Вендетта

      Беседа протекает размеренно и спокойно. Кажется, будто брешь в два года не смущает никого за этим столом кроме меня, даже мать нашла общий язык с Изабель. Но почему именно я? Что со мной не так? Мой язык прилип к нёбу, а еда кажется ватой. Мерзко, до жути.       — Как там Рим? — спрашивает Джейс, постукивая туфлей рядом с моей. Раздражает. Нарочно это делает, зная, что я, нервничая, начинаю злиться. — Ты обещала фотки показать.       — Джонатан, говори культурней, — Себастьян пробует вино, предложенное Изабель, — у тебя отличный вкус, сестра.       Боже, наверно, со стороны мы все кажемся такими снобами как Себастьян. Он по натуре гнилец, по большей части из-за отца и его влияния на наше воспитание. С детства знаем вес оружия, ездим на самых дорогих авто и питаемся по-королевски. Люди для нас лишь куклы и инструменты, и привязываться к кому-либо равно смерти на месте. И мне кажется, что сейчас я на краю, мне плохо и хочется выйти отсюда, но всем хорошо, и мне тоже должно быть, но я не могу.       — Фотографии ничего не значат, Джейс, этот город надо увидеть воочию.       — Полностью с тобой согласен, Изабель — отец одобрительно кивает сестре.       А сестра ли? Почему меня это вообще заботит? Ни родства, ни прошлого, ни будущего, которое я хотела бы построить с ней. Но почему я об этом думаю? Что мною движет? Из-за чего весь этот сумбур в груди, перерастающий в лихорадочное сердцебиение.       — Пригласишь на виллу как-нибудь? — подаётся вперёд Джейс.       — Могу, — уклончиво отвечает Изабель, снисходительно улыбаясь Джейсу. — А ты, отец?       — Прости, но Нью-Йорк не может без меня.       — Понимаю.       Конечно. Конечно, не может. Всегда так было. Отец никогда не встанет со своего трона, чтобы отдохнуть и проявить любовь даже к своему младшему отпрыску. Но Изабель знала ответ на свой вопрос до того, как отец его произнёс. Она спросила его из вежливости, которая присуща всем воспитанникам Валентина. И я не исключение.       — Как дела с бизнесом, отец? — Изабель растягивает слова, но к нам подходят официанты и подают ужин.       — Предыдущий квартал был весьма удачным. Я рад, что ты поинтересовалась.       — Рада слышать. Какие перспективы в будущем?       — Отец, можно я? — Себастьян аккуратно влезает в их разговор, но уважительно относится к обоим собеседникам. Отец позволяет ему ответить за себя. — У нас в планах один крупный совместный проект с нашими друзьями из Бостона, Изабель. Думаю, тебе будет интересно послушать об этом.       — Может позже, — она верно расценивает его намёк и улыбается краешком губ.       — Изабель, ты так изменилась! Я не могу на тебя наглядеться! — я удивлённо смотрю на мать, которая, не сдерживая эмоций, не наигранно, а по-настоящему улыбается сестре.       — Это хорошо, так ведь? — этим двоим удаётся перевести всё в шутку. Все за столом смеются кроме меня — я пытаюсь, но не выходит. Чувствую себя чужой здесь.       — Это просто замечательно!       — Мам, да ты вся просто светишься, — решает подколоть Джослин Джейс.       — Я просто рада, что Изабель вернулась к нам, — она улыбается.       — Навряд ли надолго. — А вот эти слова привлекают моё внимание ещё больше. Почему? Это значит, что она здесь не просто так, а приехала с конкретной целью? Что если Изабель сделает и получит всё, что ей нужно было, и уедет из Нью-Йорка обратно в Рим? — Я в поиске.       — Самое время, — отец одобрительно улыбается. — Тебе восемнадцать, и жизнь настолько разнообразна, что стоять на месте было бы постыдно.       Постыдно? С каких это пор отец одобряет своенравность и строптивость? Желание добиться чего-то своими руками и заниматься самокопанием, чтобы достичь гармонии? Что не так с этими людьми, которых я знаю не первый год, а всю свою жизнь!       Этот вечер для меня словно сон. Странный сон, вызывающий множество вопросов, на которые найти ответы просто невозможно. И мне дурно от этого. Роскошные блюда — совершенства кулинарии — для меня потеряли вкус, а весь разговор моих родственников я слышу как сквозь вату. Меня надолго не хватает, но я терплю, ожидая заветного часа, когда смогу встать из-за стола, попрощаться со всеми и поехать домой.       Внезапно, Изабель отвлекается на звонок мобильного.       — Извините, я ненадолго, — она встаёт из-за стола и неспешно идёт к террасе. До меня донеслись пара оборванных фраз на итальянском.       — Такая деловая, — прыскает Джейс и смотрит на меня в поисках поддержки. Я показательно отворачиваюсь от него. Джейс никнет.       — И правильно, — замечает Себастьян. — Она будет отличной преемницей, в отличие от тебя.       — Молчи.       — Это тебе бы следовало помолчать, — Себастьян кисло улыбается и промакивает губы от вина салфеткой. — Твоя самоуверенность не имеет ни веса, ни цены.       Я окончательно скисаю.       — Извините, скоро вернусь.       Я ухожу в сторону уборной.       Прохладная вода помогает мне прийти в себя, да и отсутствие родственников отлично влияет на моё самочувствие. В туалете никого нет, разве что я да моё отражение, что повторяет каждое моё движение. Выдыхаю. Возвращение Изабель перевернуло всё в считанные секунды. Одного её взгляда достаточно, чтобы я заволновалась и потеряла своё самообладание. Именно это она унаследовала от Валентина: несгибаемая воля, лидерские качества и полное подавление других.       Захожу в кабинку, чтобы опорожниться. Я устала. Морально, а не физически. Приглушённые звуки в помещении и едва доносившаяся живая музыка из зала успокаивают меня. Дышать становится однозначно легче. В этом дрянном мире, лишь надеясь на саму себя, я могла решить свои проблемы и стать кем-то. Поэтому я отказалась идти по тёмной дорожке по следам отца.       Слышу грохот и хлопок двери. Я пугаюсь, но успеваю защёлкнуть кабинку обратно и тихо присесть. Женщина снаружи ругается и швыряет что-то в стенку. Осколки долетают до моей кабинки, и я вижу кусочки телефона.       — Блядство! — Вот чёрт, это Изабель!       Какой чёрт меня дёргает в этот момент, но я отпираю кабинку и выхожу к ней. Вид разъярённой фурии придаёт ей сексуальности. У меня голова была не на месте. Я не понимала тогда, может быть, потому что я не хотела этого. Но то был первый раз, когда я без предрассудков посмотрела на неё. На неё настоящую, живую, раздосадованную и разочарованную. Если бы я знала тогда, что именно тяготило её, я тут же заключила бы её в объятия, давая возможность опереться на моё плечо.       — А… это ты, — Изабель выдыхает и открывает кран, чтобы ополоснуть лицо. Также как и я в прошлый раз.       — Всё в порядке? — И кто тянул меня за язык? Изабель кисло улыбается и цокает.       — А тебя это волнует? Никогда не волновало и не будет сейчас, — она резко наклоняется ко мне, и я чувствую опасность. — Я ясно выразилась?       Мне так хотелось опровергнуть эти слова, сказать, что она не права и не одна. Но я бы выглядела такой дурой перед ней. Я — та, кто виноват в том, какой она стала. Я была единственной, кто, подтолкнул её, доведя до нервного срыва и буквально выгнав из страны. Я не имела права стоять перед ней и вот так вот выражать своё беспокойство. Какая же я все-таки идиотка.       — Предельно.       — Рада тебя видеть, ты похорошела. — Ну надо же! А теперь она ехидничает и плотоядно осматривает меня. — Хоть и росту не прибавила.       — Не смешно.       — Я и не шучу. — Голос с хрипотцой, акцентом и приятными звонкими гласными. Она могла бы стать актрисой или светской львицей. — Вернёмся за стол? Или ты предпочтёшь посидеть со мной тут?       Фыркаю. Невыносимая. У неё дрянной характер. А она сама наглая и дерзкая. Но не менее спокойная и хладнокровная. Демонстративно виляю задницей, направляясь к выходу. Слышу тихий свист за спиной и смешок.       Изабель возвращается через пару минут после меня. Никто не обращает внимания на то, что мы с ней стреляем взглядами: она — насмешливым, я — осуждающим. Но мне кажется, что именно это немного разряжает обстановку вокруг. Всё это становится шуточками и подколами в конце вечера, и я понимаю, что Изабель не держит на меня зла.       И в конце вечера, уже прощаясь на выходе из ресторана, когда дождь льёт как из ведра, а таксист угрюмо ждёт меня, мы с Изабель обмениваемся прощаниями, и она… обнимает меня. Это было невероятно и в тоже время так естественно, что мне стало спокойней на душе.

***

      Проходит неделя, как я последний раз виделась с Изабель. Официоз закончился и каждый вернулся к своим делам. Я успешно получила лицензию в адвокатуре и уже приступила к новому делу, выступая помощником адвоката. Однако моей целью всегда было место в прокуратуре. Пару раз выбиралась в бар вместе со своими университетскими друзьями. Я извинилась перед Саймоном за тот случай, но он заверил меня, что всё было в порядке.       Вечер пятницы никак не отличается от других. Початая бутылка вина, два бокала и сериалы по Нетфликсу. Я решила отдохнуть от дела, так как лазейку мы не могли найти. Наш подсудимый обвинен в изнасиловании и умышленном убийстве, но косвенные улики, которые следствие не взяло в расчёт, указывают на то, что он не совершал второго, а, напротив, пытался предотвратить последнее. Но это был обычный парень из гетто, поэтому нам трудно. С самого начала мы это понимали, но не спешили. Всё-таки Мистер Старквезер знает своё дело.       Смутное чувство беспокойства появляется, когда начинает лить дождь. Будто ожидая чего-то, я смотрю на панораму ночного Нью-Йорка, когда раздаётся дверной звонок.       Я подскакиваю и мчусь вперёд, подхватывая зонтик с металлической ручкой. Смотрю в дверной глазок и удивляюсь: перед дверью стоит Изабель. Но что ей от меня нужно? И как она узнала этот адрес?       Открываю дверь.       — Изабель, что ты здесь делаешь?       — Впустишь? — она щурится, шипит и горбится. Я не вижу, что у неё под пальто, но сестра крепко придерживает свой бок.       — Изабель, объяснись, — я пропускаю её вперёд и тут же замечаю кровь между пальцев и капельку на полу. — О, Боже!       Изабель тут же шикает, наклоняется и заваливается набок. Я успеваю подхватить её и усадить на тумбочку в прихожей.       — Закрой дверь. Ты меня не слышишь, закрой чёртову дверь!       Подскакиваю вперёд, запираю квартиру и возвращаюсь к Изабель. Она уже успела снять с себя пальто: вся её рубашка пропитана кровью.       — Что случилось? Как ты здесь оказалась? — Изабель пытается расстегнуть рубашку, но пальцы слишком скользкие, поэтому она с остатками сил разрывает её. — Надо позвонить в больницу!       — Не надо никаких больниц, меня такое не убьёт. Есть аптечка? — Изабель на удивление спокойна, а я стараюсь держать себя в руках, пытаясь отойти от шока.       — ...но доктора!       — Да, насрать! Я могу и сама себя зашить! Это сквозное ранение, останови кровь, а я сама с остальным разберусь!       Изабель не оставляет мне выбора. Приходится послушаться её. Я помогаю перейти ей в ванну, а сама тут же бегу за аптечкой. Предоставив мне возможность вколоть обезболивающее и остановить кровь, Изабель тихо выдыхает и пьёт из стакана, который я принесла ей.       Но я должна узнать, что именно произошло.