейдара раздражённо покосился на него из-под чёлки. — Какого решения ты от меня ждёшь? В школе я пытался вбить ему мозги на место — не помогло. Я сделал всё, что мог. — Неправда, не всё! Вы сблизились в этом году, ты можешь знать… — Ты знаешь его лучше меня. — Каким же ты иногда бываешь засранцем… — Шелби вздохнул и несколько раз ударил пятками по воде. Брызги полетели во все стороны, попали и на Дейдару — он отфыркнулся и резко сказал: — Ты, кажись, попутал, чувак: я не Хлоя Бенсон, чтоб бросаться на помощь каждой сирой и убогой твари. Эшли повернул к нему голову: сгорбленный, насупленный, начинающий заводиться. — А как насчёт твоих друзей? — Вы мне так-то компаньоны по бизнесу, — нагло заявил Дейдара, решивший, что сердитый Шелби лучше, чем Шелби унылый. Вообще, он ни разу не видел Эшли именно что злым… Как оказалось, злой Эшли лез раздавать пощёчины. Без труда перехватив и вывернув его руку, Дейдара сунул приятеля головой под струю фонтана. Эшли забрыкался, ругаясь, но вырваться из чёткой хватки подрывника не смог. — Успокоился? — буднично уточнил Дейдара, выдернув слизеринца из фонтана. Тот, отплёвываясь от воды, зашипел что-то невнятное, и Дейдара ещё разок сунул его под струю. Для профилактики. — А так? — спросил, вновь давая глотнуть воздух. Эшли ужом вывернулся из нарочно ослабленной хватки и, забывая о своих кедах, ломанулся было прочь, но Дейдара схватил его за рубашку и притянул обратно. Эшли опять зашипел и завертелся. — Молодые люди, чем это вы заняты?! — с другой стороны площади недовольно окрикнула их старуха-магла. — Ничем таким, миссис Маркхэм! — крикнул в ответ Дейдара и для вида похлопал отплёвывавшегося от воды Эшли по спине. Старуха посверлила их взглядом, но поплелась дальше в аптеку. Она недолюбливала Дейдару и Джима и вечно искала повод настучать на них матери. Когда миссис Маркхэм скрылась из виду, Дейдара перестал удерживать Эшли. — Теперь унялся? Мокрый с головы до ног Эшли зыркнул на него с обидой и совершенно по-слизерински съязвил: — Ах, какое действенное средство у тебя есть в арсенале! Почему ты так же не пытался остудить пыл Рабастана? Дейдара ухмыльнулся. — Ну, тоже мне, сравнил себя с Лестрейнджем! Ты и на половину такого бойца, как он, не тянешь! — Думаешь, не удержал бы? — Почему, удержал бы. Только при этом что-нибудь сломав, мм. Эшли мелко дёрнул губами, обозначая улыбку; сняв очки и положив рядом на бортик фонтана, он стянул через голову насквозь мокрую рубашку и принялся её выжимать. Понаблюдав за ним какое-то время, Дейдара сказал: — Насчёт Лестрейнджа. Я сам не знаю, что делать с этим дерьмом, Эш. — Мог бы так сразу сказать, — Эшли попытался рубашкой стереть с очков капли, но получилось только размазать. — Купать меня было не обязательно. — А мне кажется, водные процедуры пошли тебе на пользу, — отметил Дейдара и шутливо прихватил его за руку. — Повторим? — Пошёл ты! — шарахнулся от него Эшли, и Дейдара со смехом отобрал у него очки, вытер о край собственной сухой футболки. — Если серьёзно, — сказал он, вернув очки слизеринцу, — я даже не знаю, из-за чего у Лестрейнджа поехала крыша. Ты знаешь? Эшли развёл руками. — Могу только предполагать… Может, на пасхальных каникулах он получил нагоняй от отца за помощь тебе в спасении Хлои Бенсон? — Мне кажется, ты преуменьшаешь масштаб. Тут скорее уж «батя дал пизды». — Ой, да как хочешь называй! Что делать-то будем? — А что мы можем сделать? У тебя связь с ним есть? Вот и у меня нету. Можно, конечно, написать его бате и потребовать не обижать Басти, но чё-т мне подсказывает, это сделает только хуже, да. Зачесав рукой назад волосы, с которых всё ещё капало ему на лицо, плечи, голую спину, Эшли понуро уставился в фонтан. — Ты гриффиндорец, — вдруг бросил он. — Я рассчитывал, ты будешь за действие. — Как неоднократно говорил наш ебанувшийся друг, по мне Слизерин плачет, — отозвался Дейдара, вглядываясь в просвет между домами. Издалека доносились смех, звон и шорох колёс по асфальту, а меньше чем через полминуты показалась кавалькада велосипедов. Верхом на переднем Дейдара различил Элайджу Барретта, из-за его спины с багажника высовывалась безошибочно узнаваемая патлатая голова. — Щас будет нормальный Гриффиндор, мм. Отвлёкшись от созерцания глубин, Эшли с непониманием посмотрел на него, но Дейдара ничего пояснять не стал, только потянулся и махнул затормозившей с другой стороны фонтана детворе. — О, Дэвид! — удивился-обрадовался Элайджа, помахав в ответ. — Здорово, брат, как сам? Сто лет не виделись! — Всего-то неделю, — пожал плечами Дейдара, наблюдая за тем, как Эшли натягивает рубашку. Магловская детвора Впадины тоже любопытно уставилась на него; из волшебников с ними был только Джим, а он при виде слизеринца засопел и заскрёб носком кроссовка брусчатку — ну точно копытное! — Я Эшли, учусь с Дэвидом и Джеймсом, — с улыбкой представился Шелби. — Приятно познакомиться. — Приве-ет, — протянули в ответ Элайджа и Элен, Сара, Джон и Бобби. Сара подозрительно сузила глаза. — Ой, а я и не знала, что у Дэвида есть такие друзья в школе, которые поедут в наше захолустье ради встречи с ним! — Ты ещё много чего не знаешь обо мне, мм! — весело откликнулся Дейдара и переглянулся с Элен. Та скорчила рожу из-за спины Сары — ещё прошлым летом «сдала» влюблённость подруги в Дейдару ему же. Как видно, отвадить не получилось, болезнь прогрессирует. — Мы шли к Барреттам на обед, — объявил толстяк Бобби, поглаживая урчащий живот. — Давайте с нами! — А чё, давайте, — согласился Дейдара и поднялся, утягивая за собой не успевшего и пискнуть Эшли. — К тебе, Бобо, у меня, кстати, есть разговор… — О-о-ой, Э-эшли, а тебе сколько лет? — замельтешила вокруг слизеринца Элен. Вся компания спешилась и покатила велосипеды в сторону дома Барреттов. — Ты слишком взросло выглядишь, чтобы быть одноклассником наших оболтусов! — Я старше их на три класса, — пояснил Эшли, и это было ошибкой: вступив в беседу с Элен Барретт, невозможно без ссоры ускользнуть до тех пор, пока она не выведает всё желаемое. В данном случае желаемым явно была информация о Хогвартсе и компании в нём Дейдары (более общительный Джим даже маглам-приятелям все уши прожужжал про своего Сириуса). К такому прислушалась Сара, шагая, впрочем, рядом с самим подрывником — длинные ленты на руле её велосипеда струились по воздуху и задевали его руку. Не обращая внимания ни на это, ни на насупленного Джима, Дейдара завёл с Бобби деловую беседу о комиксах. В их магловской компании именно Бобби был гиком из разряда самых задротских, и именно он отправлял приятелям в Хогвартс (через родителей Поттеров) новые комиксы. Также много он знал и про настольные игры, а Дейдара с компаньонами как раз расширяли бизнес в том направлении. К разговору о настолках подключился и Элайджа, а Джон молча шагал позади них, составляя компанию возмущённо сопящему Джиму. Родителей Элайджи и Элен, конечно же, дома не было — разгар трудового дня, как-никак, — но в холодильнике обнаружилось полно продуктов. Оттеснив всех, Дейдара занялся готовкой, чем вызвал море восторженных и томных охов Сары. Эшли же, не простивший ему купаний, опять решил послизеринствовать: — Тебе очень идёт этот прекрасный передник с подсолнухами, Дэвид! Обязательно расскажу о нём Басти! — Знаешь, если он начнёт опять с нами по-людски разговаривать, я сам расскажу, — серьёзно произнёс Дейдара, нарезая мясо. Сара и Джон наблюдали за ним с немалой долей интереса, Элен хихикала, пристроившись на угловом диване. — Может, даже покажу. — Ох, а что, что-то случились, да? — Сара захлопала длинными ресницами, наматывая на пальчик кончик светлой косы. — Вы поссорились с другом? — Ну, что-то вроде, — разом помрачнел Эшли и принялся слишком уж заинтересованно рассматривать присевшую на подоконник распахнутого настежь окна стрекозу. Джим не сдержал зловредный смешок, на который Эшли отреагировал взглядом почти злым. — Во, кстати, — Дейдара отстранил сунувшуюся было помогать (и едва не угодившую под нож) Сару и усадил на диван рядом с Элен. — Ваши мысли, чё делать, если подозреваете, что другу дают знатных пропиздонов дома? — Увезти его учиться в школу-интернат, а после её окончания вступить в группу спасителей Земли! — воскликнул Бобби, читавший слишком много «Людей-Икс». Эшли нервно хохотнул. — Большую часть года мы так и делаем! — Но каникулы портят малину, да, — закончил за него Дейдара, скидывая мясо в огромную кастрюлю, выуженную из самых далёких далей шкафа для посуды. Будет суп. — Тогда наведайтесь к нему в гости, — подняв указательный палец вверх, предложила Элен. — Не спасёте — так хоть подбодрите! — Ну, сестрёнка, справедливости ради, я б только в большую депрессуху впал, если б друзья ко мне приехали всего на день, а после бросили опять в таких условиях дома куковать, — заметил Элайджа. Элен хитро улыбнулась. — Так друга можно выкрасть! — И что с ним делать потом? — Прятать от зверских предков! В гараже, например, в сарае, да хоть под кроватью!.. Подавившись смешком, Дейдара повернулся к Эшли и выразительно округлил глаза, мол, какая идея! Эшли хихикнул, явно представив себе их с Дейдарой попытки втиснуть шесть с копейками футов Лестрейнджа под стандартную подростковую кровать; и всё под аккомпанемент ворчания закрывающего лицо рукой от этой стыдобы Лиама. — Идея замечательная, но наш друг немного… великоват для таких манипуляций. — Значит, вынести его из дома в чемодане не предлагать? — премило улыбнулась Элен, и Дейдара отдал должное её фантазии. — Не надо, — согласился Эшли и стрельнул взглядом в Дейдару. — Мне лично силы не хватит. — Ты вообще чё-нибудь тяжелее учебника поднять можешь? — бросил, не глядя на него, Джим, и так подозрительно долго молчавший. На миг Дейдаре показалось, что Эшли попробует отвесить пощёчину на этот раз его братцу. Впрочем, Эшли сдержался и ответил Джиму гаденькой змеиной ухмылочкой: — Нет, зачем мне? У меня есть Дэвид и Рабастан, чтобы мускулами работать. — Типичный слизеринец! — бросил Джим как самое страшное обвинение. — Всяко лучше, чем типичный гриффиндорец, — не остался в долгу Эшли. — Дэвид, переводись к нам! — Я б, может, и с радостью, но там Холмс и его роман с Мальсибером. — С ними ещё, между прочим, обитает Снейп. И пёс. — Охуеть, спасибо, нет, — отмахнулся Дейдара, наполовину скрывшись в холодильнике. Джим забубнил что-то невнятное. Ребята-маглы слушали внимательно и любопытно. Как и про Сириуса, Джим много рассказывал приятелям про Хогвартс, опуская, конечно, магические подробности. Вот только Джон, как наиболее разумный в компании человек, не преминул воспользоваться шансом уточнить у более адекватных людей, правда ли все те байки, которыми сыпал Джеймс: — У вас правда в школе война между факультетами? — Война — слишком громкое слово, мм! — Дейдара сам не понял, чем фраза его задела, но рявкнул так, что все подскочили. Поморщившись, он обернулся к ошарашенно на него вылупившимся ребятам и добавил тише: — Не стоит бросаться такими словами понапрасну, да. — Ты совершенно прав, Дэвид! — громко согласилась Сара. — Чувак, я чуть не поседел! — «отмер» Элайджа и напоказ поковырявшись в ухе. — И не оглох! — Ну, благо, для твоего крикета слух не нужен! — оскалилась в сторону брата Элен, на что Элайджа тут же обиделся: — Вот только святое не трогай!.. — Ты играешь в крикет? — заинтересованно наклонился к нему Эшли. — Угу, я с этого года в сборной школы, — Элайджа аж выпятил грудь от гордости за себя. К счастью, не заметил, как за его спиной Элен спародировала движение брата, а Бобби и Джим беззвучно засмеялись. — А ты? — Иногда с кузенами и их приятелями. — О-о-о!.. — обвиняюще ткнул в него пальцем Джим, и только строгий взгляд Дейдары оборвал едва не сорвавшуюся речь про низменность любого мага, кто предпочитает иную игру квиддичу. — Тю, так вы в дворовой? — сразу поник Элайджа. — Небось ещё и с теннисными ракетками, а не нормальными битами? — Почему же? Биты у нас нормальные… — О, пошли тогда во двор! Подавать умеешь? Покидаешь мне мяч, чувак? Мне надо тренироваться перед новым сезоном, а из наших все в футбол да футбол!.. — Вали, обед ещё не скоро, — подмигнул Дейдара оглянувшемуся на него слизеринцу. — Я бы на тебе женился, будь ты посимпатичней! — подмигнул в ответ значительно повеселевший Эшли и убежал вслед за Элайджей на улицу. Джим скорчил очередную страшную рожу и бросился развлекать оставшихся разговором о совсем свежем фильме «Живи и дай умереть» из цикла про Джеймса Бонда, который ребята ездили смотреть в Плимут на прошлой неделе.***
— Спасибо, — негромко сказал Эшли. Вечер клонился к сумеркам, в соседних с барреттовым домах постепенно зажигались огни. Оставив мелкоту играть в настолку по «Звёздному пути» и слушать музыку, Дейдара и Эшли вышли на улицу и без спешки двинулись по направлению к главной площади. — Да не за что, я ж ничего не сделал, — откликнулся Дейдара, заложив руки за голову. Вечером после дневной жары дышалось приятно — не так хорошо, как ранним утром, но тоже ничего. А ещё как будто камень на душе стал немного легче. — Ты помог мне развеяться, — Эшли скользяще сместился ближе и сжал пальцы на его плече. — Спасибо, Дэвид. — Ещё раз поблагодаришь — суну тебя обратно в фонтан, мм. — Как скажешь, — Эшли мимолётно улыбнулся и сунул руки в карманы штанов. Он в самом деле выглядел куда лучше, чем ранее днём: куда больше обычным собой. На всякий случай Дейдара уточнил: — Истерить больше не будешь? — Если захочется — я теперь знаю, где тебя искать, — вроде бы саркастично, но и с каким-то подтекстом заметил Эшли. Дейдара передёрнул плечами. — Ну, мама всё равно хотела, чтоб я затащил тебя к нам на ужин… — Ты говоришь об этом только сейчас?! Теперь мне до конца жизни будет стыдно перед миссис Поттер, что я проигнорировал её приглашение!.. — Ой, да заткнись! — беззлобно ткнул его под рёбра Дейдара, и Эшли зашёлся искренним смехом. Отсмеявшись и утерев под очками слезу, он сказал: — Раз так, я обязательно вернусь, Дэвид. И Лиама вытащу. — Ну вытаскивай, будет весело, — кивнул Дейдара, представив, какое лицо будет у Джима, которому придётся сидеть за столом с ненавистной компанией брата. Они остановились у паба, из которого доносились музыка и громкий смех. Помимо этого на площади было практически тихо, если не считать шум фонтана и возню продавца из продуктового, закрывавшего магазин. — А насчёт Басти, — добавил Дейдара, и слизеринец мгновенно напрягся, — давай дождёмся сентября, Эш. Сейчас мы ничем ему не поможем. Разве что ты хочешь и правда вынести его из отчего дома в чемодане, мм. — Не думаю, что это умно, — согласился Эшли. — Ты прав, Дэвид, подождём до сентября, — и протянул руку. Дейдара пожал её, парни кивнули друг другу, и Шелби скрылся в «Львином сердце». Постояв ещё пару минут, перекатываясь с пяток на носки и насвистывая, Дейдара побрёл домой. Да, целый день тренировок он, считай, проебал — но, кажется, не совсем бесполезно. Даже, возможно, готов был признать, что Рабастан и Эшли постепенно становятся для него не только партнёрами по бизнесу. Дейдара хмыкнул себе под нос. Подумать только, какие мысли в голову лезут… Самое смешное, что просто осмеять их не получалось. «Как же этот мир размягчает», — подумал Дейдара и вновь не нашёл причин засмеяться. Он даже не был уверен, так ли ему противны перемены в себе, как он хотел бы — должен был, как примерный шиноби, — думать. Он брёл вверх по мягко освящённой желтоватыми фонарями улице Годриковой Впадины и думал: как много осталось в нём от шиноби? Почти четырнадцать лет ведь прошло, ками… Четырнадцать лет — в прошлом мире столько ему понадобилось, чтобы стать нукенином S-класса; а этот статус нёс очень многое за собой: и радости, и боли, но по большей части всё же боли. Боли и крови. Дейдара не любил про них вспоминать — про свои первые четырнадцать лет. К биджу Ивагакуре с её послевоенной разрухой! Тогда из-за острейшей нехватки людей деревня на несколько лет, по сути, вернулась к манере функционирования образца Сенгоку Джидай… Зло скрипнув зубами, Дейдара сунул кулаки в карманы и пнул камень, попавшийся под ногу. Вот поэтому он ненавидел вспоминать о своём настоящем «детстве»: это дерьмо лишь злило. Тот, блядь, неловкий момент, когда жизнь в организации отступников была менее всосной. У Лидера было много завихрений в рыжей башке, но по крайней мере он относился к каждому из своих бойцов с уважением, как к пусть даже отбитой, но личности. Личность — то, что деревня всегда старалась забрать, особенно у S-класса. Может, поэтому у Учихи в глазах это вечное выражение неудовлетворённости? С малых лет АНБУ, потом нукенин, всегда идеальный боец — пиздец, должно быть, неуютно в этом мире, где в собеседнике ищут личность! Вот тут Дейдара засмеялся: глухо и отрывисто, горько кривясь. Да ему и самому-то не было комфортно — это при том, что даже на родине Дейдара требовал внимания именно к себе, а не к своим боевым характеристикам. Не встречал понимания, и как же блестяще насрать большинству было на него!.. Здесь же впервые люди видят именно его, Дейдару, а не набор характеристик. Сасори был близок, но не настолько. Даже напарник, с которым за почти пять лет Дейдара всякого хлебнул, ни разу не смотрел на него так, как сегодня — Эшли. Эти связи, связи с людьми… Сасори был прав, они — самое страшное в жизни шиноби. Не быть пытаемым, не угодить в западню без возможности вырваться, не резать своих ради миссии — оказаться привязанным к кому-то. Потому что связи убивают. Именно связи убили такого ядовитого, скользкого, хитровыебаного Сасори… «Но то в мире шиноби, — со стыдной поспешностью сказал себе Дейдара. — Местные опасности — не такие уж для нас и опасности!.. Правда же?» Холод прошёл по спине, хотя вечер был тёплый, даже ветра не было. Вот поэтому Дейдара стал так много тренироваться в последнее время: чтобы не ощущать этот жуткий холод. «Нужно помириться с Джимом», — мгновенно возникла мысль, и Дейдара свернул к дому Барреттов, где оставил детвору. К чёрту гордость, когда хрен знает что творится вокруг, взрослые, чтоб их, не делятся! Родители-то в безопасности, но Джим… за этим оленем нужно приглядывать. Желательно, чтобы при этом сам олень не рассматривал Дейдару как врага. Непрошенная улыбка скользнула на губы, пусть на спине всё ещё ощущались мурашки. Вот они во всей красе, эти грёбаные связи: и хочется их иметь, и страшно до дрожи. И в какой-то момент каждый принимает решение: шаг вперёд или назад. Старик Цучикаге — назад. Сестрёнка Куроцучи — назад. Сасори — чёртов маятник, оплеуха за любое движение. Тоби — назад и взрыв на каждую его попытку сблизиться. Джим — полный вперёд, и пропади оно всё пропадом! В доме Барреттов уже зажгли свет, из распахнутых окон гостиной доносился голос Элтона: — They said, get back, honky cat! Better get back to the woods. Well, I quit those days and my redneck ways And, oh oh oh oh, oh, change is gonna do me good!.. — Джим! — закрыв за собой дверь, крикнул Дейдара. Из глубины дома доносились смех и весёлые голоса, в гостиной приятно похрипывал колонками проигрыватель: — They said, stay at home, boy, you gotta tend the farm. Living in the city, boy, is going to break your heart. But how can you stay when your heart says no? How can you stop when your feet say go?.. [1] — Джим!.. — Да не ори ты. Джим пошёл наверх с Джоном и девчонками, — сказал высунувшийся из гостиной Элайджа. За его спиной маячил Бобби с очередной тарелкой супа и куском хлеба во рту. Дейдара аж полноценно развернулся к ним, уставился ошарашенно. Бобби уставился на него в ответ с непониманием, Элайджа хихикнул. — Не-не, чувак, не для того! Они пошли к большому зеркалу королеву Мэри, или чё там, вызывать… — Офафую фэви! — «поправил» сквозь забивающий рот хлеб Бобби. — Класс, — показал большой палец Дейдара и устремился вверх по лестнице, намеренный вытащить братца на прогулку и честный разговор. С приятелями Джим общается каждый день — пора с братом поговорить! — I'm getting bored Being part of mankind, There's not a lot to do no more. This race is a waste of time… Вот и второй этаж, а большое зеркало — в комнате Элли, протянулось на всю стену. Дверь приоткрыта, из-за неё — трепетный свет свечей, сдавленные смешки и наигранно-драматичный голос Джима: — …Мэри! Кровавая Мэри! Кровавая Мэри! — Think I'm gonna kill myself. 'Cause a little suicide Stick around for a couple of days What a scandal if I died!.. — А-а-а-а!.. — Yeah I'm gonna kill myself! — Какого?!.. — Get a little headline news! — Сара! — I'd like to see what the papers say On the state of teenage blues!.. — САРА! Дейдара ворвался в комнату как раз в тот момент, когда нечто тёмное, наполовину высунувшееся из зеркала, уронило на пол безвольное тело Сары. Тень вступила из зеркала, и Дейдара мгновенно загородил собой детей: схватившегося за карман, где обычно была палочка, Джима, визжащего Джона, отползшую в угол Элен. В голове стало кристально чисто, в руке оказался нож. Перед ним высилась женщина в чёрном, с бледным лицом и выцарапанными глазами. Чёрные волосы струились по плечам и колыхались без ветра, а руки со скрюченными пальцами и длинными окровавленными ногтями протянулись к Джиму — Дейдара рубанул по ним, тесня спиной замерших в ступоре мальчишек к двери. Джон орал над ухом и вцепился в футболку, Джим отупело хлопал себя по карманам в поисках палочки, с первого этажа перекрикивали друг друга Элайджа и Элтон… Тварь, что явилась из зеркала, замерла напротив Дейдары, уставившись на него пустыми глазницами. У неё не было видимого оружия, однако отчётливо веявшая от неё смертельная энергия не оставляла сомнений: этой дряни оружие и не нужно. Полами её тяжёлого платья оказалась скрыта Сара: светлые косы со вплетёнными ленточками, посиневшее лицо, тонкие неподвижные ключицы. Дейдара не глядя пнул Джима, продолжая направлять нож на тварь. — Хватай их и беги! — Kill myself!.. — Дей!.. — Suicide!.. — Беги, кому сказано! — What a scandal if I died!.. Джим вцепился в Джона и рванул к двери в коридор. Тварь бросилась наперерез. — Suicide!.. Дейдара снова загородил брата, уклоняясь от острых ногтей — те свистнули в сантиметрах от щеки, Дейдара тут же ужалил их ударом клинка. — Headline news!.. Джим и Джон вывались в коридор и рванули вниз по лестнице, Джим орал что-то Элайдже. — On the state of teenage blues! [2] Дейдара твёрдо встал между тварью и братом. Существо вновь уставилось на него, и на этот раз в его безглазом взгляде чувствовалась ледяная оценка. — Вали отсюда, сука, — процедил Дейдара, указывая на тварь ножом. Почерневшие губы скривились в усмешке, и тварь атаковала его. Резко вильнув в сторону, Дейдара оказался сбоку от врага и тут же, сконцентрировав в кулаке чакру, ебанул по затянутому в чёрное боку зарядом Бакутона. Взрыв отбросил тварь, она взвыла нечеловеческим истерическим голосом. В чёрном боку зияла чёрная же дыра, слабый свет свечей вырывал остов желтоватых рёбер из трепетного сумрака. В тот момент Дейдару охватил азарт. Бакутон сработал. Видно сраные рёбра. Оно убиваемо. Следующий удар оказался поглощён чёрным щитом, внезапно выросшим перед существом. Дейдара цыкнул и разорвал дистанцию, но в следующий миг сам был вынужден защищаться, опрокинув перед собой стол. Его пробили чёрные шипы, и Дейдара откатился в сторону — и всё же прежней скорости не было больше при нём, а нынешней не хватало, и чёрный жгущий хлыст прошёлся по спине. Глухо рыкнув, Дейдара швырнул в тварь пару предметов, попавшихся под руки, отвлекая, выигрывая секунды, чтобы сложить печати. Вспышка света — тварь отпрянула с новым визгом, а в следующий момент Дейдара оказался в гостиной на полу у стола с проигрывателем. — She packed my bags last night pre-flight. Zero hour 9:00 a.m. And I'm gonna be high As a kite by then… Дейдара вскочил на ноги, стискивая покрепче нож. Помотал головой, пытаясь понять, что случилось. Со второго этажа доносилась возня, по углам комнаты жались дети, а посреди стоял человек в непримечательной серой мантии. — Дей! — Джим подскочил и ломанулся к брату, порывисто стиснул его в хватке, отражавшей весь пережитый ужас. — Джим, — Дейдара не нашёл ничего лучше, чем потрепать его по лохмам. — Порядок? — Ты цел?! — заорал Джим, стискивая его почти до боли. — Ты цел, Дей?! Ты цел?!.. — Да цел я, чё со мной будет? — огрызнулся Дейдара, не сводя взгляда с волшебника в сером. Тот — в расслабленной стойке, но с палочкой наперевес — нейтрально улыбнулся. — Правопорядок? — Нет, — спокойно ответил волшебник, и Дейдара напрягся было, но приметил на мантии мага значок сотрудника Министерства. Впрочем, даже после этого напряжение полностью не ушло — и не только потому, что наверху, похоже, напарник мага в сером вёл бой с существом. Нет. Сам волшебник перед Поттерами был странный. Даже намётанный глаз Дейдары был не способен выделить никаких в нём особых примет. Средний рост, и комплекция средняя. Стандартное для англичанина лицо, и голос самый обычный. Обычная улыбка; обычный взгляд; обычная одежда. Слишком всё в нём обычно… — Д-дэвид… — к Поттерам подполз Джон, вцепился дрожащими руками в штанину Дейдары. — Это… чт… что?.. — Нормально всё, тихо, — Дейдара и его потрепал по волосам: банально не умел успокаивать. Он пялился на мага из Министерства, ожидая объяснений, готовый к чему угодно. — And I think it's gonna be a long, long time 'Til touchdown brings me 'round again to find I'm not the man they think I am at home Oh, no, no, no!.. [3] Возня наверху стихла, послышались шаги. Они приближались: по коридору, по лестнице, через небольшой холл к гостиной. На пороге возник второй маг в сером со значком Министерства на лацкане; на руках он нёс трясущуюся Элен. — Элли! — из какого-то угла выскочил Элайджа и бросился к сестре. Волшебник отдал ему девочку и подошёл к своему спутнику. Они обменялись короткими взглядами. — Тварь мертва? — твёрдо уточнил Дейдара. — Ситуация улажена, — ответил волшебник, что принёс Элен, и обратился к детям-маглам: — Пожалуйста, соберитесь вокруг меня. Я кое-что расскажу… «Им сотрут память», — понял Дейдара и вздохнул с облегчением. Нож, впрочем, не убрал. Другой министерский маг обратил на это внимание. — Мистер Поттер, мистер Поттер, за мной, пожалуйста, — проронил он и вывел Дейдару и Джима на кухню. Джим всё это время держался за плечо брата; его глаза были полны страха, но и этого чёртова гриффиндорского любопытства. — Что это было?! — спросил Джим, когда они оказались за закрытыми дверьми. — Мелкий демон, — ответил маг, выглядывая в окно. Громкая музыка из дома перекрыла крики, и на улице было всё так же пустынно. Джим ойкнул, его глаза забегали. — Но это же… это же просто магловская игра! — оправдываясь, воскликнул он. — Элли сказала, они в школе так с девчонками играли: три раза повторяли «Кровавая Мэри», а после высматривали в отражении… — Это просто магловская игра до тех пор, пока в ней не задействован волшебник, — спокойно перебил его маг. Отвернувшись от окна, он прямо и бесстрастно посмотрел на Джима. — Мистер Поттер, наверху лежит труп вашей подруги. Вы виноваты в её смерти. Джим покачнулся, краска мгновенно отхлынула от его лица. — Я… — Не виноват! — рявкнул Дейдара. — Виновата та тварь, что убила её, да! — Или родители, что произвели на свет мистера Поттера, девочку. Или сегодняшняя система магического образования. Или агент, продавший этот самый дом, где мы сейчас стоим… — волшебник развёл руками с бесящим спокойствием. — Виноватых найти можно много, юноша. — Не пиздите, сэр, — процедил Дейдара, стискивая нож. — Вы вообще кто? Прежде чем дать ответ, маг чуть изменил стойку: распрямился, расправил плечи, вытянул руки по швам. «Рефлекс», — понял Дейдара, а волшебник ответил: — Мистер Смит, Отдел тайн. Дейдара нахмурился. Джим рядом с ним вздрогнул и вжал голову в плечи. — Ну и хули вы пугаете моего брата, мистер Смит, Отдел тайн? — Дейдара оттеснил Джима себе за спину; его хорошо так потряхивало. — Потому что непуганая шпана устраивает нам проблемы, — бесяще вежливо ответил Смит. У него было отвратительно никакое лицо, и Дейдаре хотелось добавить ему красок. Желательно алых. — Так идите, блядь, вести защиту в Хогвартсе! — бросил Дейдара, свободной от ножа рукой стискивая запястье дрожащего Джима. Смит едва приметно вскинул голову, его ноздри дрогнули, как у начинающей злиться МакГонагалл. — Я не помню, чтобы спрашивал вашего мнения, юноша. — Я сегодня щедрый. — Свою щедрость можете оставить себе вместе с собственным мнением. — Да чё вы, дарёному гиппогрифу в клюв не заглядывают! — Дейдара сам не понял, откуда вылезла эта тупая присказка, но предположил, что из места в его сердце, занятого Лестрейнджем. Он сам уже подсел на коня и не собирался слазить. Тем более что, пока идёт перепалка, невыразимец не помнит о напуганном до усрачки Джиме. Но Смит попросту неуловимым движением палочки приложил его невербальным Силенцио столь крепким, что Дейдара так и не смог скинуть. Пока он пыхтел, невыразимец обратился к Джиму: — То, как вы прячетесь за спиной приёмного брата, удручает, мистер Поттер. Дейдара стрельнул в мага взглядом, обещающим жестокую расправу: знал, как сильно подобные заявления бьют по гриффиндорской гордости. Джим повёлся, выступил вперёд и поднял глаза до уровня министерского значка на лацкане серой мантии обвинителя. — Меня посадят в Азкабан? На непримечательном лице невыразимца промелькнула улыбка. — Нет. В конце концов, пострадала лишь магла, — и пока Джим не опомнился, Смит заявил: — Вашим наказанием будет воспоминание. Вы будете помнить, мистер Поттер, что стали причиной гибели подруги. Маглам прямо сейчас корректируют память, но вы с вашим приёмным братом дадите клятву неразглашения. Вы будете помнить, мистер Поттер. Всегда. — Жестоко! — произнёс Дейдара без звука. Улыбка Смита расширилась — по губам он явно умел читать. — Зато вы, быть может, усвоите, что магия — это не игрушка. Дейдара хотел было на пальцах пояснить Смиту, куда тот может пойти сорить своей мудростью, но вовремя осознал, что это ничего не даст. Так что он только указал на своё горло и состроил просительное лицо. Смит снял с него немоту, и Дейдара как можно более ровно сказал: — Вы правы, сэр, но мой брат сейчас слишком напуган, чтобы воспринимать то, что вы говорите, — он крепко сжал руку открывшего было рот Джима. — Дайте нам пару минут наедине. Пожалуйста. Смит обвёл их долгим взглядом: решительного Дейдару и мелко дрожащего, понурого Джима. Кому из них досталось больше скрытого презрения, Дейдара не брался утверждать. — Разумеется, мистер Поттер. Когда вы и ваш брат закончите разговор, возвращайтесь в комнату с музыкальной установкой. Я и мой напарник как раз закончим с маглами. И он удалился — поступь у него была (однако!) легчайшая, генинам уж точно на зависть! — а Дейдара шикнул на вновь попытавшегося заговорить Джима. Выждав немного после того, как закрылась дверь, он тихо позвал семейного домовика. Лолли появилась практически мгновенно, вытирая перепачканные в соусе пальчики о полотенце. — Лолли, — полушёпотом сказал Дейдара, спокойный и уверенный, как на миссии, — перенеси нас в дом дяди Карлуса. Немедленно.