maybe we're lost

Клэри ждёт его у ларька хот-догов рядом с выходом из метро — она одета в великоватую ей серую толстовку Саймона — возможно, единственную без его гиковых надписей и рисунков, — чёрные джинсы и кеды, рыжие волосы тщательно убраны под кепку, за плечом старый рюкзак. Да, Клэри действительно подготовилась. Она попросила Джейса надеть что-то неприметное, но он как-то не подумал о столь масштабной конспирации и ограничился ветровкой цвета хаки вместо любимой кожаной куртки. — Привет, — Клэри смотрит на него чуть неодобрительно, хватает за руку и тянет за собой. Ведёт вдоль улицы к полицейскому участку Люка, останавливается напротив него и затаскивает Джейса в кафе. Ладно, он согласен, для наблюдения место действительно удобное. — А откуда ты знаешь, что он не зайдёт сюда? — интересуется Джейс, пока Клэри выбирает место у витрины — с наилучшим обзором. Она кривит губы, садится за столик и заказывает подошедшей официантке два кофе, прежде, чем Джейс успевает сказать, что собирается пить чай. Как всегда. — У них есть традиция, — наконец отвечает Клэри, устроившись поудобнее и прикрывшись от посторонних взглядов томиком какого-то фэнтези. — По дням недели. В воскресенье Люк с Алариком угощают свой отдел китайской кухней. Ездят в один ресторанчик в Бруклине, Люку там нравится. Мы дождёмся, пока они уедут, и пойдём в участок. — И будем ждать там Люка? — уточняет Джейс, хотя план, в общем-то, ясен. Клэри кивает: — За его столом. Дежурные знают и тебя, и меня. Джейс морщится — конечно, знают. Однажды Клэри закатила ему истерику прямо там и даже влепила пощёчину, не особо экономя силы. Кажется, дело было в Саймоне. Клэри продолжает, не отвлекаясь на воспоминания: — Насколько я помню, в это время там должно быть не слишком много народу, все собираются к возвращению Люка и Аларика. Мы просто воспользуемся поисковой базой, найдём маму и вернём всё как было. — А если что-то не получится? — Джейс спрашивает, хоть ему и неприятно, потому что должен спросить. Клэри смотрит на него прямо, с вызовом: — Тогда мы попробуем ещё раз, — и добавляет лукаво, смягчившись: — В конце концов, это ты предложил взломать архив. Джейс усмехается и кивает, замолкая на то время, пока официанка приносит их заказ; Клэри оплачивает его сразу же, и Джейс добавляет чаевые. — Очень надеюсь, что твоя идея сработает, потому что план Б подразумевает как минимум умение становиться невидимками, — говорит он, отпивает глоток и морщится: в стакане что-то, похожее одновременно на кофе и горячий шоколад. Клэри смотрит на него разочарованно, вздыхает и берётся за свой эспрессо. — Сдайся, — советует он, отодвигая от себя напиток. Клэри мотает головой, так, что чёлка выбивается из-под кепки, и Джейс поправляет её. — Никогда. Вечерние солнечные лучи косо бьют в витрину, отражаются от стекла и полированной поверхности столика, Джейс щурится, жалея, что не подумал взять с собой очки. — Магнус передал мне через Иззи подарок, — задумчиво произносит он. Клэри поднимает на него взгляд, но Джейс не поворачивается к ней, продолжает следить за участком. — Магнус Бейн… — Я знаю, про какого Магнуса ты говоришь, — прерывает его Клэри, не давая отвлечься на пояснения. — Что за подарок? — Из его новой коллекции, — говорит Джейс. — Бомбер. Синий, с узором. — Я поняла, о чём ты, — Клэри почему-то улыбается. — Знаешь, как он называется? «Поцелуй фэйри». Джейс вздрагивает и всё-таки переводит на неё взгляд. — Что? — глупо переспрашивает он. — Иззи кинула мне ссылку, и я посмотрела. Он всю её посвятил Алеку. Там есть Иззи, есть Макс — такой классный пиджак под Человека-Паука — и Мариз с Робертом, и даже Лидия, и даже я! — Клэри смеётся, солнечно, заразительно, как смеётся всегда. — И, конечно, там есть ты. Поцелованный фэйри, — тихо добавляет она и закрывает ладонью его глаза. Джейс против воли опускает ресницы. — Я не знаю его, — говорит Джейс. — А он знает меня достаточно, чтобы, — он запинается, не зная, как сформулировать, и Клэри с готовностью приходит ему на помощь: — Сказать, что Алек любит тебя? Всё ещё любит, всегда любил и всегда будет? Джейс, Магнус взрослый мужчина и не собирался монополизировать Алека. И Алек не собирался тебя бросать. Никто не уйдёт от тебя, Джейс. И если Алек насколько идиот, — голос Клэри меняется, — что заставил тебя думать так, я первая объясню ему его ошибку. Клэри знает его, как слепой знает черты своего лица; видит то, на что сам Джейс боится смотреть; и Клэри защищает его не меньше, чем Иззи защищает Алека. Джейс выворачивается из-под её руки, открывает глаза и смотрит на неё: — Я люблю тебя. Не надо ехать в Гарвард и бить Алеку морду. Я позвоню ему. Мы оба настолько идиоты. Клэри смеётся снова. Ещё через сорок минут — «Люк был прав, когда говорил, что наблюдение за объектом — это очень утомительно!», — стонет Клэри, — Люк и Аларик наконец садятся в машину и уезжают. Клэри, постукивая от нетерпения каблуком по полу, ждёт ещё пять минут, а потом стягивает кепку, распускает волосы, снимает толстовку и повязывает её вокруг талии. Достаёт из рюкзака термопакет и решительно выходит из кафе. Джейс следует за ней. — Клэри Фрэй! — конечно, дежурный узнаёт её. — И твой идеальный бойфренд! Клэри улыбается невинно и весело: — Уже нет. — Уже не что? — ревниво переспрашивает Джейс, и она закатывает глаза: — Никто не покушается на твою идеальность. Мы к Люку, сержант Лопез, — добавляет она очевидное и поднимает руку с термопакетом: — Принесли ему лазанью. Сержант Лопез качает головой: — Детектив Гэрроуэй уехал только что. Вы разминулись с ним на пару минут. «Ну, мы старались», — думает про себя Джейс. Клэри изображает растерянность и огорчение: — Это надолго? У него вызов? — У него свинина мушу, — выкрикивает кто-то у Лопез за спиной, смеётся, сержант оборачивается, но и сама не может сдержать улыбки: — Он скоро вернётся. Подождите его в участке, он будет рад вас видеть. Клэри кивает и вежливо благодарит женщину, проходит мимо неё в коридор, толкает свободной рукой стеклянную дверь, Джейс помогает ей и пропускает вперёд. Расчёт Клэри оправдался — народу действительно немного, а те, кто есть, корпят над отчётами, чтобы успеть до того, как приедет ужин. — Ты молодец, Клэри Фрэй, — шепчет ей на ухо Джейс, пока они идут к столу. Клэри нервно дёргает головой, не отвечая на его слова, садится в кресло Люка, опускает на стол пакет с лазаньей и рюкзак так, что они прекрасно загораживают обзор. Джейс встаёт рядом, опирается на спинку кресла одной рукой так, чтобы спрятать её сильнее. Клэри поднимает на него глаза, и он касается свободной рукой её волос: — Если ты хочешь этого… — Хочу, — зрачки у неё сейчас такие большие, что почти не видно зелени, но голос твёрдый. Джейс позволяет себе поддаться азарту: — Тогда давай. Клэри, наверное, много раз видела, как Люк работает в полицейской базе данных — она действует с уверенностью, которой Джейс бы не ощущал, окажись он на её месте. Она шевелит мышкой, и экран загорается, с файлом чьего-то фоторобота. Клэри сворачивает его, разворачивает что-то другое, и взгляду Джейса предстают результаты предыдущего поиска. — Авторизован, — выдыхает Клэри чуть слышно и очень аккуратно, практически бесшумно нажимая на клавиши, набирает имя своей матери. Джослин Фрэй. Искать. Джейс отворачивается, чтобы окинуть взглядом комнату, но видит только торчащие из-за мониторов макушки. Сквозь стекло он видит скучающую сержанта Лопез, разглядывающую то входные двери, то собственные ногти. — Нашла, — Клэри не шепчет, а говорит, тихо, не привлекая внимания, будто бы не желая мешать чужой работе. Джейс возвращается к экрану — Клэри как раз щёлкает какую-то ссылку, и перед ней открываются данные о расторжении брака. Джейс читает их. Щурится, не доверяя своим глаза, перечитывает строчки — белым по тёмно-синему. И ещё раз. И ещё. — Его зовут Валентин Моргенштерн, — взволнованно выговаривает Клэри. — Я могу… — Клэри, — севшим голосом зовёт её Джейс. — Клэри. Кажется, я живу с твоим братом. Клэри подпрыгивает так, что на них всё-таки оборачиваются, и она быстро убирает руку от мышки. — Что? — шипит она, бледная, с испуганными глазами. Кусает губы. — Джейс, ты живёшь с Лайтвудами. — В общежитии, — исправляет её Джейс, стараясь вернуть в голос эмоции. — Клэри, закрой всё к чёрту, Люк скоро вернётся. Она слушается его скорее машинально, ещё раз закусывает губу — чтобы не дрожала. — Джейс, у меня нет брата, — жалобно говорит она. — Я придумала его, помнишь? — Мой сосед, — произносит Джейс. Садится перед ней на корточки, берёт её руки в свои. — Его зовут Джонатан Моргенштерн. Джонатан Кристофер Моргенштерн. Джейс видит, как она проговаривает без голоса, медленно, разбирает на части — каждый слог и каждую букву: — Джонатан Кристофер. Джонатан Кларк, — и пальцы её сжимаются в кулаки. О нет. — Клэри, — зовёт её Джейс. — Люк скоро вернётся. Если ты… он что-то заподозрит, обязательно заподозрит, он же знает тебя не хуже меня, слышишь? Ты должна успокоиться. Иди в туалет, хорошо? Умойся. Перестань кусать губы. Клэри, ты слышишь меня? Сделай, как я говорю. Джейс видит, как ей хочется — сорваться, устроить истерику здесь и сейчас, закричать, заплакать, высказать всё Джейсу, потому что он рядом, Люку, потому что он не мог не знать, матери… но Джослин здесь нет, и это, наверное, и приводит Клэри в себя. Она выдыхает шумно и тяжело, подхватывает рюкзак и срывается с места, исчезая за поворотом. Джейс аккуратно возвращает всё на столе на свои места и ставит термопакет в центре, перед клавиатурой. Люк возвращается через семь минут. Улыбка стекает с его губ, едва он видит Джейса: — Что-то с Клэри? Джейс качает головой: — Нет. Она сейчас подойдёт, боже, Люк, работа и правда плохо влияет на тебя! Мы всего лишь принесли лазанью. Взамен той, что съели в прошлую среду. — Ты в одном шаге от того, чтобы вернуться к «детективу Гэрроуэю» вместо «Люка», — угрожает он, но это что-то вроде их общей шутки, и поэтому Джейс не воспринимает его слова всерьёз. — Спасибо, ребят. Но если вы хотели вместе поужинать, то придётся подождать. Джейс не успевает ответить — Клэри появляется из-за спины Аларика, восклицает: — Люк! Тот улыбается, обнимает её, поднимает, как будто ей снова десять лет. Клэри, быть может, чуть более эмоциональна, чем обычно, и голос её звучит чуть пронзительней и громче, но Люк так рад видеть её, что не замечает этого, или не обращает внимания. — Привет, крошка, — говорит он. — Спасибо за лазанью. — Спасибо тебе, — бормочет Клэри ему в плечо. Дрыгает ногами, и Люк тут же опускает её на пол. Клэри сдувает чёлку со лба, поправляет лямку рюкзака, чтобы не смотреть ему в глаза. — Прости, ужина не получится. Я встречаюсь с Саймоном, у него сегодня отменилось выступление. Люк понимающе кивает, провожает их до дверей, хлопает на прощание Джейса по спине. Ведёт себя так, как будто ничего не изменилось в их мире. *** Конечно, они не идут к Саймону. Джейс успевает только довести Клэри до Проспект Парка — до менее оживлённой его части, — как Клэри сбрасывает его руку со своего плеча, разворачивается и смотрит на него так, будто именно Джейс виноват во всех её бедах. Джейс не обижается на неё. Ведь на кого-то ей надо сейчас так смотреть. — Значит, у меня есть брат, — говорит Клэри, уперев руки в бёдра. Джейс помнит этот жест у Иззи. У обеих получается одинаково угрожающе. — Клэри… — начинает Джейс, но Клэри ещё не договорила. — У меня есть брат, и у меня есть отец, и оба вполне себе живы! — голос её повышается, она злится, дёрганым жестом откидывая волосы за спину. — Чего ещё, интересно, я о себе не знаю?! — Клэри, — Джейс подходит ближе. — Наверняка она считала, что у неё есть на это причины. Она любит тебя. — На такое?! — Клэри щурится, а потом передразнивает Джослин: — «Именно поэтому ты и называешь его Джонатаном, дорогая». Я называла его Джонатаном, потому что он был моим братом! Он был! — яростно выдыхает она, а потом как-то смягчается, опускает плечи, смотрит на Джейса: — Отведи меня к нему. — Клэри, я не думаю, что это хорошая идея, — говорит Джейс и тут же быстро добавляет, пока она не объявила его предателем: — Прямо сейчас. Я не думаю, что прямо сейчас это хорошая идея. — Почему? — подозрительно и хмуро спрашивает у него Клэри. — Во-первых, ты на взводе, — перечисляет Джейс, — и сама знаешь, что обычно выходит, когда ты на взводе. Во-вторых, у Джонатана, кажется, похмелье, — Джейс непроизвольно ухмыляется, — и он будет не лучшим собеседником. — У Джонатана похмелье? — повторяет Клэри. — И ты ничего не сделал, чтобы помочь ему? Ну, это уже слишком. Именно поэтому Джейс и не хотел, чтобы воссоединение семьи произошло сегодня. — Джонатан уже большой мальчик, — в его голосе слышно лёгкое раздражение. — И, кроме того, я оставил ему воду и таблетки, так что он был вполне в состоянии сесть за свои книги. Клэри, полчаса назад я, так же как и ты, не имел ни малейшего понятия о том, что он твой брат, помнишь? Клэри кивает, прячет лицо в ладонях, глухо произносит: — Прости. Просто… я искала отца, а нашла ещё и брата. Ты уверен, что это он? Джейс пожимает плечами: — Его зовут Джонатан. Его отец — Валентин Моргенштерн. Не думаю, что возможно так много совпадений. В конце концов, самое большое уже случилось — они учатся в одном университете и живут в одной комнате. Пиздец. Джейсу, наверное, как и Клэри, это всё ещё немного представляется дурной шуткой. Древнегреческой драмой. Мыльной оперой. — Клэри, — Джейс обнимает её, притягивает к себе, кладёт подбородок ей на макушку, и она не сопротивляется, только удобнее устраивается сбоку. — Клэри, ты зашла так далеко. Ты совершила преступление, когда влезла в базу данных полиции Нью-Йорка, — она тихонько фыркает в ответ. — Конечно, я познакомлю тебя с Джонатаном. Только дай мне время, хорошо? И на всякий случай не жди многого. Твоя мать о стольком молчала, а кто знает, что сказал ему твой отец? — Мой отец не стал бы поступать так, — уверенно произносит Клэри. Джейс пожимает плечами: — Когда родители защищают своих детей, ни в чём нельзя быть уверенными. Так ты не будешь делать глупостей? На этот раз плечами пожимает Клэри: — В рамках дозволенного. Не бойся, я не побегу обыскивать кампус в поисках Джонатана. В конце концов, я даже не знаю, как он выглядит, — горько добавляет она. Джейс легонько сжимает её в объятиях. Они молчат некоторое время, а потом Джейс задаёт следующий вопрос: — Ты думала о том, что будешь говорить Джослин? Клэри медлит, а потом отвечает: — Ничего. Пока что я ничего не скажу ей. Она считала, что мой отец и мой брат — не моё дело… так вот теперь мои отношения с ними — не её. *** В итоге Клэри действительно отправляется к Саймону, на очередную его гаражную репетицию. — С ним я чувствую себя обычной Клэри Фрэй, — говорит она. — У которой нет и не было никаких тайн. Именно это мне и нужно, чтобы не наговорить лишнего дома. Джейс согласен. Он предлагает свою компанию, но Клэри, прекрасно зная, как он не любит эти репетиции, отказывается. — Иди, спаситель человечества, — она ласково толкает его в бок. — Учи свою биологию. — И химию, — добавляет Джейс, когда Клэри пора выходить на её станции. Поезд замедляется, и он повышает голос: — И математику. Клэри гримасой показывает, что она думает обо всех его предметах, машет ему рукой и выходит в открывшиеся двери. Джейс искренне надеется, что компания Саймона действительно сделает своё дело. Не только же на словах они друзья с шести лет. Джонатан в общежитии; Джейс входит в их комнату, тихо здоровается с ним, садится на свою постель, достаёт телефон, и — ничего не может сделать с собой, разглядывает его, бросает короткие взгляды, стараясь не слишком палиться. Похожи ли они? Теперь, обладающий этим шокирующим знанием, Джейс начинает замечать — или ему кажется, что замечает: Джонатан выставляет подбородок так же, как мисс Фрэй, так же, как Клэри, когда стоит на своём; он так же, как мисс Фрэй, поджимает губы, и уж точно, в их глазах стоит одинаковое презрение, когда они смотрят на Джейса. Да ему следовало догадаться гораздо раньше. Наверное, Джонатану надоедает это разглядывание. — Как прошла операция? — спрашивает он так неожиданно, что Джейс вздрагивает. Ещё несколько секунд соображает, о чём могла бы идти речь, а потом вспоминает их с Клэри ночной разговор на пожарной лестнице. Джонатан, наверное, слышал часть. — Она… удачно, — бормочет Джейс; вопрос выбивает из колеи. Он правда не собирался говорить это сейчас — собирался дождаться завтра, или послезавтра, или хорошего настроения своего соседа, но Джонатан спрашивает, и Джейс не находит в себе сил промолчать. — Послушай, Клэри… хочет познакомиться с тобой. Джонатан резко разворачивается на стуле к Джейсу, и во враз почерневших глазах столько злости, что Джейс даже забывает поискать причину. — Клэри желает познакомиться со мной? — ядовито переспрашивает он. Джейс осторожно кивает, и Джонатан выплёвывает: — А не пойти бы вам обоим нахуй?! — Джонатан, — Джейс пытается уговорить его, сознательно не обращая внимания на грубость, — ты можешь не знать… Джонатан не даёт ему договорить. — Я знаю достаточно, — выцеживает он, — чтобы сказать «нет». И он вылетает из комнаты прежде, чем Джейс успевает что-то добавить. Джейс никогда не видел его таким; Джейс никогда бы не подумал, что Джонатан может быть насколько эмоциональным. Настолько яростным, что от этого становилось страшно. Он понял, о ком Джейс говорил ему. Он не среагировал бы так, если бы думал, что с ним хочет познакомиться просто Клэри, может-быть-девушка его соседа. Он знал, кто такая Клэри, и разозлился так сильно… Джейс не может думать об этом. Не хочет представлять, что произошло много лет назад между Валентином и Джослин, почему Клэри не знала о существовании своей семьи, а Джонатан готов загрызть за одно только упоминание о ней. Но Клэри не отступится, даже когда Джейс расскажет ей о том, как сложился их с Джонатаном разговор. Джейс ждёт Джонатана весь вечер, ждёт, пока не наступает ночь, но тот не возвращается. Джейс давит в себе мерзкое чувство, что он совершил что-то плохое. Это неправда. Он даже не успел сказать ничего важного, но реакция Джонатана свидетельствует против Джейса. Он ложится спать, понимая, что не дождётся Джонатана, если он не захочет этого, и, когда просыпается утром, того всё ещё — или уже — нет. Джейс пишет Клэри, что всё прошло не слишком хорошо, умалчивая подробности, и обещает попробовать ещё раз. Клэри, конечно же, собирается примчаться сюда прямо сейчас, и он убеждает её подождать до тех пор, пока Джонатан хотя бы не появится в его, Джейсовом, поле зрения. Клэри соглашается, и во многом, Джейс подозревает, это связано с тем, что завтра понедельник, и у Джонатана есть занятия, на которых он обязан появиться. Джейс надеется только, что ради встречи с братом Клэри не пропустит свои собственные. Чтобы отвлечься от разглядывания заправленной кровати Джонатана и его пустого стола, Джейс идёт в библиотеку, но работа не клеится. Он постоянно возвращается мыслями к Клэри и Джонатану — к тому, как Клэри не могла поверить, а Джонатан поверил сразу же. К каждому слову, произнесённому ими, к тому, как мисс Фрэй никогда не давала понять, что, кроме дочери, у неё есть ещё и сын. Валентин отобрал у неё Джонатана, но оставил Клэри? Или они… решили так? Джейс представляет, как Роберт забирает Алека и Макса, а Мариз — Изабель, и мысленно содрогается. Кто поступил бы так? В конце концов Джейс понимает, что прочитал в учебнике едва ли полдюжины страниц и не помнит ни единого слова, он поднимается и уходит из библиотеки. Ему необходимо прочистить мозги, пока собственные предположения не сожрали его и его веру в человечество. Он заходит в комнату отдыха Джон Джей Холла, которая сейчас пуста, бросает сумку в ближайшее кресло, чуть отодвигает экран камина, который почему-то стоит не на своём месте, и садится за рояль. Клавиши затёртые — как на его собственном, — гладкие и тёплые от солнечных лучей. Он пробегается по ним нежным прикосновением, закрывая глаза, играет на пробу коротенькую мелодию, разрабатывая отвыкшие пальцы, потом ещё одну, и ещё — музыка успокаивает его, напоминает об отце. Из всех обязательных для настоящего Эрондейла навыков, что привила мне мать, говорил он, за этот я ей действительно благодарен. Джейс играет, как дышит, как думает, играет, как они играли вместе — сначала он на руках у отца, потом они бок о бок на одной скамейке. Он помнит запах глициний в вазе, и фото матери в рамке из слоновой кости, и пылинки, танцующие в пронизанном светом воздухе, и мягкий, любимый голос отца. Он чувствует, что кто-то смотрит на него, поднимает голову от клавиш к дверному проёму, видит стоящего там Джонатана, сбивается, и рояль замолкает — последняя нота неопределённо гудит в воздухе. Джонатан отталкивается от косяка и медленно проходит внутрь, присаживается на подлокотник дивана, усталый, но не такой напряжённый, как вчера. Джейс ждёт молча, не уверенный, стоит ли что-то сказать, и Джонатан заговаривает первым. — Расскажи мне о ней, — произносит он. Вот что: оба они, и Клэри, и Джонатан, скорее умрут, чем отведут взгляд. — Она же твоя девушка. Расскажи о ней. — Уже нет, — Джейс непроизвольно улыбается. — Примерно пару лет. Мы просто, — он пожимает плечами, — она мой лучший друг. Джонатан слушает внимательно, впервые, может быть, не пряча своего внимания, и Джейс рассказывает ему: как после автокатастрофы Лайтвуды забрали его к себе, как он молчал: дни складывались в недели, недели — в месяцы, а Джейс не желал — или не мог — сказать ни слова. Как Мариз пела ему французские колыбельные на ночь и гладила по волосам; как Алек будил его, когда ему снились кошмары, и оставался с ним в одной постели до утра; как Роберт, не требуя никакой реакции, рассказывал, как они дружили — он, Майкл Вейланд и Стивен, отец Джейса, — как они вместе ездили за город, участвовали в соревнованиях по гребле, ездили в Европу, знакомились с девушками, рассказывал про его мать; как Иззи тормошила его, не оставляя в покое; как Макс переставал плакать, стоило Джейсу взять его за руку. Как подруга Иззи, маленькая, рыжая и зеленоглазая, как пикси, рисовала ему. Клэри не произнесла ни слова, пока не заговорил Джейс, как будто принимая правила игры, как будто подтверждая, что это совершенно нормально — не разговаривать; общалась с ним рисунками, на бумаге и на коже, поделилась секретными жестами, которые до этого принадлежали только ей и Саймону, и, когда он попросил её сходить с ним на могилу к отцу, она взяла его за руку и пошла. Когда они вернулись, Джослин была там, разъярённая, как фурия, а Мариз плакала и смеялась, и обнимала его так крепко, что он едва не задохнулся. Мисс Фрэй выговаривала Клэри за то, что они сбежали без спроса, и Клэри молчала, но, когда та запретила ей приходить к Лайтвудам в гости, она ответила, что придёт всё равно, потому что Джейсу нужно не разговаривать с кем-то. — Это была вторая фраза, которую я произнёс после катастрофы, — улыбается Джейс. — Я попросил у её матери прощения, и Мариз, кажется, заплакала снова. Джейс рассказывает: как он ревновал Клэри к Саймону, а она его — к Алеку; как они сбегали потом ещё много раз, как он встречал Клэри из школы, хотя его собственная была в нескольких кварталах, как предложил ей встречаться, как она поит его кофе, пытаясь найти тот, что понравится ему, как она рисует, как придумывает истории, которые у неё становятся живыми, как она умеет дружить и умеет любить. Джонатан слушает, не перебивая, сцепив руки в замок, глаза его тёмные и внимательные, болезненно цепко подмечающие каждую паузу Джейса, каждую улыбку. И, когда Джейс, выдохшись и немного охрипнув, замолкает, Джонатан поднимается и уходит. Если бы Джейс знал, хороший это знак или плохой, ему было бы легче. *** В понедельник Клэри не звонит и не пишет ему; Джейс думает, не насторожиться ли, но потом решает, что слишком подозрителен. В перерыве между парами Джонатан возвращается в комнату, всё так же сохраняя нейтральное молчание. Джейс не хочет служить причиной ещё одного взрыва, поэтому тоже молчит. Когда раздаётся стук в дверь, Джейс хмурится: у коменданта не было к ним никаких претензий, как и у ответственного по этажу, и лично Джейс не ждёт гостей. Джонатан продолжает сидеть за столом, не выказывая никакого желания открыть дверь, и Джейс делает это сам. На пороге стоит Клэри. — Мы так не… — ошарашенно начинает Джейс, но Клэри, не обращая никакого внимания на его слова, отодвигает его, заходит в комнату и замирает, словно наткнувшись на невидимую стену. Она будто только сейчас, увидев его, в самом деле поверила, что Джонатан настоящий. — Какого чёрта? — ровно и раздельно спрашивает Джонатан, медленно поднимаясь. Он чуть выше Джейса — и уж точно выше Клэри, — и они стоят напротив друг друга, непохожие и похожие одновременно. Джейс делает шаг в сторону двери, не собираясь мешать братско-сестринскому воссоединению, но Джонатан, каким-то образом заметив его движение, останавливает его жестом: — Ну нет. Ты это устроил, и ты никуда не уйдёшь. — Я пришла сама, — дерзко говорит Клэри, встряхивая волосами; Джейс видит, как она нервно цепляется пальцами за рукава своего джемпера. — Джейс ничего не говорил мне, он не знал. Я пришла сама. — И Джейс не говорил тебе, что я ясно выразил своё нежелание общаться с тобой? — спрашивает Джонатан, не повышая голоса, не пропуская в него ни единой эмоции. — Мне плевать, как ты его выразил, потому что ты неправ! — выкрикивает Клэри, подаваясь вперёд. — Мне всё равно, понял? Ты выслушаешь всё, что я хочу сказать, а потом можешь послать меня, потому что я имею право сказать это! Я имею полное право увидеть тебя! — Интересно, почему, — Джонатан даже не спрашивает, но Клэри отвечает всё равно — она отвечала бы, даже если бы Джонатан молчал, и, если честно, Джейс удивлён, что она держалась так долго. — Потому что до субботнего вечера я даже не знала о твоём существовании! Я искала отца, и нашла его имя, и Джейс сказал мне, и я, — она обрывает себя, качает головой. — Ты мой брат, и я имею право знать о тебе. Джонатан смотрит на Клэри, прищурившись, словно смотреть на неё больно. — И что ты хотела сказать? — интересуется он, как будто ничуть не впечатлённый, и Клэри раскрывает ладони, не кричит больше, и говорит чуть хрипло, словно боясь расплакаться: — Что ты настоящий. Я не знаю, что ты думаешь, но я, — она мотает головой, сжимает губы, а потом решается на что-то и произносит: — Мама говорила, что я придумала тебя. Я не знаю, зачем она делала это, но она говорила, что я придумала тебя, как некоторые дети придумывают невидимых друзей. Она показала мне вырезку из газеты, фотографию военного. Его звали Джонатан Кларк, — кажется, Клэри уже ненавидит это имя. — Сказала, это мой отец. Сказала, что я придумала себе брата с тем же именем, потому что не могу смириться с гибелью отца, и всё это время… Но ты настоящий, Джонатан, — она кусает губы, когда голос изменяет ей. — И я не придумала тебя. И всё это время я не была сумасшедшей. Ты мой брат. Джонатан стоит, ещё более бледный, чем обычно, разглядывает Клэри так, будто видит что-то ещё, что-то, чего Джейс не может увидеть. Наконец он протягивает ей ладонь, и Клэри с облегчённым всхлипом цепляется в неё обеими руками, и смеётся сквозь слёзы. Джейс, никем не замеченный, выскальзывает за дверь.