А.Блэйн - Легенда о Вечном Путешественнике

– Вампиризм? Что это? – Мутация аллергии на свет.

Управляя лёгкой повозкой, Альберт мчался на юг, к замку Цепеша. Если не торопиться, до него было чуть больше четырёх дней. Подстёгивая и направляя лошадей, он размышлял над тем, как изменилась его жизнь с появлением Алана. В целом, он чувствовал себя более счастливым, чем когда-либо прежде. Но что-то сильно беспокоило его. – Двойники. Наверное, дело было в них: в мире после Вильвеса они встретили ещё одну копию. Пусть всего лишь девушки с портрета. Но раньше Блэйн не встречал двойников. Ничьих. Против обыкновения, картина событий медленно прояснялась в голове, никак не желая обрести логическую, завершённую форму. Остановившись на ночлег, Альберт решил отложить размышления до лучших времён и сосредоточился на Графе. В прошлый раз они встретились на развалинах поместья Суар, а не в замке Владыки вампиров, и это смущало. Смена места могла говорить о подозрениях со стороны Дракулы. Но Влад не задавал лишних вопросов. – Надо заняться подготовкой Алана, – пробормотал Альберт, укладываясь спать. Он предложил двойнику во время своего отсутствия тренироваться с Чарльзом. Только парень не так многому сможет научиться – слуге было далеко до уровня Путешественника. – Всё лучше, чем ничего, – мысли снова вернулись к Цепешу. – Он знает. И в этот раз спросит, я в этом уверен. Но что мне ответить? Главное (если не сказать – единственное), что нравилось Блэйну в Дракуле, помимо его умения поддерживать деловые отношения, будучи столь необычным и древним существом, было неуёмное любопытство. За тысячу лет, что вампир живёт на этом свете, он не изменился: следит за модой, новыми веяниями, «технологиями», стремится не отставать от молодёжи. К слову сказать, мир Блэйна, в отличие от большинства измерений, в которых побывал странник, развивается медленно. Путешественник не знал, с чем это связано. Но, за весь период его скачков во времени и пространстве, прогресс сделал лишь несколько неуверенных шагов, а потом остановился, словно не зная, что делать дальше. Так же как и семьсот лет назад, в мире ездили на лошадях, предпочитали домотканую одежду, считали алхимию чудом, подчинялись королю. Не представляли, что такое станки и мануфактуры, а об электричестве и вовсе говорили, как о проклятье. Время здесь словно заморозилось и не собиралось оттаивать. Впрочем, Альберта это вполне устраивало. Как и Влада – для которого человек был бесценным поставщиком инопланетных сувениров. Интерес к окружающему миру позволял Цепешу находиться в форме и удерживать власть. Община вампиров в последние столетия резко сократилось, до минимума сведя количество маленьких групп. Но это не значило, что ими стало легче управлять. Старый Владыка каждый день рисковал быть убитым более молодым сородичем, а терять своё положение (жизнь – тем более) Влад не хотел. Частично в удержании власти ему помогал Альберт. Но, в основном, тот справлялся сам. Даже старших носферату пугала жестокость и жесткость Влада, его невероятная, извращённая фантазия и огромная сила. В одной из бесед Блэйн заметил, что в некоторых мирах Графа считают воплощением Дьявола – тёмной силы ему действительно не занимать. – Ауры, – отмахнулся Цепеш. – Тебе ли не знать, что я старый, дряхлый вампир. – В нашем мире я не встречал никого, сильнее тебя, – смеясь, возразил Альберт. – Ты не сражался с собой, – фыркнул Влад. – Да, действительно, – хмыкнул Путешественник. Пусть тому Дракуле, которого знал Блэйн, было далеко до чистокровного демона, обладающего магией и управляющего целым миром, но в их измерении не осталось хоть кого-то, кто смог бы одолеть Влада. Кроме самого Альберта. Цепеш всегда стремился быть в курсе дел своего компаньона, и это ему без труда удавалось. Хотя Альберт никогда не препятствовал – даже Чарльза не оберегал (но слуга, по меркам Графа, был не более чем мошкой, а потому не представлял интереса). Но с Аланом дело обстояло иначе. Несмотря на молодость и отсутствие опыта, двойник оставался двойником, и логично было предположить, что от него будет исходить такая же угроза, как и от самого Путешественника. С другой стороны, сейчас Алан ничего не умел. Но сам факт его существования должен был заинтересовать Влада. А подобный интерес смертельно опасен. У партнёров не было договорённости о непременном информировании друг друга о изменениях в жизни, и Альберт молчал о двойнике, пока Граф не спрашивал прямо. Но в этот раз, направляясь во владения Цепеша, Блэйн испытывал острое желание отрицать существование Алана, когда дело дойдёт до этого (а оно дойдёт, потому что речь шла о Дракуле). Отрицать, что он нашёл его, привёл к себе домой и, более того, собирается обучить всему, что знает. Однако человек знал, что поступать так, по крайней мере, глупо. Об Алане Владислав наверняка знает от своих слуг – тех двоих, что охраняют пещеры Блэйна – и попытаться скрыть факт его присутствия означает подвергнуть двойника опасности. Только и раскрыть все свои карты Блэйн не мог. От сильного волнения у Альберта разболелась голова – он усиленно тёр висок, пытаясь сосредоточиться: являться к Дракуле в растерянности смерти подобно. Но дальняя дорога успокоила его, а вид замка придал уверенности. Фамильное поместье Цепеш создавало обманчивое первое впечатление: странник, случайно оказавшийся в окрестностях, мог и вовсе не заметить каменных строений – настолько они утопали в зелени. Время практически уничтожило внешнюю стену, в лучшие годы гордо возвышающуюся над землёй, оставив на память лишь несколько камней непонятного назначения. Мост через заросший бурьяном ров сохранился, а ворота давно сгнили, в качестве напоминания о своём существовании оставив лишь заржавевшие, полуразвалившиеся петли. Все строения, вплоть до конических верхушек сторожевых башен, сплошь покрывал дикий плющ, превращая замок в приют призраков из сказки. Но запущенность была лишь снаружи. Если зайти во двор, то можно обнаружить первые признаки жизни: множество протоптанных в траве дорожек. Главный вход был заложен и скрыт за лианами, но при обходе бдительный путник мог найти большую, совершенно точно используемую, дверь. За ней днём дежурил человек (ещё полдюжины лучников охраняли вход с башен), а ночью смену брал кто-то из молодняка. Внутри замок был достаточно ухожен, чтобы называться графским: чистые и пустые коридоры освещали факелы, за плотно закрытыми дверями прятались богато убранные комнаты со стоящими в них гробами старших, и большие залы, где носферату временами устраивали свои кровавые пиршества. В трёхэтажных башнях, соединённых с основным зданием короткими переходами, жили люди. Там же располагались кухня и склады. Младшие вампиры обитали в дальней зале. Некогда это помещение было полностью уставлено простыми деревянными ящиками, а сейчас – заполнено аккуратными гробами не больше, чем на треть. Гордостью Дракулы были его собственные покои – церемониальный зал, убранный с королевским великолепием, и подвал, где располагались камеры пыток. Один раз побывав внизу, Блэйн вежливо отказался от дальнейших посещений: Граф рассмеялся, но настаивать не стал. Количество «приспособлений для казни и развлечений», как называл их Влад, там доходило до сотни. Каменный пол настолько пропитался кровью, что стал тёмно-бордовым. Несмотря на хорошую вентиляцию, в подвале царил осязаемый запах смерти и боли. Путешественник решил, что не побывай он перед этим в Тартаре и на поле боя, его бы вывернуло. Но, несмотря на всю жестокость места, единственным, что по-настоящему напугало Альберта, были вовсе не предметы и обстановка, а чистота подвала. Даже кровавый пол блестел от недавней уборки, не говоря уже о пыточных машинках, которые выглядели, как только что установленные. Граф, как истинный аристократ, был чистюлей: в его коридорах не скапливалась даже пыль. На фоне тех зверств, что Цепеш устраивал во время пиршеств, его педантичность пугала в особенности. Заведя повозку во двор, Блэйн прошёл внутрь. День клонился к закату, по лишённым окон коридорам разгуливали старшие, настороженно-приветственно кивая человеку. Дракула должен был ждать его у себя. Подойдя к входу в церемониальный зал, Альберт взглянул на себя в зеркало (висевшее тут специально для него) и, машинально пригладив рукой волосы, вошёл. Граф Дракула – он же Владыка Цепеш – некогда молодой и импульсивный юноша, а ныне умудрённый опытом повелитель вампиров, сидел в своём троне из чёрного дерева, и с загадочной улыбкой рассматривал гостя. Владислав от природы имел аристократическую внешность, дополненную естественной для носферату бледностью: острый прямой нос, высокий лоб, иногда прикрываемый черными, как смоль волосами. Аккуратный подбородок, высокие изящные скулы, тонкие чёрные полоски бровей. Слегка розоватые губы, говорящие о недавней трапезе, и горящие тёмным огнём чёрные (против обычных красных у нечисти) глаза. Бледные заострённые уши часто подрагивали, словно в предвкушении чего-то волнующе-приятного. Весь образ Графа дышал великолепием, берущим свои истоки глубоко в дворянских корнях. Вспомнив своё отражение, Путешественник подумал, что они с Дракулой как две противоположности. Цепеш красив и притягателен, но холоден, словно зимняя ночь в пургу. Тогда как его собственная (и Алана) красота – живая. Дело было не в нечеловеческой бледности Влада и не в горячей крови Блэйна, весело бегущей по жилам, а в их страстях. Альберт, как и Граф, дворянского происхождения и, возможно, будь он столь же бледен, как и вампир, то их с лёгкостью приняли бы за братьев. Но черты Блэйна словно смягчили, когда рисовали портрет Цепеша. Наверное, у художника быстро кончились чёрные краски, пока он рисовал волосы, и для живости картины, мастер добавил к глазам голубого. А потом и вовсе решил, что аристократу не пристало быть настолько бледным. Однако лишь жажда путешествий заставляла прекрасных дам трепетать от одного взгляда на Блэйна – именно она создавала ему яркий и живой ореол. А Граф, питающий страсть к крови и страданиям, одурманивал своим холодным, алчным сиянием, подобно самому крупному, почти чёрному бриллианту. Люди пленялись его очарованием, часто не понимая, что взгляд его тёмных, как небо в безлунную ночь, глаз дотрагивается до самых низменных струн их душ. Смотреть на Графа – равносильно любованию Луной во время её затмения: вы ощущаете первобытный страх и не можете оторвать взгляда. Замираете в благоговейном трепете перед ночным светилом – таким холодным и безжалостным. Блэйн, напротив, подобен солнцу, навсегда замершему в зените. Он сияет и посылает людям свет. Дракула сеет мрак и ужас, заставляя людей шепотом рассказывать потомкам истории о себе, тогда как Альберт вечно куда-то мчится, что-то ищет, солнечной дорожкой оставляя за собой путь в истории и людских сердцах. После его ухода из очередного мира, слухи о Путешественнике ещё долго кружат в воздухе, словно золотистые пылинки. Сделав шаг в направлении трона, Блэйн, всё ещё продолжая улыбаться, резко вздёрнул руку к глазам. В следующее мгновение острые белые ногти Влада остановились, вонзившись в плоть до костей. Граф прищурился и отступил. Его чёрные глаза, на миг полыхнувшие ещё ярче, проследили, как Путешественник достал из нагрудного кармана тонкую влажную салфетку, протёр раны. Капельки крови, успевшие выступить, превратились в бледно-розовые пятна, а когда Альберт убрал платок, и вовсе исчезли. – В этот раз ты метил в глаза, – кивнул гость. – Еле успел. – Ты всегда еле успеваешь, – Цепеш растянул губы в подобии улыбки. Смертным она казалась соблазнительной, вампирам – язвительной. Блэйн не видел в ней ничего, кроме усталости. – Чудесные салфетки всегда при тебе? – Путешественник кивнул. – Отлично выглядишь, мой дорогой Блэйн. – Спасибо, ты тоже, мой дорогой Влад. – Они пожали друг другу руки и, как ни в чём не бывало, двинулись к трону. – Ты задержался, – Граф с укоризной посмотрел на делового партнёра. – Дела, – неопределённо пожал плечами Альберт, стараясь сдержать нервную улыбку. Нахмурившись, он покопался за пазухой и выудил небольшой свёрток, протянул вампиру. Дракула принял подарок с лёгким кивком, и, не разворачивая, положил на подлокотник. – Спасибо. – Надеюсь, тебе понравится, – Блэйн потёр раненную руку, со вздохом опустился на подушку, лежащую возле трона. – Должно. Это, в любом случае, нечто новое, – глаза Влада снова полыхнули весельем. – Да, действительно, – Путешественник скривился, – хоть в этом мы отличаемся. – М? – Мысли вслух, – человек махнул рукой. – Как твои ребята? – Скучные, как всегда, – Дракула сузил глаза, наклонился ближе к гостю. – А ты, я слышал, обзавёлся преемником? Блэйн чудом удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Вампиры, порой, чрезвычайно прямолинейны. – Да, пожалуй, – произнеся это, Альберт, против собственных опасений, почувствовал спокойствие. Он неплохо знал Графа, чтобы ощутить исходящую от него угрозу. В вопросе её не прозвучало. – «Ему нельзя доверять, но можно верить». – Думаю, да. – Готовишь смену? – носферату подпёр кулаком подбородок, с интересом изучая Блэйна. – Пока не знаю, – честно признался Альберт. – Но он смышлёный малый. Влад задумчиво покивал. – А что же… э… Чарльз? На поддельное удивление Путешественник не купился. – Чарльз никогда не дотягивал до этой роли, – фыркнул Блэйн. – И ты прекрасно знаешь об этом, мой дорогой Влад. – Да-да, мой дорогой Блэйн, – они обменялись беззлобными улыбками. – Плохо старается? – Отнюдь, – Альберт выпрямился, поправил волосы. – Просто он сам не понимает, что хочет не того. – Путешественник помолчал. – Да и рождён не для этого. – А твой новый… ученик? – Посмотрим, – человек лукаво улыбнулся. Дракула уже исчерпал свой интерес, это не могло не радовать. Хотя настораживало. Складывалось впечатление, что он знал нечто, о чём Блэйн даже не догадывался. – Посмотрим. Целый час они говорили о пустяках. Затем Альберт, отказавшись от радушного предложения переночевать в замке, откланялся и ушёл. Как только тяжёлая дверь закрылась за Путешественником, Цепеш откинулся в кресле и погрузился в раздумья. Когда его слух перестал различать перестук конских копыт, вампир аккуратно взял с подлокотника свёрток, привезённый Блэйном из Вильвеса. Развернув грубую ткань, Дракула извлёк на сумрачный свет небольшой жезл. Он был чуть больше ладони, с заострённым низом и набалдашником в виде скалящегося черепа. Влад продемонстрировал клыки пустому залу. – Прекрасно, – он погладил пальцем гладкую поверхность. Череп вырезали из кости, а наконечник и маленькие крылышки были металлическими. Сам жезл представлял собой стеклянную трубку, внутри которой ядовито-зелёной змеёй перекатывалась светящаяся жидкость. Никаких пометок на вещице не имелось, но Граф знал, что внутри. – Яд. Снадобье, заключённое в хрупкую на первый взгляд оболочку, было ядом с кое-какими магическими свойствами. Небольшой укол этой жидкостью превращал человека в живой, разлагающийся изнутри труп и гарантировал самую мучительную из возможных смертей. Более того, этот яд при должной концентрации мог убить и вампира, поскольку магический элемент нейтрализовал регенерацию. Оскал Цепеша стал шире – он любил экспериментировать, обожал новые пытки. – Обязательно опробую на первом же отступнике! – с неподдельным восторгом заявил Влад своим покоям, бережно заворачивая жезл обратно. – Конечно, если это будет Старший, уйдёт половина. Но оно того стоит. Отложив свёрток, Дракула снова задумался. Тьма зала успокаивала его тысячелетний разум. – Алан. Двойник. Что же ты задумал, Альберт? – при общении Влад никогда не называл Блэйна по имени – для аристократов подобное отношение означало выражение симпатии. Но человек и без того знал, что важен для вампира. Почти дорог – не в привычном смысле этого слова, но – да. Цепешу вспомнилось первое подношение Путешественника в честь заключения сделки – удивительный плащ, защищающий носферату от света и святой воды. Владу он так понравился, что он заказал ещё с дюжину для своих помощников. Плащи всё ещё хранили свою силу, но пользоваться часто ими не получалось. За семь сотен лет, что человек и Владыка вампиров знакомы, ни один из них не предавал другого. Более того, Альберт оставался единственным человеком, которому Дракула мог доверять. Но в последние дни что-то изменилось. И не только в самом Блэйне. Что-то вокруг. Влад считал, что дело в двойнике Путешественника, но никак не мог понять, в чём конкретно. Алан заинтересовал его – главным образом тем, сможет ли он стать столь же блестящей личностью, как и Альберт? Однако ввязываться в отношения двойников сейчас опрометчиво. Судя по докладам, действия новичка оставляли желать лучшего. Ему было далеко даже до Чарльза: парень просто радостным щенком бегал за Путешественником и заглатывал всё, что ему подкидывали. Это удручало повелителя носферату, но он не относился к тем, кто легко теряет надежду. – Пока ты уступаешь во всём, – усмехнулся Граф, поднимаясь, – но это не может длиться вечно. Вы слишком похожи. – Вампир взял свёрток, покрутил в руках. – Нет, вы – одно целое, разделённое лишь жизненным опытом и волей вселенной. И время покажет мне всё. Я умею ждать. Влад медленно подошёл к двери. Взялся за ручку, потянул на себя. В коридоре его ждала группа старших – давних друзей и верных слуг. Дракула окинул их холодным взглядом – вот уже несколько десятилетий они выполняют самые сложные задания, которые нельзя было доверить остальным. – Вы нашли его? – Нет, Повелитель, – ответил один из старших. – Он не здесь. – Это ничего не объясняет, – бросил Цепеш. – Ищите дальше, – в его мягкий, соблазнительный голос прокрался холод. Вампиры непроизвольно отпрянули и вытянулись. – Да, Повелитель. Не сказав больше ни слова, Граф двинулся в сторону подземелья. Слуги тенями заскользили следом.