Amabilis insania

*Для Маленькой чудачки.       Рокудо Мукуро не умел ухаживать за объектами симпатии — от слова совсем. Иногда его и самого коробила эта выразительная неполноценность — быть гениальнейшим туманником за последнее столетие, одним из самых опасных личностей во всем мафиозном мире, признанным интриганом и специалистом в своей не всегда чистенькой работе.       И не иметь возможности выразить терзающие чувства должным образом — не столько от того, что не может должным образом наложить иллюзию цветов, которые ворвутся в мир желанного объекта, донося глубину чувств, сколько из-за того, что этот самый объект — один из самых непримиримых его противников. Не враг, нет, но соперник, а еще один из самых узковидящих людей в его жизни.       Хибари Кея был потрясающим во всех смыслах, но стоило делу дойти до чувств, как он глох и слеп прямо на глазах. Найти в нем чувственное начало и сердечность не удалось не только его наставнику, Дино Каваллоне, — к которому Мукуро ревновал безмерно — но и святому младенцу Саваде, который своим светом смог довести до святости и благих дел даже таких безбожников, как члены Варии.       Сказать, что этот факт доводил весьма эмоционального мужчину до истерики — как ничего не сказать.       За десять лет их знакомства он никогда не получал ни единого факта в копилку подозрений, что у Кеи были любовники. Правильней сказать — что у Кеи были любовники-люди.       Глядя на график заказов — грязные делишки, в основном слежка и тихие убийства — он мог достоверно утверждать, что единственная любовница Хибари — работа. И еще не ясно, кто там кому подставляется. С Облака сталось бы многократное нагибательство этой дамы в самых экзотичных позах.       Согласно данным, Кея сейчас мчался частным рейсом из Китая в Японию. Как один из тех, кого считали учеником Аркобалено — Фонг своего никогда не упускал, — Хибари имел свои собственные связи в различных структурах Триады и получал некоторые заказы и просьбы, с которыми обратиться официально к Саваде было нельзя, но на правах родственников — самое то. Разумеется, Вонгола использовала эту связь и в обратную сторону, а Кея не протестовал.       Так они и жили, а теперь вот Хранитель был в пути, и Рокудо уже знал, что он в пути, и через пару часов ощущение пламени прокатится по дому, дополняясь невозможными ртутными глазами и идеальной осанкой, подчеркнутой новеньким, сидящем, как перчатка, костюмом.       И все эти знания о его облачности Хибари Кее не помогали ни капли решить вопрос: как донести глубокий интерес туманника до глухого в сфере чувств мужчины и не получить по шее за то, что полез не ради драки. При том, что все нормальные для людей проявления для Хибари будут как красная тряпка для быка.       Ну не ждать же его голым в кровати с розой в зубах?!       Хотя мысль была, безусловно, интересна…       И абсолютно абсурдна.       Асексуальность Хибари Кеи вызывала у Мукуро головной боли больше, чем любая разработка стратегии или генерирование идей, как прикрыть очевиднейшие косяки его «стада» — банды Кокуе.       Однако он так устал вообще думать, что любая идея казалась благом.       И первая же мысль, что он сначала должен эту своенравную скотину попросту приучить к своему присутствию, показалась блестящей. Гениальной. Даже странно, что он раньше до нее не дошел.       О том, как перевести их близкие отношения из плоскости «забью до смерти» до «затрахаю до звездочек в глазах» он еще не думал.       Ему было не до того.       У него в голове зрел идиотский, но идеальный План.       Уже полчаса следящий за пантомимой на лице своего Хранителя Савада только книжку поднял повыше, не желая влезать с советами и в тайне наслаждаясь грядущим развлечением.       Если твой учитель — Реборн, то тебе судьба вне зависимости от успешности обучения стать адреналиновым наркоманом.       Сочетание Облако+Туман обещало много криков и разрушений, а еще, если в итоге все выгорит, — нескучную жизнь. /Два месяца спустя/ — Хибари-сан, может, прекратите уже не замечать его попыток привлечь ваше внимание? Он же и правда старается Вам понравиться. — Савада, я асексуал, а не идиот. Если я говорю, что мне не нужен любовник, — значит, он мне не нужен.       Раздался звук разбитого стекла. Кто-то душераздирающе завопил совсем неподалеку. — Как Вы жестоки, Хибари-сан, — пожурил во все лицо скалящегося мужчину Небо. — Я не уверен, что он хочет быть просто любовником. Он ведь знает, что Вы кинестетик и с Вами — или возлюбленный, или бродяга с дороги. — Ключевое слово — возлюбленный, Савада, — несмотря на бесстрастные интонации и деланно неторопливое поглощение чая, глазами мужчина сигнализировал, что ему игра на нервах коллеги доставляет. — А я пока что терплю односторонний сталкеринг и попытки забраться ко мне в штаны. Пытаться меня опоить для этого — еще один пунктик, почему я не вижу в нем своего «того самого», ради которого и Луну с неба достанешь, и грудину вскроешь. — Людям свойственно ошибаться, — укорил, весело улыбаясь, Тсунаеши, давая знак, что туманник уже подобрался к их беседке максимально близко. — Разогреть Вас без драки можно только алкоголем или если очень сильно обрадовать. Учитывая, что радоваться Вы не торопились, он действовал по обстоятельствам. — Он приставал к мужчине, который за двадцать пять лет не нашел в себе силы довериться любовнику. Никому вообще не нашел силы довериться. Если ты хочешь сказать, что он не знал, что будет трудно, то вы оба идиоты, — твердо сказал Облако, оставляя чашку и подаваясь вперед, через стол глядя на своего босса. — Даже Пони быстро сообразил, что стимулировать меня через страсть или ответственность, как у него, не выйдет. Или как любовь — у тебя. Я не такой, как вы, со мной это не работает, — Кея поднялся на своем месте, твердо намеренный поскорее уйти. — А что же работает тогда, Хибари-сан? — Савада окликнул его уже на выходе из беседки, и Кея на миг остановился, задумавшись. — Азарт, мой собственный выбор и тонна старания партнера. Я не пробовал, но азарт — дело тонкое, — Облако пожал плечами и уверенно шагнул в лабиринт, который скрывал в себе эту чудесную беседку для приватных разговоров.       Савада усмехнулся и откинулся на спинку кресла, прислушиваясь. Через полторы минуты раздался треск кустов, разъяренный рык и следом за ним — загнанное дыхание и влажный звук поцелуев. Мукуро времени не терял и явно распалял в мужчине тот самый «азарт».       Еще через минуту Хранители ломились через лабиринт напролом, ломая кусты и оставляя в земле воронки — без небольшой драки жизнь была не мила.       Тсуна кивнул своим мыслям. — Вот и твой выбор, Кея-сан. Ну, а что помогли мы тебе немного — после того, как ты зажмешь Рокудо и выразишь ему свою «благодарность» за настойчивость, открещиваться будет поздно, — причмокнув от удовольствия очередной клубникой, Савада прикрыл глаза, подставляя лицо ветерку.       Где-то в пустующих залах летней резиденции прямо в эти минуты Хибари Кея жадно целовал, пытаясь вырвать доминанту, Рокудо Мукуро.       Рокудо Мукуро, который за время этих поцелуев уже успел обезоружить своего противника и удерживал в захвате его руки. То, что это не мешало Хибари держать его яйца в кулаке, доводя до судорог в животе, а сам Мукуро бесстыдно мял упругие ягодицы, их обоих уже заботило мало.       И неопытность, и гнев Кеи в эти минуты не мешали Туману получать оглушительное, до темных пятен в глазах, удовольствие.       И не мешали Кее осознавать — на этом мазохисте, который скулит ему в рот и ерзает постоянно, можно ставить опыты, первооткрывая для себя мир постельных отношений.       Они нашли друг друга, и то, что следующую неделю целое крыло отошло в пользование этой пары, никого не удивило.       Чем бы дитятки ни тешились, лишь бы особняк больше не крушили.       Пара разнесенных в порыве спален, точнее, кроватей — небольшая цена за всеобщее счастье.