В лесу, где сжигают ведьм

Утром я собрала все свои вещи, привела волосы в порядок и поплелась в кабинет Эрвина или в комнату Ханджи, смотря кого мне удастся застать на месте. Ах да, со мной не было никаких вещей, поэтому и собирать мне было нечего. Я рассчитывала получить их обратно, поэтому первым делом наведалась к командору. Он разрешил войти и даже отдал мой рюкзак, на что я почти и не надеялась. Единственное, что осталось при нем — мой убитый телефон. Я не возражала, хотя не понимала, зачем ему оставлять его у себя. У него я узнала о нахождении казарм и прочих мелочах, вроде времени приёма пищи и банных процедур. Эрвин был так же невозмутим, и мне стало безумно интересно увидеть, с каким выражением лица он спотыкается или чихает. Не может же он из часа в час, изо дня в день ходить с покерфейсом, это уже говорит о расстройстве личности. Есть те, кто любят быть в центре внимания, и те, кому комфортнее находиться в стороне от шумихи. Я, несомненно, относилась к первому типу людей, но до поры до времени. Иногда я проявляла инициативу там, где лучше было бы не встревать. Но, видимо, к новеньким относились с излишним любопытством во всех мирах. Первое впечатление легко испортить, но внимание окружения имело свой срок годности. Всё новое обречено состариться, а старые вещи уже не вызывают интереса. Разве что у антикварщиков, но для этого нужно представлять из себя ценность. Хотя ассоциировать себя с вещью не входило в мои планы. Казармы разделялись на множество комнат, в основном шестиместных, и я оказалась именно в такой. Девушек в войсках почти не водилось (что не удивительно), поэтому и различиями между полами зачастую пренебрегали. Ну, их можно понять. Нормальные девушки никогда не вступили бы в армию, рискуя быть съеденными заживо. В моей новой комнате не было девушек, как и личного пространства. Только кровать и тумба, даже развернуться негде. Для армии это, может, и нормально, но мне, как ненастоящему солдату, хотелось чуть больше места. Я скромно поприветствовала своих новых товарищей по неприятностям и получила в ответ такие же скудные приветствия. Возможно, слухи уже опережали мою репутацию, но, скорее всего, их выбило из колеи моё побитое состояние. Меня напрягало молчание, поэтому я сверилась со временем и решила самой первой отведать еды из столовой. Ожидания у меня заранее были ниже плинтуса, чтобы сильно не разочаровываться. Помещение для столовой занимало огромное пространство, на сотни человек, коих в штабе и не набралось бы. За столами сидели всего пара солдат, приятно болтали о чем-то в ожидании обеда. Мне даже стало немного завидно, впрочем, я всегда завидовала тесным дружеским отношениям. Отчасти потому что и сама знала, каково это. И отчасти потому что лишилась этой связи. Как же странно было рассуждать об этом, будучи в прямом смысле не от мира сего. Как по волшебству, меня нагнала Ханджи. Она была в своем обычном амплуа, сверкала глазами, очками и своей оптимистичной аурой. Кажется, это ослепило меня на время. Я пропустила момент, когда она усадила меня за vip-столик. Как я поняла, что он для vip-персон? Он отличался наличием скатерти и был рассчитан на восьмерых. Если начальство не хотело сильно отличаться от рядовых солдат, то у них это выходило из рук вон плохо. Постепенно столовая начала заполняться. Люди шли группами: друзья, соседи по комнате, приятели, одиночек почти не было. Даже капрал был в окружении своего элитного отряда. К моему ужасу, они подсели к нам. Наверное, это был их стол, мне стоило быть более внимательной. Вряд ли Эрвин рассказал им правду обо мне, но это мог бы сделать капрал. В любом случае, отношение ко мне не изменилось. Мне очень хотелось пересесть за столик для обычных смертных. — Эрд, ну что там?! Ханджи не стеснялась орать на всю столовую, и большинство уже не реагировали на это. — Картофель с овощами! — также громко выкрикнул Эрд, стоя с подносом в руках. — Черт, когда они уже закупят мясо? Просила же увеличить поставки, как со стеной разговаривать... Эрд и Гюнтер принесли всем тарелки с этой самой картошкой, и пахла она просто... замечательно. На вид еда была не такой уж плохой. Я не стала ждать у моря погоды и тоже получила свою порцию на выдаче. Я думала, что будет разумнее сесть где-нибудь за отдельный столик, все равно их было достаточно, но, в итоге, вернулась на место. По крайней мере, там была Ханджи, и я могла поговорить с ней. Пожелав всем приятного аппетита, я безмерно удивила их своими... манерами. Но я же не дикарка какая-нибудь, и не стану отвечать злом на зло. Я выберу для этого наилучший момент. Еда мне нравилась, но, добравшись до овощей, я ощутила во рту до боли знакомый вкус моркови. Картошка комом застряла в горле. Будь я дома, я бы тут же выплюнула всё обратно на тарелку и пошла полоскать горло, но вряд ли окружающим захочется видеть прожеванную мной еду. И тут Ханджи решила поговорить со мной, как назло! Я, недолго думая, перекрыла нос и проглотила морковную смесь. Хотела бы сказать, что этим всё и закончилось. Я собиралась тут же запить всё водичкой, но организм не принял морковный дар и начал отвергать всё наружу. Я выказывала признаки тошноты, пытаясь подавить рвотный рефлекс, и тут, надо отметить, ребята не растерялись. Ханджи подумала, что мой иномирянский (если существует такое определение) организм не принимает здешнюю еду, и попросила принести с кухни ведерко. Но когда его принесли, меня уже вывернуло наизнанку, и я, обреченная быть поднятой на смех, налила в это ведро воду, взяла тряпку с кухни и убрала за собой. Сказать, что я испортила всем аппетит — это ничего не сказать. Капрал бросил что-то про “мерзость” и ушел, не притронувшись к еде. А я с пустым желудком отправилась в комнату, где тоже чувствовала себя скверно. Мой позор видели все; мне не часто бывает стыдно, но бывает. Но что я знала о настоящем стыде в свои неполные двадцать? Судьба жестока к чужеземцам, и вскоре я в этом убедилась. Настоящий ужас поджидал меня в ванной, благо она была раздельной. Вообще-то, я немного припозднилась с водными процедурами: слишком много времени корила себя за нелюбовь к моркови. На дверях не было никаких табличек, потому я долго гадала, какая из душевых женская. И нет, я не ошиблась и не застала голых разведчиков, натирающих друг другу спинки. Хотя это было бы забавно. Но, когда я смыла с себя весь сегодняшний день, обнаружила интересную вещь: полотенца, что висели на дверце душевой кабинки по размеру больше напоминали кухонные. То есть, когда мы говорим о банных полотенцах, то сразу же представляем огромные махровые, а не кухонные с петличками. Ими я едва могла обмотать себе грудь и промежность, что я, собственно, и сделала. Настоящая жопа началась, когда я не нашла своих вещей. Я оставила их сложенными на полке, рядом со стопкой грязных вещей. То бишь либо надо мной злостно подшутили, либо дежурный по уборке посчитал их грязными и забрал на стирку. Я обыскала другие шкафчики и бинго — нашла чьи-то штаны. Но на этом удача закончилась. В принципе, моя комната находилась недалеко от ванной, но как мне зайти к пятерым мужикам в таком интересном виде? Я осторожно выглянула в проем, но, услышав шаги, тут же захлопнула дверь. Двое разведчиков прошли мимо, и я снова попытала удачу, смотря на удаляющиеся силуэты. В это же время из мужской душевой кто-то вышел. В каком-то смысле мне всё же повезло. Из всех возможных людей это был именно Эрвин Смит, спокойно идущий в свою комнату. Поверх немного влажного тела он накинул белоснежную рубашку. Я забыла про стыд, несколько секунд позволяя себе любоваться этим божественным торсом. — Ах, мои вещи... кто-то унёс, — опомнилась я. Разглядывать командора было не очень-то культурно, его глаза находились чуть выше. И всё-таки он всегда ходит с таким невозмутимым видом, мне стало завидно его непрошибаемости и стойкости. Моё настроение за один только день менялось раз десять, как и у большинства девушек. В одну минуту я могла сердиться на кого-то, в другую наслаждаться тишиной и покоем, в третью неожиданно уйти в себя и заниматься мысленным самокопанием могилы. Эрвин потратил несколько секунд, оценивая увиденное, а затем снял с себя рубашку и протянул мне. Я, конечно, была благодарна за этот жест, но надеялась, что он просто принесет мне другую одежду. Но выбирать не пришлось. Я надела её поверх полотенца, и затем, сжав её у груди, смогла выйти. Штаны, что я нашла, были размера на три больше, а рубашка Эрвина почти доставала до колен. Так как я успела высохнуть, бегая из угла в угол, немного влажная ткань рубахи заставляла меня вздрагивать. Даже не знаю, от чего я нервничала больше: из-за оголенного по пояс командора или из-за того, что он сопровождал меня до комнаты. Удивительно, что с моим везением мы не встретили ни капрала, ни Ханджи — вот прям удивительно! Мои соседи по комнате не могли спросить меня напрямую, да и какая разница, чья на мне рубашка. Схватив свою одежду, я поспешила переодеться (пришлось делать это в туалете). Меня уже мало заботило, что моя одежда может выдать моё любопытное происхождение. Второго комплекта формы мне не выдали. Рубашку Эрвина я аккуратно сложила и собиралась вернуть завтра утром. Признаться, все мои мысли ночью вертелись вокруг него. Идеальный мужчина, такой же недосягаемый, как любой другой идеал. О нем можно мечтать, но обладать им невозможно. В своем мире я не встречала подобных ему, разве что в супер-геройских фильмах. Я встала вместе с новобранцами и первым делом пошла сказать командору спасибо за вчерашнее. Получив приглашение войти, я немного опешила, обнаружив в кабинете капрала. У них явно состоялся не очень приятный разговор, хотя у капрала всегда недовольная рожа. Без излишеств я положила его рубашку на стол и, сухо поблагодарив, закрыла за собой дверь. Если бы не капрал, я бы не стала ограничивать себя в словах, но увы. Свои вещи я обнаружила выстиранными и выглаженными, хотя на 90% была уверена, что это чья-то злая шутка. Чудесный день полон сюрпризов. Ко мне подошел один из моих соседей, кажется, Роби, и сообщил, что сегодня моя очередь стоять в карауле. Я отчетливо помнила слова Ханджи о том, что я не должна исполнять обязанности разведчиков и тут такая новость! Мне казалось, что расписание составляет начальство, но этим занимался кто-то пониже званием. И он явно не был в курсе моего лже-перевода. Я ответила единственное, что вертелось у меня на языке. — Ахуенно. Роби не ожидал такой реакции и проводил меня непонимающим взглядом. Меня назначили на послеобеденный обход территории, а в компаньоны поставили старого знакомого Андерса, хоть в чем-то подфортило. Он очень удивился, узнав, что меня припахали, но вовсе не был против моей компании. Мы осматривались и говорили о прошлых событиях. Он всё еще был безмерно благодарен за мою помощь в лесу. Приятный юноша, и говорить с ним было необычайно легко. Мы обошли территорию до наступления вечера, и я заметила, что темнело очень медленно, в отличие от города с развитой инфраструктурой. Здесь тебе ни девятиэтажек, ни торговых центров до озонового слоя. Солнечный свет дольше освещает улицы. Андерс рассказал, что за порядком внутри стен следит военная полиция, сами стены патрулирует гарнизон, а они патрулируют свою же территорию — поддерживают внутреннюю дисциплину. Основная их работа проходит за пределами стен. Будь я солдатом, меньше всего я хотела бы угодить в разведкорпус. Андерс попал в их штаб по своей воле, наверное, потому что был больным мазохистом, других причин я не видела. Но сам он считал свое дело самым благородным из всех. Возможно, в глазах горожан он был героем, способным противостоять титанам, но судя по его способностям, он сильно не дотягивал до уровня капрала. На воротах, что отделяли меня от свободы, стоял ещё один патрульный, с которым Андерс тоже обмолвился парой словечек. — Он будет стоять тут всю ночь? — Конечно, нет, — ответил Андерс. — Ночью на воротах никто не стоит за ненадобностью. Есть патрульные внутри, следящие за соблюдением комендантского часа, но все так устают за день, что спят без задних ног. Так за передвижением извне никто не следит? Ночью у меня есть шанс сбежать, если удастся одурачить патрульных. Не мог же Эрвин совсем всё предусмотреть и предупредить каждого разведчика, чтобы меня не выпускали. Даже Андерсу он ничего не рассказал, выходит, шанс был. Как только я стану бесполезной, от меня скорее всего избавятся. Глупо дожидаться этого момента, я должна хотя бы попытаться. Ночью я тихо выскользнула из комнаты и направилась к ближайшему выходу. Я точно не знала, сколько разведчиков патрулировали штаб, да и стояли они на месте или прогуливались — тоже было под вопросом. У нарисовавшегося выхода стоял всего один патрульный и одиноко зевал, мечтая отоспаться до обеда. Я состроила страдальческую мордашку и медленно пошла к выходу. — Эй, куда это ты в такое время? — Мне опять нездоровится, вот-вот вывернет наизнанку... я подумала, что на свежем воздухе мне станет лучше, — для пущего эффекта я прикрыла рот рукой, якобы из последних сил борясь с подступившей рвотой. Мужчина почесал затылок, не зная, что со мной делать. Просьба-то безобидная, но не будет ли потом проблем? — Только быстро, — кивнув на дверь, он сложил руки на груди, словно делая мне этим одолжение. Я послушно вышла и с облегчением выдохнула. Свобода. Еще каких-то двести метров, и прощайте, разведчики. Ветер приятно ласкал кожу, разделяя волосы по прядям. Постояв так с пол минуты, я уверенно подошла к выходу и остановилась, прощаясь уже окончательно. Странно, что Эрвин не пресёк такую хорошую возможность для побега. Наверное, он думал, что меня остановит то, что идти мне некуда. Даже жаль, что с командором мы больше не увидимся. Мне казалось, что вот-вот кто-нибудь выпрыгнет и скрутит мне руки. Как-то неспокойно было на сердце, я чувствовала чужой взгляд на себе, но где? Я в страхе оглянулась, но позади никого не было. Во всей округе не было ни души. За время пребывания в разведке я окончательно превратилась в параноика, выдумывая невидимые препятствия. Подняв глаза чуть выше, я напряглась, на лбу выступили крапинки пота. Какой убийственный у этого капрала взгляд. Не удивительно, что я ощутила его ознобом по спине. Он сидел на подоконнике, пристально наблюдая за каждым моим шагом. Наверное, дождаться не мог, когда я ступлю за пределы их территории. На этот случай у него по-любому был приказ силой вернуть меня обратно. Пару раз я бы отхватила сапогом в живот, исключительно в воспитательных целях, конечно же. Я недооценила командора. Если Ханджи он все рассказал, чтобы та провела необходимые опыты, то капралу доверился, чтобы тот глаз с меня не сводил. Бежать в такой ситуации было бесполезной попыткой. Он намного быстрее меня, да и сильнее в придачу. Опустив голову, я разочарованно пошла обратно, уже не притворяясь калекой. Патрульный спросил о моем самочувствии, но был жестоко проигнорирован. Был небольшой страх, что капрал пойдет мне навстречу и перехватит по дороге, но до комнаты я добралась целёхонькой. Накрывшись одеялом, я мгновенно заснула. Подумаешь, сбегу в другой раз. За неделю не произошло ничего существенного, и я была тише воды ниже травы. Единственное место, где я пересекалась с полюбившимся мне элитным отрядом, — в столовой. Но сидела я уже не с ними, а с Андерсом и некоторыми его друзьями. Ханджи иногда донимала меня новыми вопросами, но в большинстве случаев я не обладала нужными знаниями. То есть она все равно получала какую-то информацию, но её всегда оказывалось недостаточно для научного прорыва. Каждое утро я просыпалась и вместе с соседями шла на построение — простое напутственное промерзание задниц на холоде, а потом все отправлялись на тренировки, патрули и черт знает на что ещё. Меня считали главной по части отлынивания от своих «обязанностей». Все так искренне удивлялись, как это вообще сходит мне с рук, почему начальство допускает такое наплевательское отношение к службе. Из уст в уста передавался слушок, что я причастна к королевской семье или какому-то влиятельному роду. Я была не против таких сплетен, поэтому шутки ради начала вести себя как леди благородных кровей. Однажды, выходя из комнаты вместе с сослуживцами, мы наткнулись на маленькую неприятность: навстречу нам шел капрал вместе с Оруо и Гюнтером. Они то ли о чем-то спорили, то ли просто говорили на неприятную тему. Я шла с гордо поднятой головой, я же без пяти минут королева. И, когда новобранцы отдали честь высшему по званию, я преспокойно прошла мимо. Капралу это не очень понравилось, и он решил лишний раз самоутвердиться на мне. — Новобранец, почему ты не отдала честь как твои товарищи? Вас этому не учили в вашем гадюшнике? Секундочку. С каких пор северный штаб стал гадюшником? Меня это задело. — Я вам не подчиняюсь, капрал. Мне правда пришлось это сказать? Он прекрасно знал, что я «подставной агент», на меня все эта армейская дисциплина вообще не распространяется. Да и честь они отдавали не как все нормальные люди, это тоже напрягало. Мои товарищи остановились с разинутыми ртами, да что со мной не так? Дерзить самому... капралу! У меня там стальные яйца под штанами, или я, действительно, королевских кровей? Но благоразумие взяло верх, и капрал решил отступить. — Разумеется. Он бросил взгляд на остолбеневших ребят. Я считала себя победителем в этой словесной схватке, пока он не озвучил свою гениальную мысль. — Если я не могу тебе приказывать, то за твои ошибки будет расплачиваться твой отряд. Вы впятером сегодня вылизываете склад. Он упорно добивался того, чтобы они возненавидели меня за это. Если за все мои косяки будут расплачиваться они, то... бедные ребята. Так, стоп, мне с ними ещё жить в одной комнате. Если не хочу засыпать в страхе не проснуться, надо что-то предпринять. — Я это сделаю, уберу ваш (ёбаный) склад. — Нет, я же не могу тебя заставить. Пару секунд я сверлила в нем дырку. Затем закатила глаза и расслабила царские плечи. Да именно это ты и делаешь, чертов тиран! — Это исключительно моё желание, — держась из последних сил, произнесла я. — Я проверю, — капрал, наконец, ушел, и я словила какие-то неоднозначные взгляды солдат. Благодарностью даже не пахло: я сама заварила эту кашу, так что мне её и расхлебывать. Ну, какая-то уборка ещё никого не убила. Я не торопилась хвататься за тряпку и полдня бездельничала и мешалась Андерсу. Его снова поставили в патруль, и я ехидничала, что меня в патрули больше не ставят. Андерс часто вспоминал нашу встречу в лесу, даже слишком часто. Бывало благодарил на пустом месте, в общем, считал, что обязан мне жизнью. Неожиданно начал звать меня лесной феей, что я считала... милым. Только у меня в голове заиграло «Винкс, только вместе мы сильны...»? В общем, я не очень оценила это прозвище. На неделе он вообще задумал взять отгул, чтобы повидаться с семьей. Хотя ему даже ехать никуда не нужно, его родители проживали в городе неподалеку, самое оно идти пешком. Он поинтересовался, не нужно ли мне что-нибудь прикупить. В город меня не отпускали, так что... я всерьез задумалась над этим вопросом. Хотела попросить купить его прокладки, но что-то мне подсказало, что он не оценит шутку. — Ничего не идет в голову. — Ну, если надумаешь чего, только скажи. — Хотела спросить, как называются штуки, с помощью которых вы летаете? — УПМ что ли? Хочешь научиться обращаться с ним? — Нет, просто интересно, каково это. Для меня это было не больше, чем аттракционом. А кто не любит аттракционы? Хотела бы я прокатиться на этом УПМ, знать бы ещё, как переводится аббревиатура. — Могу покатать тебя, если хочешь. Это он сейчас мысли мои прочел? Я сказала, что мне просто интересно, как он понял? — Хочу, — коротко ответила я, но затем Андерс виновато схватился за затылок. — Тебя же не выпускают за пределы штаба, а пользоваться приводом можно только на тренировочном участке. Но я могу попробовать уговорить командора отпустить тебя под моим надзором. Хотя... вряд ли тебя доверят новобранцу. Может, попросить капрала? — Не надо, Андерс. Я не настолько горю желанием. Затем мы сменили тему, и я узнала ещё одну новость. Он рассказал, что завтра в штабе устраивают небольшой праздник, поэтому у всех будет легальный шанс напиться до беспамятства. Насчет повода я не поняла, но, по словам Андерса, все, включая начальство, немного подзаебались. Я загорелась желанием отдохнуть, потанцевать и поболтать с Эрвином в неофициальной атмосфере. Первым делом узнала, будет ли там командор. И будет! Может быть, мы даже потанцуем? Эта новость подняла мне настроение после утренних притеснений. Склад находился в одном помещении с казармами, я быстро его нашла. Добрый дяденька выдал мне ключик, и я вошла внутрь. Я видела большие магазинные склады, захламленные коробками, так что примерно такая-же картина и предстала передо мной. На что я согласилась... Вдоль дальней стены стояли пыльные коробки в несколько рядов. На единственном окне виднелись следы чьих-то пальцев, но больше всего меня волновали именно коробки. Это мне их перетаскивать? Они занимали чуть ли не половину пространства, и на вид были тяжеленными. Я заглянула в одну из них и обнаружила б/у детали. В другой лежали приводы, в третьей лезвия. Обняв коробку, я даже на миллиметр не сдвинула её. С криком «ну нафиг!» я взяла ведро с водой, замочила тряпку и отдраила всю площадь вокруг коробок. Убрала с полок всю макулатуру, чтобы протереть пыль, заодно заглянула в документы. Целая книга, посвященная закупкам и распискам, старый график дежурств и вообще непонятные мне бумажки с перечисленными именами. Я попыталась вникнуть, и скорее догадалась, что это имена погибших разведчиков. По состоянию бумаги это был не такой уж давний перечень, были и намного древнее. Взяв тот, что поновее, я скомкала и потерла его ладонями: мне как раз нужна была бумажка, чтобы натереть стекло до блеска. Если бы знала, что работы будет так много, пришла бы раньше, а так провозилась часов пять, зато на полу не было ни соринки, окошко блестело, полочка радовала глаз. Но устала я знатно, еще и ужин проворонила. Меня согревала мысль о грядущей вечеринке, я даже хотела немного выпить. С утра пораньше нас построили, я изображала скучающий вид и пыталась натянуть рукава песочной ветровки на ледяные руки, как вдруг увидела его. Обычно капрал не присутствовал ни на построении, ни на тренировках, поэтому мы все немного испугались. Я встретилась с ним взглядом, и меня чуть инфаркт не хватил. Пялится. Ни на кого-нибудь, на меня зыркает. Что ему нужно? Как только нас распустили, я хотела найти лишнюю причину не идти со всеми и прогуляться в другом направлении, лишь бы не проходить мимо опасного для здоровья субъекта. Но, по правде, идти мне было некуда, и я решила не испытывать терпение капрала и подойти самой, раз он так этого хочет. Он просто велел идти за ним, и, когда мы подошли к складу, я занервничала. Я была уверена, что хорошо убралась, что могло пойти не так? Может, он нашел в мусорном ведре скомканные документы с именами погибших и решил засунуть мне их в анус? Вместе с ним я подошла к коробкам и заметила, что одна из них была передвинута. Под ней был настолько толстый слой грязи, что мне и самой стало неприятно. — Перемоешь. Я развернула к нему свои руки и поиграла пальцами для наглядности. — Эти руки не поднимут тяжелые коробки. — Раз вызвалась убрать здесь, то и делай добросовестно. Вены на лбу так и вылезли. Выбесил, мелкий говнюк. Двигать эти коробки — не в тетрис играть, как он себе это представляет? — Тц, хорошо. Завтра сделаю. — Нет, ты сделаешь это сегодня. К сведению, через каких-то восемь часов начиналось веселье. Такими темпами, оно могло начаться без меня. А я ещё обещала зайти к Ханджи — это ещё минус два часа. — Я не могу сегодня, друг пригласил на эту вашу вечеринку. — Если он тебе, действительно, друг, то сегодня вечером он будет помогать тебе двигать коробки. За словом в карман не полезет, подвешенный у капрала язычок. Я даже не нашла, что ответить. Портить Андерсу вечер мне не хотелось. Тем не менее я все ему рассказала, кроме той части, где он якобы должен был помочь мне. Он пообещал друзьям появиться на вечере, но решил, что уйдет пораньше и поможет мне с уборкой. Я была так рада слышать это, что захотела повесить его портрет в рамочку и молиться как святому. Я долго не решалась переступить порог склада, мне и вчера этой возни хватило. Тряпку в руки я взяла уже вечером, окончательно разочаровавшись в жизни. Но я утешала себя мыслью, что, может быть, Эрвин тоже хотел, чтобы я пришла. Я пробовала двигать коробки ногами, с помощью рычага, но прогресс был минимальным. Первую коробку я двигала к двери около получаса, остальные немного быстрее, но все равно медленно. Андерс должен был прийти с минуту на минуту, поэтому я немного передохнула, улегшись на коробки. Оставшиеся пусть сам двигает. Мужчина он или где? Андерс пришел, как и обещал. Но он ничего не говорил о том, что придет в зю-зю. Кто-то очень хороший успел споить моего друга, и несколько секунд он пытался встать ровно и найти меня среди коробок. Сцену я наблюдала молча, смеясь с него и плача одновременно. Я перенесла три коробки к выходу, об которые он, конечно же, споткнулся и упал. Когда я решила помочь ему встать, он начал бормотать извинения и настаивать на том, что с ним все в порядке. — Я вижу, что тебе хорошо, — произнесла я с небольшим укором. Коробку то он поднял, но устоять с ней на ровном месте не смог. Благо, в ней не было лезвий. На пол посыпались какие-то запчасти, скорее всего, для УПМ. Я тяжело вздохнула и велела пойти отоспаться. Но Андерс настаивал на помощи до последнего, почти умолял позволить помочь мне. Но если бы он остался, то только мешался бы. Я отвела недовольный взгляд в сторону и, взяв его под руку, повела в комнату. Не в свою, конечно. По пути он не сопротивлялся, но продолжал бормотать. Я почти не слушала пьяные россказни, но уловила что-то про капрала и напрягла уши. — Что ты его попросил?! — Я думал, он отпустит тебя на один день и рассказал, что ты хотела бы... ну, это... прокатиться на приводе. А когда он мне отказал, я попросил его сопроводить тебя, если мне он не доверяет. Я отпустила его руку и прислонилась лбом к стене, пытаясь выдавить себе глаза. Он хотя бы трезвым его просил или в таком вот состоянии подошел? Как же стыдно... — Капрал и на это сказал «нет». Прости, я даже в этом не смог тебе помочь. Я успокаивала себя глубокими вдохами-выдохами, и, в конце концов, не стала бить его головой о стену. Пошла путем наименьшей крови. — Ничего, я даже рада, что он отказался. Но за то, что попытался... спасибо. Спасибо, но убей себя пожалуйста. Я довела его до комнаты, и он, ещё раз извинившись за всё, пошел спать. Надеюсь, что спать, а не просить командора покатать меня на УПМ. Надо ж было додуматься. Но когда я вспомнила, какой объем работы меня ждет, захотелось повеситься на дверной ручке. Или закопать себя под коробками заживо, лишь бы не перетаскивать их. Пришлось делать единственное, что облегчило бы мне задачу: вынимать содержимое коробок, а затем складывать обратно. Потом мыть под ними и снова вынимать содержимое, чтобы потом положить обратно. Не трудно догадаться, что на это ушла вся ночь. Комендантский час? А что это такое? Под утро я легла на злополучные коробки и, обессиленная, крепко уснула. Зато теперь склад, действительно, был вылизан. Я даже стены помыла, чтоб уж наверняка. Спустя три часа меня безжалостно будили, если не всем взводом, то его дружной половиной. Я упорно сопротивлялась, но требовательные просьбы переросли в рукоприкладство, и я была сброшена с коробок на пол. На секундочку, не простой пол. На идеально чистый пол. На такой и падать приятно. — Ну что теперь? — зевнув, я расселась на полу, и посмотрела в наглые глаза капрала. — Извиняйте, я не дотягиваюсь до потолка, но всю паутину собрала. Наверное, меня не обнаружили на построении и подумали, что я сбежала. Так как капрал пришел один, только он догадался, что я могла всю ночь провести за уборкой. Какой сообразительный мальчик. Что будет, если я предложу ему конфетку? Он остановился возле коробок и поднял две за раз. Да эти коробки были ему по грудь, как? Как?! Андерс поднял одну, но две он бы не потянул. В Андерсе уместилось бы полтора капрала. Полтора капрала... хех. Он поставил коробки на место, и я вовремя прикрыла рот. — Пошли. Только не это. У них же нет второго склада? Или он так доволен результатом, что позволит прибраться в его комнате? Или в казармах? Я, может, и не разведчица, но уборщицей не нанималась. Я послушно шла за капралом, но ощущала себя зомби. Было бы чудесно вздремнуть до обеда, но моих желаний он не разделял. Капрал велел ждать у его комнаты, а вышел с оборудованным приводом. Но я не соображала и просто шла за ним, пока мы не вышли на окраину штаба. Ещё чуть-чуть и я бы покинула дозволенную территорию. Это была проверка?