Киришима с самого утра чувствовал себя не в своей тарелке. С того момента, как Эиен ушла, атмосфера в классе стояла унылая и грустная. Редко кто пытался толкнуть шуточку или сделать какую-то глупость.
В их классе в кои-то веки царила тишина.
На переменах никто не носится, и даже вечно громкая Кими тащит свой стул к парте Катсуки и сидит рядом с ним, положив свою голову ему на плечо, пока Бакуго хмуро держит рукой книгу, а второй аккуратно перебирает её волосы.
Изуку что-то грустно выводит в своей тетрадке, а Шото (впервые Эйджиро может видеть хоть какие-то эмоции на его лице) смотрит уныло-печальным взглядом в окно.
Айзава даже первый урок удивлялся трауру, царившему в их классе, а после понял в чём дело, и улёгся в свой мешок — никто не помешает ему сегодня нормально поспать, а личные проблемы не его проблемы.
Киришима ёжится, сам не понимая от чего, но по спине позорно пробежался табун мурашек. Внутри что-то замерло, хотя Эйджиро и представить не может, почему так произошло.
Что вообще с ним происходит?
Это странное чувство появилось спустя час после того, как Кураями от них ушла, и они все отсидели первый урок. Причина и что вообще это такое — понятно не было. Возможно, так действовала окружающая атмосфера; возможно, капли дождя нагоняли тоску; возможно, приближение послезавтрашнего теста ощущалось слишком остро… Киришима не
знал.
Но одно он знал точно: если это чувство появляется, вряд ли произойдёт что-то хорошее.
Между уроками Кими вытягивает Эйджиро во двор академии, прислоняясь спиной к дереву. Вид у неё усталый и немного помятый. Потеря (хотя не её) у Эиен сказывается на ней слишком сильно. Даже её бесконечно распущенные крылья теперь сложены и болтаются ниже школьной юбки.
— Зачем ты меня позвала? — интересуется Киришима, присаживаясь на мягкую траву.
Теннин неопределённо пожимает плечами, закрывая глаза.
— Возможно, по той причине, что ты
видел Эи-чан тогда.
— Разве это имеет сейчас отношение? — Эйджиро как-то устало качает головой.
— Понимаешь, — Кими мнётся, — я знаю Эи уже довольно давно. Соглашусь, что мы не виделись почти десять лет, но она не сильно изменилась. Тогда, в детстве, мы часто веселились и гуляли вместе, а наши родители смотрели на нас с каким-то умилением. Я запомнила её весёлой и доброй девочкой, у которой была ужасная боле… проблема с эмоциями. Я всегда видела её, когда у неё всё было хорошо, когда на улице было солнце, когда мой папа покупал ей небольшие тортики, когда мы вместе играли в куклы. Но я никогда не видела её, когда ей
плохо. Не столько в физическом смысле, сколько в моральном. Она пришла к нам, но уже тогда она была не той милой и радостной девочкой, которую я знала. Да, это всё та же Эи-чан, которую я люблю и дорожу дружбой с нею, но она другая. Люди меняются со временем, и она не оказалась исключением. Уже тогда я чувствовала, что что-то не так. Но я не отношусь к тому типу людей, которые полезут в личную жизнь без надобности, и Изуку тоже. Мы молчали, пока она несла всю эту тяжесть в себе. И она бы в жизни не рассказала нам о том, что у неё больше нет отца, если бы ты не увидел её. Мы бы оставались в сладком неведении, но мы же будущие герои, — Теннин не особо радостно ухмыляется, пнув под ногой невидимый камень. — Эйджи, ты же знаешь, что я правда хочу стать настоящим героем. Но как я могу им стать, когда не могу помочь даже другу в момент, когда ему невыносимо плохо? Эи-чан очень хорошо скрывает свои эмоции, и если бы не ты, я бы в жизни не подумала, что у неё такая потеря.
Кими тихо плачет, закрыв руками лицо. Её правда расстраивает то, что она бессильна в этой ситуации. Она не может воскресить отца Кураями, не может отмотать время назад, чтобы это как-то предотвратить, — она
не может.
Всем известно, что у героев свои ограничения. Если у тебя нет такой причуды, которая бы помогла, то ты и не поможешь. И ладно бы, если бы это была обычная ситуация в городе, где работают толпы героев… дело в близких людях. Нас всегда душит отчаяние, когда мы не в состоянии помочь самым дорогим.
Кими боялась и корила себя, что не заметила никаких изменений в Эиен. Она не только плохой друг, но и плохой герой.
Киришима видит внутренние терзания Теннин, поэтому встаёт рядом, прислоняясь плечом к плечу подруги. Почему-то у него было ощущение, что Бакуго следит за ним, чтобы он не сделал никаких лишних движений. Ревнивый он, однако.
— Ты не виновата. Для меня, как и для большой части класса, она была какой-то загадкой. Она была партнёром по спаррингу в летнем лагере, но мне хотелось подружиться. Я видел, как просто ты и Мидория общаетесь с ней, и мне действительно стало интересно. В ту ночь я проснулся от её причуды.
Кими удивлённо приподнимает брови.
— У неё настолько сильная причуда?
— Не думаю, — хмыкает Киришима. — Просто оказалось, что я слишком к ней чувствителен. Это было под утро, и я проснулся, подумал, мол, может что-то приснилось, знаешь, типа всяких отголосков прошлого. Я пошёл на нашу кухню… и там увидел её. Сложно сказать, что я в тот момент испытывал. Но тогда я понял, что
могу помочь. Возможно, это была не какая-то там вселенская помощь, но я попытался. Она поделилась тем, что случилось. И я очень надеюсь, что ей стало капельку лучше.
— Мы ведь оба уже поняли, что она ничего не скажет, если её не спросить, — с тяжёлым вздохом Кими закрывает и открывает глаза.
— Твоя правда, — Киришима поднимает глаза в небо. — Она даже дала мне обещание, что расскажет про свою причуду.
— Да ты делаешь большие шаги, мой друг, — Теннин шутливо бьёт его кулаком в плечо, на что Эйджиро тихо прыскает.
Кими хочет сказать что-то ещё, но тут из-за соседнего дерева выходит… Тодороки. Теннин мысленно поднимает мысленно упавшую челюсть Киришимы. За ближайшим кустом слышится тихое и недовольное «Половинчатый», и все сразу обращают внимание в сторону говорящей зелени. Кими хмурится, зауживает рукава, бросает громкое «я скоро» и идёт в эти кусты, за которыми через пару секунд можно различить только «я ща тебе вдарю, подлец, подглядывать вздумал? ща ты у меня получишь» и «ауч, ващет больно».
Киришима стоит и пытается не заржать, потому что ситуация была слишком смешная. Зная свою подругу, которая в момент гнева становилась похлеще фурии, было забавно наблюдать, как она тащит немного побитого и всё такого же хмурого Бакуго обратно к зданию академии.
— Извиняюсь за своё отсутствие, — она резко появляется практически из ниоткуда, задевая крыльями плечи ребят. — Так, Тодороки-кун, что ты тут делаешь?
Шото неопределённо жмёт плечами. Перемена большая, им торопиться некуда, но между ними резко воцаряется напряжённая обстановка. Да и погода так и шепчет, что снова скоро пойдёт дождь.
— Странно это, наверно, но я волнуюсь.
Слова Тодороки как гром среди ясного неба. Теннин и Киришима тут же поворачиваются к нему, вновь заставляя свои челюсти вернуться к хозяевам. Они переглядываются пару раз, на что Кими тихо вздыхает и говорит:
— Это не странно, Тодороки-кун. Волнение — это ведь часть разума. И если в тебе есть что-то такое, значит, ты не такой равнодушный человек, каким нам казался!
Эйджиро громко хлопает себя по лицу, а Шото удивлённо смотрит на Кими.
— Что, прости?
Вот надо было ей одной простой фразой всё испортить!
Теннин начинает заметно нервничать. Она резко бледнеет и заламывает пальцы, кусая губу.
— Прости, она ляпнула это, не подумав, — Киришима выпрямляется и, собрав всё своё мужество в кулак, улыбается своей улыбкой.
— Ладно, — Шото дёргает рукой чёлку, закрывающую шрам. — Я просто думал, что вы хоть что-то знаете о состоянии Эиен.
Честно говоря, Кими уже хочет убрать свою челюсть, потому что она уже задолбалась её поднимать. Но она офигела в первый раз, когда Тодороки заговорил об Эиен. И офигела во второй раз, когда он назвал её по имени.
— А она… разве ничего тебе не говорила? — Теннин аккуратно задаёт свой вопрос. Она не уверена в том, что Шото что-то ответит.
Тодороки устало качает головой.
Кими вдруг осознаёт, что Шото ведь тоже
волнуется. Она знает о том, что Тодороки нравится Кураями, но она не была уверена в том, нравится ли её подруга ему в ответ.
Почему-то в этот момент все сомнения испарились.
— Эи-чан должна вернуться в общежитие сегодня вечером, — снова начинает Теннин. — Я думаю, что она сообщит кому-нибудь из нас, когда отправиться обратно. Хотя мы не можем исключать тот факт, что она будет в очень подавленном состоянии и захочет пару дней отлежаться дома. Но я надеюсь, что смски она слать умеет.
Кими выдавливает из себя лёгкую ухмылку.
Погода ухудшается, поэтому они решают вернуться обратно в здание. Каждый думает о своём. Возможно, думать кому-то и не хотелось, но в голову настойчиво лезли мысли всякого разного характера, из-за которых где-то в груди вдруг становилось больно. Очень больно.
— Знаете, — практически перед самым входом в класс Киришима вдруг останавливается и начинает говорить, — я не хочу портить атмосферу или переубеждать вас в чём-то, но… у меня с ухода Кураями появилось предчувствие. И оно не самое хорошее.
Этого ей ещё не хватало. Кими прикрывает рукой глаза, мысленно считая до пяти.
— Поживём — увидим.
Но уже вечером, когда Теннин будет сидеть в комнате Катсуки и доделывать своё домашнее задание, она поймёт, что всё не просто плохо, всё просто
пиздец как плохо, потому что сообщение, которое она получила от Изуку, точно не несёт в себе никакого хорошего смысла.
От кого: Изу-чан
С Эиен что-то случилось…
И Кими даже не знает, откуда Мидория владеет такой информацией, но ноги сами подрываются с места и несут её в комнату к другу.
Волнение, предчувствие и желание спасти Эиен превратилось в силу, с которой она перепрыгивала через пролёты между этажами.
***
— Изуку, что ты имеешь в виду?
Мидория поворачивается на своём стуле, замечая запыхавшуюся Кими, которая уже с порогу задаёт вопросы.
— Ты закрой дверь, а то знаешь же, что нас могут услышать.
— У-у, у нашего Мидории появились секретики? — Кими забавно щурит глаза.
— Нет, просто это… — Изуку хрустит пальцами, подняв глаза к потолку. — Это не для всех. И, возможно, я немного не уверен в этом, но…
— Но? — Теннин недовольно подняла бровь. — Я очень волнуюсь за Эи-чан, так что расскажи мне, почему ты так думаешь. И не так уж и важно: правда это будет или нет. Расскажи мне.
Кими взяла в свои ладони руки Мидории, несильно сжав их. Таким жестом она заставила Изуку поверить в себя и в свои слова.
Теннин умеет подталкивать людей к рассказам.
— Я сегодня говорил с Киришимой-куном, и он признался мне, что его весь день что-то тревожит. Признаюсь и я — меня тоже весь день преследует странное чувство…
— И не только тебя, — вздохнула Кими.
Изуку на это только кивнул.
— Я не успел в школе написать ни Эиен, ни Кураями-сану.
— У тебя есть номер Самуи? — Теннин не могла поверить своим ушам.
Это нормально, что у неё, что у Изуку, у Шото есть номер Эиен (а может уже и у Киришимы), но ни у одного из них не было номера брата Кураями.
— Он дал мне его, когда мы навещали Эиен во время её простуды, — Мидория смущённо чешет рукой шею. — Не знаю почему Кураями-сан не дал тебе свой номер, но да, у меня он есть.
Кими слегка нахмурилась. Она не понимала пока к чему ведёт Изуку, но что-то в душе подсказывало, что Мидория медленно подходит к сути.
— Я написал Эиен, как только зашёл в общагу, — продолжил Изуку. — Но я не получил ответа, хотя сообщение было доставлено.
Внутри Кими всё похолодело.
— Но я не исключаю вероятность, что она могла не заметить сообщение, — Мидория встал со своего стула и закрыл окно, через которое стало слишком слышно шум на улице и ближайшую дорогу.
— Но я думаю, нет, знаю, что Эи-чан всегда старается отвечать сразу.
— Именно, — Изуку утвердительно качает головой. — Поэтому я написал Кураями-сану.
На этом фразе крылья Теннин замирают в полураскрытом положении.
— И… что?
— Он не ответил, — печально опускает взгляд Изуку.
Самые страшные догадки за пару секунд пролетают в голове Кими, и каждая мысль была хуже предыдущей, а воображение любезно рисовало самые жуткие фантазии в самых ярких красках.
— Ты думаешь, что Самуи не смог ответить из-за того, что что-то случилось с Эи-чан? — в тихом ужасе произносит Теннин.
— Я не сказал такого, но, да, я так думаю. Зная Эиен, которая сразу не ответила на сообщение, вселяется беспокойство. Но даже не зная толком её брата, который тоже не ответил… беспокойство становится сильнее.
Кими начала судорожно ходить по комнате друга, пытаясь переварить всю информацию.
Это даже не подтверждённые сведения, но у Энджел стыдливо засосало под ложечкой от мысли, что с Эи могло произойти что-то нехорошее.
Они все знают и не устают друг другу напоминать, что Кураями — ходячая загадка. Девушка, о которой до сих пор мало известно. Никто толком не знает ничего о её семье, о проблемах, которые
заставили её вернуться на родину. Кими понимала, что если бы не какая-то проблема, то она бы в жизни больше не увидела Эиен.
Но разве она скажет?
Они могли бы пойти к её брату, спросить, но Самуи такой человек, который и знает меньше, и не скажет ничего, потому что это
не его секреты.
Да и сейчас ни один из семейства Кураями не может им ответить.
— Мне страшно за Эи-чан, — Кими обнимает себя за плечи. — У неё и так сложная жизнь, в которой было много неприятных моментов, но сейчас…
В этот день Кими слишком много плачет. Но она не может ничего с собой поделать. Какой бы она не была в средней школе, она уже на половине пути к своей мечте. Она смогла даже убедить родителей оставить её в академии, несмотря на риск и часто вылезающих злодеев.
Теннин открытая и радостная девушка, но когда дело касается помощи близким она становится похожей на волнующуюся мамочку, что вечно пытается оберегать своих детей. Но она не всегда рядом, чтобы помочь им.
Она не в состоянии прилететь сию же секунду в то место, где находится Эиен, и из-за этого руки только сильнее сжимаются в кулаки.
Кими ненавидит безысходность.
Потому что, когда она нуждалась в помощи, Кураями пришла и помогла ей. Протянула руку, приободрила самыми обычными словами, успокоила своими неуверенными объятиями.
Спасла Кими от пожирающего изнутри одиночества и обжигающих сомнений.
— Изуку, мы можем хоть что-нибудь сделать? — с надеждой в голосе Кими встаёт в середине комнаты и направляет свой взгляд в глаза Мидории.
Изуку не может выдержать такого, поэтому немного отворачивает голову. Он сам волнуется, тревожится, беспокоится… Но он пока не знает, что они могут сделать.
Он обязан хоть что-то придумать.
— Слушай… — Кими вдруг подпрыгивает на месте, щёлкая пальцами. — Ты же говорил, что твоё сообщение дошло до Эиен?
Мидория сразу же понимает, к чему клонит Теннин и кивает Кими, найдя какой-то листок и начиная что-то писать.
— Это значит, что мы можем отследить местоположение Эи-чан! А если мы отследим, то можем узнать, где она и где, возможно, Самуи.
— Это, конечно, хорошо, но нам нельзя покидать общежитие после комендантского часа, — грустно напоминает Изуку. — И ты не можешь улететь, тебя засекут.
— Но ведь как-то можно же обойти и учителей, и на злодеев не наткнуться, — Кими плюхается на кровать Изуку.
— Хм… а ты не знаешь, у кого Эиен проходила стажировку?
— Э… нет… — Теннин отрицательно мотает головой. — Ты думаешь, что её наставник мог бы нам помочь?
— М, да. Наставники же про-герои, которых не ограничивает комендантский час. Жаль, что мы не знаем, кто её наставник.
Изуку и Кими замирают, потому что в ту же секунду кто-то начинает стучаться в его дверь.
— Эм… войдите?
Кими устаёт удивляться, поэтому только закрывает глаза рукой, потому что она успела их уже закатить.
В комнату Мидории заходит Тодороки, который
явно подслушивал их разговор. Если не весь, то последнюю часть точно. И им совершенно некогда разбираться с этим, но вопросительный взгляд Изуку говорит яснее слов, на что Шото только наклоняет голову и говорит:
— Я знаю, кто был наставником Эиен во время её стажировки.
— Правда? — искренне удивляется Мидория.
— Да, она мне рассказывала. И я думаю, что она поможет вам в вашей затее. Простите, но мы подслушивали.
— Мы? — приподнимает бровь Кими.
В проёме появляется смутно знакомая красная голова. Теннин уже мысленно закрывает себе глаза. Действительно, а чего она вообще ожидала?
— Мидория, прости, но я увидел, как Тодороки стоит возле твоей комнаты, и мне тоже стало интересно, — виновато извиняется Эйджиро.
— Ладно уж. Не волнуйся только по этому поводу, Киришима-кун. Тодороки-кун, так кто нам может помочь?
— Энтеи-сан. И нам нужно поторопиться, потому что у Киришимы предчувствие с каждой минутой ухудшается.
— Это правда… Я уже говорил, что очень чувствителен к причудам Кураями, и буквально каждые три секунды происходят какие-то всплески. Я точно знаю, что это её причуда.
Изуку решительно кивает, поэтому хватает свой телефон и начинает искать приложение, через которое можно отследить местонахождение Кураями.
— Мы всё сможем. И неважно как, но мы
спасём Эи-чан.
