Amabilis insania

Andrea Bocelli, Matteo Bocelli — Fall On Me БИ-2 — Её глаза

      Камелия цветет.       Кея любуется безукоризненными линиями цветка и наслаждается кружащим вокруг его спутницы облаком умиротворения. Хром Докуро — одна из немногих, кто не раздражает его самим фактом своего существования. Он — один из немногих, с кем Хром не чувствует себя лишней и не теряется, не путается в руках и ногах.       Их прогулка вся пронизана этой темой — взаимным комфортом, который просто появился в один прекрасный миг. Это уже не первая вещь, которую они делают вместе. Это не первый их шаг к тому, чтобы объединиться.       «Для иллюзиониста, она довольно искренна и приятна», — думает мужчина и снисходительно ловит ее, когда она спотыкается о камешек дорожки и охает, смущаясь собственной неуклюжести.       «Для Зверя, он довольно терпелив и на диво спокоен», — думает Хром, цепляясь на всякий случай за чужой локоть, любезно подставленный ей в качестве опоры, на миг поднимая взгляд и моментально отворачиваясь, пряча вспыхнувшее лицо.       Хибари Кея — настоящий демон, но только для нее его прозвище не отсылка к той скорости, с которой он способен убить, если не угодишь, и не намек на его скверный, непримиримый и неуживчивый характер.       В конце концов — она и не посягала никогда на его территорию, а потому Кея-сан по-своему благосклонен к выросшей в женщину девчонке, и щедро делится с ней ею, территорией, сам. Еще и от любых поползновений банды Кокуе защищает. Она, в свою очередь, прикрывает ему спину и исполняет мелкие просьбы.       Как водится, между ними — согласие и кристальное понимание.       Если бы это не было так по-травоядному, Хибари бы даже сказал, что они… партнеры. Но не друзья. Однозначно — не друзья, и никогда ими не будут. — Ты же не превратишься больше в хохлатое чудище? — скамейка вдали радует глаза своим наличием, простотой и изяществом. Ноги Хром неприятно ноют от усталости, и замечающий все на свете Облако моментально ведет ее к вожделенной возможности присесть, по пути одним движением сорвав с аккуратного куста белый цветок.       Хром молчит, не спеша отвечать на вопрос. Она давно уже не медиум Рокудо Мукуро, но иногда снится ей что-то такое… Из прошлого. Словно бывший хозяин и первый учитель, друг, опора, касается ее волос, перебирает пальцами, зовет по имени, которое только в его памяти и осталось. От него веет завистью, когда Облако становится рядом с ней, когда защищает, прикрывает ей спину и позволяет прикасаться.       Но его горечь и сожаления об упущенных возможностях, его безответные притязания на Зверя Вонголы — совсем не то, о чем ей хочется думать в теплый солнечный день, полный мира, солнца и компании того самого Зверя — одного из самых загадочных мужчин, которых она знала в жизни.       Хибари Кея многогранен, как никто другой. И какое же счастье, что ей дано об этом знать из первых, если можно так сказать, рук.       Кея, наполненный умиротворением до краев, неторопливо вплетает цветок камелии ей в волосы. Они сидят бок о бок, бедро к бедру. Обласканная безболезненными касаниями, которых в ее жизни когда-то было так мало, Докуро прикрывает глаза с крошечной улыбкой, теряющейся в уголках губ, и издает отрицающий звук, слишком примитивный, чтобы звать его хотя бы междометием. Потом открывает один глаз — тот, который ее родной. — А вы, Кея-сан? Не наброситесь больше ревнивым зверем, велящим занять собственное тело своими силами, воссоздать себя былую в одиночку? — Хром помнит, как тряс ее полумертвую мужчина, когда они попали в будущее и она вдруг лишилась тех бесценных нитей с Рокудо и органов, что он подарил ей. Кея, счастливый обладатель чужой памяти, тоже помнит. Хмыкает. — Возможно, я пересмотрел свое мнение на этот счет, — загадочно говорит он, помолчав немного и закрепив цветок среди хитро сплетенных прядей. — Да и обстоятельства… изменились, — его глаза прикипают к ее невидимому под многослойным кимоно животу, словно рентгеном просветив сквозь одежду. Взгляд теплеет. Хром предсказуемо вспыхивает и машинально касается широкого оби рукой.       Там, под ним, в самом надежном тайнике на свете, внутри ее тела, бьется маленькое сердце.       Хибари издает низкий смешок, довольный и приятный в своей сути, и, отняв ее ладонь от ткани кимоно, целует костяшки пальцев.       Ни для кого в Вонголе не секрет, что когда-то отверженная бандой Кокуе и лично Рокудо Мукуро, Хром Докуро как никто близка к тому, чтобы изменить свой семейный статус и стать госпожой Хибари. Но они с Облаком Вонголы пока никак не подтверждали и не опровергали таких слухов. Ухитряясь выдавать свою близость мелочами.       На нее Кея-сан никогда не кричит, не бросается и не позволяет делать это другим.       Она словно бы мимоходом поправляет ему галстуки и не лишается за это пальцев, за обедом они иногда тихо переговариваются, а еще — с ней Хибари не против работать, хотя она — носитель самого ненавистного ему атрибута Пламени. — Ее глаза на звезды не похожи, в них бьется мотыльком живой огонь. Еще один обычный вечер прожит, а с ней, он каждый раз — другой, — негромко выдыхает мужчина, вырывая ее из мыслей, поднимая на нее как никогда темные глаза. Сердце Хром вздрагивает и она машинально прижимает правую руку в груди, стискивая кулачок.       Хибари снова целует ее кисть, а потом по безымянному пальцу выше второй фаланги скользит холодок металла. Когда мужчина отстраняется и позволяет ей взглянуть на свою руку, там уже плотно сидит узкая полоска золотого кольца с маленьким темным аметистом, пылающим его племенем. В глазах Кеи плещется незаданный вопрос. Хром вместо ответа прижимает кольцо к губам и прикрывает глаза, сдерживая бурю, которая готова выплеснуться танцем Пламени по радужке и пролиться слезами.       Хибари в своем немногословном репертуаре, но то, что он продекламировал ранее, говорит ей больше, чем кому-то другому сказали бы десятки любовных писем. Дыхание перехватывает от никогда не звучавших слов любви, от благодарности, от волнения.       Кея-сан приобнимает ее за плечи, позволяя пристроить голову себе на плечо, коротко целует в макушку. Хром прячется в его объятиях, как прежде прятала свое маленькое счастье под слоями кимоно, прятала изменяющуюся фигуру, гормональные всплески и перепады настроения, от него самого. — Люблю ставить людей перед фактом, — негромко гудит он ей в волосы. Хром пробивает на хихиканье. Что ж, в этом они схожи, да и чувствовалась в его словах плохо скрытая ирония.       Они вместе озадачат Вонголу браком, ребенком. Она и сама хотела озадачить своим положением любимого, и будь что будет — отказываться даже от крошечного кусочка счастья, недолюбленная в детстве девочка не желала. Даже если бы он ей угрожал и гнал на аборт — она бы не сделала.       А теперь он озадачил ее единолично принятым и исполненным решением жениться на ней.       Она была жива только благодаря своим иллюзиям. Утратить один из немногих шансов самой выносить и родить желанного ребенка, когда уже почти смирилась с недосягаемостью мечты, для нее было невыносимо. Наверное, Кея-сан понимал это, да и его нельзя было обвинить в нежелании иметь семью.       Так что тут у них все сошлось идеально.       Хром ценила и другое: это было не спонтанное предложение от отчаянного желания сделать все по правилам. Здесь она тоже поставлена перед фактом, что вместе они — будут. Кольцо у нее на пальце гудит от пламени Облака — такое не быстро делается; значит, мужчина готовился несколько месяцев, работая над хрупким металлом.       А это куда больший срок, чем срок ее беременности.       И это тоже повод быть счастливой.       Хром не стала сдерживать улыбку, отстраняясь от мужчины, позволяя ему видеть свои сияющие глаза. — Зовите меня Наги, — попросила она. — Обращайся ко мне на ты, — просто ответил он.