∞ † ∞
За чередой субботних и воскресных вечеров совсем незаметно подкралось Рождество, выпавшее в этом году на пятницу. Поэтому в последнюю субботу перед праздником, девятнадцатого декабря, Гарри прибыл в Паучий тупик с твёрдым намерением упросить мрачного мистера Снейпа провести Рождественскую ночь вместе. Всё шло по сложившемуся за недели обычаю: оба отобедали тем, что на этот раз принёс с собой Гарри (Кричер постарался на славу, и главное блюдо — мясной рулет — вышло потрясающим). Ещё одна особенность заключалась в том, что Поттер никогда не видел Снейпа за готовкой. Максимум — заварить чайник и сварить зелье в лаборатории (в которую пустили далеко не сразу). Но к приходу Гарри у Северуса всегда было что-то для угощения гостя. После обеда переместились в тесную гостиную, пережившую усилиями Гарри небольшой ремонт (с любимыми креслами Снейп так и не расстался). Северус взял в руки огромный кожаный блокнот и пролистывал записи, делая пометки. Пером и чернильницей в таком положении орудовать было неудобно, и вскоре Гарри, заметив это, принёс мастеру зелий целую гору маггловских шариковых ручек с чёрным стержнем. Новинка сначала была осмеяна, Северусу и в голову не пришло использовать такие простые предметы из маггловского прошлого, как ручки, не требующие постоянного макания в чернильницу, а потому являвшиеся более практичными в использовании. Но распробовав всю прелесть пластиковых письменных принадлежностей, Снейп уже не расставался с ними. Когда Гарри спрашивал, что в этом огромном блокноте, зельевар отвечал коротко: «Полагаю, то, что в дальнейшем будет меня кормить». Поттер понимал, что Северус вернулся к исследовательской деятельности, но кроме этого не знал ничего — Снейп продолжал оставаться скрытным и пропускать мимо ушей бо́льшую часть вопросов единственного человека, находящегося рядом после войны. И даже на это Поттер, казалось, не обижался. На деле Гарри просто убеждал себя в необходимости подождать. Что придёт время, и Снейп начнёт открываться. Но прошло уже почти полгода, а никаких, даже самых малейших, сдвигов не наблюдалось. Это заставляло нетерпеливого гриффиндорца испытывать некоторое волнение. Строчки из учебника сливались в одну полосу. Гарри перечитывал один и тот же абзац уже пять раз, так и не поняв, о чём в нём идёт речь. В последнюю неделю перед праздниками учиться не хотелось, в голове метались мысли о предстоящем отдыхе от бесконечных свитков, академических изданий и занятий. Попытки втолкнуть в себя параграф по ядам хорошим субботним вечером казались экзекуцией над мозгом. Гарри отложил книгу и потёр переносицу, сбивая очки на кончик носа. Снейп, на этот раз предавший кресло и сидящий в самом углу дивана, обложившись множеством свитков, продолжал, в отличие от Поттера, внимательно вчитываться в строки перед собой. Гарри наблюдал за сосредоточенным мужчиной несколько минут. Атмосфера тишины и уюта приятно обволакивала душу. Кто бы мог подумать, что молчать со Снейпом будет так же приятно, как и вести разговор? Юноша рассматривал остриженные по плечи волосы, снова забранные в низкий хвост, тонкие пальцы с зажатой в них ручкой, длинные полы домашней мантии, распахнутые в стороны и открывающие вид на чёрные свободные штаны и такой же джемпер. Гарри столько раз пытался представить Северуса в одежде другого цвета, но ничего не получалось. Самое большое, на что была способна фантазия — это серебристо-зелёный шарф Слизерина на шее Снейпа в период его обучения в Хогвартсе. Все мысли занимало желание приблизиться к Снейпу, стать для него кем-то бо́льшим, чем приходящим каждую субботу гостем, с кем можно разделить чай, тишину и разговор. Это уже значило многое, но чем больше получаешь, тем больше хочется. Останавливало много причин, среди которых неуверенность в себе: ему восемнадцать, совсем мальчишка, ещё даже не получивший никакого образования, кроме незаконченного школьного, не обладающий ярким умом и чётким логическим мышлением. В общем — не обладающий ровным счётом ничем, что могло бы заинтересовать Северуса, помимо молодости и приятной внешности. Но Снейп не являлся тем человеком, для которого представлял хоть какую-то ценность внешний вид. А больше Гарри предложить нечего. — Поттер, прекратите думать, а то, чего доброго, у Вас это получится, — Снейп оторвался от чтения и поднял глаза на юношу. Поймав испуганный взгляд, мужчина ухмыльнулся и медленно проговорил: — Нет никакого удовольствия копаться у Вас в мозгах, можете быть спокойны. Вас выдало ваше неестественное окаменение. — Всё время забываю, что имею дело с двойным агентом, сэр, — Гарри попытался улыбнуться, встал с кресла и размял затёкшие мышцы. — Знаете, что я думаю? — Нет, и не уверен, что хочу быть посвящён в тайны Вашего самосознания. — Я думаю, — Гарри подошёл к дивану и переложил всё ненужное на журнальный столик, освобождая себе место и садясь рядом. — Что нам нужно перестать друг другу «выкать». Это немного странно, учитывая, сколько времени мы проводим вместе. Вы так не считаете? — Увы, Поттер, я так не считаю, — Снейп, лишённый своих бумаг, скрестил руки на груди. Начать обращаться к Поттеру по имени значило бы окончательно впустить его в своё сердце, прорасти в нём корнями. — Гарри, сэр. Меня зовут Гарри. И, если честно, мне очень хочется назвать Вас по имени без страха получить зелёный луч в лоб или грудь. — Не мелите ерунды, — Снейп сжал губы и опустил взгляд на спасительные свитки и книги, лежащие на новом журнальном столе прямо перед ним. Гарри только и делает всю жизнь, что мелет ерунду, снова и снова выставляя себя идиотом. Но на этот раз слова отойдут на второй план, уступив место действиям. Храбрости и отваги гриффиндорцу было не занимать. Поэтому юноша подсаживается ещё ближе, скидывает тапочки, которые теперь всегда ждут его в прихожей, и подгибает под себя ноги. Северус поднимает бровь, но молчит. Это прибавляет уверенности. Гарри кладёт голову на плечо мужчине. Снейп растерянно опускает руки вниз, и Поттер этим пользуется, обнимая одной рукой плечо зельевара, а второй поглаживая тонкие бледные пальцы. Снейп продолжает молчать. В позвоночник будто вплавили металлический штифт, лёгкие уменьшились втрое, каждая мышца напряжена, кровь гоняет по венам адреналин. — Расслабьтесь, сэр. Если Вы не хотите, я не стану называть Вас по имени. — Поттер, какого Мерлина Вы творите? — Прежде, чем я отвечу на Ваш вопрос, можно задам свой? Близится Рождество, и я думал, мы могли бы встретить его вместе. — Исключено, — Северус не делает никаких попыток освободиться. Гарри это обнадёживает. — Почему же? — Вас потеряют друзья. — Вовсе нет. Я их предупрежу. — Интересно посмотреть на их реакцию, когда они узнают, с кем проводит каждую субботу национальный герой Англии, — Северус ощущает себя беспомощным и начинает злиться. Противостоять врагу на дуэли, на войне, да как угодно — это ему по силам. Но пытаться плести тонкое кружево чувств самому оказывается невероятно сложно. Это губительнее, чем авада, а каждая ошибка станет отдаваться болью хуже круциатуса. Однажды Снейп уже запутался в этом кружеве, лохмотья которого до сих пор счищает со своей души. — Гермиона знает. Артур и Кингсли начали догадываться ещё там, в Хогвартсе, при совершении ритуала. Они мои друзья, поэтому, если я захочу им открыться, уверен, они поймут. Вы не настолько плохи и ужасны, как Вам кажется. Как Вам хочется казаться. Гарри поглаживает тыльную сторону ладони Снейпа большим пальцем и решается: он встаёт на колени, в кои-то веки оказываясь выше Северуса, смотрит долгие несколько секунд в чёрные глаза и медленно приближается к лицу зельевара, давая мнимый выбор отказаться. В следующую секунду губы юноши уже касаются его собственных, и становится ясно, что никакого выбора никогда не существовало. Поттер, как истинный слизеринец-змей, загипнотизировал, подчинив себе всю волю, и теперь с наслаждением упивался жертвой. Снейп ответил на поцелуй так же горячо и жадно. С их последней подобной близости прошло уже больше двух лет, но ментальная память сильна. Руки Поттера пробираются к ленте на волосах, и она спадает вниз, пальцы тут же оказываются на затылке, зарываются в волосы и притягивают ближе. — Каждый день думал о тебе, — сознаётся Гарри. — С тех самых пор. Ненавидел. И любил. И снова ненавидел. И патронус твой в том лесу. Я сразу понял, чей он. Лань такая же изящная и неуловимая, как ты. Она убегала от меня, не дав подойти слишком близко, но вела к цели. Если бы ты только знал, как сильно я испугался, что ты не выживешь после того, как я вернулся Оттуда ради тебя. — Гарри… — Северус совсем растерялся. Лицо юноши, находившееся так близко, расплывалось перед глазами. — Да. Да, — Гарри улыбнулся, прильнул ещё ближе и снова поцеловал с таким отчаянием, что железный штифт в позвоночнике Северуса сломался, руки обняли тонкое тело и прижали к себе. Гарри счастливо выдохнул и потянул мужчину вниз, на диван. Северус навис сверху, опираясь ладонями по обе стороны от лохматой головы Поттера, и смотрел прямо в зелёные глаза. Парень улыбнулся снова, поднял руки и стёр с щёк напротив две мокрые дорожки, тихо произнося: — Вот теперь я точно знаю, что ты живой, Северус. Снейп сжал веки, и его тёмные брови изогнулись в горьком изломе. Гарри вытянулся под ним, доверчиво закрывая глаза и запрокидывая голову, приглашая. Северус тут же облюбовал взглядом показавшийся участок кожи над ключицей и припал к нему губами. Руки парня заскользили по плечам и скинули домашнюю мантию, оставляя Северуса в одной тонкой кофте. Гарри поверхностно дышал прямо на ухо мужчине и развёл ноги, подаваясь вперёд. Северус почувствовал его возбуждение, и на миг под закрытыми веками заплясали искры. Он вжался в бедра юноши ответным порывом и глубоко выдохнул. Возбуждение застилало разум. Руки Гарри уже оглаживали мужские бёдра и уверенно пробирались к ширинке, когда Снейп понял, кто под ним и что они творят. Северус резко разогнулся, вскочил на обе ноги и, тяжело дыша, запустил руку в волосы. Гарри, разморённый ласками, зашевелился и медленно сел на диване. — Северус? — Убирайтесь, Поттер. И больше никогда, слышите, никогда здесь не появляйтесь. — Что произошло? — Гарри встал на ноги и попытался подойти к мужчине, но Снейп непроизвольно выставил перед собой такой силы щит, что парня снова отбросило на диван. — Северус, объясни, пожалуйста. Я сделал что-то не так? Но я бы не стал, если б не был уверен, что и ты хочешь этого. Я же видел твои взгляды все эти месяцы. И знаю, что ты ничего из произошедшего тогда не считал ошибкой. Что случилось теперь? — Убирайтесь, и больше не смейте тревожить меня, нахальный, безмозглый мальчишка, считающий, что знает всё в этом мире и всего заслуживает. — Это не так, — Гарри растерялся. — И Вы знаете это. Из всего, что мне нужно, у меня есть только дружба. Я не могу понять, почему Вы всегда отталкиваете тех, кто хочет быть с вами? Тех, кто хочет помочь? Тех, кому вы не безразличны? Неужели так тяжело понять, что Вы, какой есть, заслуживаете всего того, что есть у счастливых людей? — Не делайте вид, что знаете больше моего, Поттер. — Но я буду делать вид, сэр! Вы наступаете на горло мне, себе и своему шансу расстаться с одиночеством и приобрести нечто большее. — Не Вам это решать! — Да, не мне. Но Вы — ничего не можете решить правильно. Однажды Вы сделали выбор, и он оказался неверен. Вы пошли тем путём, которым посчитали нужным. Так было и будет всегда: правда может быть только Ваша. Я уже говорил это, но с тех пор, к сожалению, ничего не изменилось. Снейп беспомощно привалился к камину, ища поддержки. Растрёпанный, в тонкой кофте и со скрещенными на груди руками, он прошипел так явственно, что в жилах застыла кровь: — Убирайтесь прочь. Гарри кивнул. Губы подрагивали от злости и растерянности. На эмоциях он выбежал через дверь и аппарировал прямо с улицы, забыв про свою нелюбовь к данному виду передвижения и про камин в гостиной Снейпа.Глава 9. Паучий тупик, 19 декабря
10 января 2018 г. в 18:11
К концу подходил декабрь. Гарри успешно зачислили в академию авроров вместе с Роном, и юный герой решил вновь полностью посвятить себя учёбе. Теперь, когда Гермиона училась в академии при Министерстве Магии, им с Роном придётся помогать самим себе, надеясь только на собственный мозг.
По воскресеньям особняк Блэков наполнялся уютной дружеской атмосферой. Гарри, Рон и Гермиона исправно собирались вместе каждую неделю, занимали большой журнальный стол в отремонтированной гостиной (нуждающимися в ремонте оставались только верхние, неиспользуемые, этажи) и проводили время за большой настольной игрой, которую однажды принёс Рон в подарок от Билла с Флёр.
Кричер недовольно посматривал на гостей, но под строгим взглядом хозяина дома исправно подавал ароматный чай и свежие сладости. Гарри в благодарность за службу облачил Кричера в новую белоснежную наволочку и позволял ворчать, когда они оставались наедине. Кричер, кажется, начинал оттаивать к новому хозяину и всегда старался угодить, пусть и тщательно скрывая это.
Точно так же, как всякое воскресенье Гарри проводил в компании друзей (несмотря на то, что Рона он видел на учёбе ежедневно), всякая суббота неизменно проходила в доме Снейпа. Сам зельевар не спешил вестись на уговоры прийти в гости на Гриммо, гордо заявив, что ноги его не будет в доме Блэков. Гарри смирился и просил Кричера приготовить что-нибудь вкусное и непременно захватывал это с собой. Очень скоро юноша начал понемногу разбираться во вкусовых пристрастиях угрюмого зельевара и стал замечать некоторые привычки. Например, Северус предпочитал пить чай без сахара и каких-либо сладостей, в быту старался делать множество вещей своими руками, оставляя волшебную палочку в гостиной на журнальном столике. Это было знакомо и Гарри. Они оба выросли в преимущественно маггловской обстановке, и мыть посуду самостоятельно, а не заговаривать щётку и воду, казалось более привычным.
Часто Гарри брал с собой к Снейпу домашнее задание по высшим зельям. Бывший профессор никогда не делал ничего за Гарри, но пытался подтолкнуть мысли парня в нужном направлении. Часто это даже получалось. Не все пять лет его преподавания прошли для Поттера бесследно.