Это и будет моим ответом

      Брейк пытается бежать. Прежде всего пытается бежать от самого себя и своего прошлого. Он ведёт отчаянную борьбу внутри самого себя, и кажется, что она идёт успешно. Однако Кевин Регнард оказывается тем ещё крепким орешком, который никак не хочет уступать своё место в голове Брейка. Это сводит с ума, и Шляпник безумно скалится, до боли впиваясь тонкими пальцами в волосы.       Он пытается бежать от всех, кто его окружает. Пытается не привязываться, чтобы не чувствовать боль и чтобы самому её никому не причинять. Получается это так же плохо, как и изгнать прежнее «я». Госпожа Шерон, простофиля Гилберт и даже несносный малый Оз со своей наглой цепью — все они прочно занимают свои места в сердце грешника, и вытравить их оттуда равносильно смерти.       Однако самым главным оказывается не это. Самым главным оказывается то, что он пытается бежать от герцога. Это заведомо гиблая идея — Руфус цепкой, железной хваткой держит всё, что ему дорого. Он предпочитает быть хозяином ситуации, знающим всё и держащим всё в своих руках. Брейк криво ухмыляется и, в конце концов, сдаётся.       Он сам не может понять, какие чувства связывают их отношения. Он просто раз за разом приходит в кабинет Бармы. Они перебрасываются привычными язвительными шпильками, а после замолкают, подолгу сидя в тишине. Которая поглощает их с головой, укрывая, словно пуховое одеяло. И когда она становится совсем невыносимой, они разрывают её чувственными стонами, поцелуями и тихими шлепками кожи о кожу.       Объятия и ласки Руфуса всегда показательно холодны и снисходительны, но от них всегда веет теплом и своеобразной заботой. Брейк расслабляется в них, и Кевин Регнард в его голове отступает в самые тёмные глубины, отпуская и оставляя в покое. Спокойствие и душевный штиль — такие долгожданные и такие недосягаемые! — овладевают Брейком, и от этого ему почти больно.       Он — грешник, чудом избежавший смерти. Он тот, кто не заслуживает ни прощения, ни жалости. Он тот, чей удел век страдать, тем самым платя за содеянное. Но парадокс заключается в том, что его палач, тот, в чьих силах раз и навсегда прекратить его муки, единственный, кто дарует грешнику своё прощение. Брейк открывается лишь ему одному и впускает его в своё сердце, и Руфус, на самом деле, легко может сломать его, разбить. Но почему-то он этого не делает, и Брейк снова и снова пытается бежать.       Однако правда всё ещё в том, что, на самом деле, он не хочет этого.