Трилистник. Хогвартс

      Для Брайана Поттера июль выдался непростым. Начался он с Флинта, умудрившегося загреметь в Мунго.       — Ох, право слово, ничего особенного! — расслабленно засмеялся Флинт, когда коллеги, пришедшие его навестить, спросили о подоплёке столь оригинального способа провести выходные. — Случайно активировал один старый артефакт… Вы ведь знаете, как это бывает в домах чистокровных? — он со значением глянул на Брайана и Рафаэля, мол, вы-то точно понимаете, о чём речь! Брайан, однако, решительно помотал головой.       — Случайно только кирпич на голову Пруэтту падает, — возразил он старой школьной присказкой, которую многие коллеги не поняли, но Гринграсс и Вуд ухмыльнулись. По тому, как забегали глаза Флинта, Брайан рассудил, что история куда гаже, чем пытается её выставить пострадавший.       Такие вещи Брайан не привык спускать на тормозах. Тем более что на дежурстве на следующий день, от скуки принявшись листать журнал вызовов, он с неприятным удивлением обнаружил зарегистрированный сигнал от Флинта. С этой находкой Брайан пристал к Холлорану и Буту, дежурившим в тот день.       — Ну да, был вызов, — признал Холлоран, смущённо потирая затылок. — Мы с Бутом забрали Флинта, доставили в Мунго…       — Откуда забрали? — спросил Брайан, сверля взглядом коллег.       Те переглянулись.       — Серьёзно, Поттер, не лезь в это дело.       — Откуда вы его забрали? — потребовал Брайан строже и, понизив голос, добавил: — Отвечайте мне. Иначе позову Гринграсса.       Холлоран и Бут синхронно вздрогнули и покосились в сторону Рафаэля, который за своим столом корпел над отчётом и выглядел данным занятием весьма недовольным.       — Ладно, ладно, вызов был из замка Бёрков.       — Замка Бёрков? — искренне поразился Брайан. — Как Флинта туда-то занесло?       — Понятия не имею, — буркнул Холлоран, а Бут добавил:       — Если так интересно, спроси у Мальсибера и его жёнушки. Похоже, это они втянули Флинта в свои разборки.       — Мальсибер, значит… — задумчиво потерев подбородок, Брайан оставил коллег и вернулся к работе. На той, немногочисленной, впрочем, всё никак не мог сосредоточиться: думал и думал, что предпринять.       Будь в их отделе всё иначе, Брайан бы сразу пришёл со своими вопросами и подозрениями к начальнику. Однако мистер Крауч и так-то Брайана недолюбливал, а когда тот изволил самодеятельностью заниматься — совсем с катушек слетал. В последние месяцы это усугубилось тем, что отец без согласования с Краучем зачислил Брайана в школу мракоборцев; с тех пор ненависть Крауча к Поттерам вышла на новый уровень, и проявляться ей не давало лишь присутствие в любом уравнении, включавшем Брайана, Гринграсса.       Так что нет, к мистеру Краучу Брайан с вопросами касательно «отдыха» Флинта в Мунго не пошёл. Вместо этого в ближайший свой выходной он со всей гриффиндорской прямолинейностью направился в Мальсибер-холл.       Главным преимуществом собственной блэковской крови Брайан считал то, что в подобных домах он не встречал закрытых дверей. Конечно, кто-нибудь вроде лорда Малфоя вполне мог не пустить его на порог, но более скромные чистокровные так не выделывались. Хозяин даже лично встретил Брайана на дорожке, ведущей с трансгрессионной площадки за стеной самшита к дому. Впрочем, стоит отметить, не ради гостя Мальсибер находился на улице: следил за учебной дуэлью двух мальчишек возраста кузенов Брайана. При его появлении те прекратили сражение и заинтересованно прислушались.       — Мистер Мальсибер! Добрый день, — вполне дружелюбно начал Брайан, на что получил резкое:       — Вы ещё кто?       — Брайан Поттер, Отдел правопорядка, — ответил он с лёгким нажимом. Взгляд Мальсибера скользнул по мантии Брайана и зацепился за отсутствие значка.       — Вы не при исполнении.       — Нет, сэр, — признал Брайан: деваться было некуда. В отличие от некоторых коллег вроде всё того же Флинта, он чётко следовал регламентам и в нерабочие часы знаком отдела не козырял. — Я хотел спросить вас о случившемся с моим коллегой, Киллианом Флинтом…       — В каком качестве спрашиваете? — перебил его Мальсибер.       — В качестве его коллеги и друга.       — Тогда почему допытываете меня, а не самого Киллиана?       — Потому что его собственная версия произошедшего показалась мне чудной и мало похожей на правду. Я знаю от коллег, что вы, сэр, были на месте событий.       Мальсибер нахмурился, покручивая палочку в пальцах. Прежде Брайан о нём только слышал, но теперь имел возможность самостоятельно составить впечатление — и было оно нелестным.       — Мы с компанией гостили у леди Бёрк, — чеканно ответил Мальсибер. — Молодой Флинт был с нами. В какой-то момент он отправился бродить по замку и неудачными чарами активировал его защиту, за что и поплатился. Конец истории.       — Хорошо, сэр, — проговорил Брайан, не смущаясь и строго глядя ему в глаза. — Могу я теперь побеседовать с вашей супругой?       Мальсибер скрипнул зубами.       — Нет. Как частное лицо вы исчерпали свой лимит вопросов, мистер Поттер. Выход там, — он махнул палочкой в сторону трансгрессионной площадки за спиной Брайана и, не прощаясь, вернулся к любопытно наблюдавшим за сценой мальчишкам. Тот, что был очень похож на Мальсибера — его сын, вне всяких сомнений, — тут же занял позицию для продолжения тренировки. Второй парень задержал на Брайане взгляд чуть дольше, щурясь с серьёзной оценкой.       Больше никаких сведений о происшествии с Флинтом Брайан не добился. К Мальсиберам вновь соваться не было смысла, замок Бёрков оказался закрыт для посетителей, а письма с просьбой о встрече леди Катриона проигнорировала. Холлорана и Бута словно Силенцио приложили — но явно уже после того, как они довели интерес Брайана до сведения мистера Крауча; тот вызвал его в кабинет и отчитал, как декан первокурсника. Вдобавок ко всему, Флинт с больничной койки прознал, что Брайан роет носом землю, и в не самых тёплых выражениях попросил не соваться не в своё дело. Брайана всё это задело, но вовсе не на личном уровне.       — Вот и в чём смысл Отдела правопорядка, — жаловался он вечером друзьям в баре, — если расследования явно имевших место происшествий вести официально нам не дают, а от неофициальных вопросов люди так легко отмахиваются?       — Дай угадаю: в лучшие годы отдела такого не было? — подсказал Вуд, болтая остатки пива в кружке.       — Не было! Отец говорил, в пятидесятых сотруднику Правопорядка в глаза не все посмотреть решались, не то что на вопросы не отвечать!       — В следующий раз возьми с собой Гринграсса: ему точно в глаза никто смотреть не станет! — пошутил Орсон, кивнув на сидевшего рядом с Брайаном друга.       Рафаэль скривился. Выглядел он обиженным.       — Я не хотел тебя впутывать, — понизив голос, виновато проговорил Брайан. — Мне-то за самодеятельность ничего уже не будет, я ухожу к мракоборцам…       — Я тоже ухожу из отдела, — припечатал Гринграсс, рассматривая свой бренди.       Брайан и Орсон уставились на него.       — В смысле?! — воскликнул Брайан, поражённый до глубины души, что о столь важном решении лучшего друга слышит только сейчас.       — Предатели! — возмутился Орсон, громко стукнув кружкой по столу. — Как вам не совестно бросать меня одного с Флинтом?!..       — Куда ты уходишь? — не обращая внимания на его жалобы, спросил Брайан у Рафаэля. Тот не ответил, но от его ухмылки даже у Брайана прошёл мороз по коже.       Он мог бы продолжить допытываться, но тут в «Дырявый котёл» ворвался рыжий вихрь, на который обернулось полбара. Проигнорировав их, вихрь подлетел к столу компании Брайана и вцепился в спинку последнего свободного стула.       — Всё пропало, парни! — без приветствий закричал Гидеон Тридцать-Три-Несчастья Пруэтт, красный и всклоченный, с магловским мотоциклетным шлемом в руке. — Моя заявила, что раз теперь не только у меня есть постоянная девушка, правило «Ну дорогая, там же одни пацаны» больше не работает! Что мы в этом году обязаны пригласить их!       Друзья быстро переглянулись.       — Мне это не нравится, — заявил Рафаэль.       — Мне тоже не нравится! — воскликнул Гидеон. — Но знаешь, Дори сделала палочкой во-о-от так, — он продемонстрировал: вышло необъяснимо жутко, пусть и использовал Пруэтт вместо палочки шлем, — и добавила, что если мы не догадаемся поступить «правильно», то твои проклятия, Гринграсс, покажутся нашей весёлой банде нежными ласками!       Судя по прищуру, Рафаэль готов был поспорить — но он единственный. Как минимум потому, что «Дори» Гидеона являлась мракоборцем с более чем десятилетним стажем.       — Ну, может, это не такая уж и плохая идея… — проговорил Брайан, на всякий случай похлопав Гринграсса по плечу: чтобы слишком мыслями о соперничестве не увлекался.        От такого заявления Пруэтт уронил шлем себе на ногу и сдавленно ойкнул, запрыгал на месте, потряхивая ушибленной стопой. Покачав головой, Брайан левитировал шлем к себе и усадил незадачливого друга.       — Том! — обернувшись, зычно крикнул Вуд через зал. — Нам бы ещё пива!       — Уже несу! — мигом откликнулся хозяин «Котла», как всегда расторопный из-за Гринграсса. Пока он нёс пиво и бренди, Гидеон перестал тереть ногу и сокрушённо упал лицом на стол, чудом разминувшись с тарелкой с солёными орешками. На всякий случай отодвинув её подальше, Брайан успокаивающе погладил друга по спине.       — Я хочу обратно наши пацанские выходные… — пробубнил Пруэтт в стол.       Брайан беспомощно вздохнул. У них с компанией была традиция: каждое лето на последние выходные июля они, бросив любые дела, вчетвером отправлялись в коттедж на побережье близ Истборна. Подальше от работы, семей и тревог — только старые друзья, алкоголь и душевный вечер, неизменно заканчивавшийся какими-нибудь приключениями на их пятые точки.       — Это всё моё проклятие, — продолжал бубнить Гидеон. Пришёл Том и принялся выставлять бокалы с подноса — Брайан рефлекторно отодвинул каждый как можно дальше от убивающегося Пруэтта. — Словно неурядиц на отдыхе было мало — нашло, как ещё выебаться…       Гринграсс задумчиво перелил остатки бренди из старого бокала в новый.       — Хм…       — Даже не думай! — не подняв голову, ткнул в его сторону пальцем Пруэтт.       — С другой стороны, — проговорил Вуд, — вот один раз девчонки с нами приедут, посмотрят, что за пиздец творится на отдыхе из-за Пруэтта, и больше никогда не попросятся.       — Недурно, — кивнул Рафаэль.       — Парни, вы забываете, что Дори со мной живёт, — Гидеон наконец выпрямился, откинулся на спинку стула и раздражённо затопал ногой. — Её уже ничем не напугать!       — А мне казалось, её ничем не напугать, потому что она мракоборец!       — Вуд, заглохни!       — А может быть, в последнее время Тёмных магов нет, ей адреналина мало, вот она с тобой и живёт?       — Эй!..       — Рафаэль, — пока эти двое шутливо переругивались, позвал Брайан. Гринграсс дёрнул плечом, показывая, что слушает. — Ты ведь понимаешь, что мы не отвертимся… и насылать мелкие болезни ни на кого не будем, правда?       — Правда, — чуть подумав, нехотя согласился он и поправил очки.       Брайан поймал его взгляд.       — Ты будешь в порядке?       Тихий вопрос услышали и Орсон с Гидеоном. Заткнулись, внимательно глядя на Гринграсса. Тот задумчиво покружил бренди в бокале, затем усмехнулся чему-то и кивнул.       — Мордред тебя дери, дружище! — талантливо прослезился Пруэтт. — Я ведь на тебя рассчитывал!..       И пусть был рад, что Рафаэль считает себя готовым к расширению компании, в глубине души Брайан был до стыдного сильно согласен с Гидеоном. И дело было даже не в том, что это «их пацанский уикэнд» — проблема была куда банальнее и глупее.       На то, чтобы взять себя в руки и пригласить Изольду, у Брайана ушла почти неделя. Так стыдно за себя ему не было уже очень давно. Ну почему, почему вломиться без приглашения в дом чистокровного и пристать с неудобными вопросами ему легко, а сказать собственной девушке о поездке с друзьями — невероятно трудно?!       «Лучше бы в Хогвартсе спецкурс по общению с девушками преподавали, а не уход за магическими существами», — обречённо думал Брайан, глядя в искрящиеся сложно трактуемым чувством глаза Изольды в ожидании ответа. Тот последовал в форме вопроса:       — А разве у тебя есть друзья кроме Гринграсса? Я думала, он всех распугал.       — Фоули, прекращай! — нахмурился Брайан, который и так был на нервах — шутки о лучшем друге спокойствия не добавляли.       — Уж и пошутить нельзя! — обиделась Изольда, демонстративно надула губки. Впрочем, казалось, делала она это всё, чтобы потянуть время — только поэтому Брайан не вспылил и не соскочил с темы, а продолжил преданно ждать.       Их отношения не были простыми, и каждое третье свидание заканчивалось размолвкой: она всё ещё являлась слишком язвительной слизеринкой, он — слишком принципиальным гриффиндорцем. На этих качелях событий было больше, чем в рутинной работе Брайана в Отделе правопорядка; возможно, именно поэтому он так за них держался.       — Знаешь, хорошо, — вдруг сказала Изольда. — Я поеду с тобой на эти выходные. Но, — подняла она пальчик, стоило Брайану обрадоваться, — услуга за услугу, Поттер. Я сопровожу тебя сейчас, а ты сопроводишь на одно мероприятие меня.       «Слизеринка», — обречённо подумал Брайан, а вслух спросил:       — На какое и когда?       — Свадьба Люциуса и Нарциссы, вторая суббота августа, — Изольда пристально посмотрела ему в глаза. Брайан сглотнул, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.       — Кхм… ты имеешь в виду, официально? Как твой парень?       — Да, — твёрдо кивнула она. — Ты просишь меня о многом, Поттер, и я в ответ о меньшем попросить не могу.       — Сравнила выходные с друзьями с приёмом по случаю свадьбы двух чистокровных…       — С учётом того, что на твоём выезде будет Гринграсс, я бы сказала, приём у Блэков — это меньшее из зол. Тем более, я полагаю, вы с семьёй и так приглашены.       — Приглашены, конечно, мать с отцом обязательно пойдут…       — Вот и ты сходишь! — Изольда обаятельно улыбнулась и взяла его за руку; её пальцы были нежными и слегка прохладными. — Приём обещает быть замечательным, я слышала немало о подготовке. А лучшей его частью будут, конечно же, Люциус и Цисси. Брайан, ты ведь помнишь, как они смотрели друг на друга со школы…       — Приятно, когда для разнообразия кто-то женится по любви в нашем кругу, — не удержавшись, улыбнулся Брайан в ответ. Подавшись вперёд, Изольда поцеловала его, и вопрос был решён.

***

      Едва начало казаться, что лишь первая половина июля была дурна и закончится месяц отлично, поездкой, случилось худшее.       В тот вечер Брайан заглянул на ужин к родителям. Ничего необычного: вкусная еда, бокал хорошего вина и непринуждённый разговор. Брайана даже начало по сытости клонить ко сну, когда из холла донеслись сперва хлопок, а затем возбуждённые голоса.       Расслабленность и негу как рукой сняло. Брайан мгновенно поднялся с места, лишь на пару мгновений опередив отца. Матушка выпрямилась на стуле, нахмурилась.       — Что там такое?       — Я схожу посмотрю, — сказал Брайан и, не дожидаясь ответа, вышел из столовой. С каждым шагом голоса становились слышны отчётливее — Брайан узнал кузенов; те препирались.       — Постой, погоди, Дей! Что мы… в смысле, мы чего сбежали?!       — Это не побег, а тактическое отступление, мм.       — Нет, побег! Сара, она… Я в этом виноват, Дей, и я должен…       — Ничего ты не должен! — Брайан как раз вышел в холл и увидел, как Дэвид отвесил брату затрещину такой силы, что Джим аж вперёд качнулся и едва устоял на ногах.       — Эй!..       — Эй, не деритесь! — одёрнул кузенов Брайан, на всякий случай доставая палочку и предупреждающе указывая ею на Дэвида. Тот повернулся резко, словно не в гости к родственникам пришёл, а оказался посреди схватки.       — Привет, — быстро проговорил Дэвид и нарочно повысил голос: — Нам нужно срочно повидаться с дядей!       — Вот он я, — к Брайану присоединился отец. За ним следовала мать, опалившая племянников недовольством. Почти одновременно с этим появилась Лолли, приведшая дядю и тётю. Заметив сыновей, тётушка Юфимия бросилась к ним, и Дэвид технично выставил ей на пути Джима, тут же попавшего в объятия.       — Милые, вы в порядке?! — воскликнула тётя, не отпуская от себя Джима и пытаясь заодно ухватить за рукав Дэвида. Он сам поймал её руку и легко сжал пальцы. — Лолли нас напугала… Что стряслось?       И Дэвид, удостоверившись, что всё семейство готово внимать, подробно рассказал о случившемся в доме их с Джимом маглов-друзей.       С каждым его словом Брайан всё отчётливее ощущал поднимающуюся в груди жгучую волну возмущения.       — …Я решил, что мы не должны приносить никакие клятвы непонятно кому, пока не поговорим с вами, и приказал Лолли перенести нас сюда. Не домой, потому что, когда не обнаружат нас, где оставили, невыразимцы в первую очередь пойдут нас искать именно домой.       — Умно, — коротко похвалил отец.       — Ты всё сделал правильно, Дэвид, — добавил дядя Флимонт и поверх его головы сказал: — Юфимия, Дорея, пожалуйста, дайте детям успокаивающее…       — Я спокоен, как утопленник, — встал в позу Дэвид, сложив руки на груди. — Мне больше, чем зелья всякие, нужен план дальнейших действий, мм.       — Мы позаботимся обо всём, — сказал отец и выразительно посмотрел на матушку. Та мимолётно закатила глаза, но подошла к тёте и вместе с ней увела мальчишек в другую комнату.       Когда мужчины остались одни, Брайан дал волю негодованию:       — Это именно то, о чём я столько лет говорю! Отдел тайн слишком уж многое себе позволяет с детьми!       — Остынь, — осадил отец, задумчиво почёсывая седой висок.       — Что нам делать? — спросил дядя Флимонт.       — Не уверен. Я даже не знаю, под чью юрисдикцию должно попасть данное происшествие. Это случайное применение магии в присутствии маглов — по идее, территория Катастроф, должны были взяться их группы отмены случайного волшебства и чистки памяти маглам. В то же время, если есть труп, обязан подключиться Правопорядок. Однако если Дэвид сказал правду и это был мелкий демон — значит, имел место пусть непреднамеренный, но ритуал, а это уже юрисдикция Тайн. Правопорядок и Катастрофы порой делят дела, но Тайны… Я не помню всех положений об их полномочиях: могут ли они полностью забрать дело, каковы масштабы их контроля… — отец вновь потёр висок, кивнул сам себе. — Отправлюсь в Министерство и выясню.       — Я с тобой! — тут же заявил Брайан, с готовностью шагая вперёд.       — Ты лучше останься, — возразил отец, — на случай, если невыразимцы явятся сюда. В присутствии сотрудника Правопорядка они козырять значками не станут, да и ты всегда сможешь быстро вызвать меня.       И пусть оставаться на месте было невмоготу, Брайан не оспорил приказ. Ему требовалось как можно скорее привыкнуть подчиняться главе Управления мракоборцев.       Не став затягивать, отец приманил рабочую алую мантию, закрепил на лацкане значок и быстрым шагом покинул дом, чтобы трансгрессировать. Проводив его взглядом, дядя Флимонт рассеянно стряхнул с рукава мантии листочек приставшего сухого ингредиента.       — А я, пожалуй, вернусь домой и наведаюсь к Барреттам, — проговорил дядя словно сам себе.       — Может, лучше дождаться отца?..       — Не тревожься, Брайан, я лишь разведаю обстановку, — дядя Флимонт нервно улыбнулся и тоже вышел в ночь.       Когда за ним затворилась дверь, Брайан на пару мгновений смежил веки, возвращая мысли в строй. Затем позвал Тилли, семейного домовика, и приказал закрыть территорию для входа посторонним, а затем приготовить гостевые спальни для дяди с тётей и кузенов — на случай, если им потребуется задержаться. Он заканчивал отдавать распоряжения, когда почувствовал на себе пристальный взгляд.       — На этом всё, — сказал Брайан, и Тилли с поклоном исчез, а сам Брайан повернулся к наблюдателю. Им оказался Дэвид; сложив руки на груди, парень стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и выглядел на удивление спокойным и серьёзным — учитывая, что с ним меньше часа назад произошло.       — Что решили?       — Тебя подлечили? — они задали вопросы одновременно, и Брайан выразительно приподнял брови, давая понять, в какой последовательности должны те быть отвечены.       — Чё там лечить, царапина, — отмахнулся Дэвид, которому удар демона рассёк кожу на спине.       — Дэвид… — укоризненно покачал головой Брайан, но кузен его перебил:       — Так что решили?       — Отец отправился в Министерство разведать обстановку, а дядя решил вернуться во Впадину и проверить, что происходит там, — обтекаемо ответил Брайан. Потому что Дэвиду давать много подробностей категорически нельзя: он Поттер до мозга костей и обожает заниматься самодеятельностью. Однако нынче ситуация такова, что решать её лучше доверить старшим.       Дэвид раздражённо цыкнул.        — То есть о самом важном они забыли, да? — и, не успел Брайан спросить, что он имел в виду, пояснил: — Нужно изменить Джиму память, мм. Он уже начал винить себя в случившемся, хотя вины его нет. Ему неоткуда было знать, что магловская игра может обернуться такой дичью. Так что хорошо, что отец отправился во Впадину: надо выяснить, что невыразимцы навнушали маглам, и сделать точно такие же воспоминания Джиму, — он нахмурился. — Иначе этот случай сломает ему психику на всю жизнь.       Ожидавший чисто гриффиндорского предложения порывистых действий Брайан в первый момент опешил от того, как чётко, почти хладнокровно озвучил кузен свои мысли. А затем растроганно улыбнулся и, подойдя, опустил руку на его плечо.       — Ты отличный брат, Дэвид.       — По-настоящему отличный брат не допустил бы такого, — ощетинился Дэвид, стряхивая его руку. Видя, что мальчишка корит себя, Брайан попытался объяснить:       — Но ты не можешь защитить Джима от всего…       — Как минимум от травмы на всю жизнь — обязан! — перебил Дэвид, сверкая глазами. В большую часть дней они казались голубыми, как по-весеннему светлые глаза тётушки, однако теперь отдавали осенней хмарью, сталью предгрозового неба. В этих глазах не было приличествующих ситуации и возрасту эмоций. В них горела решимость такой силы, что на ней одной, казалось, можно сотворить мощнейшее заклинание. — Одно дело, когда травма — результат твоих собственных осознанных действий. Сам накосоёбил — сам виноват, сам и живи с этим, мм. Но когда дерьмо случается независимо от тебя, ты никак повлиять не можешь… — Дэвид прикусил губу, но тут же скривился в отвращении. — Это просто, блядь, ни за что ломает. Убивает ни за что. И если есть хоть один шанс всё переиграть…       — Ох, Дей… — Брайан тяжело вздохнул. Вспомнил, как сам в детстве плакал в подушку и громко требовал ответа у вселенной, почему, ну вот за что Рафаэлю достался этот ужасный дар, разъедающий его изнутри; за что прокляли Гидеона и обрекли его на неудачи до конца жизни. Не вселенная ему ответила, а отец, и Брайан повторил его слова кузену: — Жизнь — это череда испытаний. Они бывают большие и не очень, но каждое по-своему закаляет характер. Лишь жизнь с характером имеет смысл.       Дэвид посмотрел на него так, словно хотел ударить — Брайан невольно стиснул крепче волшебную палочку.       — Закалка характера — это очень красиво звучит, ага. Вот только некоторые вещи не закаляют, а ломают нахер. И это, — он ткнул пальцем себе за спину, — для него и есть то, что сломает, да!.. Но я так просто сидеть не буду. Пусть меня сделают виноватым, спустят всех собак, будут ненавидеть — но у Джима должна быть нормальная жизнь, а не вечные попытки собрать себя по кускам!       По коже пробежали мурашки, и Брайан невольно отшатнулся — животное в нём ощущало опасность, какую давно не доводилось ощущать. Словно не мелкий кузен стоял перед ним, а смертельно опасный противник, готовый идти по трупам ради достижения своей цели.       Это ощущение напугало Брайана только сильнее, и он поспешил его подавить, закрыться ментальными барьерами от ощущений своей анимагической сущности: та оперировала на примитивном уровне понятий, и опасность воспринималась ею стократ ярче. Вот только, отринув чувства и проанализировав слова кузена, Брайан испытал ужас не меньший, пусть и иного толка.       — Дэвид, — осторожно начал он, пытаясь поймать горящий тёмным огнём взгляд кузена. — Ты… у тебя в жизни случилось нечто подобное?       Дэвид отмахнулся от его вопроса, как от чего-то несущественного.       — Ты должен помочь мне, Брайан, — Дэвид сам шагнул вперёд, осознанно или нет загоняя Брайана в угол. — Пока суматоха и неразбериха, уничтожь воспоминания Джима об этом вечере. Уверен, должен быть способ не запереть, а именно что полностью стереть воспоминания. Тогда всем придётся плясать от этого как от факта, мм.       — Я… — Брайан запнулся, ведь хотелось закричать: «Я не понимаю, почему в тринадцать лет ты рассуждаешь так!». Хотелось взять мальчишку в охапку и выведать, что его самого сломало: его зацикленность на «нормальной жизни» для брата не могла быть просто так! А ещё хотелось поступить по совести, но протоколы… — Я не могу ничего сделать сейчас, Дэвид. Сперва нужно дождаться, когда отец вернётся из Министерства, — и искренне добавил: — Прости.       — Ненавижу ждать других, — буркнул Дэвид и скривил губы в ухмылке непонятно чему. — Нет, не так: ненавижу зависеть от других.       — Таковы правила.       — Не мои, — бросил Дэвид и ушёл, оставляя Брайана в смятении. По крайней мере, успокаивало то, что больше ничего сделать сам парень не в состоянии. Во всяком случае, Брайан надеялся, что ему хватит ума не пытаться самому покопаться в голове Джима.       То, что предлагал Дэвид, было… милосердием. Брайан всегда желал для близких спокойствия и счастья… однако в то же время понимал важность принятия реалий мира. В данном случае реалии были таковы, что пусть и по чистой случайности, но из-за Джеймса погиб человек. Подобная ситуация не может быть просто отпущена — она должна стать уроком.       Вот только уроком каким? Брайан легко представлял себе печальные варианты: «моя магия — зло и смерть», «мне нельзя сближаться с людьми, ведь я несу лишь боль»… Возможно, так легко они представились, потому что были слишком хорошо знакомы. Он буквально видел потухшего Джима, шарахающегося по тёмным углам Хогвартса, отгородившегося от людей…       Брайан резко замотал головой, стараясь вытряхнуть из неё жуткий образ. Дэвид был прав, и всем своим существом Брайан хотел помочь ему и Джиму. Но то как человек, член семьи — что мог он себе позволить как сотрудник Министерства магии? По протоколам он должен быть максимально дистанцирован от дела, в котором замешан член его семьи. Это было правильно, ведь в ситуациях конфликта интересов чувства затуманивают разум.       Ему отчаянно требовался совет, но спросить его было не у кого.       Следующие часы прошли в томительном ожидании. Матушка отправилась спать, мальчишек тоже уложили (не без хитрости со снотворным в какао), но Брайан и тётя Юфимия оставались на посту. Устроившись в гостиной у мягко потрескивающего камина, они в молчании ждали новостей. Брайан поигрывал палочкой и гадал, какую битву сейчас в Министерстве ведёт отец. Тётя Юфимия нервно теребила оборку на юбке и глядела в пламя; её бескровные губы были плотно сжаты, брови подрагивали, и казалось, тётушка что-то обдумывает.       Первые новости появились незадолго до полуночи. Их принесла Лолли, с поклоном протянувшая тётушке письмо. Взглядом спросив разрешение, Брайан через плечо тёти прочитал:             Моя дорогая,       Ранее вечером я побывал в доме Барреттов и стал свидетелем прибытия магловского экипажа скорой помощи и полиции. Я говорил с мистером и миссис Барретт, а также имел возможность от нас всех принести соболезнования мистеру и миссис Мёрфи, родителям бедной девочки. Они поведали мне, что девочка умерла от удушья, вызванного аллергической реакцией. О присутствии наших сыновей в том доме в час трагических событий маглы не помнят.       Следом я известил Альбуса. Несмотря на то, что в последние месяцы между нами нет прежнего аккорда, я не сомневаюсь в том, что ради блага детей он сделает всё от него зависящее. Только что появился Фоукс с ответом: Альбус предлагает встретиться в Министерстве; там всё ещё должен быть Карлус. Я отправляюсь немедленно.

С любовью, Флимонт

      — Ах, Флимонт, — вздохнула тётя, прижимая письмо к груди. — Его вера в Альбуса безгранична…       — Я тоже верю, что директор поможет, — мягко сказал Брайан, поглаживая её по руке. Всё же Дамблдор являлся одним из немногих, к кому порою прислушивался лорд Гринграсс, глава Отдела тайн.       Тётя Юфимия покачала головой и подняла на Брайана взгляд — и решительности в нём было не меньше, чем в таких похожих глазах её приёмного сына.       — Когда дело касается моих детей, я не хочу полагаться на посторонних, — тётя наклонилась к нему, удерживая взгляд. — Мой милый Брайан, ранее вечером я нечаянно услышала ваш с Дэвидом разговор… И мне думается, мой сын прав. Ужасным предательством было бы оставить Джеймса на растерзание чувству вины.       — Тётя…       — Я ненавижу себя за то, что прошу о таком, — не дала ему говорить тётушка, — ведь знаю, как важно для тебя быть честным служащим Правопорядка… Однако и остаться в стороне, оставить разрешение этой ужасной ситуации на откуп чужакам не могу. Поэтому, мой милый мальчик, пожалуйста, научи меня чарам, которые избавят от страданий моего сына.       — Пожалуйста… не просите, — запнувшись, прошептал Брайан.       Его захлестнула волна ненависти к себе за нерешительность. Что происходит с ним?! Почему в самом важном, семейных делах, он так постыдно много сомневается? Брайан ведь ни разу не метался, прежде чем вмешаться ради друзей: когда Орсон встревал в драки со слизеринцами на ровном месте; когда с Гидеоном случались неприятности из-за проклятия; когда Рафаэля подозревали в проблемах других…       Брайан пружинисто поднялся, едва не выскочил из кресла — сидеть на месте стало невозможно, так жёг душу стыд.       — Не вы, но я… Я должен был сделать это с самого начала, — пробормотал Брайан, зарываясь пальцами в волосы, с нажимом проводя по пылающему лицу. — Мальчишки… они заслужили спать без кошмаров.       — Боюсь, наша помощь нужна лишь Джеймсу.       — А как же Дэвид? — спросил Брайан с недоумением. Тётя вздохнула и улыбнулась с чистой материнской печалью.       — Я знаю своего сына, дорогой. Как бы печально мне ни становилось от каждого подтверждения этому, Дэвид уже очень давно перестал быть наивным ребёнком, счастливым в своей невинности… Само по себе это трагическое происшествие не в состоянии ввергнуть его в пучину ночных кошмаров. Однако если мы не позволим ему быть сильным, быть тем, кому доверят ношу знания, к которому Джеймс не готов — именно это ранит его больнее всего. Ведь желание защитить брата — это и есть то самое, что движет им, не даёт сломаться.       — Мне знаком инстинкт, — признал Брайан. — Но, тётя, разве он не слишком мал?       — А во сколько лет ты сам взял на себя заботу о друзьях?       Сравнение ударило в самое сердце — и Брайан отчётливо увидел в кузене себя: истинного гриффиндорца, самоотверженного, с сильным внутренним стержнем, ярко ощущающего ответственность за ближних.       Отказать Дэвиду в пути, по которому всю сознательную жизнь шёл сам Брайан, было бы лицемерно.       — Вы правы, тётя, — глухо признал он, прокрутил между пальцами палочку — та ответила теплом и россыпью золотых искр. Подбадривала.       Подбодрила его и тётушка: благодарной улыбкой и прикосновением к руке. Брайан через силу улыбнулся в ответ, после чего поспешно вышел, направился в комнату, где устроили на ночь мальчишек. Джим сопел в подушку, сморённый снотворным, а вот Дэвида в кровати не оказалось; окно было открыто, а до ветви ближайшего дерева — не так далеко.       «Может, и к лучшему», — подумал Брайан, присаживаясь на край кровати Джима. Всё же соблазн дать и второму кузену более спокойную жизнь был очень большой.