***
Сириус боялся только одного: что его заставят идти на свадьбу Цисси и Люца. — Да не хочу я туда идти! — взорвался он, когда мать завела разговор о походе за новой парадной мантией. — И на свадьбу эту дурацкую не хочу! По-настоящему он хотел — к Меде и Теду, но на их скромное бракосочетание мать, само собой, его не пустила. А затем ещё и не разрешила отправиться повидать новорождённую племяшку Нимфадору! В ответ на решительную стойку Сириуса мать поднялась из кресла, где величаво восседала, попивая чай. Она возвысилась над сыном — и в комнате словно темнее стало, холоднее, и будь Сириус слабее характером, сжался бы в её грозном присутствии. — Я не спрашивала твоего мнения, молодой человек, а давала указание! Это мероприятие крайне важно… — А я хочу, чтобы спрашивала! — Что ты себе позволяешь?! — взвизгнула мать, её аристократически бледное лицо уродливо покраснело, глаза лихорадочно заблестели. — Твои гриффиндорские выходки уже всем опротивели в этом доме!.. — В котором ты держишь меня заложником! — перебил её Сириус, доведённый ужасным первым месяцем каникул до границы терпения. А свадьба Цисси пнула в темноту неудержимого гнева. — Отпусти к дяде, раз видеть больше не можешь! — Ах ты щенок! — палочка мгновенно оказалась в руке матери, и Сириус увернулся от красного луча. — Позор моей плоти! Как смеешь ты в таком тоне говорить со мной, своей родительницей?! — Что за шум? — в гостиную заглянул отец — как раз в тот момент, когда Сириус резво юркнул за кресло, спасаясь от нового заклинания. — Вальбурга, Мерлина ради! — Этот щенок слова разучился понимать! — мать попыталась обойти кресло, но отец встал у неё на пути. — Ты думаешь, его порка научит? — Выбьет дурь гриффиндорскую так точно! — Это не дурь! — обиженно крикнул из-за кресла Сириус. — Это жизненная позиция! — Видишь, у него позиция, — с сарказмом проговорил отец. — Вэл, ну когда от гриффиндорского мышления порка помогала? — Моей порки они ещё не видели!.. — зловеще прошипела мать, выше поднимая палочку, но отец вновь не дал ей пройти. — С нашим наследником дай мне разобраться. А ты займись более приличествующими даме твоего положения делами, — он с намёком поглядел на письма, высившиеся стопочкой на чайном столике. — Сириус, в коридор. Настороженно высунувшись из-за кресла, Сириус оценил диспозицию: отец закрывал его от матери, которая дышала тяжело, пилила его взглядом убийственным, но палочку медленно опускала. Решив, что опасность миновала, Сириус выпрямился в полный рост и вскинул голову, горделиво расправил плечи — с таким важным видом и вышел в коридор. Отец последовал за ним. — Вот это её понесло! — ухмыльнулся Сириус, придавая себе уверенный и независимый вид. Заложив руки за голову, он протянул: — Надо ж, так переживать из-за… Пощёчина прилетела так быстро, что Сириус не успел среагировать. Голова мотнулась в сторону, и Сириус, широко распахнув глаза и прижав к щеке пальцы, уставился на отца. — Ты не имеешь права так вести себя с матерью и так о ней выражаться. — Но!.. — Сириус задохнулся от возмущения. — Молчать. Никаких больше визитов к дяде Альфарду этим летом, — отчеканил отец. — Ты сам на себя это накликал. — Она начала!.. — А ты обязан был молчать и слушаться. Она тебя попросила всего-то подготовиться к свадьбе кузины, как подобает джентльмену. — Так я джентльмен или барышня, которой нужна новая мантия на каждый выход в свет? — нахально осведомился Сириус. — Если твоя мать считает, что тебе нужна новая мантия — молча сходи в ателье. — Во всём ты с ней соглашаешься! — Сириус сложил руки на груди, враждебно глядя на отца. — Мне хватает ума не доводить до прятанья за креслом от её Круциатуса, — вернул шпильку отец и ушёл, оставляя последнее слово в разговоре за собой. А Сириус зарычал ему вслед. Вот же подкаблучник! Во всём потакает этой неадекватной женщине — ещё и сыновей такими же растит! — О, Сириус! — на него из библиотеки вывернул необъяснимо радостный Рег. Не замечая гнева Сириуса, братец продолжил щебетать: — Ты представляешь, что я узнал? Оказывается, можно рассчитать, на ком мне лучше всего жениться, чтобы дети… — Да ты достал уже со своими заморочками на родословной! — заорал на него Сириус. — Проснись, Рег! Вся эта чистокровная идеология дерьма домовика не стоит! — Но я же про… — Отвали от меня, маменькин сынок! — Сириус промчался мимо, больно толкнув брата плечом (тот ойкнул удивлённо и с обидой) и улетел вверх по лестнице, в свою комнату. Ему очень хотелось быть рядом с Джимом — единственным человеком, кто его поддерживал и понимал. Но до радостного воссоединения оставался ещё целый месяц ада.***
Адски душно было внутри дома, поэтому Лили перебралась под старый клён в саду, по которому хоть изредка проходился ветерок. Выпустив из клетки Пушистика, Лили почитывала лёгкий роман, взятый у мамы, но то и дело отвлекалась и целыми минутами бездумно наблюдала, как кролик неуклюже скачет и щиплет травку. Было слишком жарко, чтобы не лениться. Посреди лужайки на расстеленных пледах разлеглись Пэт с подружками: глупой сплетницей Синди и противной задавакой Роузи. Лили их не любила, и старшие девочки отвечали ей взаимностью, большую часть времени предпочитали не замечать. Вот и сейчас под стрёкот радио, выставленного на подоконник, они воодушевлённо обсуждали своё, притворяясь, что Лили нет поблизости: — Вы видели их самые свежие фото в журнале? — Ой да, они така-а-ая красивая пара! Принцессе Анне так повезло с её статным капитаном — ах! — Роузи захлопала подкрашенными ресницами. — И где только повстречать такого?! — Я читала, они познакомились в кругах, связанных с конным спортом, — авторитетно заявила Пэт и бросила неприязненный взгляд на прохромавшего поодаль Пушистика. — Точно-точно, Пэтти! — закивала Синди. — Я тоже про это читала! А ещё про то, что он из совсем простой семьи… — Значит, у каждого и каждой есть шанс влюбить в себя монаршую особу! — размечталась Роузи. — Ах, а ведь принц Эндрю наш ровесник!.. — Он одного года с моей сестрой, — вновь блеснула осведомлённостью Пэт, у которой, Лили знала, под кроватью хранился бережно завёрнутый в надушенный платок альбом с газетными вырезками о принцах и принцессе. Эндрю был её любимцем. — Ой, я придумала, девочки! — хлопнула в ладоши Роузи. — Давайте поступим в колледж в Лондон! — Ой, а давайте! — подхватила инициативу Синди. — Я так с самого начала и планировала, — задрала носик Петунья. Подружки натянуто ей улыбнулись: в отличие от их семей, у Эвансов была реальная возможность отправить старшую дочку учиться в колледж в столице. — Будете смотреть венчание по телевизору? — А то как же! — А давайте тогда вместе соберёмся и посмотрим!.. Прикрывшись книгой, Лили закатила глаза так, чтобы сестра и её подружки не видели. В отличие от других девчонок, Лили не сходила с ума от приближавшейся свадьбы принцессы Анны, не мечтала о капитане или принце и уж точно не интересовалась, какой модный дом пошьёт платье невесты. Куда больше её волновало, когда у папы появится время съездить в Лондон за покупками к школе. Чтобы отвлечься от болтовни девчонок, Лили прислушалась к словам песни энергичного молодого человека из радио: — …A couple of the sounds that I really like Are the sounds of a switchblade and a motorbike. I'm a juvenile product of the working class Whose best friend floats in the bottom of a glass, oh! Don't give us none of your aggravation We had it with your discipline! Saturday night's alright for fighting Get a little action in!.. [1] Брови поползли вверх сами собой. Ну и песни пошли! Лили даже малодушно порадовалась, что в Хогвартсе подобной музыки не было: слишком легко представлялось, как под этот саундтрек её товарищи по Гриффиндору курсировали бы по школе в поисках повода для драки… — Ой, какой же он всё-таки отвратительный! — Лили повернулась — Роузи указывала на Пушистика, зарывшегося носиком в клевер возле неё. — А ну кыш! Пошёл отсюда! — Не кричи на него! — мгновенно вступилась за своего — не своего питомца Лили. Отложив неинтересную книгу, она подошла к девчонкам и взяла кролика на руки. — И ничего он не отвратительный! — У него же лапы нет! — Синди бесцеремонно указала на увечье животинки. — Фу! — Фу-у! — картинно отвернулась и прикрыла глаза Роузи. Лили вспыхнула и яростно глянула на сестру. Пэт сидела с прямой спиной и глядела на ромашки. — Сами вы фу! — бросила Лили, обиженная скорее на сестру, чем на её глупых подружек. — Вот это ты отбрила нас, малявка! — засмеялась Синди и показала язык. — Иди Оксфордский словарь почитай — обогати свою речь! — напутствовала Роузи и брезгливо помахала рукой. — И не забудь прихватить своего уро-о-одца! — Да-да, забирай своего мохнатого уродца и иди! — Это и моя лужайка тоже! — возмутилась Лили, прижимая к себе Пушистика, а глаза были на мокром месте. — Ой, да ты что, ревёшь? — Ню-ю-юня, ха-ха! — Неужели ты так из-за своего уродца расстроилась? — притворно посочувствовала Роузи. — Я тебе посоветую, что делать: брось его в пруд с отходами с фабрики и беги! Потом заведёшь себе кого-нибудь получше! — Да-да, заведи себе реального друга! — поддакнула Синди. — Хотя бы одного! — У меня есть друг! Северус! — Ай-яй, ещё один уро-о-одец!.. — Какие же вы!.. — слёзы всё-таки градом покатились по щекам, и Лили бросилась прочь под визгливый смех Роузи и Синди. Пэт так и сидела словно воды в рот набрав. За это было обидней всего: за то, что Петунья даже не пробовала за неё заступиться. Это ведь не по-сестрински! Кто, если не родной человек, должен поддерживать тебя всегда?! Наревевшись в своей комнате и оставив там Пушистика, Лили отправилась бродить по городку. Приближалось время дневного чая, и старушки и старички Коукворта стягивались к своим любимым летним локациям: общественному парку с лавочками под раскидистыми деревьями и кафе мистера Ланди с просторной террасой под навесом, снабжённой большими вентиляторами. Где-то там была и бабушка Дженни с подругами, поэтому Лили старательно избегала и парк, и кафе, и все к ним подходы: бабушка всегда читала её на раз и моментально поймёт, что Лили с сестрой вроде как повздорила. Опять. Лили никак понять не могла, за что Пэт, с которой они всё детство неплохо ладили, взъелась на неё. Сколько об этом ни думала, Лили не могла вспомнить ни единого своего поступка, который мог бы разозлить сестру. А когда Лили разок попыталась честно поговорить об этом с Петуньей, та только накричала на неё и игнорировала неделю. Нечестно! Ноги сами собой принесли в Паучий тупик. Вообще, родители и особенно бабушка Дженни запрещали Лили гулять в этой части города: улочки узкие, рабочие, близко фабрика, много складов и безлюдных закоулков. Девочкам в таких местах гулять не положено. Лили успокаивала себя тем, что не такая уж она и обычная девочка; если кто-то захочет её ограбить, она просто применит магию — с Министерством уж как-нибудь договориться наверняка можно. А в Паучьем тупике жил Северус, её единственный настоящий друг в родном городке. Родители и бабуля были не в восторге от него так же, как и от части города, где жили Снейпы, но Лили, обычно послушной, было всё равно. Не станет она отворачиваться от друга только потому, что у него дом в плохом районе! Как и не станет избавляться от кролика, потому что у него лапка калеченная! У Сева, видимо, день шёл даже хуже, чем у Лили: ещё на подходе стала слышна перебранка на повышенных тонах и звон посуды в неопрятном домишке. В его покрытых копотью из фабричной трубы, возвышавшейся над районом, окнах мелькали силуэты. Крики делались с каждой минутой всё громче. Лили вовсе не хотелось заходить и даже боязно было стучать — на удачу, как раз когда она поднялась на приступок дверь распахнулась и прямо на неё вылетел разъярённый Северус. Ребята столкнулись, и Лили что было сил ухватилась за поношенную рубашку друга, чтобы не упасть. — Лили! — удивлённо воскликнул он. — Что ты тут делаешь?! — Пришла позвать тебя погулять… — пробормотала Лили и втянула голову в плечи: за спиной Сева вырос его отец. — Ты куда это собрался, а-а?! — заорал Тобиас Снейп на всю округу. На его растянутой майке были длинные коричневатые разводы и дырки, в руке дотлевала вонючая сигарета. — Тебя не касается! — огрызнулся Северус и, схватив Лили за руку, потащил прочь на максимальной скорости. В спину ребятам прилетели неразборчивые проклятия. — Плохо? — спросила Лили, когда они наконец замедлили шаг несколько кварталов спустя. — Как обычно, — отмахнулся Северус, запуская руки в карманы вылинявших штанов. — Расскажи лучше, как у тебя дела, Лил. Когда собираешься в Лондон? — Пока не знаю: папа много работает, — ответила Лили, передёрнув плечами: всегда так непроизвольно делала, когда была чем-то расстроена. Северус это сразу заметил. — Что-то случилось? — Угу. С подружками Пэт поругалась… — Эти дуры опять к тебе цеплялись? — нахмурился Сев. — Сегодня — к Пушистику, — вздохнула Лили и подробно поведала о сцене на лужайке Эвансов. К тому времени, как она закончила, ребята вышли из промышленных районов в центр и неспешно зашагали по главной улице. — Дуры, — припечатал Сев в конце рассказа. — И Пэт твоя дура, раз не вступилась. — Ну-у, Пэт не дура… — слабо возразила Лили. — Просто, наверное, ей важна дружба с этими девочками. Хотя я не понимаю, как можно дружить с такими сплетницами и задаваками. Северус хмыкнул, поддерживая её, и ненадолго задумался. — А давай её проучим, — вдруг предложил он. — Кого? — не поняла Лили. — Петунью, — Северус растянул губы в заговорщицкой улыбке. — Сделаем так, чтобы те девчонки перестали с ней дружить! — Сев! — возмутилась Лили. — Это жестоко! — А то, как они с тобой обходятся, не жестоко? — Но отвечать им тем же!.. — Лили помотала головой. — Когда ударили по правой щеке, нужно подставить левую, вот. — Вся эта чепуха с религией тебя до добра не доведёт, — заявил Северус. — Ничего это не чепуха! Она мне очень помогла, когда дедушки не стало… — она грустно отвернулась, пряча лицо. — Лили, прости, — пробормотал Северус и осторожно дотронулся до её плеча. — Только не злись на меня, пожалуйста, хорошо? — Я на тебя не злюсь, — ответила Лили в сторону. — Злишься, — проговорил Северус обиженно. — И я не понимаю, почему. Я же на твоей стороне! — Я это знаю! — поспешила заверить его Лили. — Но делать гадости Пэт… — Ладно, я понял, не будем мы ничего делать твоей сестре! — огрызнулся Северус. — Проехали! Пошли на речку! — Пошли, — вздохнула Лили, подумав, что в такой жаркий день речка может и вправду стать спасением. Лили скучала по прохладе и даже холодам Шотландии. А ещё больше — по спокойной и понимающей Хлое.***
Чем дольше рядом с ней находился, тем больше Рей поражался самоконтролю Хлои. Вот ей бы не составило труда промолчать — а Рей едва заставлял себя держать рот на замке, вовлечённый слушателем (и по совместительству причиной) родительских препирательств. — Нет, ну в конце концов, это ты на четверть Блэк — почему я тебя должен уговаривать идти на эту свадьбу?! — Потому что на горбу у фестрала я её видела! Там же, собственно, где и Блэков с Малфоями!.. И сына туда тащить не надо! — Ага, и как это будет, по-твоему, выглядеть, а, Мора? Все нормальные люди с наследниками да жёнами — один Мальсибер как Кровавый Барон, да? — Знаешь, дорогой, общественное мнение я видела ровно там же, где всё остальное! — А может, моё мнение спросите?! — всё же не выдержал Рей. Родители повернулись к нему одновременно. — И каково оно? — поинтересовался отец. Рей пригладил волосы. — Если в этом нет абсолютной необходимости, я бы предпочёл не идти на это мероприятие. Но если действительно нужно — я, конечно же, пойду. — Нечего тебе там делать, — буркнула мать, нервно постукивая кончиком обкусанного ногтя по одному из бесчисленных амулетов. — Если правдивы слухи и заявится он… — Правдивы, — уронил отец, и мать вздрогнула. — Кто заявится? — нахмурился Рей. — Какого Крампуса, Реджи? — одновременно с ним проговорила мать. И нет, Рею не показалось: она в самом деле выглядела испуганной. Отец по очереди посмотрел на них, собираясь с мыслями. Наконец он сказал, обращаясь к Рею: — Этого человека зовут Том Реддл, Рей, и он является одним из самых могущественных магов из ныне живущих. — В самом деле? Я о нём слышу впервые, — удивился Рей. — Это потому, что Реддл долгие годы провёл на континенте, — процедила мать с застарелой, но оттого не менее яркой неприязнью. — Лазал, куда не следует, изучал то, что стоит забыть. Мне коллеги писали насчёт него: мол, приходил один обаятельный джентльмен с вашего острова, интересовался старинными артефактами и ритуалами… — она поджала губы. — Ублюдок. — Мора, — осадил её отец, но как-то вяло. — Скажешь, я неправа? Ублюдок он и есть, ещё и титул себе лордский имел наглость присвоить! — Я запутался, — признался Рей, массируя висок. — Чей этот Реддл у… бастард и титул каких лордов он присвоил? — Формально он создал свой собственный, — ответил отец. — Буквально — взял титул семьи своей матери. Гонтов. — Гон?.. Оу, — про Гонтов Рей читал. Одной книги хватило на месяц кошмаров. — Я не желаю, чтобы Рей с ним контактировал, — прямо заявила мать, глядя на отца враждебно, исподлобья. — Ты, если хочешь, беги к нему обратно, Реджи. Уверена, в свите этого лордёныша твоё место осталось нетронутым. — Мора! — Отец? — Так ты не рассказывал сыну о своей юношеской компании? И о том, как я тебя оттуда… — Сейчас не время! — повысил голос отец, устало провёл ладонью по лицу. — Послушайте меня. Да, Мора, ты права: Том ожидает, что я могу вернуться в его ближний круг. Но нет, у меня нет подобного в планах. При этом если я сразу чётко дам ему это понять, у нас будут проблемы. У нас всех, включая Паркинсона, Трэверса и твою родню. Том и так наверняка помнит тебе Рим. «А что было в Риме?» — хотел спросить Рей, но смолчал: отец выглядел предельно серьёзным. — Поэтому я и хочу, чтобы мы все трое отметились на этой драккловой свадьбе, — продолжил тем временем он. — Усыпили бдительность тех, кто будет считать чистокровных по головам. — В-в таком случае да, конечно, я согласен пойти, — проговорил Рей, слегка запнувшись: его беспокоила глубина отцовской тревоги. Мать уставилась на отца, не мигая. — Ты клянёшься мне, что не вернёшься к нему? — Я обещаю это тебе, — глухо ответил отец. Шагнув вперёд, мать опустила руку ему на плечо, и отец легко сжал её пальцы в перстнях. А Рей с содроганием осознал, что затянувшемуся отрезку спокойной жизни в магической Британии снова приходит конец.