Amabilis insania

      Хибари Кея — неприкосновенен. Не невинен, или почти не невинен, — у него сложные отношения с близостью.       Кея боится близости до падения в амок. Бей и беги — кричат его инстинкты каждый раз, когда кто-то пытается прикоснуться. Кея стыдится своего тела, того, что о нем могут подумать, не раздевается при чужих — даже пиджак не снимает. Кея смущается своих костлявых колен, волос на ногах, тощей бледной шеи. Его стыд трансформируется в бешенство, и так по кругу.       Кея никогда не подпустит к себе человека. Его стыд сильнее. И нет никого, кому он доверился бы, кому позволил бы сказать, что это не важно. Злых слов за спиной, украдкой, недовольства и насмешки, Кея боится даже больше, чем одиночества.       Сердце ноет, и он прижимает Хиберда к щеке, ощущая мягкость перьев.       Одной только птице позволено разделить с ним его одиночество, ведь, что поделать, если юноша слабее собственного инстинкта?       Кея так хотел бы быть идеальным. Бесполым.       Мягкая щетина на его лице, раздражающая, темная, заметная — вот и весь ответ природы на его хотелки. ***       Дино целует белые кончики пальцев и старается не вздыхать. Это — все, что ему позволено. Белые щеки Кеи привычно белые, и только глаза опущены. Кея смущен, робок. Кея сам себя запер, и пробиться сквозь стены непринятия задачка не из легких.       Дино терпелив, но иногда и ему хотелось завалить желанного и сорвать кимоно с тела. Однако он смотрит мягким взглядом, в теплых ореховым глазах пляшет пламя. Кея выдавил из себя всю свою неловкость в несвязных словах, и это больше, чем когда-либо. И еще даже не взялся бить смутившего его мужчину.       Дино со вздохом понимает, что откровенность, которую так старательно прятали, следует поощрить ответом. Он жестом отсылает всех посторонних в лице Ромарио, и склоняется к торчащему из темных волос ушку. — Мой натуральный цвет волос — черный. Ненавижу его. Отвратительный. Говорят, я копия Примо Каваллоне. А я так не хотел быть чьей-то копией! — губы Кеи вздрагивают, брови вопросительно приподнимаются. Дино сгорает со стыда, он сам себе он брюнетом не нравился совсем. Вот и выкрасился. — Но ведь ты так красив, — с едва слышной тоской произносит Кея, а Дино нервно смеется. — Ты тоже. Для меня нет проблем в костлявых коленках, волосах у тебя на теле и тощей шее. Шея, кстати, нравится мне больше всего, — Дино целует, впивается в кожу губами, прикусывает, оставляя алое пятно. Кея краснеет лицом, вскакивает в гневе, они дерутся. Но Дино плевать.       Он заваливает гневливого юношу и развязывает широкий пояс, распахивает кимоно. Хибари лежит на татами под ним, смущенный и потому злой, а Дино без малейшего стыда держит ладони на его лодыжках. Волоски на ногах у Кеи мягкие, упругие, пружинят под пальцами. Дино видит в нем молодого мужчину и целует в острое колено. — Идеальных людей не бывает, — просто говорит он и гладит худую ногу снизу вверх, щекоча кожу. — А ты мне и вовсе идеальным не нужен, какой есть — таким и возьму, — добавляет Дино, и, поймав взметнувшийся кулак, целует Кею в собранные недовольным бантиком губы.