И осень сменится весной

И вот вернулся я домой, Горя нахлебавшись, Но здесь не буду я с тобою Из-за лет вчерашних. И вот он, дом мой обветшалый, И сад, погибший в тишине, И здесь я деткою был малой, Ну, а теперь семнадцать мне. И красок больше нету в доме, И не увижу я тебя, И я совсем почти уж сломлен, И я прошу: «Вернись сюда!» Обычно в дни, когда в людях просыпается надежда, светит солнце, но в этот день шёл дождь. В тот день всё как-то было неправильно, не так. По крайней мере, не так я себе представляла возвращение короля. Когда Нира сказал свои слова, все удивлённо уставились на него. Он же резкой походкой подошёл к своему племяннику и стал отвязывать его, но тут стражник, отойдя от шока произошедшего (его очень удивило, что кто-то прервал его наслаждение), оттолкнул Ниру. — Да как ты смеешь помогать этому самозванцу?! — закричал стражник. — Ещё раз тебе повторяю: он — мой племянник! — раздражённо ответил Нира. — Настоящий! — Да он самозванец! — Да вы хотя бы на знак его семьи смотрели? Стражник замялся, не зная, что ответить. Другой стражник в этот момент направился к Анрэю и снял повязку с его левой руки. На лице второго стражника отобразился ужас. Он неуверенно подошёл к первому стражнику, который читал Нире речь о том, кто такие самозванцы, и что он легко их распознаёт, и прервал его речь, сказав что-то шёпотом. Первый стражник испуганно посмотрел на второго стражника и, видимо, решив проверить слова напарника, подошёл к Анрэю. Увидев знак его семьи, первый стражник упал на колени. В его глазах застыл страх. Нира, будучи в бешенстве от такого происшествия, вдруг обратился к людям с гневными словами: — Да как же вы так можете? От своей злости вы совсем уже ослепли! Раньше, как только какая-то несправедливость происходит, так вы тут как тут, сплачиваетесь в группу и восстанавливаете справедливость. А тут вы как наплевали на свою прошлую благородность. И ведь только слабенькая девушка заступилась! И никто больше! Даже её никто не защитил! Неужели Тнариса вас настолько вывела из себя, что видя хоть лучик надежды, вы поддаёте его сомнению и тут же вслепую рубите его на корню без разбора и разговоров?! Люди повесили головы. Стражники тут же принялись отвязывать Анрэя, который к этому времени потерял сознание. Откуда-то из толпы вышло двое мужчин с длинной и толстой доской, на которую Анрэя аккуратно положили. Нира скомандовал стражникам отнести его к себе домой и повёл их, указывая дорогу. Ниавра помог мне встать, и мы последовали за Нирой. У Ниры был, в общем-то, не дом, а маленькая комната в доме неподалеку. После красоты его «дворца» в Сканлане я ожидала чего-то невероятного, но это была самая обычная комната, я бы даже сказала бедная. Неровные, шершавые белые стены, каменный пол, одна железная кровать, деревянный комод и одна маленькая свечка — вот всё, что можно было там увидеть. Ничего сверх необычного, даже окно отсутствовало. Анрэя осторожно переложили на кровать. Он всё так же был без сознания. Нира попросил стражников выйти, и те покорно вышли. Затем он достал из комода большую книгу и начал листать её. Найдя нужную страницу, он стал что-то искать в комоде. Нира вытаскивал оттуда разные травы и ягоды, а потом вдруг остановился. — Вот я чудак! Обрадовался! — внезапно воскликнул Нира. — Этот цветок же только у вандов растёт, а я свои истратил! Они же мне не дадут новые! Они меня даже не пустят! Я же украл их в прошлый раз… — Какой цветок тебе нужен, Нира? — поинтересовалась я. — Тот, что может излечить любые раны и любые болезни. — Так он у меня есть! — вспомнила я, и достала из кармана брюк цветок, что мне подарил Колд. Нира очень обрадовался этой новости и, взяв у меня цветок, достал котелок с водой, положил какую-то пластину на пол, кинул на неё немного какого-то порошка и поставил на всё это котелок. Как оказалось, этот порошок являлся теми сами светящимися частицами, что я видела в камине у Люрика дома. Вскоре вода нагрелась и начала потихоньку закипать. Нира забрасывал туда по порядку разные травы и ягоды. В комнате стало жарко. Но я и Ниавра не жаловались: не до того было. Когда зелье было сварено, Нира достал из комода простыню и окунул её в зелье. Затем он попросил нас помочь растянуть простыню и положить её на спину Анрэю. Только полотно коснулось его, он очнулся и застонал. — Ну, ну тише, — произнёс Нира. — Сейчас будет легче. И действительно, зелье быстро подействовало. Буквально через минуту Анрэй перестал стонать и затих — уснул. Нира смочил ещё один маленький кусочек ткани в зелье и стал протирать лицо Анрэя, которое тоже пострадало во встрече со стражниками. — Так значит Анрэй настоящий наследник короны? — спросил Ниавра. — Да, — ответил Нира. — Он даже больше, чем наследник. Ведь предыдущие правители умерли, и теперь он король. — Но ведь Тнариса же сейчас правит? — Не только Тнариса, а ещё и Оланри, её муж. Однако ж они незаконные правители. И народ не согласен с их правлением. Но народу нужен предводитель — тот, кто поднимет восстание. — И это должен будет сделать Анрэй, — догадалась я. — Но почему же тогда стражники напали на Анрэя? И почему они звали его самозванцем? — Во-первых, Верика, народ озлоблен и ослеплён своей ненавистью к Тнарисе, — объяснял Нира. — А во-вторых, Тнариса хитрая. Она приказала всем знатным семьям, которые не могут её ослушаться по закону, распустить новость, что Анрэй — самозванец, предатель, и что если только он появится в столице, то беж в этом городе, в котором мы с тобой сейчас находимся, то тут же чтобы ей доложили. Простой народ, разумеется, не знал об этом хитром плане. А знатные семьи у простых людей в почёте. Они искренне верят, что если человек знатный, то он благородный и честный. Так вот и получилось. — Зачем же вы тогда то сообщение отправили? Я не заметила, чтобы вам нужна была помощь особая. — Я знал, что гладко всё не пройдёт, но всё же надеялся. Однако я не учёл настроения людей, и на этом мой план и провалился. Просто я хотел прекратить правление Тнарисы. Я хотел, чтобы люди зашевелились, чтобы они поняли, что надежда ещё есть, чтобы они подняли восстание и избавились от этой дамагронской тьмы… Я хотел, чтобы Анрэй вернулся домой… С одной стороны, Нира поступил правильно. Да, этой стране нужны перемены, нужна революция. Но с другой стороны, он жестоко отнёсся к своему племяннику, отдав его на волю судьбы. Ведь можно было и другой план придумать, более разумный. Стражники остались охранять комнату. Нира расстелил одеяло возле стены и лёг спать. Анрэй мирно лежал и потихоньку сопел. Я и Ниавра сидели на полу возле него. Мы молчали, не разговаривали. В такие моменты о многом нужно подумать, многое осознать. Анрэй — король. Всё это время он скрывал своё происхождение, свою историю. Теперь же всё стало потихоньку проясняться. Оставалось ещё много вопросов, но после этого он не сможет больше уклоняться. Он не сможет больше молчать. Не здесь. Не дома. Тнариса ненавидит Анрэя, и как только она узнает, что он вернулся и поднимает восстание, начнётся война. Нам будут нужны люди, союзники. Всё стало серьёзнее. Больше не будет простых перепалок, где все только ругаются, переговариваются. Пойдут битвы на победителя, где всегда будет присутствовать Смерть, чтобы забрать с собой проигравшего. И как же до такого дошло? Почему нас забросило сюда? Зачем мы здесь? Мы не воины, не политики, так какова же была причина, чтобы Судьба закинула нас именно сюда, именно сейчас? Здесь становится опасно. Пора делать выбор: оставаться и воевать или бежать домой и забыть про всё это. Но я не могла выбрать. Эйраш и Онирис находились в руках Тнарисы. Без них я не могла вернуться. Придётся воевать… Но если воевать, то мне придётся убивать людей, а вдруг убьют меня? Нет, нужно искать путь домой… А Анастрия? Она умерла. И что же я скажу, вернувшись домой, её родителям? Нет, я не смогу вернуться. А если мы останемся, то вдруг кого-то из нас ещё убьют?! Нам определённо нужно домой… Мои мысли прервала рука Анрэя соскользнувшая с края кровати. Взглянув на неё, я увидела знак его семьи. Это был лев. Всё действительно складывалось как во сне. Лев против змеи. И я должна была помочь льву. Без меня он её не одолел бы… Анрэй… Я не могу его оставить… Не сейчас… — Эй, не горюйте, я живой, — произнёс вдруг Анрэй. — Ты очнулся! — радостно воскликнула я. Нет, я не могу его бросить. Анрэю нужна поддержка. Я остаюсь. Научусь владеть мечом и буду воевать. А другие пусть решают сами. — Как чувствуешь себя? — поинтересовался Ниавра. — Я же говорю: живой… А и да, теперь ко мне обращаться только Великий Король Анрэй! — сказал Анрэй, с довольной улыбкой. — Ой, Великий! — ухмыльнулась я. — А что нет? — «удивился» Анрэй. — Да на тебе ещё даже и короны-то нет! — Ну, это дело поправимое. — И что теперь? — спросил Ниавра. — Война? — Да, война будет, — ответил Анрэй. — Тнариса не сдаётся. Но и мы тоже не будем. Ведь вы же со мной? — Конечно, даже не спрашивай, — убедила его я. — Говори за себя, — сказал Ниавра. — Я скажу по-другому! — тут он сделал паузу, а потом, улыбнувшись, продолжил. — Разумеется! На утро следующего дня, Анрэй решился отправиться в замок в центре столицы, домой. Я и Ниавра не заметили этот замок из-за дождя, который лил тогда, как из ведра. Замок, построенный из больших белых камней возвышался над всеми зданиями в городе, так как был самой высокой постройкой. Частично заросший плющом, он напоминал людей столицы: их души тоже словно заросли чем-то. Замок окружала высокая стена. Четверо стражников стояли на стене и охраняли железные врата. У замка было шесть башен, и на верхушке каждой развевались фиолетовые флаги с изображением льва. Стражники открыли врата. Мы медленно прошли через них. Анрэй с грустью оглядывал маленький умирающий сад, располагавшийся перед входом в замок. Деревья стояли без листьев, листва лежала чёрным ковром на земле. Трава и цветы, уже давно засохшие, ломались под ногами и трещали. Анрэй неуверенно подошёл к главным дверям и взялся за дверные ручки. Он глубоко вздохнул и открыл двери. За главными дверьми находился огромный пустой зал. Впереди были ещё двери, и Анрэй направился к ним. Дальше располагался ещё один зал. Но в этом у дальней стены стояли два трона на небольшом возвышении. Над ними на стене висела картина. На картине были изображены король и королева. У короля были чёрные короткие волосы и густая борода, карие глаза и приятное лицо. Король был облачён в богато расшитый чёрный костюм и фиолетовую накидку с объёмным меховым краем. Он стоял, обняв свою жену одной рукой. Взгляд его был сильный, проницательный, даже немного суровый, но улыбка всё смягчала. Королева имела русые волосы, мягкие черты лица и добрые голубые глаза, которые улыбались даже сильнее, чем её губы. На королеве было надето тёмно-синее платье, украшенное зелёными драгоценными камнями. Анрэй побежал по направлению к картине, но остановился, не добежав и до тронов, и упал на колени. Я осторожно подошла к нему. У него текли слёзы. Его всего трясло. Я присела к нему и положила руку ему на плечо. Анрэй закрыл лицо руками и зарыдал. Я обняла его. Он прижался ко мне и продолжал плакать. Я не знала, как ему помочь, или как успокоить, и поэтому просто молчала. Мне было жалко Анрэя. Что же такого должно было случиться, чтобы он вот так…? Нира увёл стражников и Ниавру из зала. Мы остались одни. Анрэй немного успокоился, но всё ещё всхлипывал, и голос его дрожал. — Это я во всём виноват, — сказал он. — Ты ни в чём не виноват, Анрэй, — успокаивала я его. — Нет! Это я виноват в том, что они мертвы! Ты не понимаешь!.. Я не знала истории и поэтому не понимала, о чём он говорил. Но мне хотелось тоже заплакать. Только тогда я осознала, как ему было тяжело. Считать себя виновным в смерти обоих родителей в течение нескольких лет, а теперь вот так вернуться домой и увидеть их улыбающимися на картине… — Не надо, не говори так, — тихо произнесла я. — Пойдём лучше выйдем на улицу. Я вытерла рукой слёзы с лица Анрэя. Анрэй молчал. Я помогла ему встать, и мы пошли на воздух. Он не сопротивлялся, так что, видимо, молчание было знаком согласия. Когда Анрэй успокоился и утихомирил своё дыхание, он решил рассказать мне всё. Я слушала его и не перебивала. «Когда отец встретил маму, он должен был жениться на другой. В легенде об этом говорится. Так вот, и когда прошлый король умер, мой отец отказался от своей невесты и женился на моей маме. Сестра той невесты была Тнариса, и она очень разозлилась на моего отца, что тот отверг её сестру. Однако ж о Тнарисе тогда вообще забыли, даже её сестра. Когда я родился, родители боялись, что кто-нибудь из их недругов может украсть меня и использовать против них или просто убить. Поэтому они решили никому не говорить, что у них есть сын, живой сын. Только двенадцать человек знали правду. Родители, конечно, могли бы и просто приставить ко мне нескольких лучших стражников, но они не стали этого делать. Они не хотели портить моё детство. И у них получилось. Моё детство было счастливым. Отец всегда играл со мной в рыцарей, мама всегда пела песни на ночь. Родители не были слишком строги ко мне, но и не давали мне слишком много свободы. Наверное, только дядя Нира всё мне позволял. Когда меня оставляли с ним дома, я мог делать всё, что угодно. В пять лет я пошёл в младшую Королевскую академию. Там я познакомился с Бромо. Он был единственным из всей группы в академии, кто знал мой секрет. Для всех остальных же я был обычным учеником. Всё было прекрасно и вообще безоблачно, пока мне не исполнилось восемь лет. Тогда-то всё и начало рушиться. В то время у нашего королевства шла война с Тёмной Стороной, которая тайно объединилась с Хьюмандией. Отец часто ездил на битвы и переговоры. Мне очень тогда хотелось поучаствовать во всём этом. Когда стражники собирали в телегу припасы, я спрятался в одной из бочек с виноградом. Меня не заметили и увезли с собой. Однако и двух дней мы не проехали, даже до Хьюмандии ещё не добрались, на нас напали. По дороге хьюмандцы устроили нам засаду. Стражники сражались прекрасно, но никто, конечно же, не защищал припасы, все защищали короля. Хьюмандцы начали крушить всё. Они переворачивали бочки. И вот дошли до моей. Увидев меня, хьюмандец с красным лицом ухмыльнулся и хотел, было, убить меня, но я увернулся. Я звал отца на помощь. Но он не успел, хьюмандец схватил меня. Из хьюмандцев остался только он. Стражники и отец подбежали к нам. Когда отец увидел меня в руках этого разбойника, его охватил ужас. Тогда я впервые видел отца испуганным. Он просил отпустить меня, но хьюмандец внезапно закричал: «За Хьюмандию!» и вонзил нож мне прямо в сердце… Прямо на глазах у отца. Хьюмандец был приговорён к страшному наказанию. Но об этом лучше не говорить. Родители не могли смириться с моей смертью, но не знали, что делать. Тогда моя мама решила отправиться в Мриден, молить Нэтаса, чтобы он вернул меня. Три дня мама провела среди стенаний умерших, пока правитель Мридена отказывался возвращать меня. Но он всё-таки согласился. Но Нэтас не был так прост. Он согласился с условием того, что через два года она отдаст ему свою душу взамен моей, а я буду проклят и после своей смерти буду обязан стать одним из рыцарей Мридена. Мама даже не стала думать и приняла его условие. В тот же день, как только она приехала домой, я очнулся. Я помнил, что умер, но что было в Мридене — нет. Мама не сказала отцу, какую цену она заплатила за то, чтобы я был живой. И он не знал, почему она почти перестала выходить в свет и почему все эти два года всегда была со мной. Я тоже этого не знал, и, как все обычные мальчишки, старался меньше проводить времени с мамой, а больше с папой. Сколько же острых слов я тогда ей сказал… В десять лет я поступил в высшую Королевскую академию. И вот, буквально через несколько дней после моего поступления, мама сказала, что ей нужно идти. Я поначалу не предал её словам значения, но вскоре после того, как она ушла из моей комнаты, услышал крик. Я побежал туда, откуда его услышал, и увидел маму… уже мёртвую. Рядом с ней стояла Тнариса и рыцарь Мридена. Тнариса держала в руке окровавленный нож, а рыцарь Мридена в пасти — душу моей мамы. Тнариса сбежала, а я лежал возле своей мамы, плакал и не знал, что делать дальше. Я сказал отцу про Тнарису, но он мне не верил. Отец был в шоке от смерти мамы. Он сошёл с ума. Он заперся в замке и перестал из него выходить. Но всё время пока он был жив, я помогал ему, старался забывать о том, что он болен, не обращал внимания на его некоторые странности. За несколько месяцев до смерти отец окончательно свихнулся. Каждый день начинался с того, что отец по всему замку искал маму, а потом срывался на меня, кричал, что это я её убил, иногда доходило до того, что он бил меня… Те шрамы на спине… это от него. Он обожал свой тонкий кнут с небольшим лезвием на конце. Даже спал с ним. Когда каменная плита в библиотеке упала на него, мне было двенадцать лет. После смерти матери я плакал по ночам. Но после смерти отца перестал. После смерти отца я боялся всех, боялся выйти на улицу, боялся кому-то доверять, замкнулся в себе. Просто я узнал, что падение той каменной плиты подстроила Тнариса, подкупив трёх стражников, которые были верны моему отцу. Она это сделала, чтобы сломать меня и лишить трона. Но Нира помог мне справиться с этим всего одной фразой. Он сказал: «Анрэй, не надо не замыкайся в себе, а то сойдёшь с ума и станешь как твой отец». А я не хотел быть таким. Тогда-то я и сдружился с Гриммли, Карсейлом, Варнаком, Минримом и Мраксимом. Они вытащили меня из хандры и превратили меня в того Анрэя, которого ты видишь сейчас перед собой. Нира взял на себя управление страной пока я рос. Но недолго. Однажды, Нире срочно нужно было уехать в Форестию, якобы решить там какие-то вопросы с Королём Ачиэном. На самом деле он отправился исследовать твой мир. Он поставил временно на своё место Норэлиона. В тот момент Тнариса вернулась и изгнала меня и других верных моему отцу стражников из замка, включая моих друзей. Нира по возвращению был захвачен в плен, но Мраксим и Минрим помогли ему сбежать. Дядя советовал мне переждать, набрать союзников, собрать армию и только тогда действовать. Но я ослушался его. Только мне исполнилось пятнадцать лет, я сразу отправился прямо в новый замок Тнарисы в каменном городе и заявил ей, что она не королева, и чтобы она отдавала мне корону и королевство. Как же я был наивен! Тнариса лишь рассмеялась от моих слов. Знатные семьи, стоявшие вокруг, бросили в меня соль — наложили на меня позор. Я был шокирован и искренне не понимал, почему они так сделали. Затем Тнариса объявила меня самозванцем и предателем, и приказала поставить мне клеймо предателя. Головорезы уложили меня на пол и крепко держали. Из-за трона Тнарисы вышел Бромо… с ведром с раскалёнными углями. Из неё он достал железную палку для выжигания клейма. Я просил его, умолял его не делать этого, но тот всё равно поставил клеймо. Бромо предал меня. Тнариса хотела и дальше поглумиться надо мной, но в тот момент в замок ворвались Гриммли, Карсейл и Варнак. Они спасли меня. С тех пор я и прячусь от Тнарисы…». Я обняла Анрэя. Слёзы безостановочно текли по моей щеке. «Как же ты ещё держишься?!» — подумала я. Перенести столько всего и ещё не сдаваться… Многие и меньшее переживают, а сдаются. А он нет… Нет, я определённо остаюсь, я не могу его бросить. Я не прощу себя, если оставлю его. Такая тяжёлая история…